тем, как их головы  опускаются  и  поднимаются  под  его
выступающим животом, а  полные  груди  свободно  колышатся  в  перламутровом
тумане.
   Стук в дверь, раздавшийся в этот момент, оторвал Хвостова и его  партнерш
от  их  занятия.  Золотой  обруч  в  Надином  ухе  перестал  постукивать  по
внутренней части правого бедра, а рыжий водопад Светиных волос поднялся  над
его коленом, и обе женщины озадаченно посмотрели на него, не  зная,  следует
ли продолжать.
   Хвостов нахмурился. В его голове пронеслись мысли  о  суровом  наказании,
которое ждет того кто осмелился нарушить столь приятный процесс.
   - В чем дело?! - рявкнул он.
   - Извините, господин Хвостов, - раздался  голос  банщика.  -  Звонит  ваш
сотовый телефон...
   - Звонит? Я ведь запретил вам звать меня!
   - Я знаю, господин, но он звонит не переставая, и я...
   - Проклятье! Хватит!  -  в  ярости  завопил  Хвостов.  Он  встал,  сорвал
полотенце с ближайшего крючка и обернул его вокруг поясницы, затем приоткрыл
дверь и протянул руку. Горячий пар вырвался в коридор. - Дай сюда!
   Банщик передал ему сотовый телефон и  поспешно  удалился.  Закрыв  дверь,
Хвостов нажал на кнопку и приложил трубку к уху.
   - Слушаю! - произнес он, не скрывая раздражения.
   - Привет, Юрий. Я искренне надеюсь, что не оторвал  тебя  от  чего-нибудь
важного.
   Хвостов узнал голос Тенг Чоу и нахмурился.
   - Оторвал, - ответил он.
   - Тогда извини. Я пытался связаться с тобой по твоему служебному телефону
и потерпел неудачу.
   Хвостов посмотрел на Свету с Надей, которые  сидели  рядом  на  скамейке,
перешептываясь и хихикая. Может быть, он упустил что-то забавное.
   - Ну ладно, - ответил он, раздражаясь еще больше. - В чем дело?
   - Мне никак не удается связаться с  нашим  общим  знакомым.  Возможно,  я
позвонил тебе именно потому, что терпение кончилось.
   - Я ведь уже сказал, что больше  не  имею  к  этому  никакого  отношения!
огрызнулся Хвостов. - Зачем ты втягиваешь меня в свои дела?
   - Мой друг,  -  ласково  заметил  Тенг,  старательно  подчеркивая  каждое
произносимое им русское слово, - ты уже глубоко в них втянут.
   Хвостов побледнел.
   - Ты знаешь, что я  хочу  сказать.  Я  не  собираюсь  служить  постоянным
посредником между вами.
   - Нет, разумеется. Но ты был посредником в этой  сделке.  -  Тенг  сделал
паузу. - Возможно, все объясняется недостаточно надежной связью,  не  больше
того. У всех нас сейчас горячее время. И все-таки те,  кто  финансируют  это
дело, нуждаются в заверении, что  им  гарантирован  успех.  Они  хотят  быть
уверенными, что все пойдет и дальше в соответствии с утвержденным планом.
   Хвостов отвернулся от женщин и заговорил тише.
   - Послушай, мне наплевать на них, - прошипел он. -  Независимо  от  того,
что ты имеешь в виду, мое дело сделано. Если ты хочешь, чтобы я  связался  с
нашим другом, спросил, каковы его намерения, я  сделаю  это.  Но  это  будет
дружеская услуга с моей стороны, потому что я больше ничем никому не обязан.
   Наступило непродолжительное молчание.
   - Ну хорошо, - согласился Тенг все еще мягким голосом.  -  Впрочем,  тебе
следует помнить, что поиски истины могут быть возвращены на правильный  курс
с такой же легкостью, с какой они были отвлечены в ложном направлении.
   Хвостов вздрогнул.  Эти  азиаты  со  своими  загадочными  фразами  всегда
заставляли его нервничать. - Что ты хочешь этим сказать?
   - Подумай о своих интересах, мой друг. Будет очень  неприятно,  если  они
внезапно столкнутся с моими. Люди, стоящие за моей  спиной,  мнение  которых
тебя так мало интересует, имеют длинные руки и еще дольше помнят  нанесенные
им оскорбления.
   Хвостов неожиданно почувствовал  приступ  острой  боли  в  желудке.  Черт
побери, подумал он, ведь язва уже давно не давала себя знать.
