арету. Надеюсь, у него
хватит ума отвернуться, когда Василий подойдет".
     В эту минуту физиономия Генриха стала испуганной,  а сам он застыл, как
истукан. Марк подобрался.  Генрих переложил сигарету из правой руки в левую.
Он  смотрел куда-то в сторону таким  напряженным и сосредоточенным взглядом,
что Марк потихоньку выругался. "Черт! Вот олух! Он же его вспугнет!" Генрих,
словно  приняв телепатический  сигнал, поспешно отвернулся и поднес  к губам
сигарету, а потом бросил шальной  взгляд на  окно и  провел  по лбу  тыльной
стороной правой ладони.  В ту же секунду  Марк  прыгнул к дверям  и  опустил
стальную скобу на изогнутые металлические ручки обеих створок.
     Сандра,  стоявшая   в  углу   освещенного  яркой   голубоватой   лампой
предбанника, вздрогнула и сунула в открытую сумочку  стальной прут, выгнутый
буквой  "П". Кто-то наступил на металлическую решетку по ту сторону двери. И
тут же дверь дрогнула, Сандра поспешно склонилась над сумочкой, а потом, так
и не подняв головы, шагнула вперед, толкнув плечом вошедшего.
     - Извините,  - пробормотала она,  подняв глаза, и  тут  же выскочила за
дверь, как пробка из бутылки шампанского.
     Дрожащая  в  руке скоба  несколько  раз  царапнула по  стальным ручкам,
прежде чем опустилась на место. Сандра схватила ее за  оба  конца и отчаянно
позвала:
     - Генрих!
     Ба-бах! - грохнула внутренняя дверь предбанника. - Ба-бах! Ба-бах!
     Ба-бах!  - дрогнула  уже внешняя дверь. Генрих  взбежал  по  лестнице и
надавил на скобу сверху. Оба навалились телами на дверные створки.
     -  Эй!  Что за  шутки?! - раздался  изнутри  сердитый окрик.  - У  меня
срочный вызов к больному! Откройте!
     Сандра и Генрих переглянулись.
     - Нет. - Генрих покачал головой. - Если там и вправду врач, Марк найдет
способ нас предупредить.
     А у Марка  в это время  возникли  свои  проблемы. Два  здоровых мужика,
несущих на руках женщину с перебинтованной от колена ногой, подошли  к двери
и потребовали срочно ее открыть.
     - Не могу! Там бандит. Вызовите милицию!
     Женщина испуганно ахнула.
     -  Ты что, сдурел? - ошарашенно спросил  один  из  здоровяков.  - Какой
бандит? Открывай!
     В ответ дверь завибрировала от ударов.
     - Откройте немедленно! Я буду стрелять!
     Мужиков, несмотря на нелегкую ношу, как ветром  сдуло.  Из регистратуры
выбежала дама в белом халате и, узнав, что происходит, бросилась к телефону.
Толпа в коридоре загудела и отхлынула.
     "Скорее же, скорее! - думал Марк, мысленно адресуясь к милиции. - В эту
дверь  он  не  станет  стрелять  -  ему нужно  на  улицу... А  там  Сандра с
Генрихом!"
     Услышав угрозу из-за двери, Генрих побледнел.
     -  Сандра, отойди, - прошептал он одними  губами. - Этот тип прострелит
дверь.
     - Погоди, я сейчас. - Сандра  трясущимися руками  стащила  с шеи шарф и
начала наматывать его на  концы  скобы и  ручки двери. - Нужно зафиксировать
эту штуку, тогда можно отойти обоим.
     Генрих кивнул и тоже вытянул  из-под куртки  шарф. В  четыре  руки  они
быстро  сотворили  из ручек  и  скобы  небольшую  мумию и  отпрянули. Сандра
повернула  голову  к  автостоянке  и  увидела,  что  из  вишневой  машины  с
пассажирской стороны вылезает дюжий детина с розовой рожей.
