ракетоносцы
были сняты с боевого дежурства, он был пуст, равно как  из  него  давно  уже
ушла  подводная  лодка  неамериканского  происхождения,  находившаяся  здесь
непродолжительное время - по крайней мере так считалось.
   С помощью компьютера можно получить доступ к личным делам  военнослужащих
американского военно-морского флота, и некоторые репортеры занимались сейчас
именно этим, разыскивая моряков, служивших ранее  на  американской  подлодке
"Даллас". Ранним утром  репортеры  попытались  дозвониться  до  командующего
подводными силами Тихоокеанского флота, чтобы расспросить  его  о  некоторых
подробностях пребывания на посту командира "Далласа",  но  сумели  добраться
только до офицера  по  связи  со  средствами  массовой  информации,  который
отвечал на задаваемые ему вопросы: "никаких комментариев не будет".  Сегодня
ему придется немало потрудиться, постоянно  повторяя  эту  фразу.  И  другим
тоже.

***

   - Рон Джоунз слушает.
   - Это Том Доннер из службы новостей телевизионной компании Эн-би-си.
   - Очень приятно, - неуверенно отозвался  Джоунз.  -  Вообще-то  я  смотрю
Си-эн-эн.
   - Ну что ж, может быть, сегодня вечером вам  захочется  переключиться  на
наш канал. Мне хотелось бы поговорить с вами относительно...
   - Я уже читал утреннюю  "Тайме".  Нам  рано  доставляют  газеты.  Никаких
комментариев, - закончил Джоунз.
   - Но...
   - Да, я действительно служил на подводном флоте, нас не случайно называют
"молчаливой службой". К тому же с тех пор прошло много лет.  Сейчас  у  меня
собственная фирма, я женат, имею детей и все такое. Понимаете?
   - Вы были старшим акустиком на ударной подлодке "Даллас", когда...
   - Мистер Доннер, уходя с  флота,  я  дал  подписку  о  неразглашении.  Мы
никогда не говорим о том, чем занимались, ясно? - Это была его первая беседа
с корреспондентом, и она оправдывала все ожидания Рона.
   - Тогда просто скажите, что этого никогда не было.
   - Чего никогда не было? - спросил Джоунз.
   - Похищения русской подлодки под названием "Красный Октябрь".
   - Знаете, что самое невероятное из всего, что мне приходилось слушать  во
время службы акустиком?
   - Что?
   - Песни Элвиса. - Рон положил трубку и связался с Пирл-Харбором.

