их знает... Стоп, а не  Лелька  ли
позвонила им?..
   - Здравствуйте, Игорь Павлович,  здравствуйте,  Лев  Семенович!  -  бодро
поприветствовал их Валера. И так же бодро сообщил:
   - А меня уже выпускают...
   Только почему-то ни молодой опер, ни тот, который в годах, не  торопились
подтверждать правоту его слов. И оба почему-то смутились.
   - Выпускают? - подозрительно глянул на них Вершинин. - А  ну-ка,  что  за
бумага у тебя там?..
   Он взял документ, который Валера уже почти подписал. Вчитался в строки.
   - Выпускают, значит, - усмехнулся. - Ты хоть знаешь, что это такое?..
   Садовая твоя голова, это ж протокол допроса. И ты во всем признаешься...
   - Авдеич, ну ты даешь! - хмыкнул Светлов. - Пацана, как последнего  лоха,
развел...
   - Старого мента голова кормит, - вздохнул тот. - Сам знаешь, Игорь, с нас
же за раскрываемость спрашивают.
   - Да знаю... Но парня отпустить надо. Я за него ручаюсь.
   - Тут всего двести баксов каких-то,  -  вмешался  Вершинин.  -  Даже  под
стражу брать не обязательно.
   - Ну так, если начальник разрешит...
   - С начальником мы договоримся.
   - Договоритесь - забирайте, мне-то что...
   Уже через час Валера сидел на заднем сиденье  "Ауди"  Светлова.  Вершинин
восседал на переднем.
   - Значит, говоришь, к деньгам Никиты козлы эти подбираются? - спросил он.
   - Точно... А как вы меня нашли?..
   - Подруга твоя запомнила номера  машины,  на  которой  тебя  увезли.  Нам
позвонила. Попросила содействия. Номер отдела мы вычислили. И за тобой.
   Вовремя подоспели. Ты уже голову в петлю сунул...
   - Авдеич - он такой, хитрый лис и битый  волк  в  одном  лице,  -  кивнул
Светлов. - Скажи спасибо, что мы с этим отделением  дружим,  иначе  бы  тебе
такого вставили...
   - Но дело твое не закрыто, - сказал Вершинин. - Если с  козлами  теми  не
разберемся, мозги тебе парить будут.... А  с  ними  мы  разберемся.  Харлама
этого за жабры возьмем. Прямо сейчас...
   Адрес Харлама они взяли в отделении. Поэтому не спрашивали у Валеры,  как
и куда ехать.
   - В курсе, в какую историю Никита влип? - спросил Светлов.
   - Слышал. По телику передали... А потом за мной пришли... А как у  Никиты
дела?
   - Плохо... Его  в  убийстве  обвиняют.  Уже  Генпрокуратура  его  дело  в
производство взяла. Очень серьезно все. Ствол  с  отпечатками  его  пальцев,
отсутствие алиби, косвенные улики. Крепко он попал. Это с тобой все  просто,
а с ним у нас проблемы...
   - Но мы стараемся, -  добавил  Вершинин.  -  Сделаем  все,  что  в  наших
силах... Только против наших сил - еще большая сила. Со всех  сторон  Никиту
обложили, не прорвешься... Но тебя мы выручим, не сомневайся. А  пока  едем,
ты нам всю эту историю по полочкам разложи...
   Валера рассказал и про Леру, и про  ее  брата.  Не  скрыл,  что  Юраса  с
третьего этажа сбросил. Только про измену Лельки ни слова.  Это  его  личное
горе.
   Машина въехала во двор дома, где жил Харлам.
   - Ты, Валер, оставайся здесь, - сказал Светлов. - А мы к  этому  придурку
сходим...
   - Точно, придурок, - ухмыльнулся  Вершинин.  -  Полный  дебил,  ни  одной
извилины в голове... Нашел, урод, с кем тягаться...
