Извини, брат, - видимо, он уже знал, кто такой майор Круча и с чем  его
едят. - Распоряжение начальства...
   - Чье конкретно?
   Конвоир снова тяжело вздохнул. Но промолчал.
   Степан думал, что его поместят в  камеру  к  ментам.  Только  ошибся.  Он
опять,  в  который  уже  раз,   почувствовал   над   собой   тяжелую   длань
могущественного противника.
   Его вели к уголовникам. С подачи  человека  из  правительства.  И  Степан
знал, зачем это нужно. Скорее всего, от него хотят избавиться навсегда.
   Натравят  на  него  каких-нибудь  отморозков.  А  завтра   будет   готово
медицинское заключение. Смерть в результате удушения. Суицид.  Или  черепная
травма, несовместимая с жизнью. Случайно со шконки упал.
   Опасался за свою жизнь он не напрасно.; Не очень хорошая камера, куда его
привели.
   Восемь деревянных шконок в два яруса, восемь посадочных мест. Но в камере
парятся все десять. Свободных мест нет.
   Степан остановился в  дверях,  исподлобья  обвел  взглядом  товарищей  по
несчастью. Блатные, бандиты из новых, "мужики". И паренек молоденький  возле
параши ютится, на своих двоих стоит. Неужто  уже  "петушком"  сделали?  Если
так, то козлы здесь все вонючие.
   - Ну чего встал, муфлон? - рявкнул на него мордоворот с нижней шконки.
   С той, которая поближе к окну. Место козырное. Степан нехорошо улыбнулся.
Взгляд его налился ртутью. И сам он собрался в сгусток убойной энергии.
   - Растворись!
   - Я тебе не сахар, - Степан сказал тихо. Но  каждое  его  слово  отдалось
громом.
   - Ты у меня сейчас сиропом станешь!..
   - Не угадал ты, брат!
   Степан подошел к мордовороту, навис над ним всей тяжестью своего тела.
   И надавил на него чугунным взглядом.
   - Эй, ты чо? - занервничал мордоворот.
   И предпринял попытку подняться. Но Степан крепко ухватил  его  за  шею  и
вжал его головой в подушку.
   - Я, наверное, ослышался. И никого ты муфлоном не называл? Так? - спросил
Степан.
   - Не называл, - прохрипел мордоворот. И с силой  ударил  его  коленкой  в
спину. А метил в голову. Только не достал.
   - Ах ты, мразь! - Степан двинул его кулаком в грудь.
   Этим ударом он мог остановить сердце. Но не стал этого делать. Всего лишь
вырубил грубияна.
   Они были примерно одной комплекции. Только Степан гораздо сильней.  И  он
наглядно продемонстрировал это. Одной рукой  схватил  мордоворота  за  ворот
рубахи, второй за штанину и оторвал от шконки. С легкостью,  будто  это  был
мешок с соломой, пронес его через всю камеру  к  "дальняку".  И  уложил  его
рядом с перегородкой, которая загораживала парашу.
   Никто не вступился за мордоворота.  Сокамерники  по  достоинству  оценили
силу Степана. Но это  вовсе  не  значило,  что  с  этого  момента  он  может
чувствовать себя спокойно.
   - Ты кто такой? - спросил мужчина лет сорока.
   На груди у него синел собор о трех куполах. Вор. В авторитете. Три ходки.
Коренной обитатель крыток, пересыльных зон и лагерей.
   - Я - мент! - с гордостью заявил Степан. Будто "вором в законе" назвался.
   - Мент? - скривился "коренной". - Ты что, не понимаешь, куда попал?
   - Понимаю.
   - А ты хоть понимаешь, что ты завтра можешь не проснуться?
   - А это мы еще посмотрим...
   - Ну-ну...
   Вор хотел что-то сказать, да передумал. Просто вяло  махнул  рукой.  Мол,
время покажет.
   Ничего он не сказал, когда Степан занял освободившееся место у окна.
   Только зло покосился на него. И переглянулся с корешами из своей "семьи".
   Мол, проучить нужно мента. Но не сейчас...
   В тюрьме люди живут стаями, собираются в группы по  интересам  -  так  бы
сказал лектор из ГУВД. И в принципе  был  бы  прав.  Подследственные  и  уже
осужденные на крытке живут "семьями", кучкуются по принадлежности к той  или
иной прослойке криминального пирога. Блатные снюхиваются с блатными, бандиты
из новых  ищут  себе  подобных,  иногда  примыкают  к  "коренным",  "мужики"
сбиваются с равными себе по положению. Наехали на  одного,  отпор  дает  вся
"семья". Так в неволе выжить легче.
   Менты тоже собираются в "семьи". Но это в специальных ментовских "хатах".
А  здесь,  в  обычной  камере,  Степан  обречен  на  полное  одиночество.  А
одиночество в его положении - это смерть.
   Но так думали другие, те, кто нет-нет да кидал на него косые взгляды.
   Он же думал иначе. Он не просто мент, он Волчара. Уголовники боялись  его
на воле, будут бояться и здесь, в тюремной камере. Он установит  здесь  свои
законы. Это нереально. Нереально для других. Но не для него...
   Лязгнула железная дверь. Появился надзиратель.
   - Круча, на выход! - крикнул он.
   В помещении для допросов Степан увидел милицейского полковника.
   Каретников Павел Ильич. Один из его покровителей. Настроение поднялось.
   Только почему он пожаловал  сюда  собственной  персоной?  Он  мог  просто
задействовать  все  свои  связи,  уладить  недоразумение.  И  тогда  Степана
попросту освободили бы из-под стражи...
   - Извини, Степаныч, - с ходу начал Каретников.
   И посмотрел на часы. Будто куда-то спешил.
   - Я хотел бы тебе помочь, да не могу... Пока не могу...
   - На каком уровне заварилась каша? - угрюмо спросил Степан.
   И вопросительно вознес взгляд к потолку.
   - Угадал. На самом верхнем. На уровне правительства... Но и наш министр в
курсе...
   - С его молчаливого согласия?
   - Вот именно, - невесело вздохнул полковник. - Тебе предъявлено серьезное
обвинение.
   - Да,  меня  обвиняют  в  убийстве...  Только  я  еще  не  ознакомился  с
постановлением.
   - Ознакомишься...
   И как бы в подтверждение его слов в помещение вошел следователь  Собакин.
Он сделал вид, будто не заметил Каретникова.
   - Ну все, мне пора...
   Полковник направился к выходу. Степану осталось лишь молча проводить  его
взглядом.
   Собакин сел за стол, кивнул Степану на табурет напротив.
   Из папки он выложил несколько листов бумаги.
   - Вот постановление о привлечении вас в качестве обвиняемого.
   Ознакомьтесь...
   Степан взял документ, вчитался в текст.
   Это было что-то невероятное, но  его  обвиняли  в  убийстве  Зеленцова  и
Шпакова. С больной головы на здоровую.  Мол,  это  он  убил  из  снайперской
винтовки Зеленцова. А потом  подложил  взрывное  устройство  под  автомобиль
Шпакова.
   - Детский лепет, - он брезгливо отшвырнул от себя бумагу.  -  У  вас  нет
доказательств...
   - Доказательства будут. В отношении Зеленцова. А вот  по  Шпакову  у  нас
есть свидетельские показания охранника. Вы несанкционированно, с применением
насилия  вторглись  в  офис  предпринимателя  и  подвергли  его  незаконному
допросу. Но перед этим вы установили под его машиной взрывное устройство Это
видел охранник, стоявший на входе..
   - Чушь собачья...
   У  следователя  фамилия  Собакин.  Значит,  эта  чушь  от  него  Но   тот
проигнорировал намек Степана.
   - А в самое ближайшее время вам будут поставлены  в  вину  многочисленные
факты злоупотребления служебным положением. Но этим займется следователь  из
управления собственной безопасности...
   - Смотрите не надорвитесь, - презрительно усмехнулся Степан.  -  Борцы  с
преступностью...
   - Распишитесь в постановлении. Степан взял ручку, бумагу. И жирно  вывел:
"Бред сивой кобылы!"
   И тем не менее следователь остался доволен.
   - Хотелось бы мне встретиться с тобой, когда я буду на воле, -  впился  в
него хищным взглядом Степан.
   - На воле? Лет через пятнадцать?
   -  Через  пятнадцать  часов,  как  минимум.  Ты  еще  не  знаешь,  с  кем
связался... Все,  можешь  отправлять  меня  в  камеру.  Время  уже  позднее,
допрашивать меня нельзя.
   - Ну почему,  если  надо,  я  могу  допрашивать  вас  всю  ночь.  Двойное
убийство, согласитесь, это чрезвычайный случай.
   - Допрашивай. Только я буду молчать.
   - Да вы не волнуйтесь. У меня нет никакого желания беседовать с вами.
   Сегодня. Отложим до завтра.
   - А ты веришь?
   - Во что?
   - Что завтра наступит?.. Для меня...
   Степан внимательно всмотрелся в глаза Собакина. И сделал вывод. Нет, он в
это не верит. Мало того, он надеется, что завтра ему придется общаться не  с
ним, а с его трупом.
