ция  возникла  в  Уре  и  начала  распространяться,  медленно   и
прерывисто,  на  волнах  времени.  Город  расцветал  и  снова   приходил   в
запустение,  причиной  чего,  считал  Дарейи,  были  его  фальшивые  боги  и
отсутствие единой объединяющей идеи, необходимой для цивилизации.
   Преемственность этого места красноречиво  говорила  ему  о  живших  здесь
людях. Их голоса словно и сейчас слышались где-то вдалеке,  и  по  сути  эти
люди мало чем отличались от него самого. Тихими ночами они смотрели на такое
же небо и восхищались красотой этих же звезд. Но  больше  всего  они  любили
прислушиваться к тишине, так же как и  он,  и  пользовались  ею  в  качестве
экрана, от которого отражались их самые сокровенные  мысли,  размышляли  над
Великими Вопросами и старались найти ответы на них. Однако эти  ответы  были
ошибочными, и потому стены города пали вместе со всеми цивилизациями - кроме
одной.
   И вот теперь перед ним стоит  задача  восстановить  исчезнувшее  величие,
сказал Дарейи звездам. Подобно тому как его религия  являлась  величайшим  и
окончательным откровением, так и его культура начнет расти отсюда,  вниз  по
реке от первоначального Эдема. Да, он построит  здесь  свою  столицу.  Мекка
навсегда останется святым  городом,  благословенным  и  непорочным,  его  не
затронет современная цивилизация, оскверняющая все, к  чему  прикасается.  А
здесь вознесутся новые здания,  отсюда  ислам  будет  править  миром.  Новые
ростки  появятся  на  месте,  где  в  древности   возникли   первые   ростки
цивилизации, и отсюда начнется развитие новой великой нации.
   Но сначала...
   Дарейи посмотрел на свою  руку,  изуродованную  старостью  и  шрамами  от
пыток.  Но  это  по-прежнему  была  рука  человека,  служащая  его   разуму,
несовершенный инструмент, подобный тому  несовершенному  инструменту,  каким
являлся он сам в руках Аллаха, но все-таки верный, способный наносить  удары
или исцелять. И то и другое  будет  необходимым.  Он  знал  наизусть  каждую
строку Корана - этого требовала его религия, - но гораздо  важнее  было  то,
что он являлся его толкователем и мог словами из священной книги оправдывать
любые меры, правда, порой эти  слова  были  противоречивыми,  признавал  он,
однако воля Аллаха значила больше  Его  слов.  Слова  Корана  надо  было  не
вырывать из контекста. Убивать ради убийства  было  злом,  и  закон  шариата
строго карал за это. Убивать ради торжества Веры -  не  было  преступлением.
Иногда разница между тем и другим казалась сомнительной и  неясной,  но  тут
следовало  руководствоваться  волей  Аллаха.  Аллах  требовал,   чтобы   все
правоверные представляли  собой  духовное  целое,  и  хотя  многие  пытались
достичь этого с помощью разума и примера, люди были  слабыми  существами,  и
одних приходилось наставлять на верный путь более убедительными  средствами,
чем других, - возможно, разницу между суннитами и шиитами можно устранить  с
помощью мира и любви, он протянет руку дружбы тем и другим, и обе стороны  с
уважением отнесутся к взглядам друг друга - Дарейи был готов пойти на  такой
шаг в своем  стремлении  к  Великой  Цели,  -  но  прежде  надлежит  создать
соответствующие условия для этого. За горизонтом ислама находились и  другие
религии, и хотя милосердие Аллаха распространялось в некоторой степени и  на
них, оно не касалось тех, кто стремился помешать распространению единственно
правильной веры. Его рука была готова нанести удар по таким людям. Такой шаг
являлся неизбежным.
   Он  являлся  неизбежным  потому,  что  эти  люди  наносили  вред  исламу,
развращали  его  своими  деньгами  и  странными  идеями,  забирали  нефть  у
правоверных, увозили  их  детей,  чтобы  воспитать  в  них  дух  разврата  и
коррупции. Они стремились ограничить распространение веры,  несмотря  на  то
что вступали в деловые контакты с теми, кто считали себя  правоверными.  Эти
люди называли такие отношения экономикой, или политикой, или чем-то еще,  но
они, понимая, что объединенный исламский мир будет угрожать их ренегатству и
светской власти, выступят против его  усилий,  направленных  на  объединение
ислама. Они представляли собой  худших  врагов,  потому  что  называли  себя
друзьями  и  скрывали  свои  корыстные  намерения  настолько  успешно,   что
некоторые правоверные поддавались на обман. Для торжества ислама  необходимо
низвергнуть этих врагов.
