о не смог.
   - Вот что, Джек. Найди ее  и  помирись.  Если  она  потребует,  чтобы  ты
поцеловал ей задницу посреди белого дня у всех на виду на  лужайке  женского
колледжа  в  Беннингтоне,  сделай  это.  Когда  ты  откажешься   от   своего
ирландского упрямства? Спроси Бэзиля, нравятся ли ему люди,  с  которыми  он
вынужден работать. Ты служишь стране, Джек, а не тем, кто тебе нравится.
   Удар, нанесенный боксером-профессионалом, не потряс бы Райана больше, чем
шепот умирающего человека.
   - Да, сэр, вы совершенно правы. Мне нужно многому учиться.
   - Учись побыстрее, сынок. Вряд ли я успею дать тебе много уроков.
   - Не говорите так, адмирал. -  Слова  Райана  прозвучали  подобно  мольбе
ребенка.
   - Мое время на земле подошло  к  концу.  Мои  сослуживцы,  с  которыми  я
сражался рядом у острова Саво,  или  Лейте,  или  в  других  частях  океана,
погибли.
   Мне повезло больше, чем им, но настало и мое время. А  ты  должен  занять
мое место. Я хочу, чтобы ты заменил меня, Джек.
   - Мне нужен ваш совет, адмирал.
   - Ты имеешь в виду Колумбию?
   - Мне, пожалуй, следует спросить вас, откуда вы  знаете,  но  я  не  буду
спрашивать.
   - Когда такой человек, как судья Мур, избегает прямого взгляда,  нетрудно
понять - что-то неладно.
   Он был здесь в субботу и не смог посмотреть мне прямо в глаза.
   - Я говорил с ним сегодня - и он солгал мне. - В течение пяти минут Райан
объяснял,  что  произошло,  рассказывал,  что  ему  известно,   о   чем   он
догадывается и чего опасается.
   - И ты хочешь знать, как тебе поступить? - спросил Грир.
   - Хороший совет пришелся бы кстати, адмирал.
   - Тебе не нужен  совет,  Джек.  Ты  достаточно  умен.  У  тебя  есть  все
необходимые связи. И ты знаешь сам, что следует предпринять.
   - Но как относительно...
   - Политики? Всего этого дерьма? - Грир чуть не рассмеялся. - Джек,  когда
лежишь вот здесь, знаешь, о чем думаешь? Думаешь о том, как бы  ты  поступил
во многих случаях, предоставься тебе еще  одна  возможность,  о  всех  своих
ошибках, о людях, которых обидел, - и благодаришь Господа, что все не  вышло
еще хуже.
   Запомни, Джек, тебе не придется жалеть о честных поступках, даже если  от
них страдают люди. Когда ты стал лейтенантом морской пехоты, ты  дал  клятву
перед Богом. Мне понятно, о чем идет речь. Это совет, а не угроза. Ты должен
помнить, как важны слова. Идеи, принципы и слова имеют большое значение.  Но
самым важным является твое слово, потому что оно показывает, кто ты. Это мой
последний урок, Джек. Теперь тебе придется действовать самостоятельно. -  Он
замолчал, и Джек увидел на его  лице  невыносимую  боль,  проступающую  даже
сквозь лечебную анестезию. - У тебя есть семья,  Джек.  Отправляйся  к  ней.
Передай самые лучшие пожелания от меня, скажи, что, по моему мнению, их отец
- очень хороший человек и они должны гордиться им. Спокойной ночи, Джек.
   Грир закрыл глаза и уснул.
   Джек  посидел  еще  несколько  минут.  Ему  понадобилось   время,   чтобы
успокоиться. Он вытер глаза и вышел из комнаты. Навстречу ему шел врач. Джек
остановил его и назвал свое имя.
   - Да, я знаю. Уже скоро. Меньше недели.  Мне  очень  жаль,  но  с  самого
начала было мало надежд на выздоровление.
   - Постарайтесь, чтобы эти дни он не страдал, - тихо произнес  Райан.  Еще
одна мольба.
   - Мы делаем все необходимое, - ответил онколог. - Именно поэтому он редко
приходит в сознание. Адмирал, когда просыпается, все еще  рассуждает  вполне
здраво. Мы много с ним говорили. Он произвел на  меня  большое  впечатление.
Врач привык к тому, что пациенты уходили  из  жизни,  и  все-таки  ему  было
грустно.
   - Еще несколько лет, и мы могли бы спасти его. Прогресс не так скор.
   - Спасибо, доктор, за  заботу  о  нем.  -  Райан  спустился  на  лифте  в
вестибюль, и водитель повез его домой. По пути они снова проехали мимо храма
мормонов. Мраморное здание было освещено лучами прожекторов. Джек все еще не
знал, что предпринять, но зато не  сомневался  в  правильности  поставленной
цели.
   Он дал молчаливую клятву умирающему  человеку,  и  ничто  не  может  быть
тверже такого обещания, ***