   Все правильно. Харлам должен был хотя бы примерно знать,  какая  сила  за
плечами Никиты Брата. Так нет, дернулся против него. И  автоматически  попал
под пресс. Светлов и Вершинин - тому подтверждение. Сейчас они его за  жабры
возьмут, быстро мозг вправят.
   Из машины выходить никому не пришлось. Светлов уже открыл  дверцу,  когда
из подъезда вышел сам Харлам. Бритоголовый мордоворот в длиннополой  кожаной
куртке. С ним тот сосед Валеры по "аквариуму". Сникин его фамилия.
   - Это они, - показал на них Валера.
   - Ну и уроды, - высказал свое мнение Вершинин. - Если честно,  я  на  них
уже смотреть не могу. До тошноты надоели...
   - Хочешь не хочешь, а надо, - пожал плечами Светлов.
   - Будем брать?
   - Не сейчас... Кажется, эти голубчики куда-то очень спешат...
   Харлам и его спутник прошли через весь двор. И сели  в  древний  "БМВ"  с
помятым крылом.
   - Давай глянем, куда это они лыжи навострили...
   "БМВ" с ревом тронулся с места. За ним потянулись черные клубы дыма.
   - Сами убогие, и тачка у них полное убожество, - хмыкнул Вершинин.
   Далеко машина не уехала.  Свернула  в  какой-то  гаражный  кооператив.  И
Светлов туда же свое авто направил.
   "БМВ" остановился в дальнем тупике гаражно-кооперативного лабиринта.
   Пришлось и Светлову остановить свою машину.
   Парни из "БМВ" почуяли неладное. Один из машины выполз, второй.
   Медленно  направились  к  "Ауди".  На  лицах  настороженность,  в  глазах
подозрение, руки в карманах - а вдруг там стволы? Валера  почувствовал  себя
неуютно. Но страха не было.
   - Похоже, мы засветились, - сказал Светлов.
   И первым выбрался из машины. За ним поспешил Вершинин, на  ходу  доставая
служебное удостоверение.
   - Главное управление по борьбе с организованной преступностью!.. - только
и успел выкрикнуть он.
   Этого хватило, чтобы парни бросились бежать. Пути назад у них не  было  -
за спиной тупик. Оставалось одно - идти на прорыв.
   Харламу прорваться не удалось. Светлов ловко подставил ему подножку.
   Вершинин навалился на него. Вырубил его, заломил руки за спину, защелкнул
на них наручники.
   Валера тоже не зевал. Вылетел из машины и вдогонку  за  Сникиным.  Нагнал
его, толчком в спину сбил с ног. Навалился на него, взял руку на прием.
   - Сука!!! - зло шипел парень. - Отпусти, падла, или тебе  не  жить!..  Ты
слышишь меня, я тебя урою!.. А-а, падла!.. А-а-а!..
   Валера сделал ему очень больно. Пусть лучше орет,  чем  сотрясает  воздух
пустыми угрозами. Можно было его вырубить, но тогда тащить за  собой.  Пусть
своим ходом идет к Харламу.
   - Ага, еще одного взял, - одобрил его действия Светлов.
   Раз, и на руках парня защелкнулись наручники.
   - Менты, падлы, ненавижу!!! - визжал тот.
   - Заткни пасть, мразь! - вызверился на него Вершинин.
   В мгновение ока он выхватил табельный ствол и сунул парню под нос.
   - Еще слово, мудила, башку снесу!..
   Парень побледнел. Понял, что его и в самом деле могут грохнуть.
   Слишком резкие попались менты. Вся показная крутость вмиг ушла.
   Харлам пришел в себя. И  вперил  взгляд  в  Валеру.  В  глазах  появилось
узнавание.
   - Что, удивлен? - спросил Светлов. - Тебе же говорили,  не  связывайся  с
этим парнем. А ты связался...
   - Кто говорил? - буркнул Харлам.
