вез
искал что-то, расположенное далеко от него, - по крайней  мере,  в  пятистах
метрах, там, где лес был пореже. Напряжение обострило  все  его  чувства,  в
том-числе и воображение, и Динг опасался увидеть то, чего на самом  деле  не
существовало.
   Однако что-то все-таки там было. Он почувствовал это  еще  до  того,  как
снова  услышал  шум.  Металлических  звуков  больше  не   было,   но   снизу
доносился...  слишком  громкий  шепот  листвы.  Затем  все  стихло,  и   под
прикрытием горы снова воцарилась спокойная ночь, Чавез  взглянул  на  Леона,
который тоже надвинул  и  включил  очки  ночного  видения,  тоже  смотрел  в
сторону, откуда донесся звук.
   Зеленое лицо Леона в выступающих вперед  очках  повернулось  к  Чавезу  и
кивнуло. В  этом  движении  не  было  эмоций,  всего  лишь  профессиональное
подтверждение надвигающейся опасности.  Чавез  встал  на  колени  и  включил
рацию.
   - "Шестой", говорит дозор, - произнесен.
   - "Шестой" слушает.
   - Мы на месте поворота. Заметили движение внизу  по  склону,  примерно  в
полукилометре. Собираемся подождать и посмотреть, кто это.
   - Понял. Осторожнее, сержант, - сказал Рамирес. К нему подошел Леон.
   - Что ты думаешь делать? - спросил он.
   - Останемся на месте, постараемся не передвигаться, пока не  увидим,  что
они задумали.
   - Правильно. Но лучше подняться вверх по склону метров на пятьдесят.
   - Иди первым, я - за  тобой.  -  Чавез  последний  раз  взглянул  вниз  и
последовал за напарником к зарослям  толстоствольных  деревьев.  На  зеленом
экране он по-прежнему никого не видел. Две минуты спустя Чавез  расположился
на новой позиции.
   Альберто увидел их первым и указал  рукой.  Двигающиеся  точки  выглядели
крупнее, чем мелькающие фоновые искорки на экране. Головы. Метров  четыреста
или пятьсот. Направляются прямо к вершине.
   О'кей, подумал Чавез. Посчитаем. Теперь он чувствовал себя спокойно.  Это
его  профессия.  Ему  приходилось  заниматься  подобными  делами  И  раньше.
Пугающая  неизвестность  осталась  позади.  Предстоит  бой.  Он  знает,  как
сражаться.
   - "Шестой", докладывает  дозор.  Численность  противника  -  около  роты,
движется прямо к вам.
   - Что еще?
   - Идут как-то странно. Медленно. Словно чего-то боятся.
   - Сколько времени можете оставаться на своей позиции?
   - Несколько минут.
   - Оставайтесь на позиции, не подвергая себя  опасности,  затем  начинайте
движение. Постарайтесь двигаться с такой же скоростью,  как  противник,  еще
километр. Нам нужно заманить их в ловушку как можно больше.
   - Понятно.
   - Мне не нравится, сколько их, приятель, - прошептал Леон.
   - А мы их поубавим - перед тем  как  отступать,  правда?  -  Чавез  снова
посмотрел на приближавшегося противника. Никакой организации. Идут  медленно
вверх по склону, не торопятся, теперь отчетливо слышен шум их движения, идут
группами по три-четыре человека. Наверно, друзья,  подумал  сержант,  как  в
уличных бандах. Там принято, чтобы сзади был друг.
   Уличные хулиганы, решил Чавез. Даже маскировочных курток нет, только  эти
проклятые АК-47. Никакого плана, нет разделения на огневые группы  и  группы
поддержки. Интересно, есть ли у них трансиверы для координации наступления.
   Вряд ли. И только сейчас, с опозданием,  сержант  понял,  что  они  точно
знают, куда идут. Он не понимал, как это получилось, но сейчас это  означает
одно - они направляются к засаде, в настоящий огневой мешок. И  все-таки  их
слишком много.
   Очень много.
   - Время, - прошептал Динг Леону.
   Они устремились вверх по склону, беззвучно и незаметно,  пользуясь  своей
подготовкой, выбирая один наблюдательный пункт за другим, постоянно  сообщая
командиру о своей позиции и передвижении врага.  Там,  на  вершине  горы,  у
отделения было почти два часа для того, чтобы сняться с  прежней  позиции  и
подготовить засаду. По трансиверам Чавез и Леон слышали команды Рамиреса.
   Отделение  двигалось  вперед,  чтобы  встретить  наступающего  противника
задолго до его прихода к первой линии обороны. Солдаты  расположились  между
двумя особенно крутыми  участками  склона,  нацеливая  пулеметы  на  участок
шириной метров в триста, по которому ожидалось приближение вражеских  групп.
Если противник настолько глуп, что готов пройти именно в этом месте, ну  что
же, это его проблема, верно? До сих  пор  он  двигался  к  району  эвакуации
прямо, не отклоняясь в  стороны.  Может  быть,  противник  каким-то  образом
узнал, что группа "Кинжал" находится в этом месте, подумал Чавез, когда  они
с Леоном выбрали позицию чуть вниз по склону от одного из пулеметных гнезд.
   - "Шестой", говорит дозор, заняли позицию. Противник в трехстах метрах от
нас, поднимается вверх.
   Двойной щелчок.
   По радио одно за другим слышались донесения о том, что и  остальные  пары
увидели противника.
   - Внимание всей группы "Кинжал",  -  раздался  голос  капитана  Рамиреса.
Соблюдайте спокойствие. Похоже, они идут прямо через парадный вход.  Помните
сигнал...
   Потребовалось еще десять  минут.  Чавез  выключил  очки  ночного-видения,
чтобы сберечь батареи и чтобы глаза привыкли к темноте.  Он  снова  и  снова
проигрывал в уме огневой план  отделения.  Им  с  Леоном  были  даны  особые
задания. Каждый солдат вел огонь по ограниченной дую.
   Все дуги совмещались одна с  другой  и  даже  перекрывались,  но  солдаты
все-таки должны были уничтожать противника в выделенном  им  участке,  и  не
поливать огнем все поле боя. Даже пулеметы - те два, что выдвинулись вперед,
будут  простреливать  свои  участки.  Третий  пулемет  находился  далеко  от
огневого рубежа с небольшой резервной группой - их задача заключалась в том,
чтобы прикрыть отделение во время отхода  или  прийти  на  помощь  в  случае
необходимости.
   Первые группы противника приблизились на сто метров. В авангарде шла цепь
- восемнадцать или  девятнадцать  человек,  следом  старались  не  отставать
остальные. Боевики двигались осторожно,  боясь  оступиться,  держа  автоматы
поперек груди. Чавез насчитал в отведенном ему секторе троих. Он поднял свой
автомат. Лежавший рядом Леон смотрел вниз.
   В  прежние  времена  использовали  стрельбу  залпами.  Пехота   Наполеона
выстраивалась рядами плечом к плечу, глубиной в  два  или  четыре  ряда,  по
команде опускала мушкеты и стреляла - ряд за рядом, - посылая  в  противника
смертоносный  ураган  пороха  и  пуль.  Цель  такой  стрельбы   -   потрясти
неприятеля. Она не менялась и  в  настоящее  время  -  потрясти  противника,
вызвать у него шок. Шок у  тех,  кому  повезло  и  кто  не  погиб  в  первые
мгновения, - шок, предупреждающий, что лучше всего  побыстрее  покинуть  это
место, он мешает врагу должным образом реагировать на нападение, приводит  в
замешательство. Теперь это делается не числом мушкетов. Современная  тактика
требует, чтобы противник подошел  как  можно  ближе,  однако  конечная  цель
остается прежней - и психологически, и физически.
   Чавез  услышал  в  трансивере  три  щелчка.  Это  была  команда  Рамиреса
приготовиться. По всей  линии  огня  солдаты  прижали  приклады  к  плечу  и
прицелились. Пулеметы приподнялись на сошках. Предохранители сняты. Капитан,
находившийся в середине огневого рубежа, намотал на руку  конец  телефонного
провода. Он был пятидесяти ярдов длиной, и на  другом  его  конце,  уходящем
вниз по  склону,  была  привязана  пустая  консервная  банка  с  несколькими
камешками внутри.
   Медленно, осторожно капитан потянул  провод  на  себя,  выбирая  слабину.
Затем резко дернул.
   Внезапный звук заставил время остановиться.  Все  замерло  на  мгновение,
казалось, растянувшееся на долгие  часы.  Боевики,  шедшие  в  первом  ряду,
инстинктивно повернулись к источнику звука, раздавшемуся где-то посреди них,
уже не глядя в сторону опасности, угрожающей как с фронта, так и с  флангов,
не ведая, что пальцы уже начали нажимать на спусковые крючки.