   Все его обвинения - фигня на постном масле. Любой мало-мальски  грамотный
адвокатишка разобьет их в пух и в прах. Показания свидетеля...
   Ха-ха! А почему тогда этот охранник  не  дал  знать  Шпакову  о  взрывном
устройстве?..
   Только Степану было не смешно. Ему было страшно. И не за одного себя.
   - Я не знаю, сколько тебе заплатили. Но ты продался! - бросил он  в  лицо
следователю. - Не смотри на меня так!.. Я ведь не  возмущаюсь,  почему  меня
сунули в камеру к уголовникам... А ребят моих тоже к уголовникам?
   Собакин не ответил. Он нервно собрал со стола бумаги, сунул их в папку. И
направился к выходу.
   - Подонок! - бросил ему вслед Степан.
   Его отвели в ту же камеру. И снова хмурые взгляды уголовников.
   Степан ожидал, что мордоворот опять воцарится  на  своем  месте.  Но  тот
согнал "мужика" с крайней к выходу шконки, устроился на ней. А его шконка  у
окна так и осталась за Степаном.
   Степан прилег. Закрыл глаза. Нужно было  собраться  с  мыслями,  еще  раз
обдумать свое положение, просчитать возможные выходы из ситуации. Но помешал
"коренной" с тремя куполами без крестов.
   Он подсел к Степану. Какое-то время просто  сидел.  Паузу  выдерживал.  И
наконец заговорил.
   - Пока тебя не было, две малявы подошли, - тихо сказал он.
   - Ну и?.. - Степан даже не пошевелился.
   - Кончить мы тебя должны. Несчастный случай...
   - Кто маляву подогнал? - словно бы нехотя спросил Степан.
   - Из наших... Но вторая малява больше весит. Подписываются за тебя.
   Лемех...
   Степан многозначительно промолчал.
   - Я слыхал про тебя, Волчара, - продолжал "коренной". - Крутой  ты  мент.
Ненавидят тебя наши. Но уважают. Знаешь, это косяк - за  мента  подписаться.
Но Лемеху предъяву не кинут. За Волчару подписаться не косяк...
   Вот, значит, какой у  Степана  авторитет.  Блатные  даже  на  крытке  его
признают. И не осуждают Лемеха.
   Только с какой это стати Лемех  подписывается  за  него?..  Значит,  есть
интерес. Значит, имеет какую-то выгоду с этого.
   - Давно на тебя хотел посмотреть, Волчара, - уважительно сказал блатарь.
   - Посмотрел?
   - Посмотрел...
   - Ну тогда свободен. Не мешай, спать буду..
   Степан лукавил. Он не собирался спать. Это занятие опасно для жизни.
   Нельзя доверять ворам. А вдруг история с малявой от Лемеха -  всего  лишь
байка, чтобы усыпить его бдительность? Или блатные  получат  "слово"  против
Степана от более сильного авторитета, чем Лемех?..
   Он боролся со сном всю ночь. Но напрасно он не смыкал глаз. Никто даже не
попытался его тронуть.

3

   Степана вызвали на  допрос  к  обеду  следующего  дня.  В  помещении  для
допросов его ждал генерал. Тот, который вместе  с  Собакиным  арестовал  его
вчера.
   Рядом с генералом стояли крепкие ребята. О безопасности своей печется.
   Перед столом, за которым он сидел, четыре табурета.
   На первый присел Степан. И тут  же  в  помещение  ввели  Федота.  За  ним
Кулика.  Дальше  -  Савельева.  Все  живы,  все  здоровы.  Ни  синяков,   ни
кровоподтеков.
   - Граждане Круча, Комов, Савельев, Кулик, - официально  обратился  к  ним
генерал. - Обвинения с вас сняты...
   Степан расслабился. Значит, за него вступились не только воровские  силы.
Каретников сумел-таки додавить рычаги. Другие покровители задействовали свои
связи. Ничего не получилось у его тайных врагов. Не по  зубам  им  оказались
майор Круча и его опера.
   Таинственный человек из правительства еще получит свое. Дождется...
   -  А  почему  граждане?  -  спросил  Федот.  "Да,  действительно,  почему
граждане?" Но генерал пропустил вопрос мимо ушей.
   - У нас отсутствует доказательная база вашего участия в преступлении...
   - А как же охранник? - спросил Кулик. Значит, и  ему  предъявляли  то  же
самое обвинение, что и Степану. И Федот в курсе, и Эдик... В  ответ  генерал
лишь недовольно повел бровью.
   -  Но   ваше   поведение   недостойно   морального   облика   российского
милиционера...
   Степан понял, куда клонит этот червь в погонах. И ему стало не по себе.
   - Есть сведения, - продолжал генерал,  -  что  вы  злоупотребляете  своим
положением. В частности, вы незаконно собираете дань  с  предпринимателей  в
своем районе...
   - А что, товарищ генерал,  есть  законный  сбор  дани?  -  не  удержался,
съязвил Савельев.
   - Я  вам  не  товарищ!  -  Генерал  окатил  его  холодным  замполитовским
взглядом. - Вы больше не офицер, гражданин Савельев.
   - Но и не осужденный, - бледнея, отбрыкнулся Эдик.
   - Как это он не офицер? - вскинулся Федот.
   Крепыши за спиной генерала зашевелились. Только зря они беспокоятся.
   Федот не идиот, чтобы бросаться на  генерала.  Даже  если  тот  последняя
сволочь.
   -  Сегодня  в  десять  часов  утра  министром  подписан  приказ  о  вашем
увольнении из органов МВД. Можете ознакомиться...
   Генерал злорадно улыбнулся и протянул каждому по выписке из приказа.
   Увольнение по дискредитации...
   У Степана все поплыло перед глазами. Этот приказ - что нож в сердце.
   Но он быстро справился с собой.
   - Приговор окончательный и обжалованию не подлежит? - У него даже хватило
сил холодно усмехнуться.
   - Это не приговор.
   - Для нас приговор! - отрезал Кулик.
   - И для вас, господин генерал, тоже! - сверкнул взглядом Эдик.
   - Я вам не господин! - взвился тот.
   - Господин! - настаивал Савельев. - В нашем мире все господа, у кого есть
власть и деньги. Власть у вас есть...
   - И с деньгами полный порядок. Не правда ли? - с намеком  на  продажность
усмехнулся Федот.
   - Это оговор. Это клевета!..
   Федот попал в точку - генерала аж затрясло.
   - Да мы вашу зарплату имели в  виду,  -  тоже  с  усмешкой  посмотрел  на
генерала Степан. - Все, мы можем быть свободны?
   - Да, вас разведут по камерам... - Генерал никак  не  мог  взять  себя  в
руки.
   Видно, всю жизнь этот чинуша по канцеляриям штаны протирал.  Не  закалила
его жизнь, не научила выдержке.
   -  Не  вредничайте,  генерал...  Вон  у  вас  в  папке  постановление   о
прекращении дела.
   Степан не видел постановления. Но попал в точку.
   - Ах да... - стушевался генерал. - Ознакомьтесь...
   - Да мы вам верим! - рассмеялся Кулик.
   Через пару часов, после всех формальностей, Степан, Федот,  Эдик  и  Саня
выходили  из  изолятора.  При  деньгах.  При  паспортах.  Но  без  оружия  и
удостоверений. Степану вернули сотовый телефон.
   Все четверо напряжены, ушки на макушке. И не зря. Опасность не  миновала.
Смертельная игра против них продолжается. Два раунда их невидимый  противник
проиграл. Киллеры облажались, а потом и с Бутыркой промах.
   Но все еще  впереди.  Будет  третий  раунд.  А  в  боксе,  как  известно,
побеждает тот, кто возьмет верх в последней трехминутке.
   Они  все  вчетвером  безоружные,  уязвимые.  Стоит  подъехать  машине   с
автоматчиками, остановиться напротив них. И все...
   Только подумал Степан о машине, как появился лимузин. Роскошный  и  очень
тяжелый. Похоже, бронированный. "Линкольн" остановился рядом с ними.
   Открылась дверца. И показалось лицо... Сафрона...
   - Сюда, - поманил он его к себе. Не вышел навстречу, не предложил  сесть.
А именно поманил. Как собаку.
   - Нет, - покачал головой Степан.
   - Дурак! Тебя же киллеры выпасают...
   - Нет.
   Он продолжал стоять.
   - Ну придурок! -  недовольно  сморщился  Сафрон  и  нехотя  вывалился  из
машины. - Давай садись. Только живо!
   Это уже было приглашение. И Степан принял его. Он сел на  заднее  сиденье
рядом с Сафроном. Сиденье напротив заполнили Федот, Эдик и Саня.
   Дверца захлопнулась, и машина плавно тронулась  с  места.  Степан  глянул
назад. За лимузином пошли два джипа.
   - Мои ребята, - пояснил Сафрон.
   - И чем же мы заслужили такую встречу? - спросил Степан.
   - Понятное дело, что не заслугами перед Отечеством, - усмехнулся  Сафрон.
- Ты мне, Степаныч, много крови попортил. Хотя и добра я не забываю. Поэтому
зла не держу. И мстить не собираюсь...
