о
тебя не добрались.
  -  И  что же ты  предлагаешь? Обратиться  к дипломированным ясновидцам?
Дать объявление в газету "Из в рук в руки"?
  - Ты что, нарочно дурочкй прикидываешься? - рассердился Марк.
  - Нет, это ее  естественное состояние. Прикидывается она как раз умной,
только не слишком умело, - оклеветал меня Прошка.
  - Ах, вот как! - взвилась я. - Тогда быстро объясни мне, умник, как нам
выйти  на  людей,  в  кругу  которых  вращался покойный?  Может  быть, через
психопатку  Инну?  Бог  вам  в  помошь! Лично  я не желаю  общаться  с  этой
сдвинутой дамочкой.
  - Ты уверена, что она сдвинутая? - спросил Марк.
  - А  как еще можно  объяснить ее поведение? Тебе  придет  в голову  без
всяких объяснений захлопнуть дверь перед носом человека, которого ты впервые
видишь? Заметь, я ей не грубила, не угрожала! Всего лишь высказала пожелание
поговорить  о  ее  знакомом.  Если  ей не  хотелось,  могла  об  этом просто
сообщить.
  -  На  себя  посмотри!  -  посоветовал  Прошка.  -  Ты  свою  дверь  не
захлопываешь, а  вообще не открываешь,  и все равно  не  признаешь, что  это
патология.
  -  Не открыть дверь  - это  не оскорбление.  Если ты идешь  с визитом в
чужой  дом без предварительной  договоренности  с  хозяином, то должен  быть
готов  к  тому, что не  застанешь  его дома или попадешь в неудобное  время,
когда тебя не смогут или не захотят принять. А захлопнуть дверь перед носом,
ни слова ни говоря, - это все равно, что плюнуть человеку в лицо. Без всякой
причины. Нет, у этой Инны в голове явно винтика не хватает! И не одного. Я к
ней больше на пушечный выстрел не подойду.
  -  Тебе никто и  не предлагает, -  сказал Марк.  -  Пусть  ею  займется
Прошка.
  -  Это  на  здоровье!  Пусть  прищемит  ему  нос,  может,  наш  хвастун
перестанет наконец его задирать.
  Прошка приосанился.
  - Посмотрим, как ты запоешь завтра, когда я вернусь с победой!
  - Не завтра, а сегодня, - уточнил Марк. - Сейчас только без пяти шесть.
Отправишься через часок и как раз поспеешь к вечернему собакогулянию.
  - Я есть хочу! - возмутился Прошка.
  - И поесть успеешь. Мясо  будет готово  через  двадцать минут.  Варька,
звони Обухову, попроси его показать Прошке девицу.  Ему все равно выгуливать
пса, пусть погуляют, пока она не покажется.
  - Я устал!  - продолжал ныть Прошка. - Почему на меня  всегда сваливают
самую тяжелую работу? Поезжай сам!
  - Я поеду в Сергиев Посад. Ты же отказался встречаться с Геленой.
  - Сегодня? - удивилась я. - Но туда же добираться часа два. Когда же ты
вернешься? Лучше отложи до завтра.
  -  Вот именно! - обрадовался Прошка.  - Давайте  все отложим на завтра.
Утро вечера мудренее.
  -  А  что такое, по-твоему, утро? - полюбопытствовала я.  - Время между
полуднем  и  пятнадцатью  ноль-ноль,  когда  ты  обычно  изволишь  отверзать
сомкнуты негой взоры?
  - Вот ехидна! Это поклеп! Я в жизни не...
  -  Мы знаем, -  оборвал  его Марк. -  Ты в жизни  не смыкал  глаз  и не
размыкал уст. Все, обсуждение  закрыто. Сейчас поедим,  потом я еду в Посад,
Прошка  - к  Инне,  а  ты, Варвара,  разузнаешь  все,  что можно,  о  бывших
одноклассницах.  Если  Гелена не  выманивала  тебя  на  место  преступления,
значит, это сделала  одна из них. Я уже  не считаю, что преступник  уговорил
позвонить тебе первую попавшуюся девицу.
