ил с Риттером и  задал  вопрос,  который
сам по, себе являлся оскорбительным. Каттер знал, что он  уже  унизил  этого
человека, и понимал, что продолжать унижать его дальше не слишком  умно,  но
вдруг президент действительно прав? В этом случае требовались дополнительные
действия. Риттер отреагировал как-то странно, оставив тревожное впечатление.
В его голосе следовало ожидать раздражения,  но  оно  отсутствовало.  Вместо
этого  он   отвечал   подобно   любому   государственному   служащему:   да,
распоряжения, разумеется, были выполнены. Риттер был холодным и бесстрастным
сукиным сыном, но даже у таких людей есть предел, за которым эмоции начинают
одерживать верх.
   Каттер знал, что в общении с заместителем директора  ЦРУ  по  оперативной
работе он достиг этого предела и превзошел  его.  В  тоне  Риттера  не  было
гнева, а его следовало ожидать.
   Здесь что-то не  так.  И  тут  же  советник  президента  по  национальной
безопасности взял себя в руки. Здесь может быть что-то не так. Не исключено,
что Риттер занимается моральными экзерсисами. А вдруг  он  понял,  что  этот
способ действий является единственно правильным, и примирился с  неизбежным?
В конце концов, Риттеру нравилось быть заместителем директора ЦРУ.  Это  его
талон на питание, как принято говорить среди  правительственных  чиновников.
Даже самым высокопоставленным чиновникам требуется их  должность.  Даже  они
часто  неохотно  думают  о  том,  что  придется  покинуть  удобный  кабинет,
секретаря, но  больше  всего  должность,  означавшую,  несмотря  на  скудное
жалованье, их принадлежность к числу  Важных  Персон.  Как  сказано  было  в
каком-то фильме: оставляя правительственный пост, ты входишь в реальный мир.
А в реальном мире от людей ждут, чтобы они подкрепляли делами свои доклады и
оценки, полученные по  результатам  разведывательной  деятельности.  Сколько
людей оставалось на государственной службе из-за безопасности, уверенности в
завтрашнем дне,  привилегий  и  изоляции  от  "реального"  мира?  Каттер  не
сомневался, что таких людей гораздо больше, чем тех,  которые  рассматривали
себя, как честных слуг народа.
   Но даже если есть какая-то вероятность этого, решил Каттер,  нет  никаких
гарантий, и следует продолжить проверку.  Поэтому  он  позвонил  на  базу  в
Херлбурт-Филд и попросил связать его с  оперативным  дежурным  по  авиакрылу
специального назначения.
   - Мне нужно поговорить с полковником Джоунсом.
   - Полковник Джоунс отсутствует и находится вне пределов досягаемости.
   - Мне нужно знать, где он.
   - У меня нет таких сведений, сэр.
   - Что вы хотите этим  сказать,  капитан?  Офицер,  несущий  дежурство  по
авиакрылу, успел смениться,  и  эти  обязанности  сейчас  исполнял  один  из
пилотов-вертолетчиков.
   - Я хочу сказать, что не знаю,  сэр,  -  ответил  капитан.  Ему  хотелось
ответить на такой  глупый  вопрос  с  большим  пренебрежением,  но  это  был
специальный канал связи, и кто его знает, с кем он сейчас говорит?
   - Кто может ответить на этот вопрос?
   - Не знаю, сэр, но могу попытаться выяснить. А вдруг это просто  какая-то
путаница? - спросил себя Каттер. Но если нет?
   - Скажите, капитан, все ваши танкеры МС-130 на месте? - спросил он.
   - Три "птички" отсутствуют - их куда-то  послали,  сэр.  Куда  конкретно,
сказать не имею  права,  это  секретная  информация,  сэр,  -  вернее,  хочу
сказать,  что  местонахождение  наших,  самолетов  почти   всегда   является
секретной информацией. К тому же к югу от нас движется  этот  ураган,  и  мы
готовимся перебросить множество наших "птичек" на другие базы,  если  ураган
изменит курс и направится в нашу сторону.
   Каттер мог потребовать, чтобы ему сообщили  требуемые  сведения.  Но  при
этом придется назвать себя, и  даже  в  этом  случае  молодой  офицер  может
отказаться выполнить приказ, потому что не получил никаких указаний.  Офицер
знает, что его не накажут за отказ проявить инициативу и сделать что-то  ему
запрещенное, - по крайней мере не по телефону, защищен  он  или  нет,  Кроме
того, такое требование может привлечь внимание к кое-чему нежелательному...
   - Хорошо, - произнес наконец Каттер и повесил трубку. Затем  позвонил  на
базу Эндрюз.

***

   Первая тревожная новость поступила от Ларсона,  барражирующего  на  своем
"Биче" над посадочной площадкой "Черты". Хуардо, все еще чувствующий боль от
раны в бедре, смотрел через борт самолета в свои очки ночного видения.
   - Эй, приятель, вижу на земле грузовики в направлении на три часа. Их там
штук пятнадцать.
   - Ну вот, прямо-таки великолепно, - произнес Ларсон и включил микрофон.
   - "Коготь", вызывают "Маленькие глазки", как - слышите?
   - "Маленькие глазки", это "Коготь", слышу вас хорошо, - отозвался "Боевой
Коготь".
   - Сообщаю, что мы заметили возможное скопление противника на местности  в
шести километрах к юго-востоку от "Черты". Повторяю, видим внизу грузовики.
   Люди не замечены. Советую информировать "Черту"  и  "Босса"  о  возможном
наступлении.
   - Вас поняли.
   - Господи, надеюсь, что  сегодня  они  опоздают,  -  произнес  Ларсон  по
внутренней связи. - Сейчас спустимся пониже и посмотрим.
   - Если ты так считаешь, приятель, то действуй. Ларсон выдвинул закрылки и
уменьшил газ до предела. Уже почти стемнело, а летать на малой высоте  среди
горных вершин не относилось к  числу  развлечений  летчика.  Хуардо  смотрел
вниз, но кроны деревьев ограничивали обзор.
   - Ничего не вижу.
   - Интересно, сколько времени стоят здесь эти грузовики...
   Снизу, метрах в пятистах ниже горной вершины, мелькнула яркая вспышка. За
ней последовало несколько других, поменьше, похожих на искры.  Ларсон  снова
включил микрофон.
   - "Коготь", это "Маленькие глазки". По  нашему  мнению,  ниже  посадочной
площадки "Черты" идет бой.
   - Понятно.

***

   - Спасибо, принял, - ответил полковник Джоунс на информацию, переданную с
МС-130. -  Командир  сообщает  экипажу:  у  следующей  посадочной  площадки,
возможно, идет бой. Не исключено, что придется подбирать  их  под  вражеским
огнем. - И в этот момент что-то изменилось. Вертолет грузно осел и  замедлил
движение. - Бак, в чем дело?
   -  Значит,  так,  -  послышался  голос  бортмеханика.  -  Думаю,  у   нас
уменьшается давление из-за утечки воздуха, возможно, вышел из  строя  клапан
на двигателе номер два. Уменьшается скорость Nf и скорость Ng, сэр.  Немного
поднимается температура Т5 - В десяти футах над головой бортмеханика лопнула
пружина, и клапан открылся шире, чем следует. Из него начал сочиться воздух,
предназначенный для циркуляции  внутри  турбины.  В  результате  уменьшилось
сгорание в двигателе, что выразилось в уменьшении Nf, или свободной скорости
вращения  турбины,  а  также  в   уменьшении   мощности   Ng   от   турбины,
вырабатывающей газ, и, наконец, в потере объема  воздуха,  результатом  чего
стало повышение температуры в  выхлопной  трубе,  называемой  Т5.  Джоунс  и
Уиллис видели все это по показаниям приборов, но только сержант  Циммер  мог
сообщить им причину. Забота о двигателях была его делом.
   - Продолжай, Бак, - приказал Джоунс.
   - Мы утратили двадцать шесть процентов мощности в  двигателе  номер  два,
сэр. Исправить повреждение я не могу. Вышел из строя клапан, значит, вряд ли
положение ухудшится. Температура выхлопных газов должна стабилизироваться на
уровне, не выходящем за пределы максимально допустимого... по-видимому.  Это
еще не авария, Пи-Джи. Буду следить за происходящим.
   - Ладно, - проворчал пилот. Это относилось не к Циммеру, а к клапану.
   Все-таки плохая новость. До сих пор  дела  шли  хорошо,  слишком  хорошо.
Подобно многим боевым ветеранам, Пол Джоунс  был  подозрительным  человеком.
Сейчас он производил в уме расчеты мощности тяги  и  веса.  Для  того  чтобы
заправиться и лететь  обратно  в  Панаму,  придется  перебраться  через  эти
проклятые горы...
   Однако сначала нужно подобрать солдат.
   - Каково время подлета?
   - Четыре минуты, - ответил капитан  Уиллис.  -  Увидим,  перелетев  через
следующий хребет. Начинаем проваливаться - не удерживаем высоту, сэр.