   Облака рассеивались, и скоро  на  небе  появится  луна.  Пора.  Противник
выставил охрану. Часовые ходили вокруг лагеря, точно вокруг баз, где  велась
первичная обработка  наркотиков.  Костры  продолжали  гореть,  но  разговоры
стихли.
   Усталые люди заснули.
   - Встанем и пойдем рядом, - сказал Чавез. - Если  попытаемся  ползти  или
красться, часовые сразу поймут, что дело  неладно.  А  если  будем  спокойно
идти, могут принять за своих.
   - Звучит разумно, - согласился Гуэрра. Сержанты накинули ремни  автоматов
на шею, так что они теперь  висели  на  груди.  Очертаниями  автоматы  резко
отличались от "Калашниковых", однако, прижатые к груди,  почти  сливались  с
телом,  а  оружие  должно  быть  готово  к  немедленному  применению.   Динг
рассчитывал, что  в  случае  необходимости  с  помощью  своего  МР-5  сумеет
бесшумно   устранить   противника.   Гуэрра   приготовил   мачете.   Длинное
металлическое лез-вие подверглось, конечно,  анодированию  и  стало  черным,
блестящим был только самый край, острый как бритва. Гуэрра умело обращался с
холодным оружием и  постоянно  оттачивал  свой  мачете.  Вдобавок,  свободно
владея обеими руками, он держал мачете в левой руке, тогда как правая лежала
на спусковом крючке винтовки М-16.
   Отделение уже оставило позицию и, вытянувшись в линию, находилось  сейчас
примерно в сотне метров  от  вражеского  лагеря,  через  который  предстояло
пройти.
   Солдаты готовы были прийти на помощь, если  она  потребуется.  Обстановка
создалась очень сложная, но все надеялись, что это не понадобится.
   - О'кей, Динг, иди первым. - Гуэрра, вообще-то, был старше Чавеза,  но  в
данном случае требовалось прежде всего умение.
   Чавез начал спуск по  склону,  стараясь,  насколько  это  было  возможно,
оставаться под прикрытием, затем повернул на север и налево,  где  было  уже
безопасно. Его очки ночного видения находились в рюкзаке, а рюкзак остался в
расположении  отделения,   потому   что   смена   должна   была   прийти   к
наблюдательному пункту еще до наступления темноты. Динг чувствовал, как  ему
не хватает очков.
   Очень не хватает.
   Они старались двигаться как можно тише, и в этом их союзником был влажный
грунт, однако в выбранном направлении оказалась очень густая растительность.
До безопасного места оставалось всего триста или  четыреста  метров,  но  на
этот раз путь был долгим.
   Они, разумеется, избегали троп, но обойти их совсем было невозможно. Одна
из тропинок поворачивала под крутым углом, и в тот самый момент, когда Чавез
и Гуэрра пересекали ее, из-за поворота, всего в десяти футах от  них,  вышли
двое.
   - Что вы здесь делаете? - спросил один. Чавез  дружески  взмахнул  рукой,
надеясь, что этот  жест  остановит  их,  однако  мужчина,  задавший  вопрос,
приблизился, стараясь рассмотреть лица. Его напарник шел рядом.  Но  к  тому
моменту, когда он увидел, что  у  неизвестных  совсем  другое  оружие,  было
слишком поздно.
   Чавез держал обе руки на своем автомате  и,  мгновенно  повернув  его  на
двойном ремне, сделал одиночный выстрел. Пуля попала в горло  часовому,  под
самый подбородок, и вышла через затылок, словно взорвавшись внутри головы.
   Гуэрра взмахнул мачете и, словно в кино, снес голову второму  патрульному
Оба тут же рванулись вперед и подхватили тела жертв, прежде чем они могли  с
шумом упасть на землю.
   Проклятье, подумал Динг. Теперь станет известно, что кто-то еще находится
поблизости от лагеря. На то, чтобы спрятать тела, не осталось времени -  они
могли натолкнуться на кого-то. Лучше, решил он, извлечь из происшествия  как
можно больше пользы. Динг поднял отрубленную голову и поставил ее  на  грудь
трупа, подняв к ней безжизненные руки. Смысл был ясен:
   НЕ СВЯЗЫВАЙТЕСЬ С НАМИ!
   Гуэрра одобрительно кивнул, и Динг снова двинулся в путь.  Прошло  десять
минут, и они услышали, как справа кто-то сплюнул.
   - Я слежу за вами целую вечность, - послышался голос Осо.
   - Все в порядке? - шепнул Рамирес.
   - Мы встретили и убили двоих, - тихо ответил Гуэрра.
   - Тогда отправляемся, пока трупы не обнаружили. Но все обернулось  иначе.
В следующее мгновение они услышали звук падения, крик, перешедший в вопль, и
затем длинную очередь из АК-47. Огонь был направлен  не  в  их  сторону,  но
грохот выстрелов разбудил всех спящих в пределах двух миль. Солдаты включили
очки ночного видения, чтобы легче пробираться через растительность. В лагере
противника слышались крики, ругательства и шум. Отделение не останавливалось
в течение двух часов. Ситуация, в  которой  они  оказались,  была  не  менее
четкой и ясной, чем приказы, получаемые Рамиресом по спутниковой  связи:  из
охотников они превратились в преследуемых.