   - А Юрас разве тебя не предупреждал?
   - Так это Юрас меня сдал?
   - Я слышал, что ты идиот. Но не до такой  же  степени...  При  чем  здесь
Юрас?.. Ты на нашего друга заявление в милицию подал. В краже его обвинил.
   Юрас тебя не сдавал. Ты сам себя сдал. Парня ни за что под статью подвел.
   Думал, тебе все с рук сойдет... Предупреждали же тебя, недоделка, что  не
надо на рожон лезть...
   Светлов умеет давить не только  физически,  но  и  морально.  Знает,  как
разговаривать с такими ублюдками.
   - Ну, предупреждали, - Харлам отвел в сторону взгляд.
   - Ты, конечно, не совсем дебил. Валеру сумел  подставить.  Только  момент
один не учел. Зря ты с ним связался. Сила за ним. Не по зубам он тебе...
   - Сила, - презрительно скривился Харлам. - Чхать я хотел на эту силу.
   Вашего Брата за мокруху засадили. Значит, он такой же, как все...
   - Баран ты, - с осуждением покачал головой Вершинин. - Ты так ничего и не
понял... Игорь, - посмотрел он на Светлова, - надо бы глянуть, что у  них  в
тачке...
   Харлама всего перекосило. Он дернулся, хотел лягнуть Светлова. Но получил
ладонями по ушам. Оглушающий  удар  и  очень  болезненный.  Харлам  взвыл  и
волчком закружил по земле.
   В багажнике "БМВ"  лежали  еще  не  распечатанные  коробки  с  новенькими
автомагнитолами.
   - Ух ты, красота-то какая! - Вершинин подошел к Харламу и бросил на  него
одну коробку.
   - Откуда товар? - спросил он.
   - Из магазина...
   Харлам сильно нервничал. И дураку было ясно почему.
   - Значит, из магазина сперли, - усмехнулся Светлов.
   - Почему сперли?.. Купили...
   - Ну да, так тебе и поверили... Короче, - Вершинин посмотрел на часы.
   - Мы предлагаем тебе  вариант.  Ты  сейчас  едешь  с  нами  в  отделение,
забираешь свое поганое заявление... А мы оставляем все как есть.
   Харлам соображал долго и напряженно. Трудно даются мысли,  когда  извилин
мало.
   - Хорошо, я согласен, - кивнул он.
   В глазах отчаяние загнанного в ловушку волка.
   Харлам сделал все как надо. Забрал заявление. Сказал, что нашлись  деньги
- никто их не воровал, мол, за шкаф завалились.
   На этом инцидент вроде был исчерпан.
   - Пошел отсюда, щенок! - погнал его прочь Вершинин. - И не попадайся  мне
больше на глаза...
   Харлам зло посмотрел на него, в глазах угроза. Только Вершинин не  придал
взгляду Харлама никакого значения. Как и Светлов. Видимо, они привыкли иметь
дело с  такими  отморозками.  Привыкли  не  придавать  их  угрозам  какое-то
значение. Видимо, им угрожали не раз, а они все живы.
   А вот Валера остался под впечатлением. Харлам на  свободе.  Он  псих.  Он
способен на любую мерзость. И он знает, как добраться до него и до Лельки.
   - Жаль, отпустили подонка, -  глядя  вслед  Харламу,  сказал  Светлов.  -
Точно, склад какой-то грабанул...
   -  Банда  у  него  своя,  -  кивнул  Вершинин.  -  Между   прочим,   наша
компетенция... Надо будет заняться им вплотную...

Глава 4

1

   - Брат, на выход! - грозно возвестил надзиратель. - С вещами!..
   На этот раз иллюзий у Никиты насчет свободы не возникло. Его  выводят  из
одиночной камеры с вещами только с одной целью -  перевести  в  следственный
изолятор. В Бутырку, в Лефортово или в "Матросскую тишину".
   Выбор ментовского начальства пал на последнее...
   Два дня уже он в "Петрах". После победы над уголовниками из  "пресс-хаты"
его перевели в одиночную камеру. Под орех он  этих  мерзавцев  разделал.  Но
ментовское начальство на всю ивановскую растрезвонило о ночной  драке.  Мол,
Никита Брат подвергся избиениям сокамерников. Теперь  попробуй  докажи,  что
синяки и ссадины на его лице - результат жестокой пытки.
   На следующий день появились адвокаты, представители прессы. Никита сделал
заявление - его пытали, силой выбивали из него показания. Но он ни в чем  не
признался. Потому что ни в чем не виновен.
   А потом его пытались обвинить в  убийстве  Павла  Юсупова.  Будто  бы  он
подложил ему патрон с замедлителем. Чтобы избавиться от своего конкурента  в
нефтяном бизнесе. У следствия ни единого доказательства  его  вины.  Но  это
обвинение само по себе усугубляло положение Никиты.  Делало  его  еще  более
опасным преступником.  Как  итог,  от  него  отвернулись  многие  высочайшие
покровители.
   Напрасно адвокаты пытались изменить меру  пресечения.  Не  выпустили  его
из-под стражи  ни  под  залог,  пи  под  подписку  о  невыезде.  Генеральная
прокуратура и суды ополчились на него. И общественность тоже была убеждена в
его виновности.
   Но не все против него. В своей Марте, например, Никита уверен на все сто.
Только одна беда. До сих пор она в тяжелом состоянии. Результат  сильнейшего
нервного потрясения. В больнице  она.  О  том,  чтобы  к  нему  на  свидание
приехать, и речи быть не может. А его к ней не отпускают...
   И адвокаты за него. Делают все, что в их силах. Но  не  в  состоянии  они
помочь Никите. Зато Сапунов со своей службой безопасности  может  многое.  И
Вершинин со Светловым не собираются сидеть сложа  руки.  Все  вместе  -  они
действенная сила. Они на все пойдут ради него. Даже на то, чтобы  уничтожить
главное доказательство его вины - злосчастный  ствол  с  его  пальчиками.  В
принципе это возможно...
   У Никиты есть надежда. Поэтому он не унывает.  Сегодня  его  перевезут  в
следственный изолятор. Светлов и Вершинин сделают  все,  чтобы  он  попал  в
одиночную камеру. Не обязательно с  холодильником  и  телевизором.  Лишь  бы
никто его не доставал.
   Кто-то ведет против Никиты игру. Этот кто-то - очень серьезный противник.
Никита мысленно называл его Врагом. Счет в его пользу. И если не  переломить
ход игры, противник выиграет и получит приз - голову Никиты.
   Вряд ли Враг удовлетворится лишь  обвинительным  приговором.  Он  сделает
все, чтобы Никита расстался с жизнью.
   Ни Сапунов, ни Светлов с Вершининым пока не  могут  вычислить  неведомого
противника. Но ничего, у них все впереди.
   А пока нужно держать удар...
   Никиту вывели во внутренний двор изолятора. Обшмонали и бегом  загнали  в
автозак - специальную машину для перевозки заключенных. Веселая прогулка для
миллионера - ничего не скажешь...
   Он слышал, за границей любители  острых  ощущений  платят  деньги,  чтобы
оказаться в подобной ситуации. Нервы себе  пощекотать.  На  часик,  на  два,
максимум на сутки себя за решетку сажают. Но это все ненастоящее.  Ведь  они
знают, что скоро их выпустят. А у Никиты все по-настоящему. И бесплатно...

***

   "Матросская тишина".  Мрачный  гулкий  коридор,  темные  шершавые  стены,
железные двери. Тяжелая поступь конвоира. И его грозный окрик:
   - Стоять! Лицом к стене!..
   Никита выполнил команду. А что оставалось делать?..
   Лязг отпираемого замка, скрип железной двери.
