облезлые! - презрительно скривился один автоматчик.
   И брезгливо плюнул на бесчувственных парней.
   - А ты, коза, чего трясешься? - спросил второй.
   Он смотрел на Лелю и гнусно ухмылялся.
   Два крепыша полезли за ней, стянули на пол, силком потащили к двери.
   Леля была едва живая от страха. А потому не сопротивлялась.
   А если бы и сопротивлялась? Куда ей против этих молодчиков.
   За ограду лагеря ее вывели под конвоем всего двух автоматчиков.
   Всего... Для нее много было и одного.
   Он шли куда-то через лес, по  хорошо  натоптанной  тропе.  Метров  двести
всего протопали, вышли на какую-то поляну, Леля чуть сознание  не  потеряла,
когда увидела, что на этой поляне творится.
   Несколько парней в камуфляже. И их старший.  Высокий,  плотного  сложения
мужчина с сединой в черных волосах.
   Но не на него сейчас смотрела Леля. А на  трупы  несчастных  бомжих.  Они
лежали на краю поляны, у самой воды над болотной трясиной. И среди них  одна
живая. Она стояла на коленях. Затылком к парню, который держал в руке топор.
   Короткий замах, удар. Острием топор врезается в голову женщине.  Ни  одна
черточка не дрогнула на лице парня. Профессиональный убийца.
   Чудовище...
   Бомжиха повалилась на землю.  Убийца  перешагнул  через  нее.  Подошел  к
старшему.
   - Отлично, номер восемнадцатый, - ровным голосом изрек мужчина с сединой.
   Парень кивнул. Как бы поблагодарил за высокую оценку. И  присоединился  к
другим таким же молодчикам. Леля зачем-то посчитала их. Шесть человек.
   Ровно столько, сколько было мертвых бомжих. Значит, каждому досталось  по
одной. Сволочи!!!
   Ее затрясло от страха. И она чуть не  лишилась  чувств  от  ужаса,  когда
Седой обернулся. Оценивающим взглядом он осмотрел ее с головы до ног.  Хищно
усмехнулся.
   Затем глянул на молодчиков, которые стояли по обе стороны от нее.
   Подал им знак. И в тот же миг сильные  руки  схватили  ее  и  потащили  к
трупам бомжих.
   Леля хотела заорать.  Но  поняла,  что  не  может  сделать  этого.  Страх
парализовал  голосовые  связки.  Ее  поставили  рядом  с  женщиной,  которую
зарубили у нее на глазах. Ноги подкосились, и она упала на колени. И так же,
как та женщина, безумными глазами уставилась на Седого. Словно  в  кошмарном
сне наблюдала, как он подходит к ней. И заносит над ней окровавленный топор.
   Леля оцепенело смотрела на него. Еще мгновение, и  ее  голова  расколется
надвое.
   Но Седой не торопился бить. Казалось, он наслаждается страданиями жертвы.
   Леля не хотела умирать. Она хотела жить.  Жить!  Жить!!  Жить!!!  И  ради
этого она была готова на все.  Но  не  могла  сказать  этого  Седому.  Страх
пережал ей горло. Да и какими словами убедить его, что не надо ее убивать?
   Страх лишил ее дара речи. Она забыла  все  слова.  Ужас  превратил  ее  в
животное...
   И вдруг Седой опустил руку, отбросил в сторону топор. Гадко засмеялся.
   - Жить хочешь, сучка... Хочешь жить... Хочешь, я спрашиваю?
   Леля не могла ответить ему словами. Но зато она могла кивать. И закивала.
   - А послушной будешь? - буднично спросил Седой.
   До нее не сразу дошел смысл этого вопроса. А когда она  поняла,  чего  от
нее хотят, она закивала еще быстрей.
   Быть послушной - это значит отдаться ему... Всего-то?.. Да  она  бы  руку
дала себе отрубить, лишь бы ей сохранили жизнь.