  - Почему?
  -  Из-за  первого  звонка. Кто-то  сымитировал  голос твоей подруги,  и
настолько   достоверно,   что  ты  не   заподозрила  подвоха.  Воспроизвести
незнакомый голос и манеру речи с чужих слов невозможно. Нужно знать человека
лично или, по крайней мере, слышать  его. И во втором случае - то же  самое.
Хоть ты и утверждаешь, что узнать Гелену было невозможно, но,  будь у голоса
совсем другой тембр, ты бы заметила.
  - Для того  чтобы знать голос человека,  не обязательно учиться с ним в
одном классе, - высказался Леша.
  - Но предположение весьма вероятное, - поддержала я Марка. -  Во всяком
случае, сведения о моих школьных друзьях-недругах злодей определенно получил
от моих же одноклассников, больше не от кого.
  - Ладно,  в  любом случае  попытка -  не пытка, - все еще  с  сомнением
согласился Леша.

  * * *

  Собирать сведения о бывших соученицах я решила самым простым и приятным
способом - снова  наведаться в  гости  к  Надежде. Леша  мой план решительно
одобрил.
  Мы выбрали удачное время для вечера воспоминаний.  Беспокойное Надькино
семейство пребывало на даче, Павлушка, погуляв во дворе, посмотрел телевизор
и  лег спать.  Нас  никто не дергал,  не  отвлекал, и посидели мы славно.  В
результате посиделок выяснилось следущее.
  Из шестнадцати девиц,  учившихся  в классе, пятеро  уехали  за рубеж на
ПМЖ, одна вышла замуж за военного и махнула куда-то к Китайской границе. Еще
одна умерла от прободения  язвы, и, за вычетом Надежды с Геленой, оставалось
семь. С тремя из них Надежда общалась более или  менее регулярно  и снабдила
нас  не только  адресами  и телефонами,  но  и  некоторыми  подробностями их
биографий.
  - Ленка Митина и Татка Козельская работают в Парагвайском посольстве...
или в Уругвайском, черт их разберет. Помнишь Митину, Варька? Такая  плавная,
медлительная девица с коровьими глазами...
  - С белыми бровями? - припомнила я. - Колода?
  Надька, не одобрявшая школьного обычая награждать сотоварищей кличками,
поморщилась.
  - Сама ты -  Сушка! Ну да, она.  Только теперь  у нее  брови не  белые,
красит, должно быть. Кстати,  Колода она, может, и Колода,  а страсти вокруг
нее  кипят африканские. Точнее, латиноамериканские. Мне Татка  рассказывала:
года два  назад  у них  в  посольстве  разразился  скандал. За  Ленкой начал
ухлестывать некий Энрико.  По рассказам, красавчик -  глаз не отвесть. Ленка
его не то чтобы поощряла, это было бы для  нее чересчур трудоемким делом, но
и не возражала против его ухаживаний.
  -  Все ясно! Возражения  истощили бы последние  ее  жизненные  силы,  -
вставила я.
  - Наверное, -  согласилась Надька.  - Так вот,  на посольском  приеме в
честь какого-то национального  праздника Ленкин  муж -  он  у нее хоть  и не
латиноамериканец, а темпераментом с кем хочешь поспорит, - схватился за нож.
Красавчик Энрико -  ну,  ему сам бог  велел  - за другой. Самое смешное, что
ножи были  столовые, с  тупыми концами. И тем  не менее  переполох  поднялся
страшный. Ленка, по  словам Татки, осталась единственной, кто в этом бедламе
сохранил полное спокойствие. Она даже бокал  из рук не выпустила. Стояла над
копошащейся  кучей-малой,  потягивала  вино  и  меланхолично  бубнила:  "Фи,
мальчики,  какие  глупости..." Энрико  после  инцидента  выперли  на родину,
Ленкин муж запил, а  сама Ленка по-прежнему восседает за секретарским столом
во всем блеске своего величия, точно сфинкс среди песчанных бурь.
  - А Татка как поживает? - поинтересовалась я.
  - Татка  все такая  же  смешливая  и легкомысленная.  Побывала замужем,
родила дочь. Через три  года  развелась с мужем. Зануда, говорит. Подбросила
ребенка родителям и живет в свое удовольствие. Семейное счастье ее больше не
привлекает. А вот Венька... ты помнишь Веньку?
  Я  напрягла мозги  и  выудила  из дальнего  угла  памяти образ  хрупкой
темноглазой  девчонки  с  толстенной  косой до  пояса.  Венера  Алавердиева.
Обидчивая, нервозная особа с претенциозным  до нелепости именем. Разумеется,
в  классе  ее дразнили  Спирохетой. Прозвище  страшно  травмировало  Веньку.
Кстати, оно ей  вовсе  не подходило.  Венька была совсем не бледной и  очень
красивой: влажные  темные  глаза-маслины, пушистый нимб  вокруг  удлиненного
смуглого лица - это вьющиеся волосы упрямо выбивались  из  косы и  клубились
над головой темным облачком.
  - Помню, - сказала я. - И что Венька?
  -  Она  тоже   первый   раз  вышла  замуж  неудачно.   За  правоверного
мусульманина, который потребовал, чтобы она бросила работу. Венька преподает
испанскую литературу в ин-язе. Естественно, ей очень не хотелось уходить, но
она согласилась. Только выпросила у мужа разрешение подождать с  увольнением
до тех пор, пока у них не наметится ребенок. А ребенок все не намечался и не
намечался.  Муж обвинил  Веньку  в  бесплодии и  начал распускать  руки. Она
потратила прорву времени на врачей и  в конце концов  принесла ему  справку,
что у нее все нормально -  детей она иметь может. Тут ее  правоверный вообще
потерял рассудок. Избил  до полусмерти - так ему не  понравился намек на его
неспособность завести потомство. Венька выписалась из больницы и  развелась.
Родители не  одобрили развод, и пришлось ей некоторое время пожить у меня. А
потом она снова вышла замуж, и теперь счастлива. Ждет уже второго ребенка, и
муж не требует, чтобы она бросила работу. Наоборот, сидит  с первым малышом,
когда Венька ходит в институт. Знаешь, Варварка, делай со мной,  что хочешь,
но я не поверю,  будто кто-то из  этих троих девиц пытался подвести тебя под
монастырь.
  - Ладно, учту твое мнение, - пообещала я. - Но все равно мне придется с
ними повидаться, хотя бы, чтобы раздобыть координаты остальных.
  - Я могу им позвонить, - предложила Надежда.
  - Спасибо, Надюш, но лучше я сама. И не позвоню, а явлюсь пред их ясные
очи.  Мне  нужно  увидеть первую непосредственную  реакцию  на  себя.  Если,
вопреки твоему мнению,  наши девицы все-таки причастны, они  как-нибудь себя
выдадут - при  условии,  что я  появлюсь внезапно, как  снег  на голову.  Не
беспокойся, Надежда, невиновные  наверняка  отреагируют  на  меня адекватно.
Только  придумай  для  меня  убедительный  предлог,  чтобы  оправдывать  мой
внезапный к ним интерес.
  - Да запросто! У нас ведь скоро юбилей.
  -  Мать  честная, и правда! -  ужаснулась я. - Так, глядишь, и старость
незаметно  подкрадется.  Но это  ведь  будущим летом  -  далековато для моих
целей. Кто поверит, что  я начала  развивать активность за десять месяцев до
события?
  -  Чепуха.  Скажи, что хочешь сделать большой  юбилейный  альбом  вроде
выпускного.  И собираешься поместить туда не только фотографии, но и краткие
жизнеописания. Такая работа  требует времени,  и никто не удивится,  что  ты
взялась за нее заранее.
  - Насчет фотографий  ты хорошо придумала, -  одобрила я.  - Можно будет
подсунуть их знакомым убиенного - глядишь, кого-нибудь признают.
  - Дерзай, - разрешила Надежда. - Для почина могу предложить тебе свою.
  Я опешила.
  - Ты что,  Надька, рехнулась? Ты думаешь, я и тебя подозреваю? Да разве
я пришла бы к тебе в таком разе?
  - Все равно возьми,  -  настаивала  она. - Вдруг девицы поинтересуются,
откуда у тебя  их адреса. Ты  же сошлешься на  меня, верно? Стало  быть, моя
фотография должна быть у тебя в первую очередь. Для достоверности.

  * * *

  Сытые  и  довольные,  возвратились мы  домой,  где  маялся  голодный  и
встревоженный Генрих.
  -  Хоть  бы  записку  оставила!  -  упрекнул  он меня,  узнав,  чем  мы
занимались. - А то  прихожу - никого  нет. Куда подевались - неизвестно. Мне
кусок в горло не лезет.
  Я виновато потрусила на кухню разогревать ужин.
  Мы  сидели за столом, внимая умиротворенному Генриху, который живописал
свою одиссею  по кабинетам  столоначальников,  когда  наши посиделки прервал
приход  Прошки.  Он явился  мрачный, злой и  со свертком под мышкой.  Генрих
бросил единственный взгляд на его угрюмую физиономию и позвал:
  - Садись перекуси со мной.
  - Не хочется, - буркнул Прошка из прихожей.
  Я  чуть  не  свалилась  с  табурета.  Прошка,  отвергающий  предложение
перекусить,  -  феномен столь  же  дикий, как церемониймейстер, ковыряющий в
носу на приеме у английской королевы.
  - Немедленно вызываю "скорую"! - объявила я.
  - Себе вызывай! - огрызнулся Прошка.
  - Ты хорошо себя чувствуешь? - вкрадчиво поинтересовался Генрих.
  - Превосходно.
  - А чего же тогда такой мрачный?
  - Штаны не налезают! - Прошка с досадой швырнул сверток на галошницу. -
Левисы! Только в мае купил. Сидели как влитые, а теперь...
  -  Ничего,  сейчас  налезут,  -  пообещала  я, закатывая несуществующие
рукава. - Я тебе такой массаж устрою, мигом пять кило скинешь!  Какого черта
ты нас пугаешь? По-твоему, нам без тебя переживаний мало?
  - А по  чьей милости их много? - тут же воспрял Прошка. -  Кто виноват,
что твой путь устлан трупами, а  вокруг рыщут легавые? Еще бы им не рыскать!
Пусть у них  мозжечок вместо мозга, но даже мозжечком  нельзя  не дотумкать,
что твоя изоляция  обеспечит небывалый спад преступности.  Не понимаю, зачем
мы суетимся, пытаясь тебя выгородить?
  -  Что-то  я не  замечала, чтобы ты пытался  меня выгородить.  Вчера, к
примеру, ты вовсю убеждал опера в моей кровожадности. А сегодня, похоже, моя
судьба вообще перестала тебя волновать. Ясное дело,  штаны, не налезающие на
растолстевшую задницу, - куда более достойная причина для тревоги!
  Увидев, как Прошка наливается  дурной кровью, Леша с Генрихом мастерски
перевели  стрелку  на  безопасную   колею  под  самым  носом  разогнавшегося
локомотива.
  - А с какой стати ты вспомнил о джинсах  сейчас, если купил их в мае? -
спросил Леша. - Ты что, заезжал домой?
  -  Браво, Лешенька!  - восхитился  Генрих, подключаясь  к  операции.  -
Блестящий пример  гениальной дедукции!  Куда там Шерлоку Холмсу с его жалким
лепетом:  "Вы встали  рано и ехали до  станции на  двуколке..." Про двуколку
любой дурак догадался  бы. А вот где Прошка взял штаны, купленные два месяца
назад, это вопрос вопросов.
