мало времени, дабы оказаться там.
   Самая надежная защита от подобного падения -  создать  вокруг  себя  круг
друзей и соратников. Этот круг должен быть не столько глубок, сколько широк,
и включать людей самых разных частей политического спектра. Вы  должны  быть
знакомы с достаточно большим числом симпатизирующих вам людей,  приближенных
к высшим чиновникам, чтобы при любом исходе событий на самом верху  для  вас
всегда оставалась безопасная ниша чуть ниже, нечто вроде страховочной сетки.
Такая сетка расположена достаточно близко к верхам, чтобы находящиеся в  ней
люди  могли  снова  подняться  наверх,  не   рискуя   вывалиться.   Проявляя
осторожность и предусмотрительность,  этой  же  сеткой  пользуются  и  люди,
занимающие высшие должности. Они понимают,  что  всегда  могут  соскользнуть
вниз и затем вернуться на соответствующие  посты,  находясь  не  слишком  уж
далеко  -  обычно  на  расстоянии  меньше  мили  -  и  ожидая  благоприятной
возможности. Таким образом, даже попав в немилость, эти люди остаются внутри
круга друзей, сохраняя доступ для себя и обеспечивая такой  же  доступ  тем,
кто в нем нуждается. В этом смысле ничто не изменилось со  времен  фараонов,
когда в древних Фивах на  берегах  Нила  знакомство  с  придворным,  имеющим
доступ к повелителю, давало власть, которую можно было  перевести  в  деньги
или в радостное наслаждение - достойная плата за  возможность  угодничать  и
заискивать.
   Однако в Вашингтоне, как и в древних Фивах,  излишняя  приближенность  ко
двору  утратившего  власть  лидера  означала,  что  вам  угрожает  опасность
оказаться  запятнанным,  особенно  если  сам  фараон  отказывался  соблюдать
правила существующей системы (и отдавал вас  по  сути  дела  на  растерзание
шакалам и гиенам Среднего царства).
   А президент Райан отказывался. Похоже  было,  будто  трон  попал  в  руки
иностранного узурпатора, может быть, и неплохого человека, но не похожего на
других, собиравших вокруг себя людей из истеблишмента. Они терпеливо  ждали,
когда  он  призовет  их,  как  поступали  раньше  все  президенты,   которым
требовалась их мудрость и советы, в обмен  на  что  они  получали  доступ  к
власти, как это происходило с придворными на протяжении  столетий.  И  тогда
они начнут управлять страной, помогая  занятому  делами  главе  государства,
заботясь о  том,  чтобы  все  осуществлялось  как  раньше,  по-старому,  что
являлось единственно правильным, поскольку все  члены  их  круга  признавали
это, служа повелителю и получая блага в ответ.
   Но при Райане старая система была не столько уничтожена, сколько  предана
забвению, и это озадачивало тысячи членов Великой сети.  Они  собирались  на
вечерние коктейли и обсуждали деятельность нового  президента  за  стаканами
перрье и тарелками с гусиной печенкой, снисходительно улыбаясь при  известии
о его новых идеях и ожидая, когда он наконец прозреет. Но прошло уже  немало
времени после событий того страшного вечера, и пока этого не случилось. Люди
их круга, продолжающие работать на нового президента, которые были назначены
на свои должности еще Фаулером и Дарлингом, приходя на вечеринки, делились с
остальными,  что  не  понимают  происходящего.  Старшие  лоббисты   пытались
добиться приема через  администрацию  президента,  но  получали  ответ,  что
президент крайне занят и у него нет времени. У него нет времени? Нет времени
для них?
   Казалось, будто фараон приказал аристократам и придворным разъехаться  по
домам и заняться своими имениями, расположенными вверх  и  вниз  по  течению
Нила, а это ничуть их не привлекало - жить в провинции.., как простые люди?
