милиции  вполне  хватит  твоей
причастности  к  убийству  Анненского. Они предположат,  что Доризо  был его
сообщником в краже или неудобным для тебя свидетелем.
  - Свидетелем чего? Убийства юриста? Чепуха! Доризо убили спустя два дня
после Анненского.  За  это время он успел бы сбегать в милицейский участок и
дать показания.
  -  Мы не знаем,  когда убили Доризо, - возразил  Леша. - Знаем  только,
когда обнаружили тело.
  -  И  вообще, не отвлекайся на  детали, - сказал  Генрих. - Следователи
придумают, свидетелем чего  был  Доризо.  Сейчас  главное, чтобы ты  приняла
версию в целом, а подробности мы уточним потом, когда побольше разузнаем.
  -  Ладно. В  целом версия неплоха,  я же  сказала. Конечно, моя связь с
преступлениями выглядит несколько надуманной, но изобрести  что-нибудь более
убедительное  я  пока  не в силах - данных действительно маловато. Как будем
действовать? По вчерашнему плану?
  - Сначала да, - сказал  Марк. - Мы внесли уточнения, но  об этом позже.
Сейчас вы с Лешей пойдете к  матери Гелены. Узнаете, где  девица работает, и
попробуйте  выпросить фото. Потом сообщите  место работы  Прошке,  он поедет
туда выяснять, где Гелена отдыхает. Я же пока куплю  пару сотовых телефонов.
Кстати, нам давно  пора  ими обзавестись.  Генрих, ты  отправляйся по  своим
делам, тебя привлечем позже, когда Варька  вытянет  из собачника  сведения о
Доризо. Ты поняла, Варвара? После  разговора с матерью Гелены возвращайтесь.
Позвонишь своему любезному, договоришься о встрече и поедешь туда.  С Лешей,
естественно.
  -  Вот любезный обрадуется! - прокомментировал Прошка. - Не говори ему,
Варька, что приедешь с Лешей. Пусть будет сюрприз.
  - Ты помнишь,  что надо выяснить? - продолжал Марк, не удостоив  Прошку
взглядом. - Как,  когда, при каких обстоятельствах  убит Доризо, есть  ли  у
него родственники и друзья,  где  и  кем  Доризо  работал.  Разузнаете,  что
получится,  возвращайтесь и  ждите  нас.  Леша,  ты  отвечаешь  за  Варькину
безопасность.
  - Если попытается  удрать, догоняй и бей  тупым предметом  по  башке, -
подхватил Прошка. - Если увидишь, что к ней приближается легавый, стреляй на
поражение. Маньяка бери живым  -  из него  еще нужно выбить  признание.  Все
понял?
  - О Господи, - сказал Марк, возведя очи горе.
  - Почто зовете: "Господи, Господи!", а не делаете, как я велю? - тут же
отозвался Прошка, безбожно переврав библейскую цитату.

  * * *

  Мы с Лешей вошли в подъезд, где раньше жила Геля, и даже одолели первый
лестничный  пролет, когда  я сообразила,  что  мне  нельзя  спрашивать  Анну
Романовну про Гелино место работы, ведь вчера я притворялась, будто в курсе.
Ее маман говорила  о  какой-то программе,  а  я кивала  с  понимающим видом.
Хороша  же я буду,  когда сегодня  проявлю  полную  неосведомленность!  Нет,
придется ограничиться просьбой  о снимке (слава богу,  мое  вчерашнее вранье
оправдывало  такую  просьбу),  а  подробности  Гелиной  трудовой   биографии
придется выяснять  по-другому.  Я сообщила  об  осложнениях  Леше и потопала
дальше, уныло предвкушая многочасовую беседу с Анной  Романовной, и все ради
одного жалкого портретика ее ненаглядной доченьки!
