и. Неужели
все вернется на круги своя? Во всяком случае она к этому не стремится. А
я?"
   Вопреки прогнозу синоптиков солнце почти не появлялось из-за облаков.
   Правда, и ветер не тревожил листву. Несмотря на жаркий день, Полежаев
чувствовал уже холод земли.

***

   - ...Сегодня вечером я сделаю экстренное сообщение! - Вася лежала  на
нем, и они никак не могли отдышаться.
   Он прикоснулся губами  к  горячему,  потному  лбу  и  разжал  пальцы,
оставив наконец в покое ее твердые, мускулистые ягодицы.
   - А сейчас ты сказать не можешь? Зачем ждать вечера?
   Это было очередное тайное свидание на  квартире  его  знакомого.  Они
встречались здесь уже почти три года как по  расписанию.  Ключи  были  у
Василины.
   Так надежней. К тому же она  раньше  освобождалась  после  занятий  в
институте. Она поступила в  педагогический.  А  до  этого  их  отношения
развивались на глазах у всего училища, и как ни пытались они скрыть свою
связь - шило в мешке не утаишь. Сначала Антону Борисовичу сделала устное
внушение заведующая учебной частью:
   - В пору моего ученичества вашей девице, да и вам тоже, сильно бы  не
поздоровилось! - Ее очки на этот раз ослепительно сверкнули.
   Полежаев быстро подсчитал в  уме,  что  пора  ученичества  заведующей
приходилась на конец сороковых, и понимающе закивал.
   Однако этим дело не кончилось. Начали устраивать бесконечные проверки
и проработки. Настоящая причина такого пристального внимания  к  учителю
литературы никогда не заносилась в протоколы собраний и не высказывалась
вслух, но каждому в педколлективе была понятна.
   А вот жена ни о  чем  не  догадывалась.  Она  не  интересовалась  его
работой. Сидела целыми днями за кульманом в конструкторском бюро  своего
замшелого НИИ, днями пила там чай  и  болтала  с  подружками.  От  такой
кипучей  деятельности  ее  вскоре  разнесло,  и  она  совсем   перестала
напоминать Антону девятиклассницу с толстой косой и с подчеркнуто осиной
талией, некогда приведшую его в смятение во время  дружеской  вечеринки.
Женщина должна оставаться девочкой, несмотря на возраст,  на  солидность
положения, на опыт работы за кульманом. От девочки не осталось ничего  -
появился высококлассный дизайнер. Она  была  заботливой  матерью  и  все
свободное время отдавала дочери. Он по-прежнему считал, что любит жену и
дочь, хотя Василина уже полностью завладела его мыслями. К сердцу он  ее
не подпускал. Так во всяком случае ему казалось.
   Жене он говорил, что  ведет  четыре  раза  в  неделю  факультатив  по
зарубежной литературе. Она даже обрадовалась  новому  приработку.  Между
тем два факультатива он посвящал исключительно своей юной любовнице.
   Однажды Антон чуть сам себя не выдал с головой. Во  время  занятий  у
него поднялась температура, и он взял больничный. Это значило, что их  с
Василиной факультативы отменяются. Уходя из училища, он решил  разыскать
ее, чтобы предупредить. Их группа дежурила в этот день.
   - Вы плохо выжимаете тряпку! -  начал  он  ломать  комедию  перед  ее
подругами и перед случайно проходившими мимо педагогами. - Только  грязь
размазываете!
   Утопив половую тряпку в ведре, она выпрямилась и с испугом посмотрела
на него. Ведь они договорились не подходить друг к другу в  училище  вне
уроков.
   Она поправила локтевым сгибом непослушную челку и развела  в  стороны
мокрые руки. В такой позе  она  напоминала  трогательного,  беззащитного
пингвина. У Полежаева почему-то защемило  сердце  и  навернулись  слезы.
Может, от бессилия, от невозможности что-то  менять  в  этом  мире  и  в
собственной судьбе.
   - Я вас хотел попросить, Василина, - резко сменил он тон, - чтобы  вы
предупредили  всех,  что  завтра  двух  пар  первых  пар  не  будет.   И
факультативы на этой неделе отменяются. Я заболел.
   Он никак не мог заставить себя повернуться и уйти. Она скосила глаз.
   - Антон Борисович, я  готовлюсь  в  институт,  -  ухватилась  она  за
соломинку. - Мне нужна ваша помощь.
   - Приходите ко мне завтра домой. Часов в девять. У вас ведь не  будет
первых двух пар.
   - Хорошо. Я приду! -  Даже  для  усердной  абитуриентки  она  слишком
горячо обрадовалась.
   Он только опустил голову, чтобы не  показать  всем  своей  счастливой
улыбки. Нечаянно наткнулся на ведро. В черной мутной воде полоскались их
лица.
   Вечером жена объявила, что у дочери поднялась температура, и она тоже
идет на больничный - по уходу.
   Вот тут-то и начались его муки. В девять утра явится Василина, и  они
столкнутся с женой лицом к лицу. Жена, конечно, сразу все поймет.  Здесь
много ума не надо. И что дальше?
   Он не думал в те минуты о выборе. Жена и  дочь  -  это  святое...  Но
жалел он лишь о том, что из-за своей тупости навсегда потеряет Василину.
Столь дорогую его телу игрушку!
   - Тебя что-то мучает. Я вижу. Говори! - Жена не без глаз.  Она  видит
насквозь. А заподозрив что-то, не упустит, вывернет наизнанку!
   - Я болен, - напомнил Антон.
   - Не правда. Это муки не телесные! У тебя что-то на душе.
   - Вот и не лезь в душу!
   - Ты расстроился, когда узнал, что я не пойду на работу.  Ты  кого-то
ждешь в гости?
   - Возможно, меня придут проведать мои ученики. У них ведь нет  первых
двух пар.
   - Больше  им  делать  нечего!  Разве  что  какая-нибудь  сердобольная
соплячка заявится! Ты ее ждешь?
   - Кого?
   - Тебе лучше знать.
   А ведь это был первый звоночек. Он  почувствовал  тогда,  как  боится
жену. Боится и пресмыкается.
   Всю ночь Антон не сомкнул глаз. Ему было жалко  Васю.  Уж  кто-то,  а
Маргарита,  его  жена,  сумеет  отделать  соперницу  так,  что  мало  не
покажется.
   Он вспомнил, как на первом курсе университета  возвращался  домой  со
своей сокурсницей, девушкой скромной и некрасивой. Им было  по  пути,  и
они всю дорогу спорили об аккмеистах. В пылу спора он не  заметил  возле
подъезда своего дома  Маргариту,  тогда  еще  невесту,  и  прошел  мимо.
Сокурсница жила в соседнем доме, и он часто ее провожал.
   Разгневанная Маргарита появилась в самый неподходящий  момент,  когда
он чмокнул дурнушку-сокурсницу в щеку, чтобы восстановить мир. При  виде
невесты он растерялся.
   - Что же ты нас не познакомишь?
   Антон назвал имя сокурсницы и  представил  Маргариту.  Та  в  усмешке
скривила рот и громко обратилась к жениху:
   - Так вот она какая? А ты говорил - страшная. Зря, между прочим.
   Абсолютно зря.
   Такой позор запоминается на всю жизнь. Бедная дурнушка потом все годы
учебы избегала общения с ним.
   Уже в семь Полежаев был на ногах. Сидел на кухне.  Курил.  А  еще  он
молился. Просил Бога не сталкивать Маргариту с Василиной. Он сам оборвет
греховную связь. Как выйдет с больничного, так и оборвет.
   Время никогда еще не казалось таким тягучим. В восемь проснулась жена
и сразу села на телефон - вызывать врача для дочки.
   - Что, не спится? - заглянула она к нему. - Ждешь свою красавицу?
   Пусть только придет. Я вам устрою.
   - Кто сомневается? - попробовал он заискивающе улыбнуться.
   Получилось. Чуть не стошнило. - Только никто не придет.
   - Посмотрим.
   Предупредить Василину он никак не мог. Разве что сделать ей  знак  из
окна. Но для этого надо постоянно смотреть в  окно,  и  тогда  уж  будет
совсем понятно, что он кого-то ждет.  К  тому  же  Маргарита  следит  за
каждым его шагом.
   Может быть, выйти в магазин или в аптеку, а там уж дождаться Василину
на автобусной остановке?
   - Может, я в магазин схожу? У нас молока нет.
   - Куда ты с температурой? - язвительно напомнила она. -  Врач  уйдет,
тогда я пойду в аптеку и заодно куплю молока.
   Пришлось снова ждать. Последние полчаса он так  нервничал,  что  даже
Маргарита за него испугалась.
   - Что ты так переживаешь? Придет и уйдет твоя красавица. Делов-то!
   Или у тебя с ней серьезно? Говори!
   - Отстань! Никого у меня нет! Это твоя воспаленная фантазия!
   - Что ж руки-то трясутся? Срываешься на крик? Как хоть зовут ее?
   Теперь-то уж зачем скрывать? Ведь все  видно.  Неужели  ты  дошел  до
такой низости, что связался с малолеткой, своей ученицей? Гнать  надо  в
шею такого учителя! - взвизгнула жена, а потом по-хорошему предложила:
   - Давай рассказывай, Антон.
   Тебе же потом лучше будет. Вот увидишь.
   А может, она права? Действительно будет лучше, если отнимут игрушку?
   Вася - это уже роскошь. Ее сбитое тело с гладкой эластичной кожей так
отличается от располневшего, желеобразного тела жены. И все же...
   Только он хотел раскрыть рот, как зазвонил телефон.
   - Не трогай! Это мне звонят! Из училища...
   Бросился к аппарату. Схватил трубку.
   - Да!
   Маргарита стояла рядом, скрестив на груди руки. Ее побледневшие  губы
нервно вздрагивали.
   - Антон Борисович? - услышал он знакомый, немного высокий для  данной
ситуации голосок.
   "Ах, какая умница! Решила сначала позвонить! С такой не пропадешь!"
   - Валентина Петровна?! - вскрикнул Полежаев. - Вас плохо слышно!
   - Что-то случилось? Ты не один? - сразу догадалась Василина.
   - Нет. Ничего не надо, Валентина Петровна! (В этот момент жена  стала
вырывать у него трубку.) Спасибо за беспокойство! До свидания!
   Трубку она у него все-таки  вырвала,  но  свободной  рукой  он  успел
нажать на рычаг.
   - Какой же ты подлец!
   Он впервые видел Маргариту в таком гневе.
   -  Это  всего  лишь   завуч.   -   Антон   усмехнулся,   окончательно
успокоившись.
   И в тот же миг  его  улыбающуюся  физиономию  сотрясла  оглушительная
оплеуха.
   - Думаешь, я не слышала, как пищала эта  соплячка?  Завуч!  Валентина
Петровна! Так я тебе и поверила!
   Он лег в постель. Щека горела.
   "И поделом. Пора остепениться. Все. Решено. Выхожу с больничного -  и
гудбай, май лав! А Вася - умница! Молодчина! Подстраховалась. Надо будет
закатить прощальный ужин. В последний раз насладиться и завязать..."
   Прощальный ужин получился скучным. Она вела себя отчужденно.  Впервые
не дала себя раздеть.
   - Знаешь, после этого случая, когда едва не нарвалась на твою жену, я
много думала. Ведь я разрушила семью.
   - Неужели? - хлопнул он в ладоши. - Вот так новость! Ты только сейчас
это поняла?
   Василина не ответила. Она закрыла ладонями лицо и горько заплакала.
   Совсем как маленькая. Только этого еще не хватало!
   - Успокойся! - Он  тяжело  вздохнул,  показывая,  как  неприятно  ему
происходящее. - Мою семью тебе никогда не разрушить! И никому другому. Я
люблю Маргариту. И Дашку люблю - Он произнес это как заклинание,  клятву
самому себе - чтобы труднее было нарушить ее.
   - Как же я буду без тебя? - сказала она под  конец.  -  Я  покончу  с
собой.
   - Перестань. Время лечит.
   Время их размолвки оказалось недолгим. Недели три он гордился собой.
   Не у каждого хватит силы воли отказаться от такой девушки. Он  видел,
как Василина нравится своим ровесникам. Парни  так  и  увиваются  вокруг
нее. Но угрызениями совести Антон Борисович не мучился.
   Она пришла на один из  факультативов  по  зарубежной  литературе.  Он
рассказывал о норвежском писателе Кнуте Гамсуне. Рассказывал  увлеченно.
Уж больно незаурядной была  личность  норвежца.  Полежаев  принес  книгу
"Плоды земли" двадцать третьего года издания и поведал  длинную  историю
приобретения данного раритета.
   После лекции Василина осталась  в  аудитории.  Он  стоял,  окруженный
любознательными учениками, и время от времени поглядывал на нее. Она  же
сидела, потупив взор.
   - Вас тоже интересуют "Плоды земли"? - обратился к ней  Антон,  когда
они остались наедине.
   - Нет, меня интересуют другие плоды.
   - Не понял.
   - Я забеременела, Антон Борисович.
   Он от неожиданности опустился на стул.
   - Только не надо делать такие круглые глаза, Антоша! Я сама боюсь!
   Опомнившись, он предложил:
   - У меня есть знакомый врач...
   - Я не буду делать аборт! Не смей мне это предлагать!
   - Ты хочешь, чтобы я развелся с женой?
   - На этот раз Маргарита  одной  оплеухой  не  обойдется!  -  невесело
рассмеялась Василина.
