ле.  Это  кресло  для  избранных.
Еремин это сразу понял, как только очутился в гостиной. Он не  посмел  в
него сесть, только стер пыль с  подлокотника.  Вернее,  провел  пальцем,
образовав темную дорожку...
   "Вот как? - спросил он сам себя. - На  подлокотнике  слой  пыли.  Так
была ли в тот день горничная? Или ей строжайше запрещено  прикасаться  к
антиквариату?"
   - Алло! Вы меня слушаете? -  раздался  в  трубке  надтреснутый  голос
Грызунова. - Я совсем забыл. Она попросила у меня двухнедельный  отпуск,
чтобы проведать больную мать.
   - Где живет больная мать? - Еремин не давал ему собраться с мыслями.
   - Точно не знаю... То ли в Актюбинске, то ли в Самарканде. Короче,  в
Средней Азии.
   Еремин был по натуре не задирист. Он мог  бы  просветить  бизнесмена,
что Актюбинск - это не в Средней Азии и что врать  вообще  нехорошо,  но
умел вовремя почувствовать опасность, скрывавшуюся  за  самой  невинной,
казалось, фразой. Он понял, что горничную ему не желают  показывать.  То
ли она участвует в какой-то игре, то ли  он,  частный  детектив  Еремин,
вторгся туда, куда его не собирались допускать.
   - Что  ж,  очень  жаль,  Сергей  Анатольевич,  она  могла  бы  помочь
следствию.
   - Мне тоже жаль, - вздохнул тот с явным облегчением.
   - Может, дадите мне ее домашний телефон? На всякий случай. Вдруг  она
еще не уехала к больной матери.
   - У меня нет ее телефона. Горничную нанимала жена, и телефон у нее  в
записной книжке, а книжку она увезла с собой.
   Еремина подмывало спросить, сообщил ли он жене о смерти сына, но счел
этот вопрос нетактичным.
   Внешне они вполне сердечно распрощались.
   Так была ли горничная? Эта мысль начинала  ему  досаждать.  Горничная
завладела  им,  словно  какая-то  телезвезда  чересчур   впечатлительным
юношей.
   "Нет ничего проще", - сказал он себе и открыл свою  записную  книжку,
куда теперь были вписаны не только  телефон  Грызунова,  но  и  домашние
телефоны его прислуги: кухарки, гувернантки, охранников. Всех тех,  кого
он сегодня допрашивал. Ему, не привыкшему к роскоши,  штат  и  без  того
показался солидным. И у него ни разу не мелькнуло в голове, что есть еще
кто-то.
   Кухарка  произвела  на  него  неприятное  впечатление.  Ей  решил  не
звонить. Зеленоглазая гувернантка по имени Оля понравилась куда  больше,
хоть у нее и были проблемы с юмором.
   Она не подходила к телефону. Константин уже собирался вешать  трубку,
когда услышал раздраженный хрипловатый голос, который сразу не узнал:
   - Да? Слушаю вас.
   Он представился.
   - До утра вы не могли подождать?
   Куда исчезла ее давешняя кротость?
   - Впрочем, теперь уже все равно не уснуть! Что вы хотели?
   Еремин с удивлением обнаружил, что время -  за  полночь,  и  принялся
извиняться.
   - Да ладно вам! - немного смягчилась она.
   Он почему-то представил ее стоящей босиком. "А ноги у нее красивые!"
   Дело, по  которому  он  звонил,  не  позволяло  фантазии  разыграться
дальше.
   - Мне необходимо выяснить одну деталь.  В  доме  у  Грызунова  служит
горничная?
   - Да. Она приходит убираться два раза в неделю.
   - Как ее зовут?
   - Понятия не имею. Мы с ней никогда не общались.
   - Почему?
   - Не знаю даже... - Гувернантка задумалась. - Она приходит к  четырем
часам. Сашенька как раз в это время просыпался после обеда, и мы  с  ним
шли на речку, чтобы не мешать ей хозяйничать.
   - Накануне убийства она приходила?
   - Да-да, это был ее день.
   - Во сколько она ушла?
   - Как обычно, в седьмом часу.
   - Значит, с Сергеем Анатольевичем она не встречалась?
   - Да что вы! Она никогда с ним не встречается. Он, наверное, даже  не
знает, как она выглядит.
   - Он утверждает, что она попросила у него отпуск.
   - Ну-у... - Девушка снова задумалась. - Могла  позвонить  вечером  по
телефону.
   - А у вас нет ее телефона?
   - Откуда?
   Он  хотел  уже  попрощаться,  повторив  свои  извинения,   но   Ольга
неожиданно спросила:
   - Неужели вы подозреваете горничную?