   Застывшее время снова пошло в тот  момент,  когда  из  стволов  вырвались
белые всплески пламени. В следующее мгновение полтора десятка боевиков упали
на землю. Из тех, что шли следом, попадало еще несколько  человек  -  убитых
или раненых, - прежде чем  раздался  ответный  огонь.  И  тут  же  стрельба,
которая велась сверху, прекратилась.  Наступающие  отреагировали  на  это  с
опозданием.
   Многие из них опустошили  целые  магазины  патронов,  стреляя  в  сторону
вершины, но солдаты уже скрылись в подготовленных укрытиях.
   - Кто стрелял? Что здесь происходит? - послышался голос сержанта Оливеро,
блестяще имитирующего колумбийский акцент.
   Замешательство всегда является союзником тех, кто приготовился заранее.
   Многие из боевиков, шедших сзади, бросились  вперед,  в  зону  поражения,
чтобы узнать, что случилось, не понимая, кто начал стрелять. Чавез  насчитал
их до десятка, прежде чем снова открыть огонь. В тридцати метрах  перед  ним
стояли двое. Он выпустил очередь из  трех  патронов,  убил  одного  и  ранил
второго. Еще дюжина боевиков упала на землю.
   - Всем отходить, - донесся из трансиверов голос капитана Рамиреса.
   Порядок  отхода  соблюдался  по  всей  линии.  Один  солдат  каждой  пары
мгновенно встал и бросился вверх по склону,  остановившись  через  пятьдесят
метров в заранее  обусловленной  точке.  Пулеметы,  стрелявшие  до  сих  пор
короткими очередями подобно  автоматам,  теперь  стали  поливать  противника
непрерывным огнем, чтобы прикрыть  отступление.  Не  прошло  и  минуты,  как
группа  "Кинжал"  покинула  сектор,  по  которому   теперь   секли   очереди
запоздалого и неточного огня.
   Случайная пуля задела одного из солдат, но он не обратил на это внимания.
Как всегда, последним отходил Чавез, перебегая от одного дерева к другому.
   Вражеский огонь усилился. Сержант включил  очки  ночного  видения,  чтобы
оценить ситуацию. В зоне поражения лежало примерно тридцать  тел,  и  только
немногие из них двигались. Сейчас, когда  стало  слишком  поздно,  противник
опомнился и начал обходный маневр, пытаясь окружить уже оставленные позиции.
Чавез видел, как боевики вышли на место, которое они с Леоном занимали всего
несколько минут назад, и остановились в замешательстве, все еще не  понимая,
что произошло.
   Доносились стоны раненых,  слышались  ругательства,  грубые  непристойные
ругательства приведенных в ярость мужчин, которые привыкли убивать других, а
теперь сами становились жертвами. Это, наверно, их командиры отдают  приказы
на языке, понятном всем солдатам, подумал Чавез.  Вначале  он  полагал,  что
группа капитана Рамиреса одержит легкую победу, но очень скоро изменил точку
зрения, в последний раз взглянув на противника.
   - Проклятье! - пробормотал он и включил рацию. - "Шестой", говорит дозор.
   Численность противника намного больше роты. Сэр, повторяю, намного больше
роты.
   По моей  оценке,  выведено  из  строя  тридцать  -  три-ноль  -  человек.
Противник только что продолжил движение вверх по склону. Несколько  десятков
направились на юг. Кто-то руководит ими, дал команду, чтобы окружить нас.
   - Ясно, Динг. Иди в нашу сторону.
   - Исполняю. - Чавез повернулся и побежал, обходя позицию, занятую Леоном.
   - Мистер Кларк, вы заставили меня поверить в чудеса, -  произнес  Ларсон,
сидящий за штурвалом  своего  "Бичкрафта".  С  третьего  захода  им  удалось
установить контакт с группой "Знак", и Кларк приказал  группе  переместиться
на пять километров к поляне, достаточно большой, чтобы принять "Пейв-лоу".
   Следующий успех дался им труднее, они потратили почти сорок минут  Теперь
начались поиски группы "Флаг" или, напомнил себе Кларк,  того,  что  от  нее
осталось. Он не знал, что уцелевшие солдаты "Флага" присоединились к  группе
"Кинжал", являвшейся последней в его списке.