   - Она забьет меня насмерть! - подхватил он.
   Они смеялись, очень долго, потому что нервы окончательно сдали. Потом
целовались, и он никак не мог понять, как жил без нее эти три недели.
   - Давай, как тогда! - подмигнул учитель своей добросовестной ученице.
   Они заперли дверь, зашторили окна, погасили свет, и учительский  стол
заскрипел.
   Тревога оказалась ложной. Он, конечно, заподозрил Васю  в  лукавстве,
но ничего не сказал. Свидания на квартире друга возобновились.
   А с училищем пришлось распрощаться.  Антон  подал  заявление  в  день
последнего экзамена. В тот день они с Василиной демонстративно  покинули
учреждение, взявшись за руки, наплевав на заведующую  учебной  частью  в
раскаленных очках, которая грызла от бессилия шариковую  ручку,  -  ведь
некому было доносить и некого было прорабатывать!
   Не только завуч, не только  низкий  заработок  явились  причиной  его
ухода. Главное, он не представлял себя в этом  заведении  без  маленькой
девочки с большими черными глазами и белой челкой до бровей.
   Полежаев устроился в кооператив экспедитором. Ему выдали пистолет.
   Обучили стрельбе.
   Так бывший учитель русской словесности, с табельным "ТТ"  в  кармане,
сопровождал грузы в большие и малые города еще не распавшегося Союза.
   Маргарите не нравились его командировки, но он получал теперь  в  три
раза больше, чем на прежней работе,  и  она  терпела.  Деньги  -  лучший
стимулятор взаимотерпимых отношений.
   Зато Василину вполне устраивал новый график их свиданий.
   Он уезжал в командировки на два  дня  раньше.  Жена  собирала  его  в
дорогу, пекла пироги. А тем временем любовница уже  ждала  на  "явочной"
квартире.
   Они весело поедали пироги, два дня наслаждались друг другом, а  потом
наступала очередь Василины снаряжать его в путь...
   Все шло замечательно, пока она не заикнулась об экстренном сообщении.
   До  этого  он  не  видел  ее  месяц.  Василина  ездила  отдыхать   на
Иссык-Куль. Она загорела  и  немного  поправилась,  отдых  пошел  ей  на
пользу.
   Антон набросился на нее, не дав опомниться. Когда она уселась на него
верхом, Полежаев успокоился. Лишь когда она намекнула на какую-то тайну,
он выпустил из рук ягодицы..
   - А что, собственно, изменится к вечеру?
   - Мы пойдем в кино.
   - В кино? Ты это серьезно? Я целый месяц  тебя  не  видел,  а  завтра
утром мне уезжать!
   - А я хочу в кино! В Киргизии шли только индийские фильмы.
   Представляешь, какая тоска? Я хочу на "Воров в законе".  Они  сегодня
последний день идут в "Космосе".
   - Раньше ты не была такой капризной, - заметил он.
   Фильм ему не понравился. Он долго брюзжал по этому поводу, когда  они
шли вдоль  набережной  к  автобусной  остановке.  Василина  не  спорила.
Встречные фонари выхватывали из темноты ее злорадную улыбку.
   - Посидим в скверике, - предложила она.
   - Может, поедем домой? Я проголодался.
   - Домой ты поедешь один.
   - Вот как? Это и есть твое экстренное сообщение?
   - Только небольшая его часть.
   Они сели на скамейку под фонарем. Антон еще в  кинотеатре  заподозрил
неладное. В ней  чувствовалась  перемена.  Его  смущала  Васина  улыбка.
Раньше она так не улыбалась. И он не мог угадать ее настроения -  то  ли
хорошее, то ли плохое.
   - Мне плохо, Антон, - призналась она, словно подслушала его мысли.
   - Почему?
   - Потому что сегодня последний наш вечер.
   - Что ты придумала?
   - Ведь это не могло длиться бесконечно.  Согласись!  Мне  жалко  твою
жену, твоего ребенка. Я отнимаю у них тебя. А зачем? Кому это надо?
   - Старая песня, Вася. Ты ее уже пела.
   - Значит, сегодня пою в последний раз.
   - Ты меня больше не любишь?
   - Люблю, - без вдохновения произнесла Василина, - но это  уже  ничего
не изменит. Я выхожу замуж.
   Грудь сдавило так, будто  на  него  разом  навалилось  целое  полчище
мужиков. Так возникает ревность.
   - И кто же твой жених? - еле выдавил Антон.
   - Мы познакомились на Иссык-Куле.
   - Так я и знал.