  Но опасения оказались напрасными. Заметив Лешу, Анна Романовна проявила
редкостную  сдержанность.  Взяла  у  меня семейные  снимки и  мамины письма,
поблагодарила и без слов вынесла фото  Гелены. Правда, раз десять стрельнула
в  Лешину сторону  глазами, явно  намекая, что  неплохо  бы мне  представить
своего спутника, но я прикинулась тупой невежей и не реагировала на намеки.
  - Куда теперь? - спросил Леша на улице.
  Я задумалась. Место  работы Гелены наверняка  известно  кому-нибудь  из
бывших  одноклассников,  только  вот  кому? Беда в  том,  что  своих  первых
соучеников  я помнила  довольно смутно,  гораздо  более  яркие  воспоминания
оставили   последние    школьные   годы,   проведенные   в   другой   школе,
математической. Может, вернуться домой, полистать старый фотоальбом, оживить
память? Но  что толку, если  у меня  все  равно ни  адресов,  ни  телефонов?
Наведаться  в старую школу?  А кого  там застанешь  в августе? Значит, выход
один - навестить Денисову. Надька, конечно, с Гелей не общается - они всегда
с трудом выносили друг друга, но, возможно, поможет найти тех, кто общается.
  Я  поделилась  своими соображениями с Лешей,  и мы двинули на  Ракетный
бульвар,  где  жила  Надежда. Идти предстояло  минут двадцать, и,  чтобы  не
тратить  их даром, я решила посвятить Лешу в тонкости  взаимоотношений между
мной, Надеждой и Геленой.
  - Надька пришла к нам, кажется, в третьем классе. Мы  с ней подружились
чуть  ли  не в первый  же  день.  Увидишь ее  - поймешь  почему.  Надежда  -
удивительно уютное  существо и действует на людей просто умиротворяюще. Один
знакомый   рассказывал  мне   об  ощущениях,  которые  испытал,  побывав   у
целителя-гипнотезера. На сеансе  на него  снизошла тихая  радость,  охватили
волшебный   покой  и  расслабленность.  А   на  меня  так  действовало  одно
присутствие Надежды. И  не только на  меня,  к ней  все тянутся. Но меня она
почему-то    выделяла.    Возможно,    подействовал    принцип    притяжения
противоположностей. Я была довольно беспокойным созданием.
  Леша хмыкнул.  Поскольку у него  не было оснований подвергать  сомнению
мое  последнее утверждение,  я  догадалась,  что  хмыканье относится к слову
"была", но,  поколебавшись,  отказалась от мысли выяснить, так ли это.  Если
человек   не  способен  разглядеть   очевидное,  то  есть   мое   недюжинное
самообладание,  спокойствие  и кротость,  скандалом  делу не  поможешь.  Тут
требуется  хирургическое  вмешательство.  Поэтому  я просто  проигнорировала
вызывающий звук.
  - Так  или  иначе,  мы  стали  подругами. Этого  хватило, чтобы  Гелена
прониклась к  Надьке неприязнью. А через несколько  лет  появилось  и другое
яблоко  раздора,  повесомее.  Классе  в  седьмом,  когда  начинаются  всякие
шуры-муры,  танцы-шманцы и прочие фигли-мигли,  случилось  то, чего никто не
мог  предвидеть.  Надька стала соперницей Гелены на  ниве  завоевания сердец
наших прыщавых  отроков.  Притом  соперницей  вполне  успешной,  заметь.  Ты
спросишь, что тут странного? (Леша не спросил.) Сейчас объясню. Геля всегда,
наверное, с  пеленок  была красавицей.  Золотистые  кудри,  большие  голубые
глаза, тонкие правильные черты лица, гладкая кожа, изящная фигура - все было
при ней. Даже брови и ресницы у нее темные от  природы, что для блондинки  -
редчайший божий дар. Поэтому нет ничего удивительного в том, что вокруг нее,
первой красавицы  школы, всегда толпились поклонники. Удивительно другое. Не
меньшие толпы поклонников ходили за Надеждой - маленькой, весьма упитанной и
внешне  совсем неинтересной. Гелю  мать одевала, словно куколку, в импортное
шмотье. Надька  перешивала  себе платья старшей сестры -  их  мать  работала
медсестрой,  а  отец  отсутствовал,  так  что денег,  сам  понимаешь... Геля
стриглась в лучших парикмахерских  салонах Москвы. Надька ходила с заурядной
косой.  Геля училась на  "пятерки",  была  примадонной  школьного  театра  и
гордостью  учителей-гуманитариев.   Надька   перебивалась   с   "троек"   на
"четверки", талантами  не блистала, в самодеятельности не участвовала. И тем
не менее она составила Геле конкуренцию, о какой другие девицы и не мечтали.