***

   Вторая оборонительная позиция была поневоле менее плотной, чем первая,  и
Рамирес  начал  беспокоиться.  Его  люди  провели  первую  засаду  настолько
успешно, что когда-нибудь ее станут приводить  в  пример  в  школе  пехотных
офицеров Однако непреложный закон военных операций гласит, что  удачи  редко
повторяются. Чтобы преподать кому-то урок, нет ничего лучше  смерти.  Теперь
противник будет маневрировать, растянет группы,  постарается  координировать
их  действия  или,  по  крайней  мере,  лучше  использовать  свое  численное
превосходство Наконец противник начал действовать разумно.  Узнав,  что  ему
противостоят  настоящие  солдаты,  вооруженные   современным   оружием,   он
инстинктивно  понял,  что  лучше  всего  перехватить  инициативу,   повысить
быстроту боевых действий, усилить напор.
   Противостоять этому Рамирес был не в силах.  Однако  и  у  него  остались
козырные карты.
   Его разведчики на флангах сообщили о движении противника.  Теперь  против
американских солдат  действовали  три  группы  человек  по  сорок  в  каждой
Рамиресу не  хватало  сил  бороться  со  всеми  тремя  одновременно,  однако
наносить удары по каждой в отдельности он все еще мог.  В  его  распоряжении
тоже имелись три огневые группы по пять человек. Одну  -  остатки  отделения
"Флаг" - он оставил в центре, придав ей разведчика на  левом  фланге,  чтобы
следить за передвижением третьей  вражеской  группы,  а  свои  главные  силы
незаметно переместил к югу, расположив их вдоль косой линии вниз и вверх  по
склону, образовав засаду почти в форме латинской буквы "L", поддерживаемую в
верхней части обоими  пулеметами  Им  не  пришлось  долго  ждать.  Противник
передвигался быстрее, чем рассчитывал Рамирес, и люди капитана  едва  успели
выбрать огневые позиции.
   Однако наступающие по-прежнему маневрировали на  местности,  не  проявляя
особого воображения, и их действия легко поддавались  разгадке,  за  что  им
предстояло дорого  заплатить  Чавез  находился  впереди,  в  самом  низу,  и
предупредил  капитана  о  приближении  противника  И  на  этот  раз  солдаты
позволили боевикам подойти на пятьдесят метров. Чавез и Леон расположились в
нескольких метрах  друг  от  друга  -  их  задачей  было  вывести  из  строя
командиров. Стреляя из автоматов, снабженных глушителями,  они  должны  были
тихо и незаметно ликвидировать тех,  кто  руководил  действиями  боевиков  и
координировал их с  маневрами  других  групп.  Вот  перед  Дингом  показался
мужчина, который делал какие-то жесты остальным. Сержант опустил свой  МР-5,
прицепился и выпустил короткую очередь. На  этот  раз  пули  пролетели  мимо
пели. Несмотря на глушитель, гасящий звуки выстрелов, металлическое клацанье
затвора насторожило приближающихся боевиков, и один из них выстрелил. Тут же
открыло  огонь  все  отделение.  В  рядах  противника  упали  пять  человек.
Оставшиеся в живых повели ответный огонь, причем на этот раз гораздо точнее,
и начали выстраиваться для штурма защитной позиции, но, как  только  вспышки
из их автоматов выдали, где они находятся,  заработали  оба  пулемета  Сцена
боевых действий казалась ужасной и в то же время неотвратимо влекла к  себе.
После того как началась стрельба, глаза, привыкшие к темноте,  на  мгновение
ослепли. Чавез попытался сохранить ночное зрение, закрыв - как его  учили  -
один глаз, и тут же понял,  что  это  бесполезно.  По  всему  лесу  мелькали
цилиндрические языки пламени, вырывающегося  из  стволов,  которое  освещало
двигающихся  людей  подобно  множеству  фонарей-мигалок.  Трассирующие  пули
позволяли  пулеметчикам  направлять  огонь  в  живых  людей.   А   вот   для
автоматчиков они значили иное - в  каждом  магазине  три  последних  патрона
имели трассирующие пули, давая знать стрелку, что  пора  выбрасывать  пустой
магазин и вставлять новый. Никогда  раньше  Чавезу  не  приходилось  слышать
такой шум боя - стрекот американских М-16, более медленный и громкий  грохот
АК-47, к рики отдаваемых приказов, вопли боли и ярости, стоны умирающих.