   - А вы?
   - Я? - испугалась девушка. - Я никого не подозреваю...
   - А все-таки?
   - Не знаю.
   - Мне кажется, нам надо еще раз увидеться. - В этот миг он думал о ее
ногах.
   Еремин назначил встречу на час дня, в обеденный перерыв. Должен  ведь
он компенсировать испорченный накануне бутерброд с ветчиной и прерванную
песню Адамо. Подробно описав, как  добраться  до  его  конторы,  пожелал
гувернантке сладких снов.
   Сам же уснул только под утро, подробно разыграв несколько  комбинаций
убийства на загородной вилле, ломая голову в поисках мотивов.
   Новый день принес избавление от всего. Раньше будильника его разбудил
телефон.
   - Спишь еще? Ну извини!
   Костю неприятно кольнуло, что Тому известен его  домашний  номер.  Он
приготовился к подробному отчету  о  проделанной  работе,  но  этого  не
потребовалось.
   - Дело ясное, - заключил громовым голосом Тот. -  Убийца  -  один  из
охранников.  Эта  сука  сдалась  сегодня  милиции.  Пришел  с  повинной.
Чистосердечно раскаялся.
   - Милицию все-таки вызывали?
   -  Как  же  без  нее,  без  родимой?  Все  честь  по  чести.  Провели
экспертизу. Допросили свидетелей...
   - И что экспертиза?
   - В детской нашли отпечатки пальцев одного из охранников.
   - Вот как? Что ж они так долго думали?
   - Этот паскуда опередил результаты экспертизы. Сам пришел.
   - А мотив?
   - Сумасшедший он - вот тебе и мотив! Лечился уже кое-где, а когда его
принимали в охрану, сумел все скрыть!
   "За кого он меня держит? - возмутился в душе Еремин. - Уж я-то  знаю,
как они проверяют своих людей!"
   - А что же другой охранник? Спокойно смотрел, как душат мальчика?
   - Ты, главное, не горячись, парень! - предостерег Тот. -  Я  понимаю,
что тебе обидно. Это как в  волейболе.  Сделаешь  лишний  пас  -  и  уже
переход подачи. Другая команда подает.  Обидно.  Но  тебе  обижаться  не
стоит. Сумму аванса я вчера перечислил на твой счет. Это твои деньги.  И
деньги немалые за один день работы. Так что бывай.
   Казалось, он не  торопился  класть  трубку.  И  действительно,  после
короткой паузы добавил:
   - Забудь об этом деле...
   Еремин меньше  всего  нуждался  в  чьих-либо  советах,  но  в  данной
ситуации не мог не согласиться со  своим  нанимателем.  Он  привык,  что
каждый шаг кем-нибудь оплачивается, а на нет и суда нет.
   - Дело ясное, - повторил он, после того  как  любезно  распрощался  с
Тем. - Это еще раз  доказывает,  что  убийство  не  заказное.  -  Будучи
холостяком, Константин привык рассуждать вслух. - Грызунов напугал  Того
прежде всего перспективой войны. И Тот  обратился  за  помощью  ко  мне,
чтобы  выяснить,  кто  из  ему  подобных  посягнул  на   жизнь   видного
бизнесмена. Но вчера вечером Тот окончательно успокоился,  выяснив,  что
дело носит иной характер (какой?!), а значит - не стоит выеденного яйца.
Я, по его мнению, сделал лишний шаг. Что это значит? Может,  он  имел  в
виду  отпечатки  пальцев  незнакомки,  найденные   Елизарычем,   которые
Грызунов, не задумываясь, приписал горничной? А  ведь  я  напугал  вчера
бизнесмена этим открытием! Видно, Сергей Анатольевич  знал  больше,  чем
рассказал мне, и после моего звонка решил  поделиться  своим  знанием  с
Тем. А вместе они уже постарались найти оптимальный вариант для всех. Не
"повезло" лишь "сумасшедшему" охраннику. Так или иначе, я умываю руки. И
пусть они все катятся к чертовой бабушке!
   Он действительно пошел в ванную и хорошенько умылся.
   Только  ближе  к  вечеру,  сидя  за  компьютером  в  своей   конторе,
Константин вспомнил о гувернантке Грызунова -  настолько  расслабился  и
выкинул из головы все, что было связано с чертовым  бизнесменом.  Однако
девушка по имени Оля не только не пришла в обеденный  перерыв,  как  они
условились, но и не предупредила его по телефону о том, что не придет.
   Он позвонил ей, но никто не ответил.
   Он позвонил ей на другой день - тот же результат.