   - Его зовут Игорь. Он старше меня на два года.  Недавно  вернулся  из
армии. Работает на атомной  станции  в  Удмуртии.  Хорошо  зарабатывает.
Веселый парень. Играет на гитаре.
   - Ты с ним развлекалась?
   - А что же мне было делать? Горевать? Ты со  мной  не  поехал.  Перед
отъездом Игорь сделал мне предложение. Я ему все рассказала про нас. Это
его не смутило.
   - Ты дала согласие?
   - Еще нет. Он приедет завтра  познакомиться  с  моими  родителями,  а
потом я поеду к нему. Может быть, останусь. Наверно, останусь.
   Она обложила его со всех сторон. Антон молчал,  Василина  расписывала
красоты горного озера. Он смотрел в звездное небо и видел, как с  дерева
на дерево шарахаются летучие мыши.
   - Как же я буду без тебя, Вася?
   - Время лечит.
   У нее оказалась хорошая память...
   Пока шли к остановке, он не проронил ни слова. Пока  ждали  автобуса,
молчали уже вдвоем. Едва вдалеке  замаячил  светящийся  салон  автобуса,
заговорили быстро, срывающимися голосами.
   - Скажи что-нибудь!
   - Что?
   - Ты меня больше никогда не увидишь! Неужели я совсем ничего для тебя
не значу? Поиграл и бросил?
   - По-моему, бросаешь меня ты!
   - Ах, прости! Не доставляю уже удовольствия! Для плотских развлечений
придется поискать другую!
   Автобус остановился.
   - Одно твое слово, Антон, миленький, родной, одно только слово! -  Ее
глаза блестели от слез. Она попыталась броситься ему  на  грудь,  но  он
отстранился. - Я все могу перевернуть ради одного твоего слова! Я  скажу
ему завтра, чтобы уматывал в свою говенную Удмуртию!..
   - Желаю счастья!.. Твой автобус...
   - Прощай!
   Она прыгнула на подножку. Дверь захлопнулась.
   На следующий день, уезжая в командировку, он был уверен на  все  сто,
что Вася его опять шантажировала, как тогда  -  беременностью.  И  парня
этого, Игорька из Удмуртии, она просто выдумала.
   Вернувшись, он нашел ключи от "явочной" квартиры в почтовом ящике.
   Случайно встретил  ее  подружку,  тоже  студентку  пединститута.  Она
назвала ему дату свадьбы. Он попросил у нее домашний адрес Василины.  Та
очень удивлялась, пока записывала его на клочке бумаги.
   Он купил букет белых роз.
   Ему открыла ее мать. Он никогда ее раньше не видел, знал только,  что
работает где-то в торговле. Вообще он не  проявлял  особого  интереса  к
Васиным  родителям.  Мать  оказалась   довольно   крупной   женщиной   с
пленительной улыбкой. Она попросила его  подождать  в  большой  комнате,
пока Василина принимает душ. Он выбрал мягкий диван.
   - К тебе гость! Поторапливайся!
   - Кто? - услышал он знакомый встревоженный голос.
   - Выйдешь - увидишь сама!
   Мать, конечно, не догадывалась, какую роль в жизни  ее  дочери  играл
этот молодой человек с киношным лицом и с букетом белых роз.
   Василина застыла на пороге комнаты в голубом махровом халате, вытирая
на ходу волосы.
   - Ты?
   Он не видел еще такой счастливой улыбки. И в тот же миг  осознал  всю
нелепость своего визита.
   - Вот. Пришел тебя поздравить. - И протянул цветы.
   Улыбка исчезла.
   - Стебли надо подрезать. И бросить в воду кусочек сахара, -  принялся
давать советы Антон.
   - Обойдутся!
   - Значит, решилась? - прошептал он.
   - Да.
   - Где будет свадьба?
   - Там. В Удмуртии. Так что не надейся! Хоть на свадьбе тебя не будет!
   Надоел!
   - А как же институт?
   - Я перевелась на заочное. Буду приезжать два раза в год на сессию.
   Но и здесь тебе ничего не перепадет! Я - верная жена!
   - Не сомневаюсь.
   - Мне вообще-то надо одеваться. Мы с мамой идем к портнихе.  Забирать
свадебное платье.
   - Знаешь, Вася, я никогда тебя не забуду...
   - Я тоже буду помнить вас вечно, Антон Борисович, как самого любимого
учителя!
   Уже в прихожей она сунула ему в руку какую-то бумажку.
   - Здесь адрес моей подруги. Если захочешь мне написать, она перешлет.
   - Прощай!
   Выйдя из подъезда, Антон не удержался, оглянулся на ее окно. Василина
стояла  в  голубом