   - Отходим!  -  скомандовал  капитан  Рамирес  по-испански.  И  снова  они
отступали парами - или по крайней мере  попытались.  Двое  солдат  оказались
ранены. Чавез споткнулся об одного, пытающегося ползти. Сержант  поднял  его
на плечи и побежал вверх по склону, стараясь не обращать внимания на боль  в
ногах.
   Раненый - им оказался Ингелес - умер на месте сбора. Для печали  не  было
времени; неиспользованные  магазины  погибшего  тут  же  распределили  среди
остальных. Пока  капитан  Рамирес  старался  навести  какой-то  порядок,  со
стороны другой группы донеслись звуки выстрелов, крики, стоны  и  проклятья.
Сборного пункта не достиг еще один солдат. Теперь у группы "Кинжал"  погибли
двое и один был серьезно ранен. Им занялся сержант  Оливеро,  который  отвел
раненого к вершине холма, к походному госпиталю у  посадочной  площадки.  За
пятнадцать минут еще двадцать вражеских боевиков были выведены из строя,  но
и отделение потеряло тридцать процентов своего состава. Если бы  у  капитана
Рамиреса нашлось время подумать,  он  сразу  понял  бы,  что  при  всем  его
искусстве гибель солдат неизбежна. Но времени для размышлений не было.
   Группа "Флаг" отбросила наступающего противника несколькими очередями, но
во время отхода потеряла одного из своих. Следующая линия обороны находилась
в четырехстах метрах. Она была плотнее  предыдущих,  но  в  непосредственной
близости к последней оборонительной позиции. Наступило время пустить  в  ход
оставшийся козырь.
   Противник снова захватил покинутые позиции. Боевики по-прежнему не  имели
представления о том, какие потери им удалось  нанести  злым  духам,  которые
появлялись, убивали и снова исчезали,  словно  демоны  из  ночного  кошмара.
Двоих боевиков, являвшихся чем-то вроде командиров, вывели из строя  -  один
был убит, второй тяжело ранен, - и теперь, пока оставшиеся в живых командиры
совещались, боевики остановились, чтобы перегруппировать свои силы.
   У американских солдат ситуация была схожей. Как только закончился подсчет
потерь, Рамирес  перегруппировал  солдат,  чтобы  уравновесить  оборону.  Он
испытывал какое-то смутное чувство благодарности судьбе за то,  что  у  него
нет времени скорбеть о павших, что обстановка заставляет  в  первую  очередь
заботиться о живых. Вертолет не прилетит вовремя. Или прилетит? А это  имеет
значение? Что вообще имеет сейчас значение?
   Прежде всего следовало еще больше сократить численность противника, чтобы
попытка ускользнуть от него имела хоть какие-то шансы  на  успех.  Им  нужно
скрыться, но прежде придется снова убивать. До сих пор капитан не  пускал  в
ход гранаты и мины. И оборонительная позиция, которую они  сейчас  занимали,
была защищена оставшимися противопехотными минами "клеймор",  установленными
перед окопами стрелков.
   - Чего вы ждете? - крикнул капитан Рамирес боевикам, расположившимся ниже
по склону. - Наступайте, мы ведь еще не покончили с вами! Сначала  поубиваем
вас, затем изнасилуем ваших женщин!
   - У них нет женщин, - послышался издевательский ответ  сержанта  Веги.  -
Они трахаются друг с другом. Давайте, педерасты, идите  сюда.  Пришло  время
умирать!
   И боевики кинулись в атаку. Подобно тому как уличный драчун  кидается  на
боксера, выведенные из себя  яростью,  не  обращая  внимания  на  понесенные
потери, взбешенные насмешками, проклиная врага, боевики двинулись вперед. Но
теперь они были  куда  осторожнее:  солдаты  преподали  им  жестокие  уроки,
перебегая от одного дерева  к  другому,  прикрывая  наступление  непрерывным
огнем, чтобы не дать врагу поднять голову.

***

   - Что-то происходит на юге, вон там. Видишь вспышки? - заметил Ларсон.  -
В направлении на два часа, на горном склоне.
   - Вижу. - Они потратили больше часа, пытаясь установить связь  с  группой
"Флаг", пролетая над всеми  тремя  посадочными  площадками,  снова  и  снова
посылая кодированные радиосигналы, - и все безуспешно.
   Кларку не хотелось покидать этот район, но у них не было выбора. Если там
идет бой,  нужно  подлететь  поближе.  Даже  в  зоне  прямой  видимости  эти
маленькие трансиверы име