оимость тачки.  Назовите цену.  Вот, возьмите. Вернете за вычетом  аренды,
когда машина будет дома. Будет какой ущерб - удержите. Давайте обойдемся без
этих  формальностей  со  знакомством  - зачем вам наши  имена? Деньги  можно
проверить  в  банке, мы  готовы".  Вот,  собственно,  и все.  Вернувшись  из
обменного пункта, Корольков показал им машину и отдал ключи. Рябой  спросил,
нет ли у "тачки" капризов, кивнул,  открыл дверцу перед "холеным засранцем",
сел на водительское место и укатил.
     - А потом? Как машина вернулась?
     -  Вечером около  двадцати часов раздался  телефонный  звонок.  Мужской
голос  -  Корольков не  уверен, что  это  был  Рябой, а голос  другого он не
слышал, - произнес: "Твоя тачка на платной стоянке перед Витебским вокзалом.
Деньги можешь оставить  себе". Трубку повесили. Корольков сразу же поехал на
вокзал и действительно нашел машину.
     - А ключи?
     -  Ключи передал ему  охранник  стоянки, попросив показать документы на
машину.
     -  Спасибо,  Петр Алексеевич, - поблагодарил Селезнев. -  Замечательная
работа.
     Зардевшись от удовольствия, лейтенант скромно потупил взор.
     - Не за что, Федор Михайлович. Ну что, пойдем к Рогозину?
     -  Угу.  А вы не намекнули  Королькову,  что  ему  не следует  сообщать
приятелю о вашем визите?
     -  Не  намекнул, а  прямо  предупредил.  Корольков  и до моего  прихода
терзался сомнениями  по поводу этой сделки, но внезапно свалившиеся деньги и
возвращенные  "Жигули" усыпили его  подозрения. Когда  я  попросил никому не
рассказывать  о нашем  разговоре, он даже руками всплеснул: "Что вы! Разве я
не понимаю? Меня и так совесть мучает: не помог ли я негодяям в каких-нибудь
темных  делишках?  И где  только  ВитЈк их откопал? Вообще-то  он нормальный
парень, только очень уж общительный, к нему любой прохвост может  набиться в
приятели. Вот пообщаетесь с ним - сами увидите".
     - Ладно, пойдем поглядим. - Селезнев открыл дверь подъезда и  пропустил
лейтенанта вперед.
     Они поднялись на лифте сначала на восьмой, потом на девятый этаж, где и
нашли  нужную квартиру. На звонок  открыла миловидная темноволосая женщина в
желтом, как цыпленок, махровом халате.
     - Вы с часами?
     - Нет. Нельзя ли нам повидать Виктора Леонидовича?
     - Витя! К тебе пришли! Проходите, пожалуйста.
     Из комнаты вынырнул длинный сутулый парень и задал тот же вопрос:
     - Вы часы принесли?
     Он близоруко щурил блестящие темные, похожие на чернослив глаза.
     -  Нет,  -  сурово  ответил  юный  лейтенант   и  вытащил  из   кармана
удостоверение. - Мы из милиции.
     - А  что? В  чем дело?  - с места в карьер  заверещала хозяйка.  - Витя
чинит часы бесплатно,  и только друзьям. -  Хотя лицо ее покрылось  красными
пятнами, она, похоже,  ничуть не  смущалась тем  обстоятельством, что минуту
назад они с мужем спрашивали о часах у посетителей, которых видели впервые в
жизни. - Это его хобби! Законом не возбраняется безвозмездно помогать людям!
     -  Это точно, -  усмехнувшись,  подтвердил  Селезнев.  - Мы как  раз за
безвозмездной  помощью  и  пришли.   Виктор  Леонидович,  сделайте  милость,
расскажите нам, как  вы познакомились с двумя денежными  клиентами,  которых
прислали за машиной к Королькову.
     Возможно, Рогозин  и  был  компанейским  парнем,  но тяги к  общению  с
представителями закона не проявил.
     - А что случилось? - спросил он нервно. - Что-нибудь не так с машиной?
     - С машиной  все в порядке.  Но у нас  есть  основания считать, что эти
двое замешаны в серьезном преступлении. Кстати, они вам представились?
     На физиономии  Рогозина отразилось замешательство.  Он открыл  и  снова
закрыл  рот, потом беспомощно уставился глазами-черносливинами  на женщину в
цыплячьем халате.
     -  Проходите  в  гостиную,  -  засуетилась  хозяйка,  откликнувшись  на
безмолвный призыв мужа о помощи. - Мы сейчас вам все расскажем, нам скрывать
нечего, правда, Витя?
     Витя часто и энергично закивал, но не сумел выдавить из себя ни слова.