   Он  глянул  через  плечо  на  Свету  и  Надю.  Они  все  еще   продолжали
перешептываться.  Казалось,  они  не  обращают  на  разговор  ни   малейшего
внимания.
   Страсть - одна из самых ненадежных и капризных эмоций, подумал Хвостов.
   Она может поднять человека из грязной канавы на вершину мира  и  затем  с
такой же легкостью столкнуть его в пропасть.
   - Я сейчас  позвоню  нашему  другу,  -  сказал  он  и  нажал  на  кнопку,
прерывающую разговор.
   Надя придвинулась к Хвостову, надеясь отвлечь его от дел ради продолжения
любовных утех.
   - Подожди, - сказал он, грубо оттолкнув ее. - Сначала мне нужно покончить
с этой чертовой путаницей.
   Собравшись с мыслями, он набрал номер прямого  телефона  министра,  чтобы
его секретарь не мог слышать разговора, и на другом  конце  канала  зазвонил
телефон.
   Он выждал пять звонков  после  чего  услышал  приветствие,  произнесенное
раздраженным голосом. Хвостов ответил тем же.
   - Здравствуйте, господин министр, - сказал он.
   - Хвостов? Ты с ума сошел! Почему ты звонишь мне сюда?
   - Всего несколько слов.
   - Дело не в этом. Линия может прослушиваться.
   - Вот что, господин министр. Я не люблю политику и сейчас начинаю жалеть,
что ввязался в это дело. Однако людям приходится следовать по выбранному ими
пути, - Ты не мог бы кончить  философские  рассуждения  и  перейти  к  сути?
Только не забудь, не исключено, что мы не одни и нас слушают.
   - Ну что ж, хорошо. Я хочу дать вам совет,  господин  министр,  -  бросил
Хвостов. - Вы можете поступать с ним, как вам угодно, но я надеюсь, что  все
же вы отнесетесь к нему с должным вниманием.
   - Ну хорошо, хорошо. Так в чем дело?
   - Наш зарубежный компаньон считает, что вы  перестали  обращать  на  него
внимание. Он говорит...
   - Этот человек не является моим компаньоном. Он всего  лишь  передаточная
инстанция для товаров и, в свою  очередь,  передает  то,  что  ему  Поручают
другие.
   - Меня это мало интересует. Он утверждает, что вы отказываетесь  отвечать
на его звонки. Мне видится важным, чтобы вы поговорили с ним.
   - Хвостов, разве ты не  понимаешь,  что  я  закладываю  фундамент  нашего
общего дела? Я не  хочу  повиноваться  его  капризам.  Если  он  ухе  сейчас
считает,  что  может  говорить  со   мной   когда   ему   заблагорассудится,
представляю, что он потребует потом. Он и его хозяева, что скрываются за его
спиной.
   - Поговорите с ним, господин министр. Успокойте его. Я не хочу, чтобы  он
стал моим врагом.
   - А мне не нравится, что он пытается противопоставить нас друг другу. Ему
придется подождать, когда я буду готов поговорить с ним.  Если  ему  это  не
нравится, хрен с ним.
   - Послушайте, вы должны понять, что в его силах повернуть все это  против
нас самих.
   - У нас достаточно дел, чтобы не забивать себе головы его  проблемами.  Я
получил  секретную   информацию   относительно   американской   операции   в
Калининграде.
   Там  происходят   события,   которые   могут   принести   нам   серьезные
неприятности, хотя я не знаю точно, какие  именно.  Мы  должны  быть  готовы
принять срочные меры, если в этом возникнет необходимость. Мне кажется,  что
в создавшейся обстановке ты сам должен взяться за это дело.
   - Это меня не интересует. Я уже сделал все.
   -  От  тебя  потребуется  нечто  большее.  Мне  нужно  снаряжение,  могут
понадобиться и люди. Если ты считаешь, что  можешь  сейчас  умыть  руки,  то
совершаешь серьезную ошибку.
   - Видел я гребаные ваши игры! Я уже сказал, жалею,  что  ввязался  в  это
дело!
   - Ничего не поделаешь, Хвостов. Жизнь - это  политическая  игра,  с  того
самого момента, как еще в детстве мы соперничали  друг  с  другом,  стараясь
завоевать внимание родителей, отхватить себе то, что лучше и  интересней.  Я
уверен, что именно тогда мы научились предательству. Семья  является  школой
предательства, где мы становимся  иудами  и  любимый  брат  превращается  во
врага, верно?
   - Не знаю. Я перестал вас понимать, господин министр.
   - Вот как?  Только  не  забывай,  что  именно  ты  был  на  той  шхуне  в
Хабаровске.