   - Да, чувствую. - Полковник Джоунс посмотрел на приборы. Двигатель  номер
один работал на ста четырех процентах нормальной мощности, номер  два  -  на
семидесяти трех, чуть больше. Поскольку завершить  следующий  этап  операции
они могут, несмотря на возникшие затруднения, Пи-Джи перестал пока думать  о
возможных последствиях. Он ввел в автопилот новые исходные данные, требующие
большей высоты. Теперь, когда нагрузка на корпус  вертолета  увеличилась,  а
мощность несущих двигателей упала, перелетать хребты будет труднее.
   - Да, там идет настоящий бой, - через минуту заметил Джоунс. Его  система
ночного видения позволяла следить за событиями на земле, которые развивались
весьма активно. Полковник включил радио.
   - "Черта", это "Босс". Отвечайте. Молчание.
   - "Черта", это "Босс". Отвечайте! Потребовалось еще две  попытки,  прежде
чем они услышали ответ с земли.
   - "Босс", это "Черта", мы отражаем нападение.
   - Понятно, "Черта". Я и сам вижу это, сынок. Вы находитесь в трех  сотнях
метров вниз по склону от посадочной площадки. Поднимайтесь к вершине, мы вас
прикроем. Повторяю, мы вас прикроем.
   - Мы ведем бой вблизи от противника, "Босс".
   - Бегите. Повторяю, бегите, мы прикроем вас, - спокойно заверил командира
полковник Джоунс. - Не теряйся, малыш. Такое бывало и у меня.  Я  знаю,  что
делать... Немедленно отрывайтесь от противника!
   - Слушаюсь. "Черта", говорит "Шестой". Всем сейчас же прекратить огонь  и
отойти к посадочной площадке. Повторяю, все к посадочной площадке!  -  Голос
капитана был отчетливо слышен внутри вертолета.
   Пи-Джи включил микрофон.
   - Бак, приготовить пулеметы. Пулеметчикам  занять  места.  Внимание,  под
нами свои солдаты. Повторяю, внизу свои солдаты. Будьте очень внимательны  с
проклятыми пулеметами!
   Джоунсу отчаянно хотелось, чтобы во время полетов над Лаосом у  него  был
хоть один такой вертолет. "Пейв-лоу" нес на себе титановую броню весом более
тысячи фунтов, закрывающую, разумеется, двигатели, топливные баки и  коробки
передач. Кабина пилотов была защищена  менее  надежным  кевларом.  Остальная
часть  вертолета  находилась  в  худшем  положении  -  проткнуть   отверткой
алюминиевое покрытие мог даже ребенок. Впрочем, такова  жизнь,  Джоунс  знал
это. Он кружил в тысяче футов над посадочной площадкой, в двух тысячах ярдов
в стороне от нее  по  часовой  стрелке,  стараясь  прочувствовать  ситуацию,
которая выглядела не слишком многообещающей.
   - Не нравится мне это, Пи-Джи, - сообщил ему Циммер по системе внутренней
связи. Сержант Бин у пулемета, направленного в кормовой  люк,  разделял  это
чувство, но молчал. Райан, до  сих  пор  не  видевший  ничего  на  любой  из
посадочных площадок, тоже не открывал рта.
   - Они пошли, Бак.
   - Похоже на это.
   - Все, начинаю снижаться. Командир - экипажу: мы снижаемся, чтобы получше
рассмотреть место посадки.
   Разрешаю  вести  ответный  огонь,  если  в  нас  будут  стрелять,  но  не
открывайте огня по своей инициативе, пока не получите команды. Сообщите, как
поняли.
   - Циммер - понял.
   - Бин - понял.
   - Райан - понял. - Все равно я не вижу, куда стрелять, подумал Джек.
   На самом деле ситуация была намного хуже, чем выглядела со стороны.
   Нападающие боевики картеля  приблизились  к  посадочной  площадке  с  той
стороны, откуда их не ждали. В результате они прошли через запасную площадку
группы "Черта", и у солдат не хватило времени, чтобы полностью подготовиться
к обороне. Хуже всего оказалось то,  что  среди  наступающих  были  боевики,
уцелевшие после боя с группой "Кинжал" и кое-чему уже научившиеся. Например,
они поняли, что иногда безопаснее быстро переходить в атаку, чем медлить. Им
было также  известно  про  вертолет,  хотя  недостаточно.  Знай  они  о  его
вооружении, бой мог бы закончиться, едва начавшись, но они рассчитывали, что
спасательный вертолет не несет никакого вооружения, потому  что  никогда  не
видели  других.  Как  всегда  случается   в   бою,   судьба   его   решалась
целеустремленностью и ошибками, опытом и неподготовленностью. Группа "Черта"
быстро  отходила,  отрываясь  от  противника,  оставляя  за  собой  поспешно
приготовленные ловушки и противопехотные мины "клеймор", но и в этом  случае
понесенные потери не столько  останавливали  нападающих,  сколько  гнали  их
вперед. К тому же ветераны боя за холм приобрели некоторый опыт. Теперь  они
разделились  на  три  группы  и   начали   обходить   посадочную   площадку,
расположенную на вершине.
   - Вижу мигалку, - произнес Уиллис.
   - "Черта", это "Босс". Обозначьте посадочную площадку.
   - "Босс", говорит "Черта". Площадка обозначена мигалкой.
   - Понятно. Заходим на посадку. Соберите своих людей на открытом месте.
   Повторяю, соберите своих Людей на открытом месте, чтобы мы видели вас.
   - У нас трое раненых, мы несем их. Делаем все, что в-наших силах.
   - У вас тридцать секунд, - сообщил Пи-Джи.
   - Будем наготове.
   Как и раньше, пулеметчики слышали только половину разговора,  за  которым
последовали указания:
   - Командир обращается к экипажу. Я приказал нашим солдатам  собраться  на
открытом месте. Как только мы сосчитаем их и  разберемся  в  обстановке,  вы
должны полить всех остальных пулеметным  огнем.  Если  увидите  кого-то,  он
скорее всего наш. Всех стреляющих подавляйте беспощадно. Райан, это значит -
выбивайте из них последнее дерьмо.
   - Понял, - ответил Джек.
   -  Пятнадцать  секунд.   Приготовиться!   Все   случилось   без   всякого
предупреждения. Никто не заметил, откуда он появился.  "Пейв-лоу"  спускался
круто, но все-таки не мог не пролететь  над  противником.  Шестеро  боевиков
услышали его приближение  и  заметили  черную  массу,  двигающуюся  на  фоне
облаков.
   Они мгновенно направили автоматы в небо и  начали  выпускать  в  вертолет
очередь за очередью. Пули калибра 7,62 миллиметра пробивали пол вертолета  с
характерным звуком, напоминающим град, падающий на железную  крышу.  Каждый,
кто услышал это, сразу понял, откуда исходит опасность. Тот,  кто  не  успел
сообразить, отреагировал, когда послышался крик раненого. В  кого-то  попала
пуля.
   - Пи-Джи, нас обстреливают, -  сообщил  Циммер  по  внутренней  связи  и,
направив  свой  пулемет  вниз,  выпустил  короткую  очередь.  Снова   корпус
вертолета завибрировал. Линия  трассирующих  пуль  продемонстрировала  всему
миру, где находится "Пейв-лоу" и что это такое, и огонь с земли усилился.
   - Боже мой! - Пули защелкали по бронестеклу кабины. Они не пробивали его,
но оставляли царапины и при попадании искрились подобно  светлячкам.  Джоунс
инстинктивно бросил вертолет вправо, уходя от вражеского огня, и левый  борт
повернулся к полю боя.
   Райан был испуган, как никогда  в  жизни.  Казалось,  на  земле  мелькает
сотня, две сотни, тысяча вспышек и все выстрелы нацелены прямо на него.  Ему
хотелось куда-то спрятаться, но Джек понимал, что самое безопасное место  за
тысячефунтовой пулеметной турелью. У пулемета не  было  настоящего  прицела.
Райан  посмотрел  вдоль  вращающихся  стволов,  направил  их   на   особенно
многочисленные вспышки и нажал на кнопку.
   Ему показалось, что он держит в руках  отбойный  молоток,  а  грохот  был
таким, словно великан разрывает на  куски  парусину.  Перед  глазами  Райана
вырос язык пламени в шесть футов длиной и три шириной, -  пламени  настолько
яркого, что он едва различал что-то сквозь него. Однако  протянувшийся  вниз
компактный цилиндр из трассирующих пуль был ясно виден, и он  провел  им  по
сверкающим на земле вспышкам автоматных очередей. Райан  водил  смертоносной
струей взад и вперед, в этом ему  помогали  колебания  корпуса  вертолета  и
невероятная вибрация самого пулемета.  В  течение  нескольких  секунд  линии
трассирующих пуль поливали район пели. Когда он оторвал  большие  пальцы  от
кнопки, вспышек больше не было.