     Сыщики, не раздеваясь, прошли в комнату.
     - Садитесь, пожалуйста, - ворковала хозяйка. - Может, поставить чайку?
     Представители закона дружно покачали головой и заняли ближайшие к двери
стулья. Рогозин и  дама  в  халате  робко присели на краешек  дивана.  Как и
следовало ожидать, первой заговорила дама.
     -  Видите  ли, Витя  уже  почти год  сидит без работы. Но ведь жить  на
что-то  нужно, правда?  Вот он и переехал  ко  мне,  а  свою квартиру  решил
сдавать. Дом у него почти что в  центре, там,  сами знаете, квартиры ценятся
больше, чем  у нас  на  окраине... Только вот  с жильцами  в последнее время
стало туго. Прежние съехали три месяца назад, и с тех пор на объявления если
и откликались, то предлагали просто гроши. А позавчера вдруг  позвонили эти.
Витя сам подошел к телефону - верно, милый?
     Витя кивнул  и попытался что-то сказать, но  звук,  вырвавшийся у него,
гораздо  больше походил на  полузадушенное кудахтанье,  чем  на человеческую
речь.  Дама  поняла, что  милый еще не готов к  сотрудничеству с милицией, и
продолжила рассказ:
     -  Звонивший  спросил, можно  ли  увидеть квартиру немедленно  и,  если
подойдет, сразу  же вселиться. Причем сказал,  что  не склонен  торговаться.
Витя, естественно, ответил согласием и поехал на встречу...
     -  Прошу прощения, - перебил  хозяйку  Селезнев. - Но нам  очень  важно
услышать  об  этой встрече из первых уст. Виктор Леонидович,  вы в состоянии
говорить?
     Рогозин  издал нечто  вроде сиплого петушиного кукареканья и неуверенно
кивнул.
     - Где  вы встретились?  - задал  наводящий вопрос  Селезнев, видя,  что
свидетель не торопится давать показания.
     - У  метро "Чкаловская", -  хрипло  ответил  Виктор.  - Это ближайшая к
моему дому станция.
     -  Точный адрес! - потребовал Дон.  Он уже  догадывался,  что последует
дальше.
     -  Улица  Ижевская, дом  девять,  квартира сто  одиннадцать, -  выпалил
свидетель на одном дыхании, точно приветствие на параде.
     Теперь  Селезнев  понял все. Жителей  этой улицы они и опрашивали целое
утро,  потому что именно там вчера пропала Варвара.  Выходит, подозрительные
попутчики не следили за ней во вторник, а совершенно случайно наткнулись  на
бедную девочку в среду, когда она, не ведая худого, ждала Сандру, возившуюся
в подъезде с фотоаппаратом. "Вася" и "Толя", должно быть, остолбенели, когда
откуда-то приехали, поднялись к себе и  увидели под своими окнами девицу, от
которой с такими сложностями избавились накануне. Естественно, они  пришли к
выводу,  что  Варваре  каким-то  образом  удалось  их  выследить. У них были
считанные минуты  на принятие решения, ведь "шпионка"  к тому времени  могла
сообщить  заказчикам адрес их временного  убежища. Селезнев представил,  как
эти  двое  в  панике  мечутся  по  квартире, собирая вещи,  как  крадутся по
безлюдной улице к погруженной  в  свои мысли Варьке, мгновенно выводят ее из
строя нажатием пальца на сонную артерию, запихивают обмякшее тело на  заднее
сиденье "Жигулей" и  скрываются в неизвестном  направлении. А в восемь часов
машину - уже без пассажирки -  бросают на стоянке  перед Витебским вокзалом.
Предусмотрительные мерзавцы!  Догадались, что "Жигули"  могут вывести  на их
след. А теперь все нити оборваны...
     Нервный Витя истолковал молчание сыщиков как  приглашение продолжать и,
заикаясь от  избытка  эмоций, пустился  в  объяснения, местами  напоминавшие
сбивчивую оправдательную речь.
     - Мы договорились встретиться под этим... под рекламным щитом. Они сами
ко мне подошли... Я  же не знал, что они  того... преступники. У них ведь на
лбу не написано... Ну, повел я их домой, показал квартиру. Тот, что пониже и
похудее - с крапчатой  рожей -  разок глянул по сторонам и тут же  полез  за
пазуху. Вытащил пачку зелени и спрашивает: "Сколько  возьмешь за месяц?" Ну,
я сразу сообразил, что он действительно не будет  торговаться. Я такие  вещи
нутром чую. "Надо  же, - думаю, - подфартило!" С августа месяца квартирантов
днем с  огнем не  сыщешь. А  если  попадется  какой, то за копейку удавится.