   - У вас все? - спросил Хвостов, не скрывая сарказма.
   - Нет.  Мне  нужно,  чтобы  ты  использовал  свои  многочисленные  связи,
несмотря на то, что я отношусь к ним  с  презрением.  Пришло  время  немного
помутить воду.
   Там есть фракции, которые вполне могут разделять нашу общую точку зрения.
Мне представляется,  что  пора  вытащить  их  на  яркий  свет  общественного
внимания.
   - Что вы хотите этим сказать? - недоуменно спросил Хвостов.
   - У националистов, сепаратистов, коммунистов и  реформаторов  есть  общая
цель - помешать поступлению иностранной помощи в Россию. Мне кажется, нужно,
чтобы кто-то обратил на это их внимание, не так ли? Кроме  того,  интерес  к
этому должны проявить военные  и  ФСБ,  несправедливо  лишенные  возможности
воспользоваться  щедростью  наших  врагов   и   утратившие   таким   образом
способность забрать что-то для собственных нужд. Ты не считаешь, что кому-то
следовало поинтересоваться, как они  относятся  к  этому  и  что  собираются
предпринять?   Даже   церковь   и   организованная    преступность    кровно
заинтересованы в этом. Понимаешь, Хвостов, чем мощнее давление на  Старинова
и его друзей на Западе,  тем  быстрее  мы  достигнем  своих  целей.  У  тебя
щупальца повсюду. Думаю, пора воспользоваться ими.
   - То, о чем вы говорите, - Хвостов стал заикаться от волнения, - вряд  ли
можно выполнить за несколько мгновений.
   - Тогда принимайся за дело  немедленно.  Не  забывай,  Хвостов,  что  без
человека, который не может показать, на что  он  способен,  легко  обойтись.
Итак, о чем еще ты хотел поговорить?
   - Вы не дали мне ответа на вопрос, по поводу которого я позвонил.
   Относительно передаточной инстанции, как вы назвали его.
   - Я сказал, чтобы он убирался ко всем чертям!  С  этого  момента  я  буду
разговаривать только с его хозяевами и только в такое время, когда это  меня
устраивает. А если ты не выполнишь того, что я тебе поручил, Хвостов, то  же
самое будет относиться и к тебе. Если ты вообще останешься на прежнем месте.
А теперь будь здоров, Хвостов. И будь наготове, когда понадобишься.
   - Подождите, не отключайтесь. Вы  слышите  меня?  Черт  побери,  вы  меня
слышите? Алло, алло, алло... - Из  телефона  в  его  потной  руке  отчетливо
доносился низкий гудок. Он выругался и швырнул трубку в угол. - Проклятье!
   Какой-то звук снова привлек его внимание к женщинам, которые,  прижавшись
друг к другу, боязливо смотрели на него.
   - А вы чего уставились? Идите сюда и покажите на что вы способны!  -  Это
были слова его собеседника. На что он способен!  Хвостов  сел  на  скамью  и
устроился поудобней. Когда женщины вернулись на прежнее место и принялись за
работу он закрыл глаза. Политические  игры.  Грязное  дело.  Есть  множество
других занятий, которыми он занимается с большим удовольствием.

Глава 23

Вашингтон, округ Колумбия, 6 января 2000 года

   В сером тренировочном костюме  и  с  бейсбольной  шапочкой  "Балтиморские
иволги" на голове, обутый в кроссовки "Найк", Алекс Нордстрем бежал  трусцой
по центральному бульвару Молл американской  столицы.  На  лице  его  застыло
выражение спокойной сосредоточенности, и  он  полностью  отдался  привычному
ритму, с которым длинные ноги несли его по аллее. Алекс приближался к второй
половине своей утренней дистанции, он чувствовал, как его  кровь  насыщается
кислородом, а мышцы бедер и икр уже испытывают приятную расслабленность.
   Согнутые в локтях руки двигались в привычном ритме  с  ногами,  он  видел
перед собой Конститьюшн-гарденс и уходящую ввысь  мраморную  иглу  памятника
Вашингтону. Здесь  Алекс  обычно  поворачивал  назад,  на  восток,  завершая
двухмильную утреннюю  пробежку.  Не  исключено,  что  сегодня  ему  придется
немного подождать, в зависимости от того, появится ли  Блейк  в  условленное
время.