***

   Это произошло с непривычной быстротой,  в  ста  милях  островов  Зеленого
Мыса.
   Камеры, установленные на спутнике, следили за штормом уже несколько дней,
изучая его в нескольких световых диапазонах. Фотографии передавались вниз на
Землю, их принимали  все,  кто  располагал  соответствующей  аппаратурой,  и
корабли уже меняли курс, чтобы избежать встречи со  штормом.  Очень  горячий
сухой воздух поступал из пустынь Западной Африки, где господствовало  жаркое
лето  с  почти  рекордными  температурами.   Раскаленный   воздух,   гонимый
восточными  пассатами,  смешивался  с  влажным  морским  воздухом,   образуя
огромные грозовые облака, сотни облаков, начавших сливаться  вместе.  Облака
опускались до теплой воды на морской поверхности, захватывая из  нее  тепло,
насыщая дополнительной энергией колоссальную  толщу  облаков.  Когда  тепло,
влага и облака достигали какой-то критической массы,  начинал  формироваться
шторм. Сотрудники Национального центра слежения  за  ураганами  все  еще  не
понимали, почему так происходило - или почему при тех же обстоятельствах это
случалось крайне редко. Но сейчас события развивались именно таким  образом.
Один из них, нажав на кнопки своего компьютера, пропустил вперед  в  быстрой
последовательности снимки, полученные со  спутника,  затем  перемотал  ленту
обратно и снова быстро вперед Он отчетливо  видел,  что  происходит.  Облака
начали вращаться против часовой стрелки относительно  определенной  точки  в
пространстве. Возникал настоящий шторм, причем круговое движение увеличивало
его плотность и мощь, словно шторм знал, что круговращение  облаков  придаст
ему силу. Это не был самый ранний шторм, но в этом году  создались  условия,
исключительно благоприятные для его формирования.
   Как прекрасно выглядели эти облака на спутниковых фотографиях,  напоминая
картины, написанные в современной манере,  -  огромные  перистые  колеса  из
прозрачных облаков. Или, напомнил себе сотрудник, так выглядели бы они, если
бы не являлись причиной гибели огромного количества людей. Если уж  говорить
честно, то штормам давали имена по той причине, что не подобает  присваивать
всего  лишь  номер  явлению  природы,  уносящему  сотни  или   даже   тысячи
человеческих жизней. Как вот этот, что превратился именно  в  такой  ураган.
Пока его будут считать всего лишь тропическим циклоном, но если он и  дальше
будет расти, увеличиваясь в размерах и мощи, то  превратится  в  тропический
ураган. И тогда ему дадут имя "Адель".

***

   Единственное, в чем не грешат против истины шпионские кинофильмы, подумал
Кларк,  так  это  в  том,  что  разведчики  часто  встречаются  в  барах.  В
цивилизованных странах бары - штука полезная. Мужчины любят  заходить  туда,
чтобы  пропустить  по  стаканчику,  встречаются  друг  с  другом  и  заводят
случайные разговоры при тусклом освещении  под  оглушительные  звуки  плохой
музыки, отчего произносимые слова невозможно расслышать за пределами  весьма
небольшого расстояния. Ларсон пришел с опозданием на минуту  и  пробрался  к
месту, где стоял Кларк. В этом баре не  было  стульев,  всего  лишь  длинный
латунный брус, протянувшийся вдоль стойки,  на  который  посетители  ставили
ноги. Ларсон заказал кружку пива местного розлива,  отлично  приготовленного
колумбийскими пивоварами.
   Впрочем, колумбийцы могли гордиться многим, подумал  Кларк.  Если  бы  не
проблема наркотиков, эта страна достигла бы огромных успехов. От  наркотиков
Колумбия страдала, как... Америка? Нет,  гораздо  больше.  Ее  правительству
приходилось мириться с тем, что в войне против наркомафии оно проиграло. