двежью услугу
- приходится ломать голову, как избавиться от его людей.  Может,  просто
послать их  к  такой-то  матери?  А  если  он  захочет  скрыть  от  Лося
информацию мэра?
   Никогда ему не приходило в голову скрывать что-нибудь от "отца". Всем
он обязан Георгию Михайловичу. И все-таки что-то удерживает его,  чей-то
голос внутри подсказывает:  "Держи  в  тайне!"  Этот  голос  никогда  не
подводил Саню.
   Он взглянул на часы - без пяти девять. До сада Мандельштама  двадцать
минут ходьбы. Времени предостаточно, чтобы все хорошенько обмозговать.
   - Уже на время смотришь? - По другую сторону фонтанчика  с  папуасами
возник смуглолицый бородач  -  его  заместитель  Миша.  -  Что  с  тобой
сегодня? Не играешь. Пьешь "компот".
   - Не играю, потому что  по  астрологическому  календарю  мне  сегодня
противопоказаны игры, а пью "компот", потому что  завтра  на  работу.  И
тебе, кстати, тоже не помешает, - нашел он  объяснения  на  все  вопросы
подчиненного.
   - Вот так всегда, - обиделся тот, - чуть что - сразу работа! Здесь-то
мы можем не говорить о работе?
   - Ты прав, - согласился Шаталин, - просто нет настроения. Все еще  не
могу прийти в себя после юбилея, - свернул он беседу в нужное русло.
   - Мы тебя славно накачали! - гордо заявил Миша. - Я тебя ни  разу  не
видел таким!
   - Каким?
   - О! Это был полный тормоз! Мы тебя волокли вчетвером! Ты ведь у  нас
парень здоровый! Мы об  этом  всегда  помнили,  а  теперь  уж  точно  не
забудем! - Развеселившийся заместитель  во  время  своего  рассказа  так
жестикулировал, что  чуть  не  разнес  экзотический  фонтан,  во  всяком
случае, репутация белого клубного пиджака была подмочена аж до локтя.  -
Вот черт! Не заметил!
   -  Поменьше  страсти,  Миша,  -  посоветовал  начальник.  -  Вы  меня
доволокли до машины. Что дальше?
   - Дальше ты захотел пи-пи. Мы уже собрались было тащить тебя обратно,
но ты изъявил желание помочиться в реку с моста. Кто-то из наших уже  на
мосту пошутил: не подержать ли тебе пипиську? И тогда  ты  разбушевался.
Откуда только силы взялись? Начал крушить нам челюсти! Не помнишь?
   - Не-а, - помотал Шаталин головой, - что, кого-то здорово задел?
   - Мягко сказано, - горько и в то же время восхищенно улыбнулся  Миша.
- Ты нас раскидал на мосту, как оловянных солдатиков, и мы все вчетвером
чуть не искупались.
   Заместитель поднес к  губам  свой  фужер,  но  пить  не  стал,  робко
взглянув на Шаталина.
   - Да пей, хрен с тобой! - разрешил шеф, это даже было ему на  руку  -
побыстрей развяжется язык от водки. А в том, что у Миши в фужере  водка,
он  не  сомневался.  Заместитель,  квасной  патриот,  не  любил   ничего
"ихнего", даже носки себе покупал исключительно  местной  фабрики  имени
Надежды Крупской.
   Он  выпил  залпом  "за  богатырскую  силушку"  начальника  и  занюхал
бутербродом с икрой.
   - Ну? - торопил его Саня, ведь еще нужно обдумать план побега.
   - А что ты хочешь узнать? На мосту и  было  самое  интересное.  Потом
тебя забросили в машину. Ты, кстати, как помочился,  стал  передвигаться
без нашей помощи. Вот только непременно хотел сесть  за  руль,  мы  тебя
едва отговорили и пересадили, от греха подальше, на заднее сиденье.
   - А кто сел за руль?
   - Кто-кто, шофер наш - Потапыч. Он мужчина серьезный, трезвенник.
   - А еще кто-нибудь был в машине, кроме меня и шофера?
   - Из наших вроде больше никто не сел, - с  некоторой  долей  сомнения
припомнил Миша,  потому  что  почувствовал  какой-то  подвох  в  вопросе
Шаталина и насторожился. - Точно, никто, - выдержав паузу, добавил он. -
Я ведь как стеклышко был.
   "А как же подарок?!" - чуть не закричал  Саня,  но  сдержался.  Он  и
раньше подозревал, что его ребята вряд ли могли отмочить такую  шутку  с
Людой, но очень уж понравилась ему история с одушевленным подарком.  Так
понравилась, что не хотелось думать ни о чем другом.  Не  потому  ли  он
забыл вчера расспросить заместителя о ней? Саня не торопился  расстаться
с иллюзией и брякнул настороженному Мише:
   - А женщина в моей машине не сидела?
   - У тебя что, глюки начались?! - заржал тот, но, не  найдя  поддержки
со стороны Шаталина, быстро отсмеялся и не преминул подать мудрый совет:
   - Пора вам обзавестись супружницей, Александр Емельянович.
   Значит, она все наврала! А он, олух царя небесного, развесил уши!
   Первой мыслью было - сесть в машину, вернуться домой и  поставить  ей
фингал под вторым глазом, но  стрелки  часов  неумолимо  приближали  час
свидания с мэром, и он приказал себе крепиться, немного потерпеть, а  уж
там он ей задаст! "Я - твой подарок!"  Больше  у  нее  такие  штучки  не
пройдут! Выкинет, к чертям собачьим, эту бомжиху! И  туг  он  осекся.  А
почему, собственно, бомжиху? Что он про нее знает?
   Только одно, что в доме она у него не  случайно.  Но  зачем?  Он  уже
дважды за день убедился, что намерений убить его у Люды нет.  Почему  он
не приказал парням разоружить ее, когда они после  выстрела  вбежали  на
кухню? Не хотел перед ними  показать  себя  трусом?  С  какой-то  девкой
справиться не может! А если может, почему весь день терпел - ходил,  ел,
спал под прицелом? Нет, на парней ему решительно  наплевать!  Пусть  что
хотят, то и думают! Он боялся выглядеть трусом перед ней! А то, что  она
постоянно держит его на мушке (теперь он вдруг это понял), нравится ему,
придает существованию остроту, которой не хватало в последние годы.
   Бородатый заместитель сообразил, что разговаривать с  ним  больше  не
желают, и незаметно ретировался в сторону бильярдного стола.  Он  хорошо
изучил своего шефа. Если тот задумался,  надо  сматываться,  потому  что
Шаталин не любит по возвращении из закоулков памяти обнаруживать кого-то
рядом, словно тот мог подслушать или подсмотреть его мысли.
   Саня сделал очередную затяжку. Невидящим взором окинул зал.  Все  эти
люди, члены клуба "Большие надежды", которых  он  знал  не  первый  год,
казались ему теперь однородной  серой  массой,  кишащей  вокруг  него  и
напирающей все тесней и тесней, так  что  вот-вот  и  дышать  уже  будет
нечем. Это начало приступа, сказал  себе  Шаталин,  после  чего  загасил
сигару и выпил залпом вино, не почувствовав вкуса.  Что  ж,  тем  лучше,
усмехнулся он про себя. Приступы  клаустрофобии  вынуждали  действовать,
искать выход из замкнутого пространства.
   Он четко уяснил одно, что двери клуба для него закрыты, через них  он
выйти  не  может,  потому  что  там  -  фиолетовый  "ниссан"  и   парни,
приставленные "отцом", чутки и предупредительны, как рыцари былых времен
к прекрасным дамам.
   Здание, в котором располагался клуб, представляло  собой  двухэтажный
особняк начала века в стиле модерн, реставрированный  год  назад  то  ли
турками, то ли румынами. В советские времена в нем  размещался  какой-то
НИИ, быстро лопнувший во время перестройки.  Но  Шаталин  впервые  попал
сюда пять лет назад, когда особняк уже принадлежал Лосю, и ему как-то не
приходило в голову заходить через окно  или  через  крышу.  Впрочем,  из
кухни бара обязательно должен быть выход,  но  бармен,  как  пить  дать,
поинтересуется, что ему вдруг понадобилось на кухне. К тому же известно,
что  бармен  -  первый  стукач  в  клубе.  Нет,  такой  вариант  его  не
устраивает. Никто не должен видеть, как он уходит.
   Саня поднялся на второй этаж, после того как обнаружил, что еще  один
запасной выход, возле туалетов, во  время  реконструкции  замуровали  за
ненадобностью, а окошко в туалете оказалось таким  узким,  что  при  его
габаритах он мог уподобиться Винни-Пуху, отобедавшему у Кролика.
   На втором этаже его ждало еще большее разочарование: окна в  туалетах
не раздались вширь, а при выходе через окно банкетного зала  можно  было
спокойно  сломать  шею  даже  бывшему  десантнику  и  опытному   боевику
Шаталину. Оставалась крыша,  на  которую  не  надо  было  взбираться  по
чердачной  лестнице.  Туда  вели   каменные   ступени,   что   несколько
обескуражило Саню. Значит, и там какое-то увеселительное заведение?
