ка за приборной панелью.
Они вырулили, как всегда, на  взлетную  площадку  и  взлетели  подобно  всем
вертолетам, поднимая в воздух  сопротивляющиеся  тонны  металла  и  топлива,
раскачиваясь и вздрагивая, совсем как маленький  мальчик,  карабкающийся  на
первую в жизни лестницу.
   Трудно сказать, что случилось раньше. Ужасный визг пронзил  уши  пилотов,
несмотря на звукозащитный слой пенопласта в шлемах.  В  тот  же  самый  миг,
может быть за миллисекунду до этого, по системе внутренней связи  послышался
слишком громкий предупредительный возглас Циммера.  Неважно,  что  произошло
раньше.
   Взгляд полковника Джоунса остановился на приборной панели, и  он  увидел,
что показания приборов, контролирующих работу двигателя номер один,  говорят
о возникших неполадках.
   Уиллис и Циммер отключили двигатель, пошедший  вразнос,  а  Пи-Джи  начал
опускать раскачивающийся вертолет, довольный тем, что они  успели  подняться
всего на пятьдесят футов. Меньше чем через  три  секунды  вертолет  коснулся
взлетной  площадки,  и  единственный   работающий   двигатель   перешел   на
нейтральный режим.
   - Ну что там?
   - Это новый двигатель, сэр. Он сразу вышел из  строя  -  похоже,  отказал
компрессор, а может быть, и хуже, судя  по  шуму.  Придется  посмотреть,  не
повреждено ли что-нибудь еще, - доложил Циммер.
   - Никаких трудностей при установке?
   - Никаких. Все осуществлялось точно по инструкции, сэр.  Это  уже  вторая
авария с двигателями такого типа. Подрядчик  усовершенствовал  его,  заменив
турбинные лопасти  новыми,  сделанными  из  композитного  материала.  Теперь
придется проверять все двигатели, а для этого оставить на земле вертолеты  с
композитными лопастями,  и  не  только  на  флотских  вертолетах,  но  и  на
армейских, ВВС и всех остальных. - В турбине нового  типа  стальные  лопасти
заменили более легкими композитными. Это  позволяло  захватить  чуть  больше
топлива и было дешевле.
   Испытания, проведенные подрядчиками, показали, что двигатели новой  серии
не менее надежны - по крайней мере до тех пор,  пока  не  пошли  в  серийное
производство. Первую аварию отнесли за  счет  того,  что  в  воздухозаборник
попала птица, однако затем бесследно исчезли два флотских вертолета с новыми
двигателями, совершавшие полет над морем. Циммер был прав. Все вертолеты, на
которых установлены двигатели этой серии, останутся  на  аэродромах  до  тех
пор, пока не удастся установить и ликвидировать причину аварий.
   - Хуже не придумаешь, Бак, - недовольно  проворчал  Джоунс.  -  А  второй
запасной двигатель?
   - Как вы сами считаете, сэр? - откликнулся Циммер. - Ноя  могу  запросить
двигатель прежней модели, прошедший капитальный ремонт.
   - Что предлагаешь?
   - Думаю, лучше установить отремонтированный двигатель  или  снять  его  с
другой "птички" на базе в Хэрлберте.
   - Как только он охладится, осмотри его и немедленно  садись  за  телефон,
распорядился полковник. - Мне нужны  два  хороших  двигателя,  и  как  можно
быстрее.
   - Слушаюсь,  сэр.  -  Мысли  всех  членов  экипажа  сходились  на  одном:
продержатся ли солдаты, которые ждут их помощи, в течение этого времени.

***

   Его звали Эстевес, и он тоже был старшим сержантом легкой пехоты в  армии
США. До того, как все это началось, он служил в  разведке  пятого  батальона
четырнадцатого полка первой бригады 25-й дивизии легкой пехоты  "Тропическая
молния",  размещенной  в  Шофилд-Бэрракс  на  Гавайях.  Молодой,  сильный  и
выносливый,  гордящийся  своей  профессией,  как  и  любой  другой  участник
операции  "Речной  пароход",   сейчас   он   чувствовал   себя   усталым   и
разочарованным. А кроме того, и больным. Наверно, что-то  съел,  может  быть
выпил. Когда предоставится возможность, он поговорит  с  фельдшером,  и  тот
даст ему таблетки, но в данный момент  у  него  урчало  в  желудке,  а  руки
казались какими-то ослабевшими. Они находились в поле ровно на двадцать семь
минут меньше, чем группа "Кинжал",  но  не  столкнулись  ни  с  кем  с  того
момента, как уничтожили тот маленький аэродром.