   - Будешь, значит... Это хорошо. Тебе хорошо и мне... Поднимайся...
   Седой подал ей руку, помог подняться с колен.
   - Как зовут-то тебя?
   - Леля...
   Страх отпустил ее. Вернулся дар речи.
   - А ты вправду ничего из себя девка... Седой сказал  это  так,  будто  от
кого-то уже слышал о ней.
   - Грязная только. И воняет от тебя...
   - А это не моя вина, - попыталась оправдаться Леля.
   - Не твоя... Ты же не из бомжей?
   - Нет... Я случайно среди них оказалась...
   - Думаешь, это тебя спасет? - омерзительно усмехнулся Седой.
   - Не знаю... - жалобно посмотрела на него Леля.
   - Да была бы ты дочерью самого Президента, мне все  равно...  Но  я  могу
подарить тебе жизнь.
   Седому доставляло удовольствие ощущать свое превосходство над ней.
   - И ты уже знаешь, что может тебя спасти... Знаешь, я спрашиваю?
   Леля кивнула. Да, она знала, чем можно заслужить пощаду.
   - Вот и хорошо, что ты знаешь... Пошли...
   Он взял ее за руку и повел за собой. За ними двинулись и автоматчики.
   Снова та же тропинка. Но по ней они вышли на другую поляну.
   Несколько длинных изб. Тоже что-то вроде  бараков.  Одно  строение  возле
другого - чинно в ряд  стоят.  Между  ними  аккуратные  дорожки,  деревянные
беседки - что-то вроде курилок. Люди курят - все те же парни в камуфляже.
   Все  без  оружия.  Слышны  голоса,  смех.  Вроде  обычные  парни.  Только
заблуждение это. Обычные парни так просто безоружного человека не застрелят.
   - Здесь мы и живем, - сказал Седой.
   - Кто это "мы"? - спросила Леля.
   - Меньше знаешь - больше живешь, - был ей ответ.
   На пути к баракам стоял бревенчатый дом с оградой. Спутниковая антенна на
крыше, занавесочки на окнах. Во дворе банька. У калитки часовой  с  оружием.
Он пропустил во двор Седого и похабной улыбочкой проводил Лелю.
   В доме  три  комнатушки.  Мебель  деревенская.  Стол  из  тесаных  досок,
двуспальная  железная  кровать,  самодельный  шкаф,  тумбочка   -   на   ней
здоровенный японский телевизор. Магнитофон  двухкассетный.  А  еще  затертое
чуть ли не до дыр кресло. В него-то и уселся Седой. Расслабился.
   Замаслившимся взглядом посмотрел на Лелю. Поманил ее к себе. Знаком велел
встать перед ним на колени.
   - А  ну  покажи,  как  ты  хочешь  жить?..  Леля  жить  хотела.  Пришлось
показывать. Ей не нужно было объяснять, что именно нужно  показывать...  Она
старалась...
   - Слушай, а у тебя это здорово получается, - похвалил ее Седой, когда все
было кончено. Леля только вздохнула.
   - Я еще и не то  могу,  -  сказала  она.  Невесело  сказала.  Без  всякой
гордости. А чем гордиться?
   - Верю, - похабно хохотнул Седой. - Потому  и  не  буду  убивать...  Это,
сейчас для  тебя  баньку  организуют.  Помоешься  конкретно.  Бельишко  свое
простирнешь, все такое. Короче, чтобы к вечеру свежая была. Сегодня мы водку
с тобой кушать будем. А потом.... Ну, сама понимаешь, что потом... Но ты  не
бойся, я тебя один иметь буду...
   Банька у Седого вроде неплохая. Сначала Леля постирала свою одежду.
   Грязная, вонючая - но после стирки она будет  в  полном  порядке.  Погода
хорошая, тепло, солнечно. Пара-тройка часов, и джинсы с кофточкой высохнут.
   Белье будет сухим еще раньше.
   Она вышла из бани совсем голая. На виду у  всех  развесила  для  просушки
одежду. И Седой, наверное, тоже видел ее бесстыдство. Только ей все равно.
   Сейчас ей все равно...
   Затем она мылась сама. В парилке парилась, веником себя хлестала.
   Чистая, свежая. Волосы бы феном еще просушить да макияж сделать. Седой бы
кончил от одного ее вида... Только ей плевать на Седого. Ублюдок он.
   Последняя сволочь. Убить такого мало.
   Подонок он. А она будет спать с ним. Будет. И никуда ей не деться.
   Хочешь жить - умей подмахивать. Под Седым.
   Леля легла на лавку. Будет лежать и отдыхать, пока не высохнет белье.
   Из закрытых глаз на ее щеку скатилась слеза. Леля всхлипнула.
   Она  здесь.  В  тепле  и  чистоте.  А  Валера  и  Никита  в  бараке.   Не
сегодня-завтра за ними придут. И зарубят топорами на той страшной поляне.
   Те парни в камуфляже с удовольствием сделают это.
   Их трупы сбросят в болото. На дне трясины они буду гнить и разлагаться. А
Леля будет жить и трахаться с Седым.
   Сейчас она была противна сама себе. Ей бы встать, пойти к Седому, плюнуть
ему в рожу, послать его в задницу. Но нет, она никогда не  сделает  это.  Ей
хочется жить. И трах-тарарах не самая большая плата за жизнь. Она делала это
за деньги. А жизнь куда дороже...
   И все же она не должна жить с Седым. Ведь у нее есть Валера.  Нет,  между
ними ничего нет. Пока нет. Но ведь наклевывается... А вдруг она любит его?..
Вообще-то для нее это сложный вопрос. Ведь  она  в  своей  жизни  никого  не
любила по-настоящему - только саму себя. Поэтому и пускалась  так  легко  во
все тяжкие.
   А сейчас ей не нужен никто, кроме Валеры. Не нужен... Только ее никто  не
спрашивает...
   И тут ее осенило...
   Вечером они с Седым пили водку. Вдвоем.  На  столе  мясо,  рыба,  соленая
капуста, огурчики. Просто, сытно и вкусно. И водочка так хорошо шла.
   Леля уже  была  достаточно  пьяна.  Но  головы  не  теряла.  Она  заранее
подобрала нужную музыку. В нужный момент поставила приготовленную кассету.
   Из магнитофона полилась не быстрая и не медленная мелодия.  В  самый  раз
для приватного танца.
   И Седой уже  немало  выпил.  Морщины  на  его  лбу  разгладились,  взгляд
повеселел. И Лелю захотел. Сильно захотел. Но не знал он, что  можно  хотеть
еще сильней.
   - Иди сюда, - потянулся он к ней через стол.
   Но Леля его будто и не слышала. Она повернулась к нему  лицом,  похотливо
улыбнулась. И закачалась в такт музыке. Движения  становились  все  быстрей,
все динамичней. Эротическая пластика, сексуальная гармония и сама Леля - все
смешалось в одном сногсшибательном танце.
   Седой смотрел на нее во все глаза. Даже рот открыл от восхищения.
   - Ну ты даешь! - зачарованно протянул он.
   - Я еще не даю! - промурлыкала Леля.
   И словно бы невзначай, едва уловимым движением  руки  распустила  волосы,
волнами расплескала их по плечам.
   А дальше она стянула с себя кофточку.  Плавно,  без  лишних  движений,  в
ритме танца. Седой начал хватать ртом воздух,  когда  она  избавилась  и  от
джинсов. Осталась в одних трусиках и лифчике. Но и это продержалось  на  ней
не так уж долго.
   Она продолжала танцевать голой. И Седому показалось, что танцу  этому  не
будет конца. С утробным рычанием, словно дикий зверь, он набросился на Лелю.
Схватил ее в охапку, швырнул на кровать. Вошел в нее. Не прошло и минуты, он
задрожал, задергался, взвыл. И отстранился от нее. Лег на спину.
   Немного отдышался.
   - Ты ведьма! - выдал он.
   - Спасибо, я очень  рада...  Надеюсь,  сударь,  вы  не  сожжете  меня  на
костре?..
   Сейчас Леля не боялась его. Даже ощущала какое-то превосходство над ним.
   - Ты  блядская  ведьма...  А  таких  не  сжигают.  Таких  затрахивают  до
смерти...
   - Ну, ну. Попробуй, затрахай...
   - Не могу. Ты ограбила меня. Забрала все мои силы... Я никогда так быстро
не кончал...
   - И никогда так не заводился...
   - Нет...
   - Это потому, что тебе не попадалась такая женщина, как я.
   - Не попадалась, - признался Седой. - Я же говорю, ведьма ты.
   - Да нет, дорогой, просто у тебя идиотский метод соблазнения женщин.
   Сначала топор над головой, а потом постель. Женщине, конечно, страшно.  И
она ложится под тебя. Но она ничего не делает. Она пассивна...
   - Этому меня мой брат научил. Младший...
   - Чему научил?
   - Телок смертью пугать. Говорит, после этого баба вся твоя...  Вот  я  на
тебе и попробовал...
   - К женщинам особый подход нужен. Ты меня вот в  баньке  помыл,  водочкой
напоил, музыку дал послушать. И я вся твоя  -  без  топора...  А  брат  твой
дурак.
   - Не надо так о моем брате, - в голосе Седого прозвучали стальные нотки.
   - А где он сейчас, твой брат?
   - Тебе это интересно? - почему-то усмехнулся Седой.
   - Интересно...
   - Брат мой на зоне. Вернее,  был.  В  бега  он  ушел...  А  сам  он  тебе
интересен? Ill - Откуда я знаю? - удивленно пожала плечами Леля. - Я же  его
никогда не видела...
   - Увидишь. Он скоро будет здесь...
   - А зачем твои парни бомжих зарубили? - спросила Леля. -  Хотели  с  ними
переспать, а те ни в какую?..
   - Заткнись! - рыкнул на нее Седой.
   Леля вздрогнула. Вся ее смелость куда-то улетучилась. Ну кто ее  за  язык
тянул? Зачем она о запретном спросила?
   Но ведь все равно придется затронуть эту тему. Она должна сделать это.
   - Никогда не спрашивай меня, что здесь, как и зачем, - немного  смягчился
Седой. - Ты меня поняла?
   - Поняла, поняла, - закивала Леля. - Мне вообще  это  не  интересно.  Мне
только ты интересен...
   Она спорхнула с постели. Снова нашла нужную музыку.  Начала  танцевать  в
чем мать родила.
   На этот раз Седой заводился не так быстро - понятно почему. Поэтому одним
танцем дело не ограничилось. Леля мягко  опустилась  рядом  с  ним,  легкими
прикосновениям рук и других частей тела довела его до кондиции.
   И...
   Через  пару  часов  Седой  был  едва  живой   после   очередного   сеанса
сексотерапии. И удивленно смотрел на нее. Будто не ведал, что женщина  может
довести мужика до такого состояния. Наверняка весь смысл общения с женщинами
для него сводился к одному: сунул - плюнул, и все дела.
   Теперь он вцепится в нее двумя руками.
   - Я тебя от себя никуда не отпущу, - сказал он. Ну вот, так оно и есть.
   - А зачем я тебе? - перебирая пальчиками волосы на  его  груди,  спросила
она.
   - Как это "зачем"? - выпучился на нее Седой. - Я же теперь  без  тебя  не
смогу.
   - Почему?
   - Трахаешься конкретно...
   - Эх вы, мужики, не умеете вы красиво говорить... Трахаешься... Нет чтобы
сказать, что я институт сексуальных отношений закончила...
   - А что, есть такой?
   - Ага, есть, - хмыкнула Леля.