Последние, что  у  меня  жили, съехали,  не заплатив  за целый месяц. Да еще
мойку  на  кухне  разбили, сволочи! А сейчас  на рынке  за  любую  мелочевку
бешеные деньги  дерут. Пришлось  нам  с  Люсей  потратиться...  Короче,  эти
толстосумы мне божьим даром показались. Я ведь не думал, что они прячутся от
вас... "Триста баксов",  - говорю, а сам думаю, что в крайнем  случае  сотню
можно скинуть. Цены-то упали - в прошлый раз я и за сто с трудом сдал, даром
что  квартира двухкомнатная и  от центра  недалеко.  А  этот крапчатый  пять
сотенных  мне  протягивает.  "Триста  за  жилье  и  двести  -  страховка  за
имущество, -  говорит. - Потому как документы мы  тебе показать не можем". А
на кой мне ихние документы?  Что я, в суд побегу, если они, скажем, квартиру
зальют? С тем же успехом можно президенту писать - даже дешевле обойдется. А
нанимать бандитов, чтобы вышибли из  квартирантов деньгу, - это не для меня.
Барахлишко в квартире старенькое, за него и пятака в базарный день не дадут,
чего  ради  мараться?  Короче, взял я  эти полтыщи без  разговоров и уходить
собрался.  А крапчатый напоследок и спрашивает: "Не знаешь, где  можно тачку
напрокат взять  недельки на две, только чтоб хозяин документы  не спрашивал?
Заплатим вперед по сто  баксов в день и залог оставим".  Я подумал-подумал и
вспомнил о Королькове. "Жигуль" у  него уже лет десять бегает, он бы поменял
давно,  да все денег скопить  не может. Ну, и  позвонил ему прямо оттуда, из
квартиры.  Корольков, не  будь дурак,  согласился. Я записал крапчатому  его
адрес и ушел. Честное слово, товарищи, мне и в  голову не пришло, что бандюг
у себя приютил. Ну да, они себя не назвали и документы не показали! Так ведь
это ничего не значит. Преступники  тебе  хоть  пачку бумажек выложат. Что им
стоит - при деньгах-то -  раздобыть себе  фальшивку? А  так -  мало ли зачем
людям  это...  инкогнито?  Может,  они от  жен прячутся  или  от почитателей
таланта...
     Селезнев резко вскочил и придержал рукой покачнувшийся стул.
     - Вы можете сейчас поехать с нами, показать квартиру?
     - Нет проблем! - с явным облегчением согласился Рогозин.
     Но его Люся отнеслась к селезневской просьбе с меньшим энтузиазмом.
     - Витя, а если тебе потом отомстят? - воскликнула она  испуганно. - Или
начнут стрелять, когда вы придете? Это же бандиты, от них всего можно ждать!
     Витя моментально сник.
     - Да... Вы  это... может, без меня  обойдетесь?  Ключи я дам, дорогу от
метро нарисую. Какая от меня еще может быть польза?
     - Ладно, - не стал настаивать Селезнев. - Давайте ключи, а дорогу  сами
найдем. Пойдем, Петр Алексеевич.
     Уже шагнув  за  порог  квартиры,  он  обернулся  к  Рогозину и  показал
лохматый на сгибе листок с Варькиным рисунком.
     - Похожи на ваших квартирантов?
     Виктор взял листок, повернулся к свету, прищурился и кивнул.
     - Да, это они. Только... как бы это сказать... некоторые черты чересчур
выпячены.  Здесь у мордастого губы бантиком, а на самом деле  они  пошире  и
более ровные.  А  у второго глаза не так близко к  носу... и вообще,  вид не
такой хищный. Но, можно сказать, очень похожи.
     На   улице  Селезнев  еще  раз  поблагодарил  лейтенанта  и   попытался
спровадить его в управление.
     - Нет смысла ехать на квартиру вдвоем,  Петр Алексеевич. Там  наверняка
пусто. Если уж похитителям  хватило ума бросить машину... Поезжайте к себе -
у  вас,  конечно же, других дел невпроворот. Если выкроите свободную минуту,
забегите к криминалистам - вдруг у  них  уже готово заключение о "пальчиках"
из машины? Кстати, вы не взяли отпечатки пальцев у Королькова для сравнения?
     - Естественно, взял,  - обиделся Петя.  - Я, слава богу,  третий  год в
управлении.  А фотографии будут  к вечеру. Бригаду моего знакомого вызвали в
пригород на  ограбление с  двойным убийством.  Федор  Михайлович, нельзя вам
туда  одному ехать. Я понимаю, что в квартире, скорее всего, пусто, но вдруг
похитители  за чем-нибудь вернутся? Всякое  ведь бывает. Если они вооружены,
взять их в одиночку будет трудно.