   Но еще хуже было то, что новый состав Сената, или  по  крайней  мере  его
большая  часть,  следовал  примеру  президента.  Многие  сенаторы,  если  не
большинство,  вели  себя  сдержанно  и  в  разговорах  с  ними  отделывались
короткими фразами. Ходили слухи, что новый сенатор  из  Индианы  поставил  у
себя в кабинете на письменном столе кухонный  таймер,  установив  его  таким
образом, что лоббистам выделялось всего  пять  минут,  а  тем,  кто  начинал
осуждать изменения в налоговом кодексе, просто отказывал  в  беседе.  Больше
того, у него даже не хватало такта  предупредить  секретаря,  чтобы  тот  не
назначал встреч тем,  кто  хотел  обсудить  с  ним  эту  проблему.  А  главе
могущественной  вашингтонской  юридической  фирмы,  человеку,   единственным
желанием которого было просветить новичка из Пеории, он заявил, что  никогда
не будет говорить с  такими  людьми.  Причем  сказал  это  сам.  При  других
обстоятельствах это было бы  всего  лишь  забавным.  Случалось  и  раньше  в
Вашингтон приезжали вновь избранные законодатели такой кристальной  чистоты,
что казалось, будто они въезжают в столицу на белом коне, однако с  течением
времени становилось ясно, что лошади давно вышли из моды, да и в большинстве
случаев это вообще делалось ради рекламы.
   Но не на этот раз.  Слухи  об  этом  уже  распространялись.  Сначала  эту
новость сообщили в местных газетах  округа  Колумбия,  оценив  как  забавную
причуду, но затем ее подхватили в Индианаполисе и начали восхвалять сенатора
как кристально честного защитника интересов народа из их  родного  штата  и,
наконец, благодаря двум информационным синдикатам она стала достоянием  всей
страны. Этот новый сенатор решительно говорил с коллегами и  сумел  привлечь
на свою сторону еще нескольких членов верхней палаты.  Таких  новообращенных
было не очень много, но достаточно, чтобы вызвать  брожение.  Сенатора  даже
избрали  председателем  влиятельной  подкомиссии,  что  предоставило  в  его
распоряжение превосходный рупор для выражения  своих  идей,  тем  более  что
сенатор обладал незаурядными ораторскими способностями и прибегал  к  ярким,
хотя и не слишком утонченным, выражениям,  которые  репортеры  не  могли  не
цитировать   в   своих   газетах.   Даже   те   из   них,   кто   отличались
респектабельностью, не без удовольствия информировали читателей  о  подлинно
новых событиях - в конце концов, именно это и было новостями, о чем  кое-кто
начал уже забывать.
   На вечеринках собравшиеся  все  еще  шутливо  называли  все  эти  новации
причудами, очередным "хула-хупом", любопытным и забавным  зрелищем,  которое
быстро выйдет из моды, но некоторые начали проявлять признаки  беспокойства.
Случалось, снисходительная улыбка застывала  на  губах  говорящего  в  самой
середине шутки, и он задумывался о том, а нет ли здесь чего-то действительно
нового.
   Нет, ничего по-настоящему нового произойти здесь не может. Это знали все.
У системы были правила, а правилам надо повиноваться.
   И все же кое-кого в Джорджтауне не  оставляло  чувство  тревоги  даже  во
время торжественных ужинов. Они жили в роскошных  домах,  за  которые  нужно
платить, им предстояло заботиться об образовании своих детей, да и положение
в обществе обходилось недешево. Все  они  приехали  в  Вашингтон  из  других
городов и не испытывали ни малейшего желания возвращаться обратно.
   Происходящее просто возмущало. Каким образом новички рассчитывают узнать,
чем им надлежит  заниматься,  без  помощи  лоббистов  из  избранного  круга,
которые могли бы направлять их действия и обучать правилам игры? К  тому  же
разве эти новые сенаторы являются народными избранниками?  В  конце  концов,
лоббистам платят за их советы,  за  то,  что  они  объясняют  представителям
народа, как надлежит поступать, тем более что эти сенаторы вовсе не избраны,
а назначены на свои  должности,  часто  губернаторами  штатов,  стремящимися
добиться  переизбрания,  на  которых  повлияла   страстная,   но   абсолютно
неосуществимая  речь   президента   Райана   по   телевидению.   Создавалось
впечатление, будто на свет появилась и начала стремительно  распространяться
какая-то новая религия.
   На вечеринках в Шеви-Чейс многие начали беспокоиться, что  новые  законы,
принятые этими новыми сенаторами, станут.., действующими законами, подобными
тем, которые были приняты прежней системой, если не такими же мудрыми, то по
крайней мере столь же  обязательными  для  исполнения.  А  вдруг  эти  новые
сенаторы действительно смогут создавать и принимать  законы  без  помощи  со
стороны?  Такая  мысль  была  настолько  же  неожиданной,  как  и  пугающей.