   Отделение Эстевеса обнаружило шесть баз, где велась первичная  обработка,
причем четыре использовались  совсем  недавно,  но  сейчас  все  шесть  были
покинуты, Эстевесу хотелось улучшить послужной список отделения подобно тому
- он не сомневался в этом, - как  поступали  другие  группы.  Как  и  Чавез,
старший  сержант  вырос  в  городских  трущобах,  где  уличные  банды   вели
нескончаемую войну  между  собой.  В  отличие  от  Чавеза,  однако,  Эстевес
принимал  самое  активное  участие  в  боевых  действиях  одной  банды,   но
неожиданный поворот судьбы отбросил его на обочину, и он  успел  вступить  в
армию. Он отличался от Чавеза и тем, что принимал наркотики до тех пор, пока
его сестра не умерла от излишней дозы героина. Он был рядом с ней  и  видел,
как ушла из нее жизнь, словно  из  настенной  розетки  выдернули  вилку.  На
другой день он разыскал торговца, продавшего ей наркотик, и тут же вступил в
армию, чтобы избежать обвинения в убийстве.
   Эстевес никогда не думал, что станет профессиональным военным, ему даже в
голову не приходило,  что  перед  ним  могут  открыться  новые  возможности,
выходящие  за  пределы  мойки  автомобилей  и  получения  чеков  социального
страхования. Он схватился за предоставленный ему шанс обеими  руками,  чтобы
расквитаться с подонками, убившими его сестру поработившими  его  народ.  Но
пока ему не удалось убить ни одного человека, так что его  послужной  список
оставался незаполненным.
   Усталость  и  разочарование  -  опасное  сочетание  чувств  перед   лицом
противника.
   Ну вот, наконец, подумал он. В полумиле Эстевес заметил  отблеск  костра.
Он поступил в соответствии с правилами: доложил капитану о том, что  увидел,
подождал, пока отделение развернется в две группы и приступит  к  ликвидации
этих десяти - или сколько их там  -  кретинов,  исполняющих  свой  идиотский
танец в ванне с  кислотой.  Несмотря  на  усталость  и  стремление  поскорее
приступить к делу, дисциплина  по-прежнему  оставалась  основой  его  жизни.
Эстевес повел свою группу из трех человек, чтобы занять удобную позицию  для
поддержки огнем штурмовой группы во главе с капитаном. В тот  самый  момент,
когда он уверился, наконец, что сегодня все будет по-другому, именно  так  и
произошло.
   На поляне не оказалось ни ванны с кислотой, ни рюкзаков с  листьями  коки
там расположились пятнадцать вооруженных мужчин. Эстевес  тут  же  нажал  на
передаточный клавиш рации, давая сигнал тревоги, но не услышал ответа. Он не
знал, что десятью минутами раньше антенна рации, задев за ветку, обломилась.
Он стоял, пытаясь решить, как поступить дальше, оглядываясь  по  сторонам  в
поисках  разгадки,  а  солдаты,  стоящие  рядом,  не  понимали,  из-за  чего
задержка. И в этот момент желудок снова  подвел  его.  Эстевес  согнулся  от
боли, споткнулся о выступающий корень дерева и выронил автомат. Выстрела  не
последовало, однако приклад ударился о землю с такой силой,  что  послышался
металлический лязг затвора. Лишь теперь он заметил,  что  в  двадцати  футах
находился человек, которого он не видел до сих пор.
   Мужчина не спал, он массировал икры ног, болевшие  так,  что  он  не  мог
уснуть. Внезапный шум заставил его вздрогнуть. Он привык охотиться,  поэтому
сначала не поверил ушам. Неужели кто-то мог находиться так  близко?  Мужчина
был уверен, что никто из его спутников не выходил  за  пределы  расположения
группы, по крайней мере не рядом с его наблюдательным  постом,  однако  звук
могло вызвать только какое-то оружие. Его группу уже предупредили о  стычках
с неизвестным противником, который убивал  людей,  призванных  охотиться  за
пришельцами. Это удивило и встревожило его. Внезапный шум  сначала  заставил
мужчину вздрогнуть, и тут же его охватил страх. Он направил винтовку влево и
открыл огонь, расстреляв  весь  магазин.  Четыре  пули  попали  в  Эстевеса,
который умер, едва успев проклясть судьбу. Два  его  товарища  выпустили  по
длинной очереди в  ту  сторону,  откуда  слышались  выстрелы,  убив  мужчину
многочисленными попаданиями и нарушив тишину  ночи.  Однако  остальные,  кто
сидел у костра, уже вскочили и побежали, а штурмовая группа  еще  не  успела
занять позицию. Реакция капитана была вполне логичной. Он сделал вывод,  что
группа огневой поддержки попала в засаду, и решил как можно  быстрее  занять
позицию, чтобы отвлечь внимание на себя. Группа поддержки повернула теперь в
сторону вражеского лагеря и открыла огонь по нему.
   Тут же выяснилось, что число вражеских солдат  намного  больше,  чем  они
предполагали. Большинство бросились  бежать  от  костра  и  натолкнулись  на
штурмовую группу, спешащую в противоположном направлении.
   Если бы после окончания схватки составили отчет о том, как она протекала,
прежде всего пришлось бы написать, что контроль  над  ситуацией  был  утерян
обеими сторонами. Капитан, возглавлявший отделение, действовал  опрометчиво,
двигался впереди своих солдат, вместо того чтобы остановиться и подумать.  В
результате он погиб первым. Теперь отделение осталось без командира,  но  не
подозревало об этом. Мастерство солдат от этого не уменьшилось,  разумеется,
однако солдаты представляют собой прежде всего  живую  и  думающую  единицу,
общая мощь которой намного превышает простую сумму составляющих  ее  частей.
Лишившись   командира,   солдаты   могли   руководствоваться   одной    лишь
индивидуальной подготовкой, но и здесь  им  мешали  шум  и  темнота.  Теперь
противники смешались. Для колумбийцев отсутствие профессиональной подготовки
и руководства не было столь важным сейчас, когда бой  шел  между  отдельными
вооруженными людьми, действующими индивидуально, с одной стороны,  и  парами
солдат,  поддерживающими  друг  друга,  со  стороны   американцев.   Схватка
продолжалась пять кровавых беспорядочных минут.
   Наконец  верх  одержали  "пары".   Они   убивали   противника   умело   и
непринужденно, всецело отдавшись смертельной борьбе, затем быстро отползли в
сторону, встали и бросились бежать к месту сбора. Люди противника, оставшись
одни, не сразу заметили это и продолжали  пальбу,  главным  образом  друг  в
друга. К месту сбора прибыли  всего  пять  американцев,  трое  из  штурмовой
группы и два солдата из группы огневой поддержки, которой руководил Эстевес.
Погибла половина отделения, включая капитана, фельдшера и  радиста.  Солдаты
так и не поняли, с кем им пришлось воевать, - из-за срыва радиосвязи  их  не
предупредили о начавшихся против них действиях карателей. Но и того, что они
узнали, было достаточно. Солдаты вернулись в базовый лагерь, забрали рюкзаки
с припасами и отправились в путь.
   Колумбийцы знали одновременно и больше, чем  американцы,  и  меньше.  Они
знали, что убили пятерых американцев - к этому моменту труп Эстевеса еще  не
был обнаружен - и потеряли двадцать шесть человек, причем некоторые  погибли
от собственных пуль. Им не было известно, удалось ли  американским  солдатам
скрыться, какова сила подразделения, напавшего на них, и они даже не были до
конца уверены в том, что это были  американцы.  Собранное  оружие  оказалось
главным образом американского производства, однако винтовки М-16  пользуются
популярностью во всей Южной Америке. Подобно  тем,  кто  скрылся  от  них  в
джунглях, колумбийцы поняли, что  произошло  нечто  ужасное.  Они  собрались
вместе, сели на землю, сотрясаясь в  приступах  рвоты  и  переживая  шок  от
происшедшего боя.  Им  впервые  стало  ясно,  что  обладание  автоматическим
оружием еще не превращает человека в  бога.  Постепенно  шок  проходил,  они
принялись собирать убитых, и на смену растерянности пришла ярость.
   Группа "Флаг" - вернее, то, что осталось от нее,  -  не  могла  позволить
себе такую роскошь. У них не было времени раздумывать о том, кто  победил  и
кто потерпел поражение. Каждый из них получил страшный урок, впервые побывав
в бою.
   Человек с хорошей эрудицией мог бы объяснить им, что  в  мире  происходят
самые неожиданные события, однако каждый из группы  "Флаг"  успокаивал  себя
самым мрачным солдатским утешением: попасть в дерьмо может всякий.

Глава 24

Основные правила

   Кларк и Ларсон отправились в путь задолго до восхода солнца, снова выбрав
дорогу, ведущую на юг, во взятом у  знакомых  "Субару"  с  приводом  на  все
колеса.
   На полу у переднего сиденья стоял кейс.  В  багажном  отделении  сзади  -
несколько ящиков с образцами скальных пород, а под камнями были спрятаны два
автоматических пистолета "Беретта" с нарезанной на  концах  стволов  резьбой
для глушителей. Жалко портить пистолеты, наваливая на  них  столько  камней,
однако ни Ларсон, ни Кларк не собирались после окончания операции  брать  их
домой, и оба горячо желали, чтобы им  не  понадобилось  прибегать  к  помощи
оружия.
   - Вы не можете мне сказать, что мы ищем?  -  спросил  Ларсон  после  часа
молчания.
   - А я надеялся, что вы знаете. Что-то необычное.
   - Если мы увидим людей, расхаживающих с  автоматами,  здесь  в  этом  нет
ничего необычного - надеюсь, вы уже обратили на это внимание.
   - Может быть, какая-то организованная деятельность?
   - И это тоже, но задуматься следует. Вот военные подразделения  нам  вряд
ли встретятся, - заметил Ларсон.
   - Почему?
   - Вчера вечером партизаны совершили нападение на небольшой армейский пост
- слышал по радио утром. Или М-19,  или  ФАРК  -  кто-то  из  них  проявляет
активность.
   - Рука Кортеса, - сразу отозвался Кларк.
   - Да, похоже на него. Оттянуть внимание властей в другом направлении.
   - Мне придется встретиться с этим парнем, - заметил Кларк, повернувшись в
сторону проносящегося мимо пейзажа.
   - И что тогда? - спросил Ларсон.
   - А вы как думаете? Этот ублюдок  участвовал  в  заговоре,  в  результате
которого убиты наш посол, директор ФБР,  директор  Управления  по  борьбе  с
наркотиками,  а  также  шофер  и  несколько  телохранителей.   Он   является
террористом.
   - Вывезете его в Соединенные Штаты?
   - Неужели я похож на полицейского? - спросил Кларк.
   - Послушайте, приятель, мы не...
   - А вот я - да. Между прочим, вы уже забыли про  две  бомбы?  Припоминаю,
что вы присутствовали при этом.
   - Но ведь это...
   - Что-то иное? - усмехнулся Кларк. - Именно так все и оправдываются - это
нечто иное. Ларсон, я не учился, как вы, в  Дартмуте  и  потому  не  замечаю
особой разницы.
   - Это вам не кино, черт побери! - В голосе Ларсона звучал гнев.
   - Карлос, если бы это было кино, на вашем месте сидела бы блондинка вот с
такой грудью, в расстегнутой блузке. Видите ли, я  занимался  нашими  делами
еще в то время, когда вы играли с игрушечными автомобилями, и за такой  срок
ни разу не переспал с женщиной по долгу службы. Ни  единого  раза.  Мне  это
кажется несправедливым. - Кларк мог бы добавить, что он женат и воспринимает
супружескую верность очень серьезно, но стоит ли сбивать  с  толку  молодого
парня? Он и так добился своего. Ларсон улыбнулся. Напряжение исчезло.
   - Думаю, вы правы, мистер Кларк - Где она?
   - Не вернется до конца недели - улетела в Европу. Я сообщил в три  разных
места, чтобы ей передали - она должна немедленно скрыться.  Как  только  она
вернется, тут же вылетит следующим рейсом в Майами.
   - Отлично. Это становится и  без  того  слишком  запутанным.  Когда  дело
кончится, женитесь на девушке, ведите спокойную семейную жизнь, воспитывайте
детей.
   - Я думал об этом. А как... я хочу сказать, будет ли это  справедливо  по
отношению...
   - Работа, которой вы занимаетесь, по статистическим данным менее  опасна,
чем управлять магазином, торгующим спиртным в большом городе. И все-таки все
продавцы таких магазинов имеют семьи.  Мысль  о  том,  что  нас  ждут  дома,
помогает  оперативникам,  выполняющим  опасную  работу  где-то  у  черта  на
куличках. Ты уж поверь мне, сынок - Но сейчас мы находимся в том районе,  на
который вы хотели взглянуть. Что делать дальше?