     - Это Сарычев! - крикнула она Генриху. - Он убегает!
     Генрих  проследил  за  ее  взглядом  и  увидел  широкую  спину,  быстро
удаляющуюся  к дороге. Не раздумывая  ни  секунды,  он  кубарем  скатился  с
лестницы и бросился вдогонку. Сарычев обернулся на бегу и, обнаружив погоню,
припустил что было мочи. Длинноногий Генрих бежал быстрее, но у Аркадия была
солидная  фора,  а  впереди,  на  дороге,  к  остановке  медленно  подъезжал
автобус...
     Леша, сумевший преодолеть природную застенчивость и с блеском выполнить
данное  ему   поручение,  строевым  шагом  перешел  дорогу  и  направился  к
поликлинике. Справа от него на остановке вздохнул, открывая  двери,  двойной
"Икарус". Два пассажира (у одного  из них голова была обмотана окровавленной
тряпкой)   осторожно  сошли  на  тротуар.  Стоявшая  на  остановке  старушка
пропустила их и с кряхтением вскарабкалась на ступеньку. В ту же минуту Леша
увидел  человека, бегущего к  автобусу сзади.  Человек отчаянно  махал рукой
водителю, чтобы тот подождал. Леша  спокойно  продолжал  движение,  но через
несколько  шагов,  когда его и бегущего разделяли  каких-нибудь пять метров,
вдруг остановился как вкопанный. Он узнал сытую гладкую ряху.
     Сарычев, видевший только  автобус,  не  заметил,  что  идущий навстречу
прохожий застыл изваянием посреди тротуара, и всей  своей массой врезался  в
Лешу. Отчаянно размахивая руками, оба полетели на пятнистый от недочищенного
снега асфальт. Автобус, шумно вздохнув, закрыл двери и тронулся.
     Генрих,  мчавшийся со всех ног  к остановке, на мгновение замедлил бег,
потом заметил барахтавшуюся на тротуаре парочку и снова устремился вперед.
     Из-за поворота, взвизгнув тормозами, вылетела  милицейская машина и, не
снижая скорости, помчалась к зданию поликлиники.

x x x

     Я вскарабкалась по приставной лестнице, спущенной нам сверху, взглянула
на  Селезнева  и  обалдела.  Неужели лицо  может  так  измениться  всего  за
несколько  дней? Человек передо мной походил скорее на старшего родственника
Селезнева, чем на  самого идальго.  Темные  провалы глазниц,  складки у рта,
нездоровая бледность... И только смешливые огоньки в зеленовато-карих глазах
неоспоримо свидетельствовали, что передо мной - прежний Дон.
     - Ну как, искательница приключений?  - спросил  он, улыбаясь. -  Может,
теперь ты наконец угомонишься?
     - Плохо же ты ее знаешь! - пропыхтел, вылезая из подвала, Прошка. - Эта
особа не угомонится даже на Страшном суде. Архангелу Михаилу не хватит всего
небесного войска, чтобы призвать ее к порядку во время оглашения приговора.
     Я бы ему ответила, но заметила в сторонке незнакомца. Внешне он походил
на Антошку из  мультика -  такой же рыжий и  конопатый, но лицо  у него было
бледное  и потрясенное,  словно он  видел не  меня, а старуху в саване и при
косе.
     -  Ох, так это я вас подбила картошкой! - воскликнула я, увидев, что он
прижимает ладонь к скуле.  -  Извините, ради бога, но мы ждали злодеев, а не
спасителей.
     - Все нормально, - каким-то  безжизненным голосом ответил рыжий. - Я не
в обиде.
     -  Познакомьтесь.  - Дон  обнял меня  за плечи и  подтолкнул  к  своему
спутнику. - Это знаменитая  Варвара, а  это - Николай. Только  благодаря ему
мне и удалось вызволить вас так быстро.
     - Быстро? - выступая вперед, возмутился Прошка. -  Да еще пара часов, и
вызволять было бы некого!
     - А это Андрей, или Прошка, как называют его друзья, - представил Дон.
     - Очень приятно, - пробормотал рыжий, явно привирая. Выражение его лица
красноречивее  всяких слов  говорило  о том,  что он  предпочел бы никогда в
жизни  нас  не видеть. Впрочем, взглянув  на Прошку,  я подумала,  что  могу
понять  чувства Николая. Лохматый, чумазый,  с грязными разводами и засохшей
коркой  крови  на лице, мой друг  определенно  не способен был радовать глаз
эстета. Если и я выглядела подобным образом, то Николай, должно быть, решил,
что его знакомят с парочкой бесов, удравших из преисподней.
     - Ну что, поедем домой? -  спросил Дон. -  Сандра и  компания наверняка
сходят с ума от беспокойства.
     Он закрыл крышку погреба, а Николай выключил свет. Мы с Прошкой вышли в
сени опостылевшего дома, а  оттуда на улицу.  У меня  перехватило дыхание от
морозного воздуха и ослепительно желтого солнца, сверкающего на бородавчатой
поверхности  льда, сковавшего лужи. В нескольких шагах от крыльца  горделиво
стоял  "вольво",  и  солнце  щедрой  рукой  золотило его  серебряные бока. А
дальше, за машиной, ледяная колея дороги неспешно  сбегала с пологого белого
холма  к огромному открытому пространству  замерзшей  воды с темной  кромкой
леса на далеком-далеком берегу.
     - Где мы? - спросила я, обернувшись.
     - На Вуоксе, - мрачно ответил Николай.
     Оценив состояние Селезнева, как "смертельная усталость",  я настояла на
том,  чтобы  вести  машину позволили  мне.  Николай  привычно  скользнул  на
соседнее  сиденье, а  Дон  с Прошкой  устроились сзади. Дон нажал  на кнопку
телефона, но установить связь отсюда не удалось.
     -  Рассказывайте!  -  потребовал  он, пока  я  вела  машину  по  лесной
грунтовке.
     И мы с  Прошкой, поочередно  перебивая  друг  друга,  охотно поведали о
выпавших  на  нашу  долю  мучениях. Теперь,  когда все осталось позади, наша
история  сама собой  трансформировалась в  героическую  эпопею  с элементами
комедии.  Однако Николай,  сидевший  справа от меня, похоже, был не  склонен
веселиться.  С каждой минутой он становился  все угрюмее,  и  временами  мне
казалось, что  я слышу зубовный скрежет. Странное поведение нашего спасителя
заинтриговало меня  до  невозможности.  Но когда  мы  закончили рассказ и  я
хотела  потребовать, чтобы Дон изложил свою  часть  истории, выяснилось, что
идальго  клюет носом. "Ладно, не буду  его мучить,  - решила  я. - Рано  или
поздно все тайное станет явным, как и было обещано".
     Мы  давно  выехали  с  грунтовки на  шоссе.  Сосны  и  огромные  валуны
подступали к  самому  асфальту. Время от  времени я поглядывала  в зеркало и
улыбалась.  Прошка, ласково  обнявший Селезнева, положил его  голову себе на
плечо и тихо посапывал,  прижавшись  щекой к вихрастой макушке. "Права  была
Сандра! Стоило нам только влипнуть в историю, а Селезневу явиться на выручку
этаким  рыцарем на белом  коне (ну,  или на серебряном "вольво"  - какая,  в
сущности,   разница?),  и,   по  крайней  мере,   у  одного  упрямого   осла
предубеждение против него исчезло без следа. Может быть, ради этого Сандра и
вызвала Дона, презрев условности?"