   По сути дела у него не было иного выбора. Он пришел сюда, чтобы в мире  и
тишине одиночества обдумать дальнейшие шаги, спросить Аллаха, нет ли другого
пути. Однако голубой обломок плитки сказал ему все, что требовалось,  сказал
о прошедшем времени и об исчезнувших цивилизациях, не оставивших после своей
гибели ничего, кроме расплывчатых воспоминаний и разрушенных зданий.  В  его
распоряжении  была  идея  и  вера,  которых  недоставало   древним.   Вопрос
заключался лишь в том, как применить эту идею, руководствуясь той же  волей,
что поместила звезды на небе.  Бог  Дарейи  приносил  на  землю  наводнения,
эпидемии и несчастья как свидетельство могущества Веры. Сам пророк  Мухаммед
вел войны. И потому  так,  с  крайней  неохотой  сказал  он  себе,  придется
поступить и ему.

Глава 35

Замысел

   Когда начинается передвижение одних воинских частей, за этим  внимательно
наблюдают другие, хотя  их  поведение  зависит  от  указаний  тех,  кто  ими
командует. Переброска иранских частей в  Ирак  была  всего  лишь  внутренним
делом новой страны. Танки и другие машины на гусеничном ходу  перевозили  на
трейлерах, тогда как колесные машины и грузовики двигались своим ходом.  При
этом возникали обычные проблемы. Несколько  частей  повернули  не  там,  где
следовало, что вызвало смущение их офицеров и гнев  начальников,  но  вскоре
каждая из трех дивизий  прибыла  к  новому  месту  расквартирования,  причем
всякий раз иранская дивизия размещалась вместе с  бывшей  иракской  дивизией
того же типа. Сокращение иракской армии, ставшее результатом потерь во время
войны в Персидском заливе, привело  к  тому,  что  на  военных  базах  почти
хватало места для новых  обитателей,  и  сразу  после  прибытия  иранские  и
иракские дивизии были  преобразованы  в  объединенные  корпуса,  после  чего
начались учения, нацеленные на  то,  чтобы  обучить  воинские  части  бывших
противников взаимодействию друг с другом. И здесь возникли обычные проблемы,
связанные с языковыми трудностями и различиями в воинских  традициях,  но  в
обеих странах пользовались одинаковым оружием и схожей тактикой,  а  штабные
офицеры, ничем не отличающиеся друг от друга во всем мире, тут же  принялись
за  разработку  общих  положений.  Разведывательные  спутники  наблюдали  из
космоса за этими процессами.
   - Каковы их силы? - задал вопрос адмирал Джексон.
   - Три армейских корпуса, - ответил офицер, проводивший  брифинг.  -  Один
состоит из двух бронетанковых дивизий, и два  -  из  одной  бронетанковой  и
одной тяжелой механизированной дивизий каждый. У них несколько  слабовато  с
артиллерией, зато танков, бронетранспортеров и грузовиков вполне достаточно.
Мы заметили группу командирских и штабных машин, передвигающихся в  пустыне.
По-видимому, они имитируют военные учения.
   - Что еще? - спросил Робби.
   - Вот здесь, на этой базе к западу  от  Абу-Сукайра,  ведется  подготовка
артиллерийских полигонов - их выравнивают бульдозерами и очищают, а на  базе
ВВС к северу от Наджефа разместились новые самолеты - МиГи  и  "Сухие",  но,
судя по инфракрасному излучению, их двигатели остаются холодными.
   - Выводы? - прозвучал голос Тони Бретано.
   - Сэр, выводы могут быть любыми, -  ответил  полковник.  -  Новая  страна
проводит интеграцию вооруженных сил. Им предстоит провести массу  совместных
учений, чтобы слиться в единую армию. Нас  удивило  объединение  иранских  и
иракских  дивизий  в  корпуса.  Это  приведет  к   возникновению   множества
административных проблем, но с политической и психологической  точек  зрения
подобное объединение представляется разумным  шагом.  Таким  образом  у  них
создается впечатление, что они действительно являются единой страной.