   Лишь по прошествии недели грубый женский голос недовольно отрезал:
   "Никакая Оля тут не проживает!"  Когда  он  представился  сотрудником
милиции, грубиянка мигом исправилась и пустилась в  долгие  разъяснения,
смысл которых сводился к тому, что она только вчера сняла эту  квартиру,
а кто тут проживал до нее, понятия не имеет.
   Еремин даже не спросил телефон квартировладельца.
   - Наплевать! - сказал он себе. Образ рыжеволосой гувернантки  бледнел
с каждым днем, пока вовсе не померк.
   Вскоре Константина захватили другие дела,  за  которые  он  брался  с
неослабевающим интересом, потому что каждое такое дело  увеличивало  его
счет в банке.
   Однажды, перечитывая в обеденный перерыв центральную  прессу,  удобно
устроившись, закинув ноги на стол и жуя неизменный бутерброд с ветчиной,
он натолкнулся на некролог. В нем  сообщалось,  что  известная  балерина
погибла в автокатастрофе в одном из городов Западной Германии, где она в
это время находилась на гастролях.
   Он скомкал газету и бросил ее в мусорное ведро.
   - Какая дрянь! - воскликнул в сердцах Еремин, сам не понимая, к  кому
это относится.
   Коллеги всегда ценили в нем умение сдерживать эмоции. Железный Еремин
- когда-то прозвали его. А тут!
   Он долго не  решался  на  один,  по  его  мнению,  опрометчивый  шаг,
уговаривая себя не делать глупостей. Но после некролога в газете все  же
рискнул и разузнал через своих знакомых в органах  о  судьбе  охранника,
явившегося с повинной. Парень не дожил до суда. Он был найден мертвым  в
палате  психлечебницы,  куда  его  отправили  для  проведения   судебной
экспертизы. Умер от большой дозы снотворного, неизвестно  каким  образом
оказавшегося в палате подследственного.
   Профессиональное любопытство подтолкнуло Еремина и к следующему шагу.
   Он позвонил домой второму охраннику, дежурившему в ту роковую ночь на
загородной вилле Грызунова. Мать парня  путано,  со  слезами  рассказала
ему, что сын  исчез  неделю  назад.  После  убийства  мальчика  Грызунов
отказался от его услуг, из охранного  агентства  его  тоже  уволили  как
скомпрометировавшего фирму.
   Он с утра отправлялся на поиски работы и в один из дней  не  вернулся
домой.
   -  Зачем  создавать  себе  столько  проблем?  -  спросил   Константин
невидимого собеседника. - Ради  чего  преуспевающий  бизнесмен  идет  на
такие жертвы: избавляется от малолетнего сына, любимой  жены,  устраняет
свидетелей?
   Что им движет?
   И снова его мучили мысли о  возможных  мотивах  убийства.  Они  часто
становились причиной бессонных ночей.
   Константин  задумчиво  смотрел  в  окно  своего   офиса.   Неожиданно
обрушился ливень,  замутив  стекло.  Откуда-то  снизу  доносились  крики
людей, застигнутых врасплох.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

27 августа, среда

   Антон Полежаев долго не мог прийти в себя и произнести хоть слово. Он
стоял как вкопанный и не  верил  собственным  глазам.  Если  бы  полчаса
назад, когда он загорал  на  лужайке  Измайловского  парка,  жадно  ловя
капризные лучи уходящего лета, какой-нибудь кудесник или на худой  конец
астролог предсказал ему эту встречу, он бы рассмеялся тому в лицо. Он бы
поднял на смех любого, потому что это невозможно. Никогда.
   Она тоже молчала,  забившись  в  угол  лестничной  клетки.  Маленький
звереныш с неизменной челкой светлых волос и  вечным  укором  в  круглых
черных глазах. Она попыталась улыбнуться, но вместо этого расплакалась.
   - Ва-ася? - чуть ли не пропел он от удивления, но тут же спохватился:
ведь прошло много лет с тех пор, как он ее так называл. - Василина? Ты -
в Москве? Откуда? Как нашла меня?
   Полежаев осыпал ее вопросами, но женщина словно онемела, только слезы
катились по щекам.
   - Что же мы тут стоим? - наконец догадался Антон. - Пойдем ко мне.
   - Ты один живешь? - Она испуганно отдернула руку, когда он попробовал
к ней прикоснуться.
   Ему ли было не понять всей глубины, всей подоплеки этого страха?
   - Один, - усмехнулся Антон. - С женой я развелся.
   - Знаю, но...
   - Никаких "но". Пойдем, - приказал он строго и взял ее за руку.
   В тесной прихожей своей квартиры он прозрел окончательно.
   - Так ты не поднималась ко мне? Поджидала на площадке?
   Ласковость его взгляда не была поддельной. Он  радовался  неожиданной
встрече как ребенок. Порывистым движением притянул ее к себе.
   - Ну, здравствуй!
   - Не надо, Антон, - отстранилась Василина. - Прошу тебя...  Я  совсем
отвыкла...
   - Прости...
   Они прошли в небольшую светлую  комнату  почти  без  мебели  (круглый
стеклянный столик, три  стула  и  куча  книг  по  полу),  служившую  ему
гостиной.
   Тут, при дневном свете, он  увидел,  как  она  изменилась.  Прошедшие
годы, видимо, были к ней безжалостны. Появились морщины, и  Василина  не
старалась их скрыть. Антон посмеялся  в  душе  над  собой.  Когда-то  он
мучился угрызениями  совести,  что  связался  с  малолеткой.  Шесть  лет
разницы в возрасте казались ему тогда пропастью. Теперь перед ним сидела
женщина, которая выглядела так, словно была  ему  ровесницей.  "Да  чего
греха таить, - признался он себе, - я теперь - моложе!"
   - Сколько же лет мы не  виделись?  -  спросил  Полежаев,  лишь  бы  с
чего-то начать, хотя искомая цифра давно высветилась в его сознании.
   Она внимательно оглядела комнату и подытожила:
   - А у тебя - небогато.
   - Я и не претендую на звание богача.
   - Все-таки знаменитость! - В ее голосе прозвучала ирония.
   - Разве? - Он добродушно улыбнулся, будто не уловил злой нотки.
   - По телевизору показывают.
   - Было один раз, - скромно признался Антон. - В рекламных целях. Надо
мелькать, чтобы тебя покупали.
   - Знаешь, а я ведь читала все твои романы.
   - Раньше ты не увлекалась криминальным жанром.
   - Ты тоже. - Она скривила рот в усмешке. Он хотел  сказать:  "И  еще,
раньше ты не была такой язвой!" - но сдержался.
   - Этот твой герой. Частный  детектив...  Как  его?..  А  впрочем,  не
важно. Он симпатичный парень. Только таких не бывает. Перевелись.
   - Ты приехала, чтобы  обсудить  мое  творчество?  Стоило  проделывать
такой длинный путь?
   - Путь был короткий. - Она при этом как-то  неестественно  съежилась,
словно кто-то невидимый занес над ней кулак. - Я уже третий год  живу  в
Москве.
   Всего, как оказалось, в сорока минутах езды на метро.
   - И ты до сих пор не дала о себе знать?
   - Зачем? Прошло восемь лет. Ты сказал когда-то: "Время лечит".  Меня,
правда, оно в основном  калечило,  но  приехать  к  тебе  или  позвонить
означало бы сдаться.
   - И ты сдалась?
   - Не совсем. Просто у меня никого нет в этом городе. В этом вертепе.
   А мне в последние дни очень тяжело. - Василина пристально  посмотрела
на него, видно, тоже оценивала, насколько он изменился.
   Полежаев относился к тому типу мужчин, мода на которых давно прошла.
   Он был похож  на  героя-любовника  из  давнего,  еще  немого  фильма.
Невысок и даже полноват, с мягкими чертами лица, с глазами лучистыми,  с
губами припухлыми. Не хватало только пышных усов. Одним словом, седеющий
шатен, но по-прежнему молодой человек.
   - Что-то случилось? - наконец-то понял Антон.
   "А я принял ее слезы на лестничной площадке за  слезы  счастья  после
долгой разлуки! Вот балбес! Психолог!  Знаток  человеческой  души,  твою
мать!"
   - Случилось такое, что я даже позвонила по твоему старому телефону.
   - Туда?
   - Представь себе. Я, конечно, давно поняла, что ты живешь  в  Москве,
но адреса у меня не было. Позвонив, я узнала, что ты развелся.
   - Ты разговаривала с ней?
   - В первый раз мне ответила молоденькая девушка. Я  поняла,  что  это
твоя дочь. Ей, кажется, уже пятнадцать лет? О Господи! Как летит  время!
Она сказала, что  мамы  дома  нет,  есть  только  бабушка.  Я  сразу  не
сообразила, что твоя мама живет в одной квартире с твоей бывшей женой, а
потом вспомнила, как ты уезжал на похороны тещи. Я перезвонила.
   - Значит, ты говорила с моей матерью?
   - Да.  Я  не  стала  от  нее  ничего  скрывать.  Представилась  твоей
давнишней подругой. Она дала мне твой нынешний адрес и телефон.
   - Почему не позвонила?
   - У меня с некоторых пор аллергия на телефон.
   - Понятно. Ты решила сначала посмотреть,  с  кем  я  живу,  чтобы  не
нарваться на скандал. Разумно.
   - Не совсем так. Прежде всего я хотела посмотреть на тебя.
   - Не понял.
   - Сейчас поймешь. -  Она  перевела  дыхание.  -  У  тебя  ничего  нет
выпить?
   - Прости. Я так ошарашен твоим появлением, что не могу прийти в себя.
   Что ты пьешь?
   - Что-нибудь покрепче, если можно.
   - Текила тебя устроит?
   - Мне все равно.
   Он принес начатую бутылку и наполнил две рюмки.
   - За встречу?
   Василина пожала плечами и опрокинула рюмку,  закусив  подоспевшим  на
блюдечке яблоком. Антон же выпил на заморский манер, мелкими глотками.
   Потом она закурила. Теперь он видел, как ей тяжело. Терпеливо молчал,
ожидая ее рассказа.
   Он по-другому представлял себе эту встречу. "Бон джорно , Вася! Ком са ва? ". Она всегда ему напоминала
итальянскую актрису Джульетту Мазину, и Полежаев любил обращаться к ней,
перемешивая итальянские слова с французскими.
   Это ее бесило, а его забавляло.
   Переехав в столицу, он вскоре и думать забыл о Василине.  Лишь  время
от времени  вспоминал  маленького  звереныша,  с  которым  провел  много
сладостных часов, но ощущения  с  годами  притупляются.  Антону  уже  не
верилось, что это было с ним.
   - Два дня назад пропал мой муж, - сообщила она дрожащим голосом.
   - Игорь?
   Василина покачала головой.
   - С Игорем я давно развелась. Моего второго мужа зовут Леонидом.
   - Я совсем о тебе ничего не знаю.
   - Леонид Шведенко. Наверно, слышал? Довольно известный  журналист.  -
Она  опять  пристально  посмотрела  на   Полежаева,   будто   в   чем-то
подозревала.
   - Я не читаю газет, - признался Антон. - В них столько грязи!
   - Грязь повсюду. Он в основном писал об организованной преступности.
   Несколько раз выступил с настоящим разоблачительным  материалом.  Ему
угрожали.
   Полгода назад  в  нашу  машину  подложили  бомбу,  но  все  обошлось.
Отделались легкими царапинами. Я  его  умоляла  оставить  в  покое  этих
подонков. Разве не ясно, что рано или поздно они доберутся  до  нас?  Он
меня не слушал. Одержимый!
   Четыре  года  назад,  когда  мы  только   познакомились,   мне   даже
импонировала эта его одержимость. Дура была!  Он  тогда  приехал  в  наш
мафиозный город - но не отдыхать. А возвратившись в  Москву,  написал  о
том, о чем у нас все молчали. Как  не  влюбиться  в  такого?  В  прошлом
месяце я заявила, что уезжаю к маме. Леня предложил  другой  вариант:  я
остаюсь в Москве, а он перебирается на квартиру к другу, к некоему Робу,
фотографу. Если честно, я этого друга терпеть не могу!
   Такой  слащавый,  и  глазки  маленькие,  сальные!  У  него  в  городе
несколько квартир.
   Он их сдает. Леня сказал, что Роб его  поселит  бесплатно.  Только  я
этому не верила и не верю! Муж пообещал, что  попробует  переменить  род
своей деятельности, но своих планов он мне не открыл. "Поживем - увидим,
лишь бы ты была где-то рядом". Вот так вот. Налей мне еще!  -  попросила
она Антона.
   - И вы не виделись с тех пор?
   - Как бы не так! - воскликнула она после очередной порции  текилы.  -
Виделись чуть ли не каждый день! Ведь мы работаем в одной газете.
   - Ты работаешь в газете? Вот новость! А  мечтала  стать  учительницей
литературы!
   - К черту все эти детские фантазии! Да, работаю в газете.
   Корректором. Получаю гроши.  И  что  дальше?  -  В  ее  тоне  звучала
агрессия обиженного жизнью человека, так хорошо  знакомая  Полежаеву.  -
Кроме того, он оставил мне ключ от своей новой квартиры:  мол,  приходи,
когда соскучишься.
   - И ты приходила?
   - А как ты думаешь? Я ведь не фригидная.
   - Почему в таком случае ты не предложила ему вернуться? Какой смысл в
таком раскладе?
   - Смысл? Я боялась! Понимаешь? Боялась с ним жить! И, как видишь,  не
зря! Его