   Нордстрем  сомневался,  что  ему  повезет,  принимая  во  внимание,   что
заместитель государственного  секретаря  и  глава  Бюро  иностранных  дел  в
Госдепе  был  человеком,  механизм  внутренних  часов  которого,   казалось,
безнадежно  испортился  еще  в  бытность  его   лучшим   студентом   Алекса,
преподававшего политологию в Джорджтаунском университете.
   Нордстрем продолжал неторопливо бежать по аллее, не видя причины спешить.
   К   северу   от   бульвара   возвышались   массивные    громады    зданий
Федерал-трайэнгл, уходившие дальше к Пятнадцатой улице.  Их  крыши  краснели
сквозь оголенные ветви деревьев. На юге Нордстрем видел  белые  колоннады  и
галереи здания Министерства сельского  хозяйства.  Он  размеренно  дышал,  и
выдохнутый им воздух на утреннем морозце тут же  превращался  в  белый  пар,
однако привычный ритм ускорил обмен веществ в  его  организме,  и  Алекс  не
обращал внимания на то,  что  холодные  порывы  ветра  со  стороны  Потомака
срывают  градинки  пота  с  его  щек  и  лба.  На  спине,  между  лопатками,
тренировочный костюм промок и стал темным  от  пота,  но  это  был  здоровый
приятный пот, вместе с которым через поры  его  тела  уходили  напряжение  и
усталость.
   Справа от него по улице проносились дорогие автомобили с сидящими  в  них
элегантно одетыми мужчинами и  женщинами.  В  большинстве  своем  автомобили
поворачивали на север или на юг по Семнадцатой улице, направляясь к музеям в
центральной части города или к правительственным зданиям.  Некоторые  машины
продолжали  ехать   вперед   мимо   Рефлектинг-пул   к   тому   месту,   где
Конститьюшн-авеню превращалась в шоссе ј 66, уходившее на мост  и  дальше  в
сторону Арлингтона.
   Примерно в миле позади Нордстрема золотой купол  Капитолия  отражал  лучи
утреннего солнца, уже освещающего красные кирпичные  башенки  Смитсоновского
замка. На широком пространстве Молла фигуры пешеходов и бегунов  растянулись
по дорожкам на различных этапах своего утреннего  ритуала.  Белки  и  голуби
ссорились из-за скудных крошек зимнего рациона, а юные студенты колледжей, в
теплых пуховых куртках и вязаных шапочках, которые  приехали  в  столицу  на
время каникул, направлялись  к  маленькому  круглому  катку,  расположенному
рядом с Музеем естественной истории, с коньками, которые несли  перекинутыми
через плечо на связанных шнурках. События недельной давности на Таймс-сквер,
похоже, оказали на парней и девушек не  большее  влияние,  чем  на  белок  и
голубей.
   Это что, способность быстро восстанавливать физические и моральные  силы,
присущая молодежи!? - подумал Нордстрем. Или, может быть,  уже  укрепившаяся
стойкость поколения, родившегося в эпоху,  когда  терроризм  стал  постоянно
присутствующим фактором,  чем-то  вроде  природных  катаклизмов,  таких  как
землетрясения и ураганы? Алекс не был уверен, что ему хочется знать  это,  и
надеялся, что причина скорее в первом.  По  крайней  мере  на  него  величие
столицы производило достаточное впечатление, чтобы в голове начинал  звучать
припев гимна  "Звезды  и  полосы",  вызывая  ощущение  глубокой  преданности
усыновившей его стране.
   У Четырнадцатой улицы он замедлил темп и перешел на бег на месте,  ожидая
перерыва в потоке транспорта, затем покинул Молл и оказался у газона  вокруг
памятника.  Здесь  начинался  постепенный  подъем  к  основанию  гигантского
обелиска.
   Нордстрем наклонился вперед, побежал вверх и в этот момент услышал  сзади
звук бегущих ног. Он оглянулся и увидел, что Блейк следует за  ним  всего  в
нескольких ярдах позади. Нил был  атлетически  сложенным  мужчиной  тридцати
пяти  лет  с  правильными  чертами  лица  и  длинными  -  для  Вашингтона  -
светло-каштановыми волосами. Он был в черном тренировочном костюме "Спидо" с
ярко-голубыми полосами по бокам  и  выглядел  в  точности  так,  как  должен
выглядеть молодой представитель общественной элиты.
   - Нил, - Нордстрем чуть замедлил бег, - ты давно преследуешь меня?
   Блейк кивнул в сторону Четырнадцатой улицы.
   - Я пробежал мимо Овала и увидел, как ты пересекаешь улицу, - ответил он.