     Солнце, краснея на глазах,  быстро  катилось  к  горизонту.  На востоке
зарождался  лиловый  сумрак.  Он  разбухал, как тесто на  опаре,  потихоньку
прокрадывался в салон через  правое окно и ложился  резкими тенями на хмурый
профиль  моего соседа. Николай упорно смотрел только вперед  и молчал.  Я уж
подумала, что он так и не произнесет ни слова за всю дорогу, но где-то через
полчаса езды он вдруг повернул ко мне голову и попросил:
     - Чуть дальше поверните, пожалуйста, не на Петербург, а направо. У меня
дела в Лей-по-Сто, а оттуда я доберусь на электричке.
     - Где-где?
     - Ах да, вы же не питерские. Я хотел сказать - в Лейпясуо.
     Я послушно сбросила скорость и повернула. Километров через десять слева
потянулся берег большого озера, потом мы проехали мимо  развилки  на Выборг,
пересекли еще одно шоссе и наконец затормозили невдалеке от станции. Николай
открыл дверцу  и, уже опустив ногу  на асфальт,  снова повернулся  ко мне  и
сказал тихо и очень грустно:
     - Вы замечательная девушка, Варвара. Я рад, что у вас все обошлось.
     Я открыла рот,  чтобы поблагодарить его,  но он уже выскочил из машины,
захлопнул дверцу и  бросился к  платформе. Я пожала плечами,  развернулась и
поехала к развилке.
     "Чудной какой-то! Говорит, что рад, а выглядит так, словно его постигло
большое горе. И ведь мы ни разу с ним не встречались, следовательно, я никак
не  могла настроить  его  против себя до такой степени,  чтобы  мое спасение
стало  для  него  личной трагедией". Я  еще раз  пожала  плечами и  мысленно
переключилась  на предстоящую  встречу  с  друзьями. "Дон  говорит, что  они
сходят с ума от беспокойства. Досталось же им за эти дни!  Если они выглядят
хотя  бы наполовину так же  скверно,  как Селезнев, я лично поймаю  Кошака с
Акопяном и сверну мерзавцам шеи!"
     Когда  мы  подъехали  к  дому  Сандры, на  улице уже  совсем  стемнело.
Остановив машину, я  потратила  изрядное  количество  времени на  то,  чтобы
растолкать Прошку  и Селезнева. Но вот они, сонно хлопая глазами, вылезли из
салона  на  мороз,  и мы побежали  к подъезду. Прошка,  проявляя  невиданную
прыть, мчался впереди, только пятки в грязных носках мелькали.
     - Спорим,  я  знаю,  как  встретит  нас Марк?  -  сказал  он, когда  мы
запихнулись в  лифт и  я нажала  на  кнопку  шестого этажа. Прошка  состроил
мрачную физиономию и произнес брюзгливо: -  "Явились  наконец? Сколько можно
ждать! Идите скорее на кухню чистить картошку!"
     На  звонок  открыла  Сандра.  Она всех  обняла  и расцеловала,  включая
полусонного Дона, а потом крикнула в сторону кухни:
     - Доставайте шампанское!
     Радостно улыбаясь,  в холл  выскочили Леша и Генрих.  Генрих, не  найдя
слов для  выражения переполнявших его чувств, так хлопнул  Прошку  по плечу,
что тот рухнул на галошницу и едва не раздавил ее своим весом.
     - И ты, Генрих,  туда же? - возопила жертва предательского нападения. -
Мало  на  мою  голову бандитов и Варвары?  Нет-нет,  Леша,  отойди  от  меня
подальше! Если у тебя чешутся  руки, тресни лучше  Варьку,  а я погляжу, как
она даст тебе сдачи.
     Леша кротко  отошел в  уголок и  стоял  там, расплывшись  до ушей,  все
время, пока мы раздевались.
     - Проходите  на кухню! -  пригласила Сандра, загадочно улыбаясь, словно
нас ждал невесть какой  сюрприз. Я предпочла бы сначала умыться,  но, увидев
выражение ее лица, не  удержалась  и  сунула-таки нос на  кухню. Там  стояли
ломившийся  от   еды  стол  и  Марк.  Марк  скручивал  проволоку  с  бутылки
шампанского.
     - Явились наконец? - буркнул он, подняв глаза.
     Я прыснула  и,  пока меня  не  заставили  чистить  картошку, юркнула  в
ванную.
     Когда мы расселись  за  столом и Генрих,  поднявшись, произнес  длинный
тост в честь нашего счастливого  воссоединения, в голове  у  меня забрезжило
смутное подозрение. Что-то здесь было  не так! Насколько я  поняла  со  слов
Селезнева, эта компания должна была свихнуться от беспокойства за нас. А Дон
заснул  в  машине  и  так  им  и не  позвонил.  Но,  хотя  они,  безусловно,
обрадовались нашему появлению, у меня отнюдь не  возникло ощущения,  будто с
их плеч  свалилась гора. Нет, они  выглядели так, словно уже знали,  что все
окончилось благополучно. Более  того, вид у них был не только счастливый, но
и гордый, как  если бы они  самолично вызволили нас с Прошкой  из подвала. И
потом,  этот праздничный стол, это заранее охлажденное шампанское... Будь  у
них хоть малейшее сомнение в благополучном исходе, они ни за что не стали бы
готовиться к пиру - из суеверия.
     Я  опустошила  свой  бокал,  поставила  его  на  стол  и  требовательно
посмотрела на Сандру.
     - Ну-ка, признавайся: что вы здесь натворили?
     Она  напустила на себя  таинственность, но желание поделиться  новостью
оказалось сильнее.
     - Мы их взяли! Васю с Аркашей  - представляешь?! Взяли, несмотря на то,
что  некоторые  тут... -  Она перевела  глаза  на  Селезнева  и  умолкла  на
полуслове.
     Все присутствующие покосились в его  сторону.  Дон запрокинул голову на
спинку  дивана  и  снова спал,  крепко прижимая к  груди бокал  с  недопитым
шампанским. И  тут произошло чудо.  Марк  - суровый и  беспощадный  Марк,  у
которого от  одного имени Селезнева сводило скулы, - обвел всех нас взглядом
и выразительно кивнул на дверь.
     Пока  мы  выбирались из-за стола и тихонько  собирали посуду, он принес
подушку и  плед, а  потом, забрав у Дона шампанское, осторожно уложил его на
диван и с  материнской  нежностью укутал  пледом. Я  ухмыльнулась, но тут же
уставилась  в   противоположную  стенку,  чтобы  Марк,  упаси  господь,   не
перехватил мой взгляд.
     А  потом  мы  расположились  в  гостиной  и до поздней  ночи в  красках
расписывали друг другу наши приключения.

x x x

     Наутро, когда мы, заспанные и хмурые, выползли на кухню, чтобы хлебнуть
кофе,  выяснилось, что  Селезнева и  след простыл.  Вместо  него  на подушке
лежала записка:
     "Простите,  что  испортил  праздник.  Обещаю  исправиться.  Сегодня же.
Сандра, я  звонил Пете и узнал от него  о вашем доблестном подвиге.  Передай
Марку, Леше и Генриху мои  восхищение  и  признательность.  Я был  неправ. В
следующий раз, не задумываясь, возьму вас на  ловлю самых опасных  бандитов,
если,  конечно,  вы  согласитесь терпеть мое  никчемное  общество. Дабы хоть
немного  восстановить  себя  в  ваших  глазах, иду  раскалывать  Сарычева  и
Кузнецова.  Когда  вернусь, не знаю, но  постараюсь,  чтобы ваше ожидание не
затянулось. До встречи - Дон".
     Сандра повертела в руках листок с посланием и неожиданно объявила:
     - Мы устраиваем прием!
     Мы с Марком испуганно переглянулись.
     - Какой прием?