   - Поездим по проселочным дорогам. Не слишком  спешите.  -  Кларк  опустил
стекло и начал нюхать воздух. Затем открыл  кейс  и  достал  топографическую
карту.
   Он замолчал на несколько минут, стремясь  лучше  почувствовать  ситуацию.
Где-то  здесь,  в  лесах,  находились   солдаты,   профессиональные   легкие
пехотинцы. За ними охотятся, и они пытаются избежать контактов. Нужно  войти
в соответствующее настроение, что он и делал, глядя по очереди то на  каргу,
то на местность. Господи, как дорого заплатил бы я за хорошую рацию.  -  Сам
виноват, Джонни, напомнил себе Кларк. Надо было добиться  этого.  Ты  должен
был сказать Риттеру, что кому-то нужно находиться в районе  операции,  чтобы
поддерживать связь с солдатами. А вместо этого ЦРУ  пытается  руководить  их
действиями с помощью спутниковой связи, словно это штабное учение.
   - Чтобы просто разговаривать с ними?
   - Послушай, парень, ты заметил где-нибудь силы безопасности?
   - Нет. А почему вы спрашиваете?
   - В этом все дело. Будь у меня рация, я мог бы вызвать их с гор, помыть и
отвезти в аэропорт, откуда они вернулись бы домой. - В голосе Кларка звучало
бессилие.
   - Но это  без...  Господи,  вы  совершенно  правы.  Создавшаяся  ситуация
безумна. - Ларсон внезапно осознал это, и его поразило, что он  до  сих  пор
толковал события настолько ошибочно.
   -  Запомните  -  это  может  понадобиться,  если  вы  вдруг   попытаетесь
руководить операцией из Вашингтона вместо того, чтобы  находиться  в  районе
действий.
   Когда-нибудь вам поручат нечто  подобное.  Риттер  считает  себя  опытным
разведчиком в отличие от простого оперативника вроде  меня.  Но  он  слишком
долго сидит в штабе и потерял навыки  полевой  работы.  В  этом  заключается
главная проблема Лэнгли: те, кто руководит операциями, забыли, как  проходят
они на практике, и не принимают во внимание то обстоятельство,  что  правила
игры резко изменились с тех пор, как они собирали донесения у  своих  тайных
агентов в Будапеште. Более того, ситуация совсем непохожа  на  ту,  что  они
ожидают. Она заключается  не  в  сборе  разведывательной  информации.  Здесь
ведутся боевые действия - в небольшом масштабе  Необходимо  понимать,  когда
следует  действовать  открыто,   отказаться   от   крыши.   Короче   говоря,
происходящее здесь - совершенно новый этап операций.
   - Во время обучения на "Ферме" об этом нам не говорили.
   - Ничего удивительного. Большинство  инструкторов  -  старые...  -  Кларк
замолчал. - Сбавьте скорость.
   - Зачем?
   - Остановите машину.
   Ларсон подчинился, свернув с гравия проселочной дороги на обочину.  Кларк
тут же выпрыгнул из машины, держа в руке кейс - это показалось Ларсону очень
странным - и прихватив с собой ключи зажигания. Далее он открыл  багажник  и
бросил ключи обратно  Ларсону.  Кларк  наклонился  над  ящиком  с  образцами
золотоносных пород и выпрямился,  держа  в  руках  "Беретту"  с  глушителем,
навинченным на конец ствола.  Он  был  в  длинной  маскировочной  куртке,  и
пистолет вместе с глушителем,  который  Кларк  засунул  за  пояс  на  спине,
оказался скрыт ее полами. Затем он подал знак Ларсону, чтобы тот ехал за ним
в машине, а сам пошел, держа  в  руках  карту  и  аэрофотоснимок  местности.
Впереди виднелся поворот дороги, и сразу за  ним  стоял  грузовик.  Рядом  с
грузовиком - вооруженные люди.
   Кларк смотрел на карту, когда они окликнули его, и  он  изумленно  поднял
голову.
   Один из них недвусмысленно взмахнул своим-"Калашниковым" -  подойди  сюда
или буду стрелять.
   Ларсон с трудом удержался, чтобы не намочить в штаны, однако Кларк  подал
сигнал следовать за ним и уверенно пошел к грузовику.  Груз,  находящийся  в
кузове, был покрыт брезентом, но Кларк уже знал, что скрывается под ним.  По
запаху... Именно поэтому он и остановил машину еще до поворота дороги.
   - Доброе утро, - обратился он к ближайшему мужчине с винтовкой в руках.