   - Значит, ничего угрожающего? - спросил министр обороны.
   - Ничего слишком угрожающего, по крайней мере сейчас.
   - Сколько времени потребуется, чтобы перебросить эти корпуса к границе  с
Саудовской Аравией? - спросил Джексон, чтобы его босс ясно понял, о чем идет
речь.
   - После того как будет закончена учебная подготовка и  заправка?  Скажем,
от сорока восьми до семидесяти двух часов. Мы способны осуществить это вдвое
быстрее, но у нас степень боевой подготовки выше.
   - Каков состав их вооруженных сил?
   - В общей сложности эти три корпуса - шесть тяжелых дивизий  -  имеют  на
вооружении чуть больше полутора тысяч тяжелых боевых танков,  свыше  двух  с
половиной тысяч боевых машин пехоты, более шестисот артиллерийских стволов -
мы все еще не определились с их красной командой, адмирал. Красная команда -
это артиллерия, господин  министр,  -  объяснил  полковник.  -  В  отношении
материально-технического  обеспечения  они  пользуются   прежней   советской
системой.
   - Что это значит?
   - Их материально-техническое  обеспечение  является  органической  частью
дивизионной структуры. Мы тоже пользуемся такой системой, но имеем  в  своем
распоряжении отдельные  формирования,  задачей  которых  является  снабжение
боевых частей.
   -  Эти  войска  по  большей  части  состоят  из  резервистов.  -  Джексон
повернулся к министру обороны. -  Советская  модель  позволяет  использовать
более интегрированные боевые части, но только в течение  короткого  времени.
Они не в состоянии вести боевые действия так долго, как мы, - я имею в  виду
не только собственно время действий, но и отдаленность.
   - Действительно, сэр, - подтвердил офицер, проводивший брифинг. - Когда в
1990  году  иракские  войска  вошли  в  Кувейт,  они  покрыли   максимальное
расстояние, на которое были способны продвинуться, не  делая  остановки  для
повторного обеспечения боеприпасами и топливом.  А  в  Кувейте  им  пришлось
остановиться и заняться этим.
   - Это еще не все. Сообщите министру об остальном, - распорядился Джексон.
   - После остановки, длившейся от двенадцати до двадцати четырех часов, они
были  готовы  двинуться  дальше.  Это  было  сделано  не   из   политических
соображений.
   - Меня всегда озадачивало, почему они не продолжили наступление.  Им  под
силу было захватить нефтяные месторождения Саудовской Аравии?
   - С легкостью, - ответил полковник. - Потом, наверно, он раскаивался, что
не сделал этого, - добавил офицер без тени сочувствия.
   - Таким образом, здесь существует опасность? -  Бретано  задавал  простые
вопросы  и  выслушивал  ответы.  Джексону  это  нравилось.  Министр  обороны
понимал, что многого не знает, и не стеснялся учиться.
   - Совершенно верно,  сэр.  Эти  три  корпуса  представляют  потенциальную
ударную силу, примерно равную по мощности войскам,  использованным  Саддамом
Хусейном. Могут быть использованы и другие части, но они представляют  собой
всего лишь оккупационные войска. Вот здесь сосредоточен мощный боевой кулак.
- Полковник постучал указкой по карте.
   - Но он все еще спрятан в кармане. Сколько времени потребуется для  того,
чтобы изменить ситуацию?
   -   Не   меньше   нескольких   месяцев,   чтобы   добиться   максимальной
боеготовности, господин министр.  Это  зависит  прежде  всего  от  их  общих
политических намерений. По местным стандартам  все  эти  воинские  части  по
отдельности  подготовлены  отлично.   Самой   серьезной   задачей   является
интеграция их штабов и организационных принципов.
   - Объясните, - распорядился Бретано.
   - Сэр, я думаю, что это  можно  назвать  совершенствованием  менеджмента.
Каждый  штабной  офицер  должен  знать  своих  партнеров,   чтобы   получить
возможность поддерживать непрерывную связь друг с  другом  и  начать  думать
одинаково.
   - Пожалуй, лучше провести аналогию  с  футбольной  командой,  -  вмешался
Джексон. - Нельзя собрать вместе одиннадцать игроков, выпустить их на поле и
надеяться, что они будут действовать сыгранно. Надо, чтобы все  ознакомились
с одинаковыми принципами командной игры, и каждый из них  должен  знать,  на
что способен другой игрок.
   - Значит, здесь нужно беспокоиться в первую очередь не  о  вооружении,  -
кивнул министр обороны. - Самое главное - люди.
   - Совершенно точно, сэр, - подтвердил полковник. -  Я  могу  научить  вас
водить танк за несколько минут, но пройдет  немало  времени,  прежде  чем  я
позволю вам маневрировать вместе с остальными танками моей бригады.
   - Так вот почему вам так нравится, когда каждые несколько лет  появляется
новый министр обороны, - лукаво улыбнулся Бретано.
   - Почти все быстро осваиваются на этом месте.
   - Ну хорошо, так что мы скажем президенту?

***

   Эскадры боевых  кораблей  Китая  и  Тайваня  находились  на  почтительном
расстоянии друг от друга, словно с севера  на  юг  по  проливу,  отделяющему
остров от материка,  протянулась  невидимая  граница.  Корабли  тайваньского
флота плыли с такой же скоростью, как и китайские, преграждая им доступ к их
островному дому, но неофициальные правила были установлены, и пока их  никто
не нарушал.
   Это вполне устраивало командира американской подводной лодки  "Пасадена",
на которой акустики и группа слежения пытались контролировать происходящее с
кораблями обоих флотов, причем в душе надеясь, что, пока они находятся между
боевыми кораблями двух флотов, те не начнут обмениваться ударами.  Погибнуть
по ошибке было бы слишком печальным концом.
   - Торпеда в воде, пеленг два-семь-четыре! -  донесся  возглас  из  отсека
акустиков. Головы моряков повернулись и слух обострился.
   - Всем сохранять спокойствие, - негромко приказал капитан.  -  Гидропост,
мне нужны более подробные сведения! - произнес он уже гораздо громче.
   - Такой же пеленг, как на контакт "Сьерра четыре-два", это  эсминец  типа
"луда-II", сэр. Торпеда пущена, наверно, с него.
   - Пеленг  на  "Четыре-два"  два-семь-четыре,  расстояние  тридцать  тысяч
ярдов, - тут же сообщил старшина из группы слежения.
   - Шум походит на одну из их самонаводящихся торпед, сэр, шесть  лопастей,
вращаются с большой скоростью, пеленг меняется с севера на  юг,  определенно
проходит мимо нас.
   -  Очень  хорошо,  -  отозвался   капитан,   заставляя   себя   сохранять
спокойствие.
   - Возможно, целью является "Сьерра-один-пять", сэр. -  Этот  контакт  был
старой субмариной типа "минг", китайской  копией  древней  русской  подлодки
типа "ромео",  ржавой  развалиной,  спроектированной  в  начале  пятидесятых
годов, которая всплыла меньше часа назад, чтобы перезарядить  аккумуляторные
батареи.
   - Она на пеленге два-шесть-один, примерно на  той  же  дистанции.  -  Это
прозвучал голос офицера, командующего  группой  слежения.  Главный  старшина
слева от него кивнул головой в знак согласия.
   Капитан закрыл глаза и позволил себе  вздохнуть.  Он  слышал  рассказы  о
добрых старых днях холодной войны,  когда  подводники  вроде  Берта  Манкузо
уходили на север в Баренцево  море  и  иногда  оказывались  прямо  в  районе
стрельб  кораблей  советского  военно-морского  флота,   ведущихся   боевыми
снарядами, а временами, может быть,  их  даже  принимали  за  учебные  цели.
Сейчас они шутили, сидя в своих кабинетах, что это была хорошая  возможность
проверить на деле, насколько  эффективны  советские  боеприпасы.  Теперь  он
понял, что они испытывали тогда. К  счастью,  его  личный  гальюн  находился
всего в двадцати футах, так что, если произойдет неладное...
   -   Паразитные,   паразитные,   механические   паразитные   на    пеленге
два-шесть-один,  по-видимому,   шумовая   приманка,   выпущенная   контактом
"Сьерра-один-пять". Пеленг на торпеду сейчас два-шесть-семь, ориентировочная
скорость сорок четыре узла, пеленг продолжает меняться с  севера  на  юг,  -
доложил  акустик.  -  Одну  минуту  -  еще  одна  торпеда  в  воде,   пеленг
два-пять-пять!