  - Вопрос не в этом, - счел нужным объяснить Леша. - Вопрос в том, зачем
его понесло домой, если ему нужно было в противоположную сторону?
  - И вовсе не в противоположную, - проворчал Прошка. - То есть, может, и
в  противоположную, но крюк совсем небольшой  - это  же одна линия метро.  А
домой я  поехал  специально за  штанами.  Ваша Инна  заткнет за пояс  десять
царевн Несмеян.  Уж я бисер метал, метал - хоть бы улыбнулась! И молчит, как
в рот воды набрала. Ну, не совсем  молчит, но твердит одно и то же на разные
лады: "Простите, мне нужно побыть одной".
  Я  не могла  упустить  такой  случай:  зазнайку следовало  поставить на
место.
  - А хвастал! "Завидуете моей ловкости! Посмотрим, как вы запоете, когда
я вернусь с победой!" Ну и где она, твоя победа?
  - Я сражался, как лев! -  Прошка ударил себя в  грудь. -  На моем месте
сник  бы сам  Дэвид  Копперфильд. А я все-таки  вырвал  у девушки разрешение
прийти  завтра. Ну,  не  совсем  разрешение,  но  под  конец  она  почти  не
возражала. Посмотрел бы я на того, кто сумеет достичь большего!
  Мы переглянулись и помолчали.
  - Я все-таки не понимаю, при чем тут штаны? - гнул свою линию Леша.
  -  Вероятно,  он  решил  завтра предстать  перед Несмеяной  во  всем их
блеске, - предположил Генрих.
  - Но  зачем тащить их сюда, если еще  дома выяснилось, что  они малы? -
спросила я.
  - Может, утром сойдутся? - Прошка  посмотрел  на нас с робкой надеждой,
словно его воссоединение с любимыми штанами зависело от нашей доброй воли.
  - Может, и  сойдутся, - с сомнением сказал  Леша. -  Только  зачем  это
тебе, если ни сесть, ни вздохнуть ты уже не сможешь?
  - Значит, придется сесть на диету, - обреченно выдавил из себя Прошка.
  Мы переглянулись с беспокойством.
  -  Ты  уверен, что  и правда хорошо  себя чувствуешь? -  спросил Генрих
деланно небрежным тоном.
  - Прошка,  неужели  эта чокнутая произвела  на  тебя такое неизгладимое
впечатление? - воскликнула я. - Не припомню  ни одну девицу, ради которой ты
шел на такую жертву!
  - Неужели ты думаешь, что я буду голодать ради какой-то фифы?
  - Так ты ради Варьки, да? - осенило Генриха. - Чтобы ей помочь?
  - Спятил?! - изумился Прошка. - Из-за Варьки! Скажешь тоже.
  - Но тогда почему?
  - Потому что эти джинсы обошлись мне в сто долларов!

  * * *

  Марк вернулся в первом часу ночи,  усталый  и  раздраженный. После того
как  всем  нам влетело по первое число (не  спрашивайте за  что  Марк всегда
найдет  причину  для  праведного негодования), он соблаговолил сообщить нам,
что  поездка его  оказалась  напрасной.  Он попал  на дачу в  разгар пьянки.
Гуляки уже набрались до бровей, никому и в голову не пришло поинтересоваться
причиной его появления. Хозяин тут же вручил незваному гостю стакан, налитый
до краев  водкой, и потребовал, чтобы Марк  выпил "штрафную".  К счастью, он
был  не  в  состоянии  проследить  за исполнением  своего требования.  Марк,
разыскал  Гелену, которая  бродила по участку  в  простыне  на голое тело, с
бутылкой пива в руках, и  попытался завязать с ней разговор. Напрасный труд.
Она таращилась  на него стеклянными глазами и мерзко хихикала. Может быть, в
конце концов ему удалось бы пробиться к ее сознанию (хотя он сомневался), но
его  лишили  попытки. Откуда-то  материализовался  ее  жених с полотенцем на
чреслах и  с ходу полез  драться.  Марк отступил в сторону, и  жених  тут же
растянулся во весь  рост на  земле. Гелена истошно завизжала.  Марк  не стал
дожидаться продолжения и ретировался.
  -  Выходит, ты провел там всего  несколько  минут. Почему же тогда  так
поздно вернулся? - удивился Леша.
  - Беседовал с соседями.
  - Что-нибудь выяснил?
  - Немногое. Хозяева дачи,  Гелена с женихом и еще одна парочка приехали
на  дачу первого вечером.  Ночь прошла  тихо -  видно,  народ  притомился  с
дороги. Зато  второго компания развернулась вовсю: шашлыки, выпивка, музыка,
пляски, визг... В общем,  полная программа отпускных  развлечений. Гудели до
трех часов ночи. Соседи думали, что назавтра они и до вечера не прочухаются,
ан нет - Гелена с женишком спозоранку отправились за грибами. И даже чего-то
набрали. С грибной охоты они  вернулись  хорошо за полдень, к этому  времени
пробудились остальные участники пирушки. Компания дружно опохмелилась, ожила
и устроила  буйные  игрища, закончившиеся очередной  попойкой.  Но,  похоже,
гуляли без  прежнего размаха.  Во  всяком случае, четвертого  утром приятное
общество в полном составе собралось с силами и двинуло в монастырь на раннюю
службу,  после которой шатались по городу, а  к обеду вернулись к привычному
образу жизни.
  - Короче  говоря, ты намекаешь, что ни  третьего, ни  четвертого Гелена
мне не звонила?
  -  Позвонить-то  она  могла  - хотя  бы  со  своего  сотового.  Правда,
четвертого церковная служба закончилась около десяти, а тебя подняли звонком
в  восемь, но  соседка,  видевшая компанию в монастыре, не наблюдала за  ней
неотрывно. Народу на службе было много, Гелена  вполне могла выскользнуть на
минутку  из  церкви,  позвонить  и незаметно вернуться на  место.  Непонятно
только, откуда она узнала о смерти Доризо, если никуда не отлучалась? Доризо
скончался  в ночь  с  третьего  на четвертое.  Значит, отравили его,  скорее
всего, третьего вечером.  Гелена  в  это  время  перемещалась  по  местности
преимущественно зигзагами. Даже  если  убийца позвонил  ей и дал инструкции,
что само по себе сомнительно, она вряд ли была в состоянии их понять. Нет, я
склоняюсь к мысли, что Гелену можно исключить.  Пора прощупать других  твоих
одноклассниц. Вы разузнали адреса?
  Я  отчиталась  за  нас  с  Лешей,  потом  доложился  Прошка.  Схлопотав
очередной нагоняй, все  получили наряды  на завтра.  Нам  с Лешей предстояло
навестить тех  моих соучениц,  чьи адреса  уже удалось раздобыть, и  собрать
сведения  об остальных. Прошке дали  вторую попытку окрутить Инну, а Генриха
было решено отпустить домой - после очередного сеанса общения с бюрократами,
разумеется.
  - Но почему? - обиделся Генрих. - Я тоже хочу чем-нибудь помочь!
  -  Успеешь, - успокоил  его Марк. - Вот раздобудет  Прошка  иформацию о
связях  Доризо,  а Варвара  -  портреты своих девиц, тогда  и наступит  твоя
очередь.  А  пока есть возможность, повидайся с домочадцами. Еще неизвестно,
когда им удастся обнять папочку в следующий раз.
  - А чем будешь заниматься ты, Марк? - с подозрением осведомился Прошка.
- Если для тебя не нашлось дела, я готов уступить тебе Несмеяну.
  -  Спасибо,  но  ты   уж  как-нибудь  сам.  Я  попробую  под