   - Мог бы догнать тебя раньше, но встретил  симпатичную  девушку,  которая
заблудилась и нуждалась в помощи так что пришлось остановиться на  несколько
минут. К тому же мне хотелось  предоставить  тебе  несколько  дополнительных
минут спокойного бега.
   - Подумать только, какая забота! - улыбнулся Нордстрем. - Ты взял  у  нее
телефон? На случай, если она заблудится снова?
   - Уже лежит в надежном месте, - Блейк похлопал по карману.
   Нордстрем одобрительно кивнул. Некоторое время они  молча  бежали  рядом,
поднялись на вершину холма и начали спуск к Рефлектинг-пул.  Лучи  утреннего
солнца отражались от поверхности воды.
   - У меня есть кое-что для тебя, - начал Блейк. -  Получить  эти  сведения
оказалось нелегко. Если кому-нибудь станет известно, что это  я  организовал
утечку информации, мне придется принять предложение кузена Стива из  Чикаго,
который все время приглашает меня открыть вместе с ним булочную.
   Нордстрем молча кивнул.
   - Ты слышал о промышленной корпорации "Лиан-груп"? - спросил Блейк.
   - Разумеется.
   - Это они изготовили товар, использованный в Нью-Йорке.
   Нордстрем снова кивнул. Его лицо стало серьезным и задумчивым.
   - Как относительно покупателя? - спросил он.
   - След ведет к русскому дилеру. После этого теряется.
   Наступила длительная пауза.
   - Проклятье, - произнес наконец Нордстрем качая головой.
   - Я и не рассчитывал, что  моя  новость  тебе  понравится,  -  согласился
Блейк.
   Нордстрем снова замолчал.
   - Это все?
   - Пока все. Если узнаю еще что-нибудь, дам знать.
   - Спасибо, - улыбнулся Нордстрем.  -  Я  рад,  что  поставил  тебе  тогда
отличную отметку.
   - Я заслужил ее, - возразил Блейк. Нордстрем посмотрел на него.
   - Самонадеянный молокосос, - улыбнулся он.
   - Все идет к тому, что ты был тогда прав, Горд,  -  сказал  Нордстрем  по
телефону.
   Он только что вернулся домой после  пробежки,  принял  душ,  облачился  в
махровый халат и теперь говорил с Гордианом о том, что узнал от Блейка.
   -  Я  почти  жалею,  что  оказался  прав,  -  сказал   Гордиан.   -   Эта
"Лиан-груп"... я слышал о ней раньше. По-моему, это название упоминалось  во
время  слушания  дела  о  финансировании  избирательной  кампании   Томпсона
несколько лет назад, не так ли?
   - Совершенно верно, - кивнул Нордстрем. - Доказательства, что  корпорация
финансировала  его  избирательную  кампанию  из  китайских   государственных
средств, не  были  такими  же  убедительными,  как  в  случае  с  "Липло"  и
некоторыми  другими  иностранными  фирмами,  но,  тем  не  менее,  они  были
достаточно вескими. По моему мнению, пожертвования "Лиан-груп" поставили  по
крайней мере двух сенаторов в более выгодное положение  по  сравнению  с  их
соперниками и, вполне возможно, привели их к победе.
   - Я по-прежнему мало что понимаю в этом деле, подобно Меган. Какая  может
быть связь между Лиан-груп" и русскими? И, конкретно, какими русскими?
   Нордстрем сидел на краю дивана у себя в гостиной, наклонившись  вперед  и
рассеянно наматывая на палец телефонный провод.
   - У меня нет доказательств, и я могу только гадать, - произнес он. -  Мне
нужно покопаться в бумагах, Горд,  заглянуть  в  архивы,  прежде  чем  смогу
сказать тебе что-то определенное, на что ты сможешь положиться.
   - Говори, я понимаю твое положение.
   - Есть обстоятельства, которые указывают на то, что в  это  дело  замешан
российский  министр  Иван  Банкиров.  Долгое  время  он  поддерживал  тесные
отношения с корпорацией "Лиан-груп", а также  с  китайскими  руководителями.
Кроме  того,  следует  иметь  в  виду,  что  семья  Башкировых  до   прихода
большевиков имела обширные коммерческие интересы по всей Азии.
   - Каковы его мотивы?
   - Башкирова вряд ли можно назвать американофилом... я не уверен, что  это
правильный термин. Как ты думаешь?
   - Не знаю, - ответил Гордиан, - однако смысл Достаточно ясен.
   - Как бы то ни было, он не доверяет капитализму и демократии  и,  подобно
многим людям его поколения, предпочел  бы  спасти  прежнюю  коммун