   - По этому пеленгу  нет  контакта  -  торпеда,  по-видимому,  сброшена  с
вертолета, - послышался голос главного старшины.
   По возвращении в Пирл-Харбор следует непременно  обсудить  одну  из  этих
морских историй с Манкузо, подумал капитан.
   - Такая же акустическая сигнатура, сэр, еще  одна  самонаводящаяся  рыба,
движется на север, возможно, тоже нацелена на "Сьерру один-пять".
   - Взяли в вилку беднягу. - Это произнес старший помощник.
   - А на поверхности сейчас темно? - внезапно спросил капитан. Находясь  на
глубине, иногда так просто потерять счет времени.
   - Конечно, сэр, - снова ответил старпом.
   - А мы видели на этой неделе, чтобы они проводили вертолетные операции по
ночам?
   - Нет, сэр.  Судя  по  разведданным,  они  не  любят  летать  над  своими
эсминцами ночью.
   -  Значит,  ситуация  только  что  изменилась?  Поднять  электросенсорную
антенну.
   -  Слушаюсь,  поднять  электросенсорную  антенну.  -  Матрос  потянул  за
соответствующую ручку, и тонкая, как тростник,  хлыстовая  антенна,  ведущая
контроль  за  электронными  излучениями,   поднялась   вверх   под   шипение
гидравлики. "Пасадена" находилась  на  перископной  глубине,  и  ее  длинный
гидроакустический "хвост" тянулся позади, пока подлодка старалась находиться
приблизительно на  одинаковом  -  надеялся  капитан  -  расстоянии  от  двух
вражеских эскадр. Это было самым безопасным местом, если только не  начнется
настоящая война.
   - Мы ищем...
   - Есть, сэр, это  излучатель  авиационного  типа,  по  частоте  импульсов
походит на новый  французский.  Вы  только  посмотрите,  сэр,  там  работает
множество радиолокаторов, понадобится время, чтобы опознать все.
   - На некоторых из  китайских  фрегатов  находятся  французские  вертолеты
"дофин", сэр, - заметил старпом.
   - И  они  проводят  ночные  операции,  -  подчеркнул  капитан.  Это  было
неожиданным. Вертолеты стоят немало,  а  посадка  ночью  на  палубы  эсминца
всегда дело рискованное.  Китайский  военно-морской  флот  проводил  учения,
готовясь к чему-то.

***

   События в  Вашингтоне  могут  приобретать  щекотливый  характер.  Столицу
страны неизменно охватывает паника при сообщении  о  появлении  единственной
снежинки, хотя все сознают, что выбоины на дорогах вряд ли сможет  заполнить
даже метель, и то если с дорог не будут сгребать выпавший снег. Но речь  шла
о чем-то более значительном. Подобно тому как солдаты когда-то шли в бой  за
знаменем,  так  и  высокопоставленные  вашингтонские  чиновники  следуют  за
руководителями или идеологами, а вот на самих верхах обстановка обостряется.
Чиновник низкого или среднего звена может просто сидеть у себя  в  кабинете,
не обращая внимания на то, кто стоит во главе его министерства, но чем  выше
его положение, тем ближе он к необходимости  принимать  решения.  Чиновники,
занимающие  подобные  посты,   действительно   должны   время   от   времени
предпринимать что-то или говорить другим, чем им следует  заниматься  помимо
того, что входит в их обязанности. Чиновник, занимающий  высокую  должность,
регулярно бывает в еще более высоких кабинетах, вплоть до Овального кабинета
президента, и его начинают отождествлять с их владельцами.  Несмотря  на  то
что доступ к высшим руководителям означает определенную власть и престиж,  о
чем свидетельствует и фотография с автографом на стене, которая дает  понять
посетителям  вашу  значимость.  Если  что-то  происходит  с   человеком   на
фотографии, то и  сама  фотография  и  подпись  на  ней  обращаются  в  свою
противоположность.  Наибольшая  опасность  таится  в  том,  что  вы   можете
превратиться  вместо  приближенного  человека,   что   всегда   полезно,   в
отвергнутого, если не навсегда, то по крайней мере  на  время,  вынужденного
снова пробиваться наверх, а такая перспектива не  очень  привлекательна  для
того, кто уже и так потратил не