     -  Что же вы, такой осторожный, машину похитителей бросились в одиночку
разыскивать?  -  спросил  Селезнев,  усмехнувшись.  -  Ладно, убедили. Будем
охотиться парами.
     В  девятом доме  по  улице  Ижевской  разъяснилась  еще  одна  загадка.
Забывчивая бабуся, уверявшая утром Селезнева, что "точно видела энти  рожи",
оказалась  соседкой  Рогозина.  Их двери  располагались  друг  против друга,
разделенные только двумя метрами лестничной площадки.
     Других открытий сыщики не сделали. Рогозинские квартиранты скрылись, не
оставив  хозяину на память ни  единого сувенирчика. Петя  пообещал Селезневу
подвигнуть приятеля-криминалиста на  еще один  внеплановый выезд, после чего
коллеги безрадостно простились. Каждый  из них понимал,  что  поиски зашли в
тупик.  Если похитители стерли  за  собой отпечатки пальцев или их отпечатки
отсутствуют в картотеке, найти негодяев будет посложнее, чем отыскать иголку
на сеновале.

x x x

     У Сандры Селезнева ждали две новости.
     Во-первых, хозяин  "вольво", сотового  телефона  и  кучерявого  Михаила
оформил,  наконец,  доверенность.  Он  уехал  буквально  за  две  минуты  до
возвращения капитана, оставив Сандре бумажки, подтверждающие право Селезнева
Федора Михайловича пользоваться машиной  и мобильником, а также записку  для
шофера  с  требованием немедля явиться пред  ясные очи любимого  шефа. Миша,
прочитав  записку, тяжело  вздохнул, пожелал Селезневу доброй охоты  и уныло
побрел в сторону автобусной остановки.
     Вторая  новость была более интригующей, потому что сулила новый поворот
в расследовании. Селезневу звонили из Москвы.
     - Извини, Дон, но я не запомнила фамилию звонившего, - сказала  Сандра.
- Он спросил тебя, а узнав, что ты будешь  позже, представился скороговоркой
и попросил тебя перезвонить.  Я не успела и  рта открыть,  как  в трубке уже
запищало. Вроде  бы фамилия оканчивается  на "цкий". То ли Горецкий,  то  ли
Полецкий...
     - Халецкий! Борис  Халецкий из моего отдела. Неужели они опознали наших
голубчиков? - Селезнев уже  набирал код Москвы  и номер рабочего телефона. -
Если  да, честное слово,  накуплю на  всю  зарплату свечек и устрою  в храме
святой  Варвары  иллюминацию!..  Черт побери,  занято! -  Ни  на  минуту  не
прекращая терзать аппарат, Дон торопливо отчитывался перед Сандрой о встрече
с  Рогозиным.  Наконец, короткие гудки сменились длинными и на  другом конце
взяли трубку. - Алло, Коля?  Это  Селезнев. Халецкий  на месте? Слава  богу!
Давай его сюда...
     -  Можно  я  послушаю  у параллельного  аппарата?  -  спросила  Сандра,
воспользовавшись паузой.
     Дон утвердительно мигнул обоими глазами, и она  быстро вышла из холла в
комнату.
     - Боря, это Селезнев. У тебя для меня что-нибудь есть?
     - Как  сказать. Сначала  скажи-ка  мне  ты, свет Федор  Михайлович: тот
шедевр, что украшает  твой факс, не попал в  него по ошибке? Я  имею в  виду
красавцев  под текстом. Уверен ли ты, готов ли подтвердить под присягой, что
се не  агнцы,  но козлища? Я сегодня целый  день мотался по  городу, пытаясь
разобраться  в  деле,  где  они  фигурируют  как жертвы; прихожу  на  родную
Петровку, гляжу:  на столе у Анечки - твой факс, а на нем - знакомые до боли
образы. Читаю текст - и глазам своим не верю...
     - Погоди, Борис, не части. Что ты имеешь в виду,  говоря: "фигурируют в
деле как жертвы"? Их что - обокрали, ограбили, изнасиловали?
     -  Да-а,  Селезнев,  хреновато  у  тебя с памятью,  если за время столь
краткой отлучки ты успел позабыть, чем занимается родной отдел!
     - Ты хочешь сказать... их убили? - Голос у Селезнева упал.
     -  А вот как раз это  я  и пытаюсь выяснить. Слушай, ты бы заскочил  на
часок  в первопрестольную, повидался с коллегами. Глядишь,  у  нас  с  тобой
найдется тема для небольшого тет-а-тета.
     - Борис, я не могу. У меня...
     -  Пропала невеста,  -  подхватил Халецкий. -  Как же, наслышан.  Прими
мои...  Черт!  Даже не  знаю,  что должен принести  раньше:  поздравления по
поводу  бессовестно  скрытой  от  товарищей помолвки  или соболезнования  по
поводу отсрочки торжественной церемонии. Не падайте духом, капитан Селезнев!
Девушка  обязательно найдется. Вот  для  этого-то ты  и  должен наведаться в
родные казенные  стены.  Сам понимаешь: нам нужно поделиться  впечатлениями.
Как тебе  известно,  передавать в  открытом  виде  оперативную  следственную
информацию я не  имею права. А ее много,  и  на зашифровку-расшифровку уйдет
пропасть времени. Легче тебе сгонять  туда-сюда на самолете. Я бы  и  сам не
прочь прокатиться  до Питера, но ПЈсич из-за разлуки  с  тобой  лютует сверх
всякой  меры.  Если я  заикнусь,  что тоже  хочу  в Питер,  он  прибьет  мою
освежеванную тушку  над входом  в известное тебе здание - в  назидание всему
младшему офицерскому составу.
     - Ну и трепло же ты, Бориска! Хоть намекни, что там у тебя.
     - Ладно, но только ради прекрасных глаз твоей невесты. В понедельник...
или во вторник?  В общем, в глухую полночь на рубеже понедельника и вторника
один из переулков в центре огласил треск автоматной  очереди. Жилых зданий в
окрyге почти  не осталось,  одни конторы,  которые по  ночам, как ты  можешь
догадаться, не пишут. Но одну из  них охраняли дюжие  добры молодцы. Услышав
выстрелы, соколы храбро вызвали нас. Сами они соваться под пули почему-то не
пожелали,  более того, те полчаса, что  мы  до  них добирались, благоразумно
пролежали  на   полу.  Можешь  себе   представить,  сколь  ценными  были  их
свидетельские показания! Короче, прибыв на место преступления, мы обнаружили
дырявый как  сито "БМВ" и мертвого шофера.  А теперь  угадай с трех раз:  на
кого похожи владелец машины и его телохранитель?
     - Та-ак! Значит, личности установлены...
     -  Установлены-то  они  установлены,  да  только  нет  их  нигде,  этих
личностей. Как  корова  языком слизнула! Я третий день бегаю, как  савраска,
опрашиваю родственников, соседей, шапочных знакомых...  Полный  ноль. Вот  и
гадай: то ли их таки замочили, а тела зачем-то прибрали, то  ли похитили, то
ли  они  чудом  спаслись и дали драпака. А тут приходит  твой факс, из коего
недвусмысленно  вытекает,  что   мои  несчастные   жертвенные  овечки  имеют
отношение к исчезновению твоей суженой. Кстати, значит ли это, что их видели
в Питере?
     -  Да.  Пожалуй,  ты  прав,  Борис.  Пора  нам  объединяться.  Я вылечу
ближайшим рейсом. Ты до которого часа сегодня на работе?
     - Ты бы  еще спросил,  до которого  года я дожить собираюсь! Позвони из
Шереметьева, там видно будет.
     - Сандра! - позвал  Селезнев из холла, положив трубку. Хозяйка квартиры
тут же возникла в дверном проеме. - Ты слышала?  Я  должен лететь в  Москву.
Извини, ради бога, но у тебя не найдется сотни долларов в долг до завтра?
     -  Найдется, конечно.  Но если не брезгуешь,  можешь  взять  бандитские
деньги. Ну, те, что Варьке всучили  в поезде. Я настояла, чтобы она оставила
их дома, потому  что боюсь карманников. - Сандра подошла к высокой тумбочке,
на которой стоял телефон, выдвинула ящик и кивнула на россыпь зеленых купюр.
-  Вот  они.  Здесь тысяча  долларов. Бери смело,  мы  все  равно собирались
прогулять их в ресторане. Пусть лучше пойдут на благородное дело.
     Селезнев вытащил несколько банкнот и задумчиво повертел их в руках.
     - Навряд ли  они фальшивые, а, Сандра? С хозяином "Жигулей" эта парочка
расплатилась настоящими.  Жук Рогозин тоже  наверняка убедился,  что  его не
облапошили. Что это Вася с  Толей так щедро швыряются долларами? Студенты на
вокзале,  проводница,  Варвара, Рогозин,  Корольков... Пусть меня  вздернут,
если это богатство  нажито  праведным  путем! -  Дон  помолчал  и неожиданно
ухмыльнулся. - А иде