   - Пошел!
   Никита оказался в камере. Остановился на пороге, осмотрелся.
   Ничего необычного. Просторная камера. Железные койки в  два  яруса.  Мест
много, но все они заняты. Свободное  место  только  у  параши.  Классический
вариант.
   Запашок  соответствующий.  Немытые   тела,   вонючие   носки.   Атмосфера
угнетающая. Спертый воздух, чей-то чахоточный кашель в углу возле окна.
   Десятки пар глаз - взгляды злые, равнодушные, сочувствующие.
   Посреди камеры в проходе между нарами  грубо  сколоченный  стол.  За  ним
четыре крепких парня. В картишки перебрасываются.
   В камере душно - игроки в одних майках. Видно, как размалеваны  их  тела.
Расписная блатота...
   Никита мог иронизировать сколько угодно. Но только в душе. Нельзя,  чтобы
насмешка прорвалась наружу. Ребята могут не понять насмешки...
   В дерьмовое место он попал. Есть, конечно, "номера"  и  много  хуже.  Те,
которые метра на два ниже уровня земли. Но это для покойников. А Никита пока
еще жив... Пока...
   Блатари видели, слышали,  как  в  камеру  ввели  нового  постояльца.  Те,
которые   сидели   к   нему   спиной,    обернулись,    впились    в    него
глазами-буравчиками.
   - Кто такой? - грубо спросил один.
   - Сто пятая, пункт второй...
   - Погоняло?..
   - В Бутырке Братом крестили. Девяносто третий год...
   - Кто?..
   - Король.
   - Да ну, гонишь!
   - Отвечаю...
   - Король - это круто...
   - Пацаны, мне бы присесть.
   Свободное место только у "толкана". Но  это  при  том,  что  кое-кто  под
шконками, на полу ночует. И под свободной койкой  какой-то  тип.  В  красном
спортивном костюме. Рядом с ним на полу еще какой-то мурик сидит.
   Толстенький, губы пухлые. Майка на нем красная.
   - Это, что ли, "петушиный" угол? - взглядом показал на них Никита.
   Первое неписаное правило "прописки" - узнать, где место для "петухов".
   Чтобы не коснуться их ненароком. Иначе сам попадешь в число изгоев.  Вмиг
опустят. Может, и не опетушат, но "парашником" сделают. И на "крытке",  и  у
хозяина будешь сортиры драить.
   - А ты чо, "петух"? - громко выкрикнул второй блатарь.
   Молодой, ранний. И чересчур прыткий. Только  не  тем  способом  авторитет
себе  зарабатывает.  Думал,  шутку  его  поддержат.  Но  нет,  вместо  смеха
напряженное молчание. Все ждут, как новичок отреагирует на оскорбление.
   Никита улыбнулся блатарю. Подошел к нему.
   - Я не "петух", - с той же улыбкой покачал головой.  Никто  и  понять  не
успел, как блатарь слетел со скамьи. Быстрый удар в переносицу  швырнул  его
на пол.
   - Ой-е! Е-е-е!.. - застонал блатарь. Попытался подняться.
   Никита отступил назад. И не напрасно. Блатные повскакивали со своих мест.
И все шагнули в его сторону. В глазах и угроза, и любопытство одновременно.
   Они медленно надвигались на Никиту. Но не нападали. Буравили взглядами.
   - Знаю тебя, - сказал один. - Тебя по "ящику" показывали. Никита Брат.
   Типа олигарх...
   - Ты бабу завалил. Секретаршу свою, - добавил второй.
   Никита - личность известная. Нет-нет да  покажут  по  телевизору.  А  еще
тюремная почта тут неплохо работает. Знает братва,  что  к  ним  с  Петровки
олигарха гонят.
   Только никакой он не олигарх. Но не место и не время объяснять это.
   - Это мои проблемы...