   - Вот сукин сын, - пробормотал он себе под нос, настолько удивленный, что
даже позабыл об угрожающей опасности. Но в вертолет стреляли  из  нескольких
мест. Райан  выбрал  другую  цель  и  принялся  за  дело.  На  этот  раз  он
ограничивался  короткими  очередями,  по  несколько  сотен  выстрелов.   Тут
вертолет развернулся, и цели исчезли.
   Джоунс и Уиллис, сидящие в кабине, поглядывали на приборы. Было очевидно,
что многочисленные попадания не нанесли серьезного  ущерба  машине.  Системы
управления, также защищенные броней, двигатели, коробки  передач,  топливные
баки - все это было недоступно для автоматных пуль. По крайней мере,  таковы
были расчеты проектировщиков.
   - У нас есть раненые, - доложил Циммер.  -  Нужно  бы  закончить  с  этим
побыстрее, Пи-Джи.
   - Знаю, Бак, - отозвался полковник. Он снова развернул  вертолет,  заходя
теперь слева. - "Черта", это "Босс", начинаем новую попытку. - Даже в голосе
полковника  больше  не  было  ледяного  спокойствия.  Боевые   действия   не
изменились, зато он постарел.
   - Они приближаются. Быстрее, мистер! Мы все здесь, мы все здесь!
   - Еще двадцать секунд, сынок.  Командир  -  команде:  возвращаемся  через
двадцать секунд.
   Вертолет  словно  замер  в  воздухе,  развернулся,   внезапно   прекратив
величественное скольжение. Джоунс надеялся, что противник на земле  окажется
не готовым к этому маневру. Он повернул ручку управления,  увеличил  обороты
до предела и опустил нос, ныряя в сторону посадочной площадки. Снизившись на
двести метров, полковник рванул на себя ручку управления, уменьшил  скорость
снижения и поднял нос вертолета. Это был его обычный маневр, отработанный до
полного совершенства. "Пейв-лоу" сбросил скорость движения  точно  в  нужном
месте - и грузно упал  вниз  из-за  утерянной  мощности  второго  двигателя.
Джоунс весь сжался при  ударе,  словно  ожидал  взрыва  мины,  но  этого  не
произошло.
   Казалось, время остановилось. Именно так происходит с людьми, когда  тела
переполняются адреналином и  события  начинают  совершаться  в  ином,  своем
собственном темпе. Райан думал, что способен видеть проносящиеся над головой
лопасти ротора. Ему хотелось оглянуться назад, хотелось увидеть,  успели  ли
солдаты  подняться  внутрь  вертолета,  однако  он  нес  ответственность  за
происходящее перед левой дверцей, куда смотрело  дуло  пулемета.  И  тут  он
осознал, что нет смысла экономить боеприпасы. Едва Райан убедился, что перед
ним нет своих, он нажал на кнопку ведения огня и  начал  поливать  очередями
край  леса  на  высоте  фута  над  землей.  Циммер  сделал  то  же  самое  с
противоположной стороны.
   Кларк смотрел в кормовой люк. Бин стоял у своего пулемета, однако не  мог
стрелять. Именно здесь находились свои. И вот, наконец, показались  солдаты,
передвигая  ногами,  как  при  беге,  но   медленно-медленно,   словно   при
телевизионном повторе. И тут из леса полетели пули.
   Райан был изумлен, что кто-то остался еще жив в  том  месте,  которое  он
только что  поливал  смертоносными  очередями,  но  там  были  люди,  и  они
обстреливали вертолет. Мелькнули искры - в раму  двери  попала  пуля,  и  он
понял, что стреляют в него. Джек не сжался от испуга. Прятаться было некуда,
и он понимал, что в борт пуль попадает куда больше. Он поднял  на  мгновение
голову,  заметил,  откуда  ведется  стрельба,  прицелился  и  открыл  огонь.
Казалось, отдача сдвинет вертолет. Раскаленные  газы,  вылетающие  из  шести
стволов, пробили туннель в облаке пыли, поднятом вращающимся ротором, однако
из леса все еще летели пули и там мелькали вспышки автоматных очередей.
   Кларк слышал крики  внутри  и  снаружи,  доносящиеся  сквозь  низкий  рев
пулеметов. Он чувствовал, как пули ударяют в обшивку, и  вдруг  увидел,  что
двое солдат упали у самого хвостового винта,  тогда  как  остальные  вбегают
внутрь вертолета - Проклятье! - Он встал и вместе с