  - Ну и что? Ты же сама говорила, что с Надеждой очень уютно и все к ней
тянутся.
  - Да, но речь идет  о тринадцати-четырнацатилетних оболтусах! Они в это
время  думают  чем  угодно,  только  не  мозгами.  До   осознания   истинных
человеческих ценностей  им еще  расти и расти -  до  седых волос.  А большая
часть  вашего  брата  так  и помирает  дураками,  ценящими в  женщине только
экстерьер. Нет, Леша, ты меня не переубедишь! Надькин успех у юных недоумков
- загадка природы, непостижимая, как тайны мироздания.
  - Ладно, пусть загадка, - согласился покладистый Леша. - И что дальше?
  - Геля дико бесилась.  Пыталась низложить  Надежду  всеми доступными ей
способами - высмеивала, отпускала уничижительные замечания, строила козни. А
Надьке хоть  бы хны! Посмотрит на  Гелю с  добродушной  жалостью,  улыбнется
ямочками, и продолжает  заниматься своими делами. От этого  Геля приходила в
неистовство.  Если  бы Надька  хоть раз вступила с ней в словесный поединок,
Гелена положила бы соперницу на обе лопатки, она особа языкастая. Но Надежда
играла по собственным  правилам,  и все вражьи  потуги кончались ничем. Геля
словно  в  киселе  барахталась,  а  Надька  тем временем спокойно уводила ее
кавалеров.  Вот  была  потеха!  Честно  говоря,   я  не  думаю,  что  Гелена
когда-нибудь ненавидела меня так, как возненавидела Надежду. Вот если бы она
попыталась повесить  убийство на Денисову, я бы не удивилась. Дамочки такого
сорта не преминут свести счеты с бывшей соперницей даже на закате жизни.
  - А ты в этих забавах не участвовала?
  -  В незримых  битвах за прыщавых  отроков? Ты  шутишь! Я  их вот ни на
столечко не  интересовала.  Мне  в восьмом классе по  внешности никто больше
десяти лет не давал. Ни один вьюноша не бросил на  меня взгляд больше одного
раза.
  Леша  повернул  голову и посмотрел на меня  с  сомнением,  которое мне,
конечно, польстило, но тем не менее вызвало недоумение.
  -  Что означает  сей  недоверчивый  взгляд? - поинтересовалась я. -  По
твоему,  я  нагло  вру?  Скрываю,  что  в  восьмом  классе  была  фигуристой
красоткой? Если хочешь, могу привести свидетелей.
  - Не надо. У меня  довольно хорошее зрение, когда  я в очках, -  заявил
Леша с солдатской прямотой.  - Но мне трудно представить, что в  твоей жизни
был этап, когда ты позволяла себя не замечать.
  - А я этого и не утверждала. Говоря о взглядах в мою сторону, я имела в
виду лишь  специфически заинтересованные  взгляды.  В  других отношениях  на
недостаток внимания к своей персоне я пожаловаться не могла.
  Леша снова  хмыкнул. Что-то он сегодня разошелся,  - подумала  я,  но и
теперь сдержалась.
  - Тогда Гелена вполне может ненавидеть тебя так же сильно, как Надежду.
Ведь она стремилась быть в центре внимания, а ты перетягивала его на себя не
меньше, пусть оно и носило другой характер.
  Может,  Леше  и не  достает  светского  лоска и  коммуникабельности,  а
все-таки о  людях  он  судит в основном верно.  Он  наблюдателен, памятлив и
умеет делать выводы. Я привыкла доверять его суждениям.
  - Думаешь, звонила все-таки она?
  - Не исключено.
  - Но, по версии Марка, маловероятно.
  - Версии бесполезно строить  на  голых домыслах, -  заметил  Леша. - Мы
даже  не  знаем  точно,  кого  убили  в   той  квартире.  Давай  подождем  с
умозаключениями хотя бы до вечера.



Глава 10

  Надежда,  к моей  радости, оказалась дома. Я, конечно, понимала, что на
дачу она не вернулась (справку для школы за один день не  выправишь),  -  но
вдруг бы ее  понесло в поликлинику, и куковать  бы нам под дверью. А сегодня
еще предстояло раздобыть  хоть какие-то сведения о Доризо, ведь без них наше
доморощенное следственное бюро не могло приступить к делу.
  - Какое счастье, что ты не в поликлинике! - с чувством сказала я вместо
приветствия, когда Надька открыла.
  Подруга детства звучно чмокнула меня в щеку.
  -   Привет,   Варварка!  (Это  дурашливое   имечко  -   ее  собственное
изобретение, больше никто меня так не называет.)  В поликлинике мы уже были,
с утра  пораньше. Павлушка, смотри, кто  пришел!  - Надежда  извлекла  из-за
спины  свое  младшее  чадо -  худенького парнишку с русым "ежиком" и темными
материнскими глазами. - Это Варвара, моя первая и самая близкая подруга.
  Павлушка посмотрел на меня довольно хмуро,  исподлобья, и  буркнул себе
под нос:
  - Здрасьте. - Но в  следующий миг круглая мордашка  повеселела - видно,
ребенка  посетила  светлая  мысль.  - Мам, а можно я к Вовке  Крутенникову в
гости пойду?
  - Опять на компьютере будете целый день сражаться? - вздохнула Надежда,
взъерошив сыновний "ежик". - Ладно уж, иди. Но к обеду чтоб был!
  Павлушка мгновенно испарился, а я втащила в прихожую Лешу.
  - Знакомьтесь. Это Леша, мой друг и  по совместительству телохранитель.
Леша, про Надежду я тебе уже все объяснила.
  - Телохранитель? - переспросила Надька, изогнув бровь.  -  С  каких это
пор тебе требуется  телохранитель? Ох,  извините, Леша! Мне очень приятно  с
вами познакомиться. Проходите, пожалуйста, сюда. Ничего,  что я вас на кухне
принимаю? Мы тут пироги затеяли...
  За  те два  года,  что мы не виделись, Надежда  еще поправилась, но она
относится  к редкому типу женщин, которым полнота к лицу. Как и запах сдобы,
витавший  в  квартире,  и  ситцевый   передник,  припорошенный  мукой.  Ярая
противница  замужества, я  никогда не  пыталась обратить в свою веру Надьку.
Она создана для семейного уюта, это ясно всякому, кто хоть раз ее видел.
  Кстати, Леша с первых же минут почувствовал себя  как дома. Никогда еще
не видела, чтобы его неловкость при знакомстве с новыми людьми улетучивалась
с такой быстротой. Он уплетал за обе щеки плюшки, которые моя подруга вынула
из духовки, запивал их чаем и постоянно перебивал меня, дополняя мой краткий
рассказ. Надежда  всячески поощряла его красноречие, ахая,  округляя глаза и
всплескивая  руками. В конце концов эта идиллия  начала  действовать мне  на
нервы.  "Такимим  темпами  мы не разживемся информацией  до  начала учебного
года, - подумала я. - Решительно, этому щебетанию пора положить конец".