   - Мстить, значит, не собираешься... Стало быть, уже знаешь?
   - В курсе, что ты больше не мент, - кивнул Сафрон.
   - Ошибаешься, братуха, - зло посмотрел на него Федот.  -  Мы  менты.  Как
были, так и остались ментами.
   - Да  понимаю,  -  отмахнулся  от  него  Сафрон.  -  Частное  детективное
агентство откроете или еще какую-нибудь мутотень закрутите... Только мне все
равно. Потому как совесть моя перед вами чиста. Не я вас подставил.
   - Да понятное дело, не ты...
   - Это хорошо, что понятное... Кому-то вы дорогу перешли. Мне тут шепнули,
что киллер вас должен был встретить. Но я опередил.
   - Вот я и спрашиваю тебя, Сафрон, с какой это стати ты взял нас под  свою
опеку? В бронированный лимузин посадил... Напрокат машину взял?
   - Ага, напрокат. Ради вашего блага... Ты, Вол-чара, своей подруге спасибо
скажи.
   - Жанне?
   - Точно... Тебя вчера менты взяли. А она сразу узнала. И пулей ко мне.
   Выручай, типа. И бух мне на стол дарственную на свой катер. Ты, может, не
знаешь, но я от вашего катера балдею... Красота, да?
   Вот оно, значит, что. Жанна отдала Сафрону свой катер. А ведь он тянет не
на  одну  сотню  тысяч  "зеленых".  Отдала  его,  не  задумываясь.  Лишь  бы
кто-нибудь заступился за него и за его друзей. Бандит, не бандит, не важно.
   Лишь бы только сила была.
   - С Лемехом ты связался?
   - Ага, через Колоса.
   - Значит, выручили мента... Жанне спасибо я должен сказать?
   - Скажи. Если сможешь...
   - Что значит, если сможешь?
   - А она у тебя баба толковая. Я ее сегодня утром навестить хотел. А ее  и
след простыл. Дом на замках, на сигнализации. Катерок на пристани - забирай,
пожалуйста. Я и забрал. Все путем, короче. А ее самой нет. Куда-то с пацаном
своим слиняла...
   Все правильно. Она большими деньгами  рискнула.  Ведь  Сафрон  мог  и  не
отработать дорогой подарок. А вот головой своей рисковать не стала.
   Понимает, в серьезный переплет угодил Степан. Кто-то очень сильный  ведет
против него игру. И она также может пострадать из-за него вместе с ребенком.
Поэтому она исчезла.
   А еще Сафрон. Там, где один катер, там деньги и на второй, и на третий...
Вот и решила Жанна сбежать от греха подальше.
   Только куда она сбежала?.. Об этом он узнает. В самом ближайшем  будущем.
Если только Сафрон не затеял ничего худого.
   Степан очень выразительно посмотрел на Сафрона.
   - Думаешь, я знаю, где она? Не-а. Не знаю, - поспешил откреститься тот.
   - Вот и хорошо, что не знаешь... Про киллеров откуда знаешь?
   - Я же говорю, на ухо шепнули...
   - Кто?
   - Степаныч, только не надо, ладно? Тебе сказали -  на  тебя  охотятся.  А
кто, не скажу. Потому как сам не знаю. И знать, между прочим, не хочу...
   - Боишься?
   - Ну. Не то чтобы очень... Короче, из-под удара я тебя выведу. И на  этом
все. Дальше не полезу. Тут высшие материи, государственная мафия. Не, я туда
не полезу...
   Лимузин остановился.
   - В общем, Степаныч, я свое дело сделал. Все, покеда...
   Сафрон вышел из машины. И пересел в джип.  Лимузин  поехал  дальше.  Один
джип продолжал следовать за ним.
   - Катер у вас с Жанной классный был. Только  недаром  он  достался  этому
уродцу? - невесело спросил Федот. - Не подставит, как думаешь, Степаныч?
   - Поживем - увидим...
   Машина подъехала к  какому-то  зданию.  Свернула  и  по  узкой,  идеально
гладкой дороге спустилась в  подземную  автостоянку.  Джип  застопорился  на
входе, заткнул проезд, как пробка горлышко  бутылки.  Крепко  сбитые  ребята
повыскакивали из машины, взяли под наблюдение подступы к зданию.
   Лимузин остановился возле новенькой "девятки" с  тонированными  стеклами.
Дверь распахнулась, нарисовалась уголовная рожа.
   - Давайте сюда, - сказал браток. Степан  сел  за  руль  "девятки",  Федот
уместился рядом. Эдик и Саня заняли места сзади.
   - Мы сейчас сдернем,