     - Грандиозный. Перестань смотреть  на меня так затравленно, Варвара! Ты
обещала  сводить  меня  в  ресторан,  помнишь?  Но  часть  бандитских  денег
растрачена, а вам еще нужно компенсировать дорожные расходы. Я же решительно
настроена кутнуть. Мы должны позвать всех,  кто участвовал  в поисках. Кроме
того,  Прошка  должен  получить сочный  бифштекс, который  я ему проспорила.
Короче,  все   одно  к  одному.  Мальчики,  допивайте  скорее  свой  кофе  и
отправляйтесь  за продуктами  и напитками.  Думаю,  трех  сотен  долларов на
расходы хватит.
     -  Может,  не надо? -  взмолилась я. -  Может, ты  устроишь прием после
нашего отъезда?
     - А кто будет  готовить? Это ж  прорва  народу! Нет уж! Они разыскивали
тебя, тебе и быть королевой праздника.
     - Сандра, опомнись! Столпотворение в ограниченном пространстве вызывает
у меня животный ужас. Ты хочешь все-таки вогнать меня в гроб?
     - Ничего,  разок потерпишь! Долго  страдать тебе не  придется,  обещаю.
Пока мы все  приготовим, пока накроем на стол, уже стемнеет, а там, глядишь,
вам  и  на  поезд  пора.  Не  упрямься, Варвара. Не  так уж часто  я тебя  о
чем-нибудь прошу.
     Мы  с Марком  еще  раз переглянулись и, горестно  вздохнув,  покорились
судьбе. Довольная Сандра наспех допила кофе  и засела за телефон - оповещать
будущих гостей о званом ужине. Марк и Генрих помогли  мне  убрать со стола и
потащили яростно упирающегося Прошку одеваться. Исполнительный Леша уже ждал
в холле при полном параде.
     Я, трясясь от  злости, в два счета  перемыла посуду  и вывалила в мойку
пакет  картошки. (Все-таки мне не удалось отвертеться от чистки пресловутого
овоща.)  Сандра  вернулась  на кухню,  когда  я  уже выгребала  из  раковины
очистки.  Она  одобрительно посмотрела на плоды  моих трудов и  сказала, что
картошки мало.
     - Ты что, собираешься созвать весь город? - вскипела я. - Тут не меньше
четырех килограммов!
     - Вот  я  и  говорю - мало, - невозмутимо ответствовала  Сандра.  -  Но
больше пока все равно нет, так что давай почистим морковь.
     С  этими словами  она  извлекла из  холодильника  трехлитровую  банку с
морковью и вытряхнула ее мне в раковину, после чего преспокойно  улеглась на
диван.  Я засопела,  как медведь, но промолчала. Устав  Сандриного монастыря
был изучен мною давно и досконально.
     - Варька,  - заговорила гостеприимная хозяйка,  наблюдавшая  с улыбкой,
как я злобно  орудую овощным  ножом. -  Пока тебя не  было, Генрих рассказал
историю пожара в Киеве. Скажи, неужели все это правда?
     - Более или менее, если не принимать в  расчет склонности рассказчика к
приукрашиванию  деталей.  Ты  же  знаешь, Генрих  и  сказку  о курочке  Рябе
способен превратить в захватывающий триллер. Словом, если  он говорил  тебе,
будто мы, кашляя  и задыхаясь в дыму, голыми руками сбивали пламя с  одежды,
сделай скидку на его богатое воображение.
     - Но пожар-то был?
     - Был. И забитая лестница, и толпа в коридоре...
     - И ты совсем не испугалась?
     - Шутишь?  Да я чуть в штаны не наложила,  когда услышала эти  звериные
вопли! Ты же знаешь: для меня нет ничего страшнее толпы, охваченной сильными
эмоциями.  Если  я  сумела  напустить  на себя хладнокровный  вид, то только
потому, что  до смерти боялась спровоцировать взрыв.  Ведь  любая истерика с
моей стороны могла превратить в беснующу