   Он оказался прав, но не на все сто процентов. Турки,  а  может  быть,
румыны превратили крышу в летнюю мансарду  из  стекла.  Если  бы  кто-то
предусмотрительный не раскрыл тут окна, то у  Сани  возникло  бы  полное
ощущение, что он теплолюбивый овощ в  чьем-то  парнике.  Еще  не  совсем
потемневшее небо позволяло ориентироваться, выдавая очертания предметов.
Хватило одного беглого взгляда, чтобы понять: "отец"  задумал  на  крыше
клуба  бассейн.  В  центре   пола   был   выдолблен   правильной   формы
прямоугольник,   выложенный   кафельной   плиткой.    Вокруг    бассейна
громоздились уложенные в штабеля мраморные плиты, и  было  ясно,  что  в
будни здесь вовсю ведутся строительные работы.
   Шаталин  обошел  крышу-мансарду  вдоль  и  поперек,  и  обострившийся
приступ помог ему найти все необходимое для побега. Крыша соседнего дома
почти вплотную примыкала к зданию  клуба,  расстояние  между  ними  было
метра в два. К тому же соседний  особняк  не  реконструировался,  и  его
покатая железная крыша находилась чуть ниже стеклянной мансарды, так что
оказаться на ней не составило бы для Шаталина особого  труда.  Он  сразу
понял, что это учреждение, а значит, внутри есть сторож, и  выйти  через
чердак  беспрепятственно  нечего  и  думать.  Придется   воспользоваться
пожарной лестницей. Там она должна быть  -  дом  не  ремонтировался  лет
тридцать, если не больше.
   Казалось  бы,  все  в  порядке,  путь  открыт,   но   возникал   один
банальнейший вопрос. Как потом вернуться  назад?  Его  возвращение  тоже
должно пройти незамеченным.  Однако,  чтобы  без  разбега  запрыгнуть  с
покатой крыши в окно мансарды, которая к тому же находится  на  полметра
выше, нужно иметь крылья вместо рук.
   Оттого,  что  небо  было  близко,  немного  полегчало,  но   дышалось
по-прежнему тяжело. Его выручила стройка. Здесь он откопал железный трос
и веревку. Трос закрепил за трубу, проходившую под окном и служившую  то
ли для отопления мансарды, то-ли для подачи воды в бассейн. Другой конец
троса забросил на соседнюю крышу.  Веревку  спрятал  в  карман  пиджака.
Посмотрел вниз. В сгущавшихся сумерках расщелина между домами  выглядела
бездонной пропастью...
   Как только ступни ног обожгло,  он  потерял  равновесие  и,  если  бы
отклонился назад, летел бы  уже  головой  вниз,  но  былая  сноровка  не
подвела.
   Падая, Саня перевернулся на спину и, прокатившись по железной кровле,
ухватился обеими руками за парапет. Приведя в порядок дыхание,  принялся
укреплять другой конец троса, зацепив его за парапет.  Теперь  оба  дома
были связаны тросом.
   Приступ кончился. Он свесил ноги с  крыши  и  вдохнул  полной  грудью
воздух  наступающей  ночи.  Для  дальнейшего   продвижения   требовалось
остановить дрожь в членах. Руки тряслись так, что противно было  на  них
смотреть. "Потерял квалификацию, Саня", укорил он себя. Точно также  они
тряслись, когда он на кухне расплачивался с охранником, после  того  как
Люда выстрелила в потолок. Он снова мысленно вернулся к  ней  здесь,  на
крыше, болтая ногами над "пропастью".
   Если она пробралась в дом незаметно ночью - ведь входная  дверь  была
открыта, он вообще редко ее запирает, - когда он уже спал  и  ничего  не
мог слышать, значит... Он вдруг понял, что все это время не прикасался к
девушке и даже не пытался ею овладеть. И в ту, первую ночь он спал,  как
сурок, а она лежала рядом совсем голая! Это возбудило его, и он подумал:
может, не стоит признаваться ей ни в чем, а продолжить игру в "подарок"?
Тогда он, как приедет из клуба, сразу возьмет ее в постели,  тепленькую!
Несколько минут Шаталин пребывал в томительной истоме, представляя,  как
она покорно раздвигает ноги, обвивает его шею, прижимает к груди. И  вот
он медленно, потихоньку, чтобы не повредить  чего,  входит  в  нее.  Ему
почему-то непременно захотелось медленно и потихоньку,  как  тогда...  И
вдруг крыша под ним закачалась. Она сказала, что он всю ночь ее трахал и
называл Людой! Этого быть не могло! Он спал, как сурок! Он ее не трогал!
Он никак не мог ее называть! Откуда она узнала про Люду? Она все  знает,
эта странная девка с пистолетом! Кто же она? Неужели...
   Налетевший ветер растрепал его волосы и донес с площади еле  уловимый
бой часов. Половина одиннадцатого. Саня поднялся и, опираясь о  парапет,
стал осторожно передвигаться по периметру крыши.
   Пожарную лестницу он обнаружил на другом краю дома. Она заканчивалась
слишком высоко, примерно в трех метрах от земли. Он  привязал  к  нижним
ступенькам  веревку,  чтобы  на  обратном  пути  зацепиться  за  нее,  и
спрыгнул.
   Сад Мандельштама показался ему райским уголком.  Пахло  цветами.  Вот
только слишком откровенно лапающаяся парочка нарушала  идиллию.  Парочки
до сих пор раздражали Шаталина, но сегодня он  их  не  изгонял  из  рая,
сегодня ему было не до них.
   У летней эстрады Саня притормозил  и  восстановил  дыхание.  Не  надо
показывать мэру, как он спешил к нему на свидание.
   Скамейки, расставленные полукругом, пустовали.  Он  присел  на  самую
дальнюю, под фонарем, и постарался привести  себя  в  порядок:  заправил
выбившуюся из штанов рубаху,  почистил  пиджак,  обтер  носовым  платком
ботинки. Он убеждал себя, что делает это не  для  мэра,  а  потому,  что
предстоит вернуться в клуб, будто обратный путь менее тернист.
   Он ждал, как зритель ждет начала представления. Мэр опоздал  на  семь
минут - это частенько случается в театре. Он  вышел  из-за  кустов,  как
из-за  кулис,  чинно  и  важно,   оставив   в   кустах   огромную   тень
телохранителя.  Одет  был  в  спортивный  костюм  не  для   конспирации,
догадался впоследствии Саня, а потому,  что  совершал  обычный  вечерний
променад с котом. На плече мэра не менее важно восседал сиамский  кот  с
красными огоньками глаз.
   Мэр приветствовал Шаталина взмахом руки и многомудрыми словами:
   - Салют! Салют!
   Вид мэра показался Сане слишком несерьезным для  делового  разговора,
ради которого он стольким рисковал. И тем  не  менее  Саня  спустился  к
нему, и они пожали друг другу руки, а потом  уселись  в  первом  ряду  и
заговорили, не обращая внимания на тень в кустах и на чрезмерно  важного
кота.
   - Честно говоря, Сашенька, я не очень-то надеялся на нашу встречу.
   Поймешь ли ты мой пароль? - Он хихикнул звонким, бабьим голосом.  При
этом его круглое светлое  лицо,  которое  многим  казалось  замкнутым  и
неприступным, превратилось в нелепую клоунскую маску, и только маленьким
влажным глазкам почему-то было не до смеха. - А если поймешь, то сумеешь
ли скрыть мою  тщательнейшую  конспирацию  от  своего  босса,  которому,
насколько мне известно, ты беззаветно предан.
   - Георгий Михайлович ничего не знает о нашей встрече, - успокоил  его
Саня.
   - Я на это и рассчитывал, - признался  мэр  и  после  короткой  паузы
добавил:
   - Я верил, что ты меня не подведешь.
   Шаталин старался не перебивать его, но мэр еще долго не мог  отыскать
нужную нить, дергая за какие-то бесполезные, не  приводящие  разговор  в
движение ниточки, так что даже кот у него на плече начал зевать, а  Саню
просто мутило от всех этих  абстрактных  словосочетаний  на  тему  жизни
вообще.  Но  не  мог  же  он  его  подгонять:  "Давай  короче,   фраер!"
Приходилось заглядывать в рот коту.
   И  когда  бдительность  Сани  была  совершенно  усыплена  и  он  стал
подумывать, что может вернуться в клуб через главный  вход  и  обо  всем
честно доложить "отцу", мэр четко произнес:
   - В новой игре я решил поставить на тебя.
   - Как это понимать?
   - Скоро  в  городе  начнется  предвыборная  кампания,  и  мне  хорошо
известно, что твой босс подставит  мне  подножку.  Так  вот,  до  начала
предвыборной кампании его место займешь ты!
   Это прозвучало как гром среди ясного неба, но в то же время  -  давно
спрогнозированный гром, не вызывающий удивления и обморока у дам.
   Шаталин не стал спрашивать, куда при таком раскладе денется Лось. То,
что "отцу" уготовано лучшее место на кладбище, было ясно с  первых  слов
мэра, сопровождаемых клоунскими ужимками. Могилой повеяло уже от записки
в блокноте, и сам письменный прибор из яшмы и  бронзы  чем-то  напоминал
надгробный памятник.
   - Почему вы считаете, что, когда не станет босса, его место займу  я?
В нашей организации есть много достойных людей.
   -  Я  позабочусь  об  этом,  Сашенька.  Теперь  он  уже  не  хихикал,
арлекинаде отводилась роль лишь в прологе.
   - Но это не мое дело, - попытался протестовать Саня,  хотя  прекрасно
понимал: раз перед ним раскрыли карты, то отступить он  может  только  в
могилу. - Я - бизнесмен.
   - Вот и прекрасно. Я хочу, чтобы наш город был городом бизнесменов, а
не паханов. Я ставлю на бизнес, и все эти лоси, шалуны, криворотые скоро
сойдут со сцены. - Среди перечисленных боссов он не назвал  только  одно
имя, вернее, кличку, и Шаталин догадался почему.
   - А вы не допускаете мысли, что я сейчас вернусь в клуб  и  обо  всем
доложу Георгию Михайловичу?
   -  Нет,  Сашенька,  не  допускаю.  Это  будет  тебе  дорого   стоить.
Во-первых, Лось скорее договорится со мной, чем с  тобой,  а  во-вторых,
кое-что всплывет из твоего  славного  прошлого,  напечатают  в  газетах.
Зачем тебе это надо - оказаться вдруг за решеткой?
   Такого поворота в разговоре он не ожидал.
   - Выходит, вы меня шантажируете?
   - Выходит, так. - Мэр снова взялся за  старое  и  по-бабьи  хихикнул,
разбудив кота, который  уже  успел  уснуть  у  него  на  коленях.  Потом
посмотрел на часы и обратился к коту:
   - Ах, Боже, Марсик! Тебя пора укладывать в кроватку!
   Что скажет мамочка? Она задаст нам трепку!
   И он быстро поднялся, взгромоздив сонного кота на плечо.
   Поднялся и Шаталин, хотя после  всего  сказанного  он  с  большим  бы
удовольствием прилег.
   - Салют! Салют! - сделал ему рукой мэр и, уже  у  самых  кустов,  где
зашевелилась огромная тень, произнес:
   - В следующий раз мы встретимся у меня в кабинете.  Я  приглашу  тебя
официально. Однако было забавно поиграть в шпионов! - Последнюю фразу он
адресовал то ли тени в кустах, то ли сонному Марсику.
   После его ухода Саня некоторое время  стоял  в  растерянности,  плохо
соображая,  где  он  находится,  словно  заблудился  в  чужом   сне.   В
действительность его вернул  бой  часов,  доносящийся  с  площади.  Часы
отбивали полночь, а это значило, что Золушка потеряла туфельку,  в  клуб
приехал "отец", и он непременно захочет увидеть его, и ему доложат,  что
Шаталин здесь, в клубе, и лизоблюды, всегда готовые  услужить,  бросятся
на поиски несчастного: "Александр  Емельянович!  Александр  Емельянович!
Гдевы?Ау!"
   Саня сломя голову ринулся в обратный путь. Взлетел с помощью  веревки
на пожарную лестницу,  почти  пробежался  по  крыше,  время  от  времени
хватаясь за парапет, и самый опасный  участок  дистанции  по  натянутому
тросу преодолел с  завидной  скоростью.  Вполз  в  окно  крыши-мансарды,
отвязал от трубы трос и перекинул его на соседнюю крышу. Пусть рабочие с
утра голову поломают!
   В тот же миг на мансарде вспыхнули прожектора. Он  и  не  подозревал,
что здесь может быть столько света.
   - А вот и Александр Емельянович!
   В дверях толпились несколько членов клуба,  но  впереди  всех  -  его
бородатый заместитель Миша. У него и вырвалось радостное восклицание.
   - Что вы тут делаете? - стали интересоваться члены клуба,  зыркая  по
сторонам, как бы отыскивая причину,  по  которой  Шаталин  забрался  так
высоко, и, не найдя  ничего,  хотели  было  уже  поинтересоваться  ходом
ремонтных работ, но тут он сам соизволил отчитаться:
   - Смотрел на звезды, пока вы не врубили свет! Сейчас уж, конечно,  ни
черта не увидать, -  и  направился  к  выходу,  чтобы  увлечь  за  собой
остальных, но не тут-то было.
   Члены  клуба  разбрелись  по  крыше,  кое-кто  даже  прыгнул  на  дно
обезвоженного бассейна и  стал  изображать  пловца-б