   Подонок, мразь, убийца. И при этом еще непроходимый тупица...
   - И ты его закончила?
   - Ага, сейчас в аспирантуре учусь. Кандидатскую диссертацию защищаю...
   Знаешь, на какую тему?
   - Ну?..
   - "Топор и плаха как метод лечения фригидности"...
   - Гонишь, да?
   - Нет, просто шучу... А если без шуток, то скоро ты только через топор  в
постель меня затаскивать будешь. А я буду лежать под тобой бревном и тупо  в
потолок смотреть...
   - Почему? - нахмурился Седой.
   - А потому, что ты моих друзей убьешь.
   - Каких друзей?.. А-а, этих... Седой не сразу понял, о ком речь.
   - Когда они должны умереть? - с замиранием сердца спросила Леля.
   - Скоро. Может, завтра...
   - Как?
   - Не знаю, что там по расписанию. Может, на нож посадят,  может,  удавкой
поработают... Но грохнут, это точно...
   - Про какое расписание ты говоришь?
   - Не твое дело! - отрезал Седой.
   - Да, ты прав. Не мое это дело - расписание, по которому людей убивают...
   - Бомжей...
   - Валера и Никита не бомжи. Но ты их приговорил.
   - Не бомжи, - кивнул Седой. - Но я их приговорил. Они такой же  расходный
материал.
   Его цинизм ужасал. Как ужасала легкость, с какой он убивал людей. Он  мог
и Лелю сейчас убить. Просто встать, взять топор и зарубить... Кровь стыла  у
нее в жилах от страха. Но она не молчала. Она говорила. Чтобы спасти  Никиту
и Валеру...
   - Это люди - расходный материал?
   - Я еще раз повторяю, - начал заводиться Седой. - Это не твое дело...
   - Ладно, это не мое дело. Но  мои  друзья  -  мое  дело.  Они  не  должны
умереть. Я хочу, чтобы они жили. Скажи, как это сделать?
   Седой не ответил. Он долго и свирепо сверлил ее взглядом.
   - Кто из них твой любовник? - резко спросил он.
   - Никто! Клянусь тебе чем угодно, я ни с кем из них не спала.
   А ведь это так и  есть.  Ни  с  Никитой,  ни  с  Валерой  сексом  она  не
занималась. Она не врала. Поэтому ее  слова  прозвучали  убедительно.  Седой
поверил ей. Или только сделал вид.
   - Почему ты не хочешь, чтобы они умерли? - спросил он.
   - А ты бы хотел, чтобы твой брат умер?
   - Типун тебе на язык...
   - То-то же... Никита и Валера мне как братья... В  общем,  ты  можешь  их
помиловать, можешь убить - это твое право. Но если они умрут, такой  хорошей
для тебя я больше не буду. Трахать ты меня будешь,  но  только  под  страхом
топора. Но это уже будет не секс...
   Она еще что-то хотела сказать. Но Седой закрыл ей рот.
   Леля вся сжалась от страха. Она думала, сейчас он сбросит  ее  на  пол  и
начнет душить. Но нет, он всего лишь сказал:
   - Ладно, я что-нибудь придумаю... И ты что-нибудь  придумай.  Мой  дружок
лежит, а он должен стоять...
   Леля знала, как поднять его "дружка".
   Она сделает все. Лишь бы остаться живой. И Валере она  должна  помочь.  И
Никите.
   Если все будет хорошо, ее ждет большое будущее. С Валерой она будет жить.
А Никита поможет ей подняться над жизнью. Она пробьется на большую  сцену...
Но за это будущее надо побороться...

Глава пятая

   Вершинин ворвался в кабинет. И едва не сшиб с ног Светлова.
   - У тебя что, тормоза полетели? - спросил его Игорь.
   - Почти, - кивнул Лева.
   - Чего там стряслось?
   - Ты не поверишь...
   - Чему?
   - Могилу Артюхова нашли.
   - Да ну... И где же его закопали?