***

   Когда  рассвело,  фургоны  телевизионных   компаний   устремились   через
Винчестер, штат Виргиния, словно армии в Гражданскую войну, когда город  раз
сорок переходил из рук в руки.
   Вообще-то дом ему не принадлежал. Никто не  смог  бы  даже  заявить,  что
собственником является ЦРУ. Земельный участок и расположенный на нем особняк
были оформлены на имя фиктивной корпорации, принадлежащей, в  свою  очередь,
фонду, имена директоров  которого  ничего  не  говорили  любопытным.  Однако
документация на владельцев  недвижимого  имущества  в  Америке  открыта  для
общественности, равно как и сведения о всех корпорациях и фондах, так что не
прошло и двух дней, как информация была получена,  несмотря  на  то  что  на
папке  стоял  таинственный  знак,  свидетельствующий,  что  клеркам  следует
проявить изобретательную некомпетентность при ее поисках.
   Приехавшие репортеры имели в своем распоряжении фотографии и  видеопленку
о прошлой жизни Николая Герасимова в Советском Союзе - все это они  извлекли
из  телевизионных  архивов.  Камеры  с  телескопическими  объективами   были
установлены на треногах за четверть мили от особняка и направлены  на  окна.
От особняка их отделяло пастбище, на котором  паслись  стреноженные  лошади.
Репортерам тут же не могло не прийти в голову заманчивое название репортажа:
ЦРУ ОКРУЖАЕТ ГЛАВУ РУССКОГО ШПИОНСКОГО ВЕДОМСТВА КОРОЛЕВСКОЙ РОСКОШЬЮ.
   Два охранника, приставленные к Герасимову, ошеломленные множеством машин,
телевизионных камер и репортеров, связались по телефону с Лэнгли и запросили
инструкций, но отдел по связи с прессой - само по себе  странное  учреждение
для разведывательного управления  -  не  имел  представления,  как  надлежит
поступить в данном случае, разве  что  опираться  на  утверждение,  что  это
частная собственность (не зная, правильно ли это с юридической точки  зрения
при создавшихся обстоятельствах, адвокаты ЦРУ взялись за выяснение) и потому
репортеры не имеют права нарушать границу владения.
   Прошли годы с того времени, когда у  него  были  основания  для  веселья.
Конечно, иногда возникало шутливое настроение, но происходящее  сейчас  было
настолько невероятно, что Герасимов даже не думал о подобной возможности. Он
всегда считал себя специалистом по Америке, планировал и  руководил  многими
операциями против "главного врага", как раньше называли Соединенные Штаты  в
его теперь несуществующей стране, где он когда-то  возглавлял  КГБ.  Однако,
признался Герасимов, нужно приехать сюда  и  прожить  несколько  лет,  чтобы
понять, насколько непостижимой бывает Америка, где ничто не поддается оценке
с точки зрения здравого  смысла,  где  может  случиться  буквально  все  что
угодно, и чем безумнее ситуация, тем вероятнее  ее  возникновение.  Никакое,
даже самое богатое воображение, не  в  состоянии  предвидеть,  что  случится
завтра, не говоря уж о том, что может произойти через год. И вот  перед  ним
наглядное доказательство.
   Бедный Райан, думал Герасимов, стоя у окна и держа в руке чашку  кофе.  В
Советском Союзе - для него бывшая родина навсегда останется Советским Союзом
- такое никогда бы не могло произойти. Несколько охранников в военной  форме
подошли бы к корреспондентам, угрожающе посмотрели бы на них, и те  послушно
удалились бы. А если взглядов оказалось бы недостаточно, всегда есть  другие
меры принуждения. Но только не в Америке, где средства  массовой  информации
так же свободны, как волки в сибирской тайге, - при этой мысли  он  едва  не
рассмеялся. Здесь, в Америке, волки тоже защищены от истребления. Разве  эти
дураки не знают, что волки убивают людей?
   - Может быть, они скоро уедут, - сказала Мария, подходя к нему.
   - Не думаю.
   - Тогда нам следует скрываться внутри дома, пока они  не  уедут.  -  Было
ясно, что жена Герасимова смертельно перепугана происходящим.
   - Нет, Мария. - Герасимов отрицательно покачал головой.
   - А вдруг нас вернут обратно в Россию?
   - Не вернут. Это невозможно.  Так  не  поступают  с  теми,  кто  попросил
политического убежища. Таково правило, - объяснил он. - Мы ведь  не  выслали
из Советского Союза Филби, Берджесса или Маклина, хотя они были пьяницами  и
дегенератами. Наоборот, мы охраняли их, покупали  им  спиртное  и  позволяли
заниматься своими извращениями, потому что существует такое  правило.  -  Он
допил кофе и сходил в кухню, где  положил  чашку  и  блюдце  в  посудомойку.
Герасимов с недовольной гримасой посмотрел на автоматическую машину.  В  его
квартире и особняке на Ленинских горах - им, наверно, присвоили  уже  другое
название - не было ничего подобного. Этим занималась прислуга. Но не теперь.
В Америке удобство заменяет власть, а комфорт - положение в обществе.
   Прислуга. Все это  могло  принадлежать  ему.  Статус,  прислуга,  власть.
Советский Союз мог бы по-прежнему оставаться великой державой,  его  уважали
бы  и  боялись  во  всем  мире.  Сам  он  стал  бы  генеральным   секретарем
Коммунистической Партии Советского Союза. Тогда он осуществил бы необходимые
реформы, чтобы  очистить  страну  от  коррупции  и  ускорить  ее  дальнейшее
развитие. Может быть, он даже пошел бы на полное примирение  с  Западом,  но
это был бы мир равных партнеров, а не мир ценой разрухи, такой, как  сейчас.
В конце концов,  он  никогда  не  был  слепым  сторонником  коммунистической
идеологии, хотя бедный старик Александров считал  его  таковым,  потому  что
Герасимов всегда оставался членом партии - а кем еще можно быть в  стране  с
однопартийной системой, особенно если ты избран судьбой стать во главе ее  и
пользоваться неограниченной властью.
   Однако все обернулось по-другому. Судьба предала его, представ перед  ним
в образе Джона Патрика Райана той холодной снежной ночью, когда они  сидели,
вспомнил Герасимов, в вагоне трамвая, стоящем в депо. И вот  теперь  у  него
есть комфорт и безопасность. Его дочь  скоро  выйдет  замуж  за  человека  с
огромным состоянием, но не за нувориша, а за  "унаследованные  деньги",  как
говорят американцы. В других странах таких людей называют  аристократами,  а
сам  он  считает  их  бесполезными  тунеядцами  -  именно  по  этой  причине
большевики победили в революции. Его жена нашла удовлетворение в комфорте  и
удобствах, в ее небольшом кругу друзей. А его ярость так и не умерла.
   Райан отнял у него судьбу, лишил наслаждения властью и  ответственностью,
возможности решать направление пути, выбранного его страной, - и вот  судьба
неожиданно преподнесла Райану такой же подарок, а этот дурак не  знает,  как
им распорядиться. Подлинное унижение заключалось в том, что  он,  Герасимов,
потерпел поражение от такого ничтожного человека. Но ведь он может  все-таки
что-то предпринять, не правда ли?  Герасимов  надел  в  гардеробной  кожаную
куртку и вышел через нее на другую сторону дома. Так как  же  поступить?  Ну
конечно, он закурит сигарету и не спеша пройдет четыреста метров по  дорожке
к тому месту, где расположились телевизионщики. По  пути  он  обдумает  свои
замечания и выразит благодарность президенту Райану. Герасимов все это время
продолжал изучать Америку, и  теперь  ему  пригодятся  наблюдения  за  ходом
мыслей представителей средств массовой информации, решил он.