  - Надь, у тебя есть газеты? Можно старые.
  - Конечно, есть, а зачем тебе?
  -  Лешу  занять.  Пусть  посидит   в  комнате,   почитает.  Мне   нужно
перекинуться с тобой словечком наедине.
  Лешу моя идея не обрадовала. Он посмотрел на меня укоризненно.
  - Марк велел мне за тобой присматривать.
  - Не бойся, не убегу. Можешь следить за входной дверью, а в окно мне не
разрешит уйти Надежда.
  - С третьего этажа? Разумеется, не разрешу, - подтвердила Надька.
  Леша неохотно поплелся за ней в комнату. Надежда вернулась через минуту
и снова ушла, прихватив кружку чая и тарелку плюшек. "Черт побери! - злилась
я про себя.  - Уж лучше бы я  оставила Лешу  здесь. Теперь она  будет бегать
туда-сюда, пока не убедится, что он вполне утешен".
  Но  вот наконец  она  села напротив  меня,  вывалила из  ведра на  стол
очередную порцию теста и принялась его тискать.
  - Ну, и о чем ты хотела посекретничать?
  -   Это  была   военная  хитрость.  Я  бы  просто  не  вынесла  Лешиных
неторопливых  и  обстоятельных  объяснений. На самом  деле мы  пришли только
затем, чтобы спросить, не знаешь ли ты, где работает Геля.
  Скалка, сновавшая над столом, замерла.
  - Ты  что,  не  в  курсе? - изумилась Надька.  -  Неужели  нашелся-таки
человек, которому  Геля не  прожужжала все уши о своем  потрясающем успехе?!
Она даже мне звонила, можешь себе представить? А  уж от других я сколько раз
слышала...
  - Надежда,  ты способна прямо ответить на прямой вопрос? -  возмутилась
я.
  -  Спокойно,  спокойно,  не  петушись!  В  Останкино  она  работает,  в
телецентре. На канале РТР. Ее туда сначала редактором взяли, потом, лет пять
назад, она пробила себе программу - дурацкое ток-шоу про любовь  и семью. Ты
что, ни разу ее в ящике не видела?
  - Надька, я похожа на человека, который смотрит ток-шоу про любовь?
  - Я тоже не смотрю, но тут  пришлось. Однокласснички звонками замучили,
при встрече  -  только  и разговоров, что о передаче. Как Геля держалась,  в
каком  была  платье, какая у нее прическа... Тут  хочешь-не хочешь,  начнешь
смотреть. Я одного не понимаю: как тебя-то миновала чаша сия? Неужто ты ни с
кем из наших не видишься, даже случайно?
  - Почему ни с кем? С тобой вот года два назад виделась.
  -  А-а! К  тому времени  программу  уже  свернули.  Видно, рейтинг  был
низкий. И  правильно свернули. Глупейшее шоу, скажу я тебе. Хотя  Геля, надо
признать, смотрелась вполне ничего... Ее, говорят, пытались сунуть ведущей в
другую программу, но не получилось. На телевидении конкуренция похлеще,  чем
у  пауков  в  банке,  а  Геле  все-таки  за   тридцать.  Пришлось  ей  снова
возвращаться к редактуре. Эй, Варвара, ты где?
  -  Прости,  задумалась.  Вспомнила  кое-что.  Действительно,  лет  пять
прошло...  Мы с ней как-то столкнулись нос к носу возле моего подъезда. Она,
наверное, специально меня ждала,  но сделала  вид, будто  шла мимо. Разговор
припоминаю  с  трудом,  но  вид  у  нее  был  триумфальный...  Да,  она  еще
поинтересовалась, какая у меня работа и хорошо ли платят, а потом ни с того,
ни с сего расщедрилась и пригласила в  свою  "команду". Представляешь: я - и
под Гелиным началом? Разумеется, я вежливо поблагодарила и отказалась.