   - На кладбище.
   - Двойная могила?
   - Не угадал. Могила его. Памятник над ней. Фамилия, имя,  отчество,  дата
рождения, дата смерти...
   - Ну Шалман дает! У него что, фаза за противофазу зацепилась?..
   - А что Шалман? Он-то здесь при чем? - Лева сделал вид, будто удивился.
   - Да уж, ни при чем, - в тон ему усмехнулся Игорь.
   Шалман в застенках "Матросской тишины".  Следователи  пытаются  расколоть
его. Да только ничего у  них  не  получается.  У  Шалмана  еще  та  закалка,
стреляный он воробей, на мякине его не проведешь... В общем,  ничего  он  не
знает, ни к чему не причастен.
   И прямых улик против него нет. Всех, кто был для него  опасен,  он  успел
вывести из игры. И в первую очередь сгинул Артюх, его "правая рука".
   В общем, не виновен он ни в чем. Надо выпускать его. Вместе с его честной
братией.
   И ведь выпустили бы. Не помог бы и "ствол" незаконный, который у него при
задержании "нашли". Но нет, с Шалманом не тот случай. За  него  высшие  чины
МВД взялись. И Генеральная прокуратура к нему в претензии. Короче говоря, не
выкрутиться Шалману.
   Но тем  не  менее  находить  доказательства  его  вины,  крутить  его  на
признание надо. Поэтому понятно возбуждение  Вершинина.  Есть  надежда,  что
через труп Артюхова будут добыты улики против Шалмана.
   - Короче, надо ехать, - сказал Лева. - Собирайся!
   - Шалмана бы надо с собой захватить.
   - Не один ты такой умный. Шалман уже в пути...
   Кладбище подмосковного города, до Кольцевой автострады не более  двадцати
километров. У кладбищенских  ворот  милицейские  машины:  два  "лунохода"  и
"автозак". Значит, Шалман уже здесь.
   И возле могилы кипела работа. Три "копача" азартно работали лопатами, уже
ушли в землю метра на полтора. Совсем немного  осталось.  За  ними  наблюдал
Кусыгин, следователь по особо важным делам.
   Быстро он все прокрутил. Узнал о могиле и вмиг работу организовал.
   Санкции добыл, подследственного на место доставил. Только жаль, операм  в
последнюю очередь о найденном захоронении сообщил.
   Впрочем, Светлов не был на него в обиде. Узнай он о могиле раньше, вместе
с Кусыгиным пришлось бы крутиться. А так он, как король, на место прибыл,  к
самому интересному моменту.
   Шалман стоял под охраной двух  автоматчиков.  Еще  несколько  вооруженных
конвоиров стояли неподалеку от него, отслеживали обстановку. Все  правильно,
не исключено вооруженное нападение  с  целью  отбить  Шалмана.  Для  того  и
организовал Кусыгин усиленную охрану.
   Кусыгин пожал Светлову руку, дружески ему улыбнулся. Но при этом не изрек
ничего. Словно боялся что-то пропустить. Словно ждал голоса из  могилы.  Как
будто мертвый Артюх мог в чем-то признаться.
   И Шалман молчал. Хмуро, со злой иронией.  Казалось,  он  насмехается  над
всеми.
   Послышался гулкий удар. Лопата стукнулась  обо  что-то  твердое  и  полое
изнутри. Вроде бы гроб...
   - Есть! - крикнул "копач".
   Точно, появился гроб. Дорогой, черный, лакированный.
   Гроб вскрыли.
   За годы службы Светлов привык к  таким  находкам.  И  его  совершенно  не
смутил вид явно "несвежего" трупа.
   Но смутило его другое. В гробу лежал не мужчина. В нем покоилась какая-то
девушка. В белом, подвенечном платье. Так хоронят незамужних дам...
   Когда к гробу подвели Шалмана, тот изобразил на лице страдание.
   - Жанна! - узнал он покойную. И  тяжко  взд