***

   - Я не разбудил вас, шкипер? - спросил Джоунз. В Пирл-Харборе было  около
четырех утра.
   - Отнюдь. Знаешь, личный секретарь у меня - женщина, она беременна,  и  я
боюсь, как бы из-за всего этого дерьма у  нее  не  начались  преждевременные
роды. - Контр-адмирал (он вот-вот должен был стать  вице-адмиралом)  Манкузо
сидел за столом у себя в кабинете. Он запретил соединять его с кем-либо  без
особо важной на то причины. Звонок старого товарища по службе  на  "Далласе"
попадал в категорию особо важных.
   - Мне позвонили  из  Эн-би-си,  спрашивали  о  той  маленькой  работенке,
которую мы проделали в Атлантике.
   - Что ты им ответил?
   - Как вы думаете, шкипер? Ничего.  -  Помимо  соблюдения  чести,  Джоунзу
приходилось принимать во внимание и то,  что  почти  вся  работа  его  фирмы
состояла из выполнения заказов военно-морского флота. - Но...
   - Да, я знаю. Но кто-то обязательно проговорится. Так всегда происходит.
   - Репортеры и без того знают слишком  много.  В  "Новостях  дня"  ведется
прямая передача из Норфолка, от  дока  "восемь-десять".  Можете  представить
себе, о чем они говорят.
   Манкузо подумал, а не стоит ли  включить  телевизор,  стоящий  у  него  в
кабинете,  потом  вспомнил,  что  еще  слишком  рано  для  приема   передачи
Эн-би-си-ньюз. Тогда он выбрал  программу  Си-эн-эн.  Передавали  спортивные
новости, но вот-вот должно было наступить четыре утра.
   - В следующий раз они  могут  поинтересоваться  нашей  другой  работой  и
спросить про пловца.
   - Это открытая линия, доктор Джоунз, - предостерег командующий подводными
силами Тихоокеанского флота.
   - Я ведь не сказал где, шкипер. Просто хотел, чтобы вы подумали об этом.
   - Это верно, - согласился Манкузо.
   - Может быть, вы скажете мне кое-что.
   - Что именно, Рон?
   - Что происходит, черт побери? Разумеется, я не проговорюсь и вы тоже, но
кто-то  обязательно  проговорится,  можно  не   сомневаться.   Это   слишком
интересная  морская  история,  чтобы  умолчать  о  ней.  Но  все-таки,   что
происходит, Барт? Разве мы не поступили правильно?
   - Я считаю, что нас не в чем обвинить, -  согласился  адмирал.  -  Просто
есть люди, которым нравятся такие истории.
   - Знаете, шкипер, я надеюсь,  что  Райан  выставит  свою  кандидатуру  на
президентских выборах. Я буду голосовать за  него.  Чертовски  хладнокровный
парень, вывез главу КГБ и...
   - Рон!
   - Я всего лишь повторяю то, что они говорят по телевидению, верно?  Лично
я не имею не малейшего представления обо всем этом. - Черт  побери,  подумал
Джоунзи, какая интересная морская история. И все в ней правда.
   На другом конце телефонного канала, в кабинете Манкузо, на  телевизионном
экране появилась надпись: "Последние новости".
   - Да, меня зовут Николай Герасимов, - произнес человек на  экранах  всего
мира. По меньшей  мере  двадцать  репортеров  собрались  по  другую  сторону
каменной ограды, и самым трудным было разобрать выкрикиваемые ими вопросы.
   - Это правда, что вы были...
   - Вы...
   - Выбыли...
   - Правда, что вы...
   - Прошу соблюдать тишина. - Герасимов поднял  руку.  Понадобилось  секунд
пятнадцать, прежде чем репортеры замолчали. - Да, раньше я был  председатель
КГБ. Ваш президент Райан вынудил меня улетать из Советский  Союз  и  просить
политическое убежище в Америке. С тех пор  я  живу  здесь  вместе  со  своей
семьей.
   - Но как он вынудил вас скрыться из Советского Союза?
   - Вы должны знать, что  разведывательная  деятельность  ведется  жесткими
методам и игра временами становится, как вы говорите, грубая.  Мистер  Райан
хорошо владеет этой игра. В то время в Советский Союз шла борьба за  власть.
ЦРУ выступило против моей фракции и  поддержало  сторонников  Андрея  Ильича
Нармонова. Райан приехал в Москву как советник на переговорах по ограничению
стратегических вооружений. Там он заявил, что хочет передать мне информацию,
без которой встреча может не принести желаемый результат,  да?  -  Герасимов
решил, что ему  нужно  говорить  на  ломаном  английском,  чтобы  вызвать  у
репортеров большее доверие к тому, что  он  говорит.  -  На  самом  деле  он
говорить мне, что могу быть обвиненный, как это сказать,  в  государственный
измена? Это не правда, но производить сильное впечатление, поэтому  я  решил
переехать в Америка со своей семьей. Я прилетел в Америка на самолете, а моя
семья - на подводная лодка.
   - Что? На подводной лодке?
   - Да. Это был подводная лодка "Даллас". - Герасимов сделал  паузу,  и  на
его лице появилась недоуменная улыбка. - Почему вы так  жестоко  критиковать
президента Райана? Он  верно  служит  своя  страна.  Блестящий  шпион,  -  с
восхищением закончил Герасимов.