  - Она предлагала тебе работу? Тебе?! Вот это да! Больше никто  из наших
такой чести не удостоился. Что это на нее нашло?
  -   Понятия   не   имею.   Может,   хватила   лишку,   празднуя    свой
головокружительный  взлет. Ладно,  Надька,  спасибо  тебе  за  плюшки  и все
остальное. Нам пора бежать.
  -  Ну  вот,  а  я-то  думала:  посидим, покалякаем... Ладно  уж,  беги,
Варварка. Только будь осторожна. Честно  говоря, я не все поняла из того,  о
чем вы тут говорили, но главную мысль  ухватила.  Кто-то крепко желает  тебе
насолить. Дурачье! Они не знают,  с кем  связались.  Но ты все-таки не теряй
бдительность.

  * * *

  Мы  вернулись  домой,  поцапались  с  Прошкой,  который  имел  дерзость
выговорить нам за  долгое отсутствие,  и сообщили ему добытые с таким трудом
сведения о Гелиной карьере.
  - Вы с ума сошли? - воскликнул Прошка. -  Как я вам попаду в телецентр?
Туда же вход только по пропускам!
  - Ничего, справишься, - подбодрила я  его. - Ни за что не поверю, будто
в Москве существует место, куда  ты не просочишься. Даром,  что ли, у тебя в
подружках числится половина женского населения столицы?
  Грубая лесть сработала. Прошка, понятное дело, еще поворчал  для  виду,
но  потом  удалился  в  мою  спальню  кому-то  звонить,  а  вскоре,   весело
насвистывая себе  под нос,  отправился  на  штурм  неприступной Останкинской
башни.
  Я сменила его у аппарата и позвонила Обухову. Голос Евгения Алексеевича
был  невеселым, но  мне  собрат  во собаколюбии вроде  обрадовался,  на  мою
попытку напроситься  в  гости отреагировал  благосклонно  и даже  не выказал
неудовольствия,   когда  я  сообщила,  что  приеду  с  другом.   Что  значит
воспитание!
  И мы с Лешей поехали с очередным визитом. Евгений Алексеевич принял нас
тепло,  но  приветливость  хозяина  показалась бледной тенью радушия на фоне
буйного  восторга сэра  Тобиаса.  Пес прыгал, вертелся волчком, припадал  на
передние лапы, повизгивал и молотил хвостом по табурету,  который от этого с
грохотом перевернулся. И  я в который раз подумала,  что, создавая человека,
Бог-отец,  наверное, пребывал  в скверном расположении  духа,  ибо  накануне
израсходовал весь творческий запал на собаку.
  Хозяин  провел нас в  единственную комнату,  усадил  за  круглый  стол,
застланный вышитой скатертью, и ушел на кухню заваривать чай. Мы с Лешей тем
временем  изумленно озирались  по сторонам. Обе  длинные  стены комнаты были
целиком заняты  книжными  стеллажами. Сразу за дверью у короткой стены стоял
книжный шкаф. Над письменным столом у окна висели три книжные полки. В углу,
сбоку от стола стояла древняя этажерка с книгами. Не считая круглого стола в
центре, нескольких стульев и  сложенного  кресла-кровати,  другой  мебели  в
комнате  не было. Куда  хозяин  складывал постельные  принадлежности, белье,
одежду и посуду, оставалось загадкой, ведь квартира была однокомнатная.
  Часть загадки разрешилась, когда Евгений  Алексеевич вернулся с большим
расписным подносом в руках.  На подносе теснились чашки с блюдцами, заварной
чайник, сахарница,  молочник  (все воскового фарфора),  вазочка с  конфетами
(филигранная),  вазочка  с   печеньем  (хрустальная)   и   плошка  с  халвой
(фаянсовая).  Стало  быть,  посуда  в этом доме хранила