Разумеется, лишь в том случае, если в нее поверить.
   А тут приближались выборы в нижнюю палату, которые  вот-вот  должны  были
начаться по всей стране, целью  их  было  избрание  членов  палаты  народных
представителей, как любили ее называть. Она являлась настоящим  Диснейлэндом
для лоббистов, открывая им возможность проводить несчетные встречи  в  одном
удобном комплексе зданий - 435 законодателей плюс их секретари и  помощники,
и все это на площади всего в двадцать акров. Данные о выдвижении кандидатов,
которые  раньше  публиковались  только  в  местных  газетах,   теперь   были
подхвачены национальными средствами  массовой  информации  и  вызвали  волну
потрясения  и  недоверия.  В  палату  представителей  баллотировались  люди,
которые раньше  не  избирались  ни  в  какие  выборные  органы:  бизнесмены,
общественные  деятели,  никогда  не  работавшие  внутри   системы,   юристы,
священники,  даже  несколько  врачей.  Некоторые  из  них  могли   оказаться
избранными, потому что  выступали  с  неопопулистскйми  речами  относительно
поддержки президента и "восстановления" Америки - эта фраза стала необычайно
популярной. Но ведь Америка и не  думала  умирать,  говорили  себе  люди  из
"внутреннего круга". Они-то по-прежнему находились на месте, не правда ли?
   Это все вина Райана. Он никогда не был одним из них. Он даже  говорил,  и
не один раз, что ему не нравится быть президентом!
   Не нравится быть президентом?
   Как мог любой мужчина - "человек" стало  термином  истеблишмента  в  этот
новый просвещенный век, - как  мог  любой  человек  не  стремиться  получить
возможность делать так много, раздавать столько благ, чувствовать, как  тебя
обхаживают и льстят тебе, словно королям в прошлом?
   Не нравится быть президентом?
   Значит, он не на своем месте, вот так.
   Они знали, как справиться с этим.  Кто-то  уже  взялся  за  дело.  Утечка
информации -  и  не  только  из  президентского  окружения.  Там  находились
маленькие люди с маленькими запросами. Были  и  другие.  Существовала  общая
картина, и для влияния на нее все еще имел значение доступ к власти,  потому
что у круга избранных было немало голосов и  по-прежнему  существовали  уши,
готовые прислушаться к ним. Не будет никакого плана и никакого заговора  как
таковых. Все произойдет естественным  образом  или  настолько  естественным,
насколько это обычно происходит здесь. Более того, это уже началось.

***

   Бадрейну  снова  пришлось  сесть  за  компьютер.  Теперь  он  знал,   что
поставленная перед ним задача имеет  точные  временные  параметры.  Подобные
операции часто нуждаются в  точном  расчете  времени,  но  в  данном  случае
причина была в другом. Саму продолжительность перелетов следовало  сократить
до минимума, а не для того, чтобы вовремя  состоялась  встреча  или  не  был
превышен предельный срок. Причем  здесь  действовал  ограничивающий  фактор,
который заключался в том, что Иран все еще оставался страной-изгоем и  выбор
авиарейсов оказался удивительно ограниченным.
   Рейсов с удобным временем вылета и прибытия на  место  было  поразительно
мало:
   КЛМ 534 в Амстердам отправлялся  сразу  после  часа  ночи  и  прибывал  в
Голландию в 6.10 утра после промежуточной посадки;
   Прямой беспосадочный рейс "Люфтганза" 601, вылет в 2.55 утра, прибытие во
Франкфурт в 5.50;
   "Остриэн Эйрлайнз" 774, отправлялся в 3.40  утра,  летел  без  посадки  и
прибывал в Вену в 6.00;
   "Эр Франс" 165 - вылет в 5.25, прибытие  в  аэропорт  Шарля  де  Голля  в
девять утра;
   Авиалайнер компании "Бритиш эйруэйз" вылетал из Тегерана  в  шесть  утра,
делал промежуточную посадку и приземлялся в Хитроу в 12.45 дня.
   Рейс "Аэрофлота" - отправление в 3 утра, прибытие в Москву в 7.10.