   Никита не расслаблялся. Отслеживал обстановку. Готов был отреагировать на
удар. Первым не бил - разжигать конфликт не в его интересах.
   - Заревновал телку? - осклабился третий. И примирительно добавил:
   - Ничего, бывает...
   - Урою гада! - заревел четвертый.
   Оправился после удара. На обидчика с воем ринулся. Только браток  из  его
же кентовки остановил его.
   - Остынь, Молекула. Сам косяк упорол...
   Никиту "прописали" в камере. Выделили ему место поближе к окну.
   Все-таки олигарх. Да еще самим Королем крещенный. Но на сближение  с  ним
блатная кентовка не шла. Не признавала в нем своего. Впрочем,  Никита  и  не
настаивал.
   Первые три дня прошли спокойно. Никита жил - не  тужил.  Ужасные  условия
содержания донимали его - не без этого. Но это терпимо. Куда хуже -  заточка
в бок или петля на шею.
   Помимо блатных, в камере много "простых смертных". Один по  пьяни  голову
кому-то проломил - за решетку его. Другой начальнику морду поделом  начистил
- тоже провинность. Третий - злостный неплательщик алиментов - ну это  ваще.
Ну и самый опасный преступник - это дядя Леша, за бабку заступился, когда ее
мент дубиной с рынка гнал. Мент двух-трех зубов недосчитался,  а  дядя  Леша
недосчитается трех лет в своей жизни, а может, и на больший срок  упекут.  И
воровская масть широко представлена. Один отвертку с завода  утащил,  второй
жрать хотел - булку хлеба из магазина украл, третий у соседа курицу спер.  И
взяточник тут, а как же без этого.
   Участковый врач - у "доброжелательного" пациента пятьдесят рублей взял.
   Беспредел, в натуре.
   Очень серьезные преступления - ничего не  скажешь.  А  кто  по  мелочовке
действует, те на свободе.  Ну  разве  замочить  пару-тройку  бизнесменов  по
заказу - это преступление? А миллионов пять долларов из банка прикарманить -
вообще пустяк. Взятку принять на пару "лимонов"  баксов  -  ну  тут  дело  к
подвигу приравнивается. А кредит на миллиард "вечнозеленых" присвоить -  это
уже героизм чистой воды, надо забугорных буржуев на бабки  поставить,  чтобы
им жизнь медом не казалась.
   Никита даже удивился, когда  однажды  в  камеру  ввалились  два  бугая  с
квадратными репами. Братки-рэкетсмены пожаловали. Их-то за  что?..  Ведь  на
свободе они общественно  полезным  делом  занимались  -  излишки  финансовых
средств изымали. Население воспитывали - тоже нужное дело. Вон как кулаки  в
ходе воспитательного процесса набиты. В поте лица  ребята  трудились.  А  их
отдела оторвали, за решетку оформили.
   Ребятки вошли в камеру без лишнего шума. Разве что на Никиту  покосились.
Толи он изначально их интересовал, то ли им его место у окна понравилось.
   Крепыши не бузили. Заняли свободные места и молча стали  устраиваться  на
постой. Понты не мечут, распальцовку не кидают.
   Никита вообще не смотрел в их сторону. Но  все  видел,  все  замечал.  Не
нравились ему эти парни, ой как не нравились. В тихом омуте черти водятся.
   Как раз тот самый случай.
   Ночью братки завалились спать вместе со всеми. И Никита лег.  Но  не  для
того, чтобы заснуть. По плану у него всенощное бдение.
   Он лежал с закрытыми глазами. Прислушивался  к  каждому  шороху.  И  одна
мысль билась  в  его  сознании  -  "не  заснуть...",  "не  заснуть...",  "не
заснуть...".
   Камера затихла. Храпы, постанывания, теснота,  духота,  вонь.  Но  Никита
успел к этому привыкнуть. Комфорта он, конечно,  не  ощущал,  но  чувствовал
себя сносно...