***

   - Вот  и  конец  серии  моих  очерков.  -  Боб  Хольцман  приглушил  звук
телевизора и повернулся к главному редактору.
   - Мне очень жаль, Боб.  -  Редактор  вернул  ему  рукопись  первой  части
сериала. Его  публикация  должна  была  начаться  через  три  дня.  Хольцман
мастерски провел огромную работу по сбору информации. При этом он  нарисовал
красочный и убедительный портрет человека, чей  кабинет  находился  всего  в
пяти кварталах от редакции "Вашингтон пост"  и  его  собственного  кабинета.
Весь смысл серии очерков заключался в создании "благоприятного впечатления",
что было самыми любимыми словами в Вашингтоне. Вот только  в  данном  случае
кто-то опередил его и нарисовал совершенно иную картину.  После  этого  даже
такой  известный  журналист,  каким  был  Хольцман,  уже  не  мог   изменить
создавшегося впечатления, особенно без поддержки его собственной газеты.
   - Послушай, Боб, - смущенно заметил редактор,  -  наша  точка  зрения  на
Райана совсем  другая,  правда?  А  что,  если  он  действительно  действует
ковбойскими методами? Я согласен,  одно  дело  похитить  новейшую  подводную
лодку, холодная война  и  все  такое,  но  вмешиваться  во  внутренние  дела
Советского Союза - согласись, это может стать  поводом  к  началу  настоящей
войны!
   - Все было совсем иначе. Райан пытался вывезти из Советского Союза нашего
агента с кодовым именем "Кардинал". Герасимов и Александров  воспользовались
шпионским  скандалом,  чтобы  свергнуть  Нармонова  и  положить  конец  всем
реформам, которые он начал осуществлять.
   - Райан может говорить об этом весь день, и никто ему не  поверит.  Важно
то, что мы услышали по телевизору. "Блестящий шпион"? Неужели это именно тот
человек, который нужен нам во главе правительства?
   - Но Райан совсем не  такой,  черт  побери!  -  вспылил  Хольцман.  -  Он
честный, говорит прямо и откровенно, не выбирает окольных путей, бьет  прямо
в цель...
   - Прямо в цель, это точно. Застрелил по крайней  мере  трех  человек.  Он
убил их, Боб! Как Роджеру Дарлингу могло прийти в голову, что такой  человек
лучше других сможет  исполнять  обязанности  вице-президента?  Согласен,  Эд
Келти далеко не подарок, но он по крайней мере...
   - ., по крайней мере знает, как манипулировать общественным  мнением.  Он
сумел убедить этого пустоголового кретина на телевидении, а затем и всех нас
в том, что нужно рассматривать происшедшее именно с его точки зрения.
   - Ну... - У Бена  Саддлера  истощился  запас  доводов.  -  Разве  это  не
основано на фактах?
   - История, основанная на фактах, и правдивая история - не одно и  то  же,
Бен, и ты знаешь это.
   - Тут надо разобраться. Райан походит на человека, который нарушал законы
во всем, с чем ни соприкасался. А сейчас я хочу, чтобы ты постарался пролить
свет на эту колумбийскую операцию. Ты готов за нее взяться? У тебя  отличные
связи в ЦРУ, но, должен признаться, меня  беспокоит,  насколько  ты  сможешь
быть объективным в этом деле.
   -  У  тебя  нет  выбора,  Бен.  Если  хочешь   продолжать   журналистское
расследование этой проблемы, тебе придется положиться на  меня.  Правда,  ты
всегда сможешь переписать своими словами то, что сказано по этому вопросу  в
"Тайме", - добавил Хольцман, заставив  редактора  покраснеть.  Жизнь  бывает
трудной и в средствах массовой информации.
   - Хорошо, Боб, это твое  расследование.  Только  дай  мне  гарантию,  что
представишь материал. Кто-то нарушил закон, а Райан скрыл все это и вылез из
поганой  истории  чистеньким  и  благоухающим,  как  роза.  Мне  нужен  этот
материал. - Саддлер встал. - А пока я должен взяться за передовую.

***

   Дарейи просто  не  мог  поверить  в  столь  поразительную  удачу.  Трудно
представить, что такое  может  произойти  в  более  подходящий  момент.  Уже
оставались считанные дни  до  следующего  этапа,  а  цель  начала  падать  в
пропасть даже без его помощи. Правда, с его помощью это падение  станет  еще
стремительней.
   - Неужели это то, чем кажется?
   - Похоже, дело обстоит именно так,  -  заметил  Бадрейн.  -  Я  произведу
срочную проверку и доложу вам завтра утром.
   - Но разве такое действительно возможно? - настаивал аятолла.
   - Помните, что я говорил вам о льве и гиенах? В Америке это  национальный
вид спорта. Это не обман. Такими обманами там не занимаются.  Тем  не  менее
позвольте мне убедиться. У меня есть свои методы проверки.
   - Тогда встретимся завтра утром.

Глава 34

WWW.TERROR.ORG

   Ему и без того пришлось бы заняться этим. Вернувшись к  себе  в  кабинет,
Бадрейн  включил  свой  настольный   компьютер.   В   нем   был   установлен
быстродействующий модем и специализированный телефонный волоконно-оптический
канал связи соединял  кабинет  Бадрейна  с  иранским  посольством  -  теперь
посольством ОИР - в Пакистане. Оттуда другой  канал  вел  в  Лондон,  и  там
Бадрейн мог  подключиться  к  Интернету,  не  опасаясь,  что  кто-то  сумеет
проследить исходный пункт. То,  что  раньше  было  относительно  просто  для
полицейских  агентств  -  в  конце  концов,  в  этом  и  заключается  задача
контрразведки и службы борьбы с  терроризмом,  -  стало  теперь  практически
невозможным.  Буквально  миллионы  людей  могли  получить  доступ  ко   всей
информации, собранной человечеством, причем намного быстрее, чем  подойти  к
автомобилю для поездки  в  местную  библиотеку.  Бадрейн  начал  с  наиболее
информированных мест, с газеты "Лос-Анджелес  тайме"  до  газеты  "Тайме  оф
Лондон", по пути  заглянув  в  вашингтонские  и  нью-йоркские  издания.  Все
крупнейшие газеты опубликовали эту новость, причем в общем похожую  в  своей
основе, более того, она поступила в электронную сеть быстрее, чем