   Только один беспосадочный рейс в Рим, ни одного прямого рейса в  Афины  и
даже нет беспосадочного рейса в Бейрут! Бадрейн мог отправить своих людей  с
пересадкой  в  Дубае  -  поразительно,  но  "Эмирате  эйрлайнз"   продолжала
совершать рейсы из Тегерана  в  свой  международный  центр  воздушных  путей
сообщения, равно как и национальная авиакомпания Кувейта, но их, подумал он,
лучше избегать.
   Итого, всего горстка рейсов, которыми можно воспользоваться, и  за  всеми
иностранные  спецслужбы  могут  установить  контроль  -  если   эти   службы
достаточно  компетентны,  а  ему  следовало  исходить   именно   из   такого
предположения. У них либо будут свои люди на борту каждого авиалайнера, либо
экипажи  самолетов  получат  соответствующие  инструкции,   за   чем   вести
наблюдение и как сообщать результаты, пока авиалайнер все  еще  находится  в
воздухе. Таким образом, речь шла не только о времени, правда?
   Бадрейн выбрал отличных людей для проведения операции; большей  частью  с
университетским образованием, они знали, как респектабельно  выглядеть,  как
вести разговор или, по крайней  мере,  как  вежливо  уклоняться  от  попыток
заговорить - на международных авиарейсах  самым  простым  было  притвориться
спящим, причем обычно притворяться даже и не требовалось. Но стоит совершить
всего одну ошибку, и  последствия  могут  оказаться  весьма  серьезными.  Он
объяснил им это, и все его внимательно слушали.
   Ему еще никогда не поручали руководить такой операцией, и потому  он  дал
себе слово выполнить ее. Итак, всего горстка по-настоящему пригодных  рейсов
и к тому  же  не  столь  уж  привлекательный  рейс  через  Москву.  Придется
удовлетвориться рейсами с  пересадкой  в  постоянно  загруженных  аэропортах
Лондона, Франкфурта, Парижа,  Вены  и  Амстердама,  причем  использовать  по
одному рейсу в день. Хорошо было то, что в  этих  городах  оказался  большой
выбор  как  американских,  так  и  иностранных  авиалайнеров,  вылетающих  в
Америку. Таким образом, одна группа отправится рейсом 601  во  Франкфурт,  а
там некоторые пересядут на разные рейсы, вылетающие из Брюсселя ("Сабена"  в
Нью-Йорк, в аэропорт Кеннеди) и Парижа ("Эр Франс" - в  аэропорт  Даллеса  в
Вашингтоне, "Дельта"  -  в  Атланту,  "Америкэн  эйрлайнз"  -  в  Орландо  и
"Юнайтед"  -  в  Чикаго).  Остальные   отправятся   рейсом   "Люфтганзы"   в
Лос-Анджелес. Наибольшие возможности были у группы, летящей  рейсом  "Бритиш
эйруэйз", откуда можно лететь на  "конкорде"  рейсом  номер  3  в  Нью-Йорк.
Единственное препятствие заключалось в том,  чтобы  все  успешно  преодолели
первый этап, представляющий собой рейсы из Тегерана.  После  этого  огромная
разветвленная сеть международных воздушных сообщений разнесет его  посланцев
со смертельным грузом по всей Америке.
   И все-таки двадцать человек, двадцать потенциальных ошибок.  Безопасность
операций всегда вызывала у него  беспокойство.  Он  провел  половину  жизни,
пытаясь обмануть израильские спецслужбы, и хотя то, что  был  все  еще  жив,
являлось доказательством его успеха - или по крайней мере отсутствия  полной
неудачи,  если  быть  более  честным,  -  ему  пришлось  преодолевать  такие
преграды, что он не один раз едва не сходил с  ума.  Ну  ничего.  Во  всяком
случае он  составил  график  рейсов.  Завтра  проведет  инструктаж.  Бадрейн
посмотрел на часы. До завтрашнего дня оставалось совсем немного.

***

   Согласие дал не каждый из членов избранного круга. Везде есть свои циники
и бунтари, одни лучше, другие хуже, кое-кто из них  даже  не  принадлежал  к
числу отверженных. Важной  составляющей  был  также  гнев.  Некоторые  члены
круга, ущемленные в чем-то своими собратьями, отнеслись к этому философски -
еще наступит время поквитаться, а пока следует оставаться друзьями -  но  не
со  всеми.  Особенно  это  относилось  к  представителям  средств   массовой
информации, которые хотя и были признаны в кругу избранных, но в то же время
находились за его пределами. Их признавали потому, что в определенном смысле
они водили  личную  дружбу  как  с  бывшими,  так  и  с  настоящими  членами
правительства; они могли обращаться к ним за информацией и мнениями, в  свою
очередь сообщая им сведения об их врагах. И в то  же  время  их  держали  на
расстоянии, так как истинные  члены  круга  не  доверяли  им  по-настоящему,
поскольку средствами массовой информации они могли воспользоваться  в  своих
целях, пообещав их сотрудникам определенные выгоды, а  это  было  проще  для
одной части политического спектра, чем для другой.  Можно  ли  доверять  им?
Вряд ли. А вернее, лучше не доверять совсем.  У  некоторых  даже  были  свои
принципы.
   - Арни, нам нужно поговорить.
   - Мне тоже так кажется, - согласился  ван  Дамм,  узнав  голос  человека,
звонившего ему по прямой линии.
   - Сегодня вечером?
   - Согласен. Где?
   - У меня дома?
   Глава президентской администрации на секунду задумался.
   - Почему бы и нет?

***

   Делегация прибыла как раз во время вечерней молитвы. Приветствия с  обеих
сторон были сердечными и сдержанными, а затем все  трое  вошли  в  мечеть  и
исполнили свой ежедневный ритуал. При обычных  обстоятельствах  на  обратном
пути в сад они чувствовали бы себя после молитвы очищенными от  мирских  дел
Но не на этот раз. Только долгая привычка скрывать свои чувства помогала  им
не выказывать признаков напряженности, но даже это  всем  троим  говорило  о
многом, а в особенности одному из них.
   - Позвольте выразить вам благодарность за то, что  вы  согласить  принять
нас, - начал принц Али бин Шейк.  Он  не  добавил,  что  для  этого  аятолле
потребовалось достаточно длительное время.
   - Я рад приветствовать вас в мире, - ответил Дарейи. - Так хорошо, что мы
смогли помолиться вместе. - Он провел гостей к столу, где его  телохранители
приготовили кофе, крепкий и горький, как это принято на Ближнем  Востоке.  -
Пусть Аллах благословит нашу встречу, мои друзья. Чем я могу помочь вам?
   - Мы приехали сюда, чтобы обсудить недавние события, - заметил  наследный
принц, сделав глоток. Его кувейтский коллега, Мухаммед Адман Сабах,  министр
иностранных дел своей страны, пока молчал.
   - Что вас интересует? - спросил Дарейи.
   - Ваши намерения, - откровенно признался Али. Духовный глава Объединенной
Исламской Республики вздохнул.
   - Нам нужно сделать еще так много. Столько лет войны и страданий, столько
потерянных жизней из-за стремления к различным идеалам, столько  разрушений.
Даже эта мечеть, - он указал  на  обветшавшее  здание,  явно  нуждавшееся  в
ремонте, - являет собой символ всего этого, не правда ли?
   - У всех нас немало оснований для печали, - согласился Али.
   - Вас интересуют мои  намерения?  Прежде  всего  восстановить  нормальную
жизнь. Эти люди перенесли так много страданий, принесли столько  жертв  -  и
ради чего? Ради светских амбиций безбожника. Несправедливость  происходящего
взывала к Аллаху, и Он отозвался на мольбы о помощи. И вот теперь, возможно,
мы станем процветающим и верующим народом. - Он не произнес  слова  "снова",
но в этом не было нужды.
   - На это потребуются годы, - заметил кувейтец.
   - Несомненно, - согласился Дарейи. - Но теперь, когда  эмбарго  снято,  у
нас достаточные ресурсы в стремлении решить эту задачу. Здесь нас ждет новое
начало.
   - В мире, - прибавил Али.
   - Несомненно, в мире, - серьезно согласился Дарейи.
   - Чем мы можем помочь вам? Одним из столпов Веры является  милосердие,  в
конце концов, - заметил министр иностранных дел Сабах.
   Дарейи с благодарностью кивнул.
   - Нет  предела  вашей  доброте,  Мухаммед  Адман  Так  хорошо,  что  нами
руководит наша вера, а не постороннее влияние, которое - и это так  печально
- овладело этим регионом за последние годы. Но пока  задача,  стоящая  перед
нами, настолько велика, что мы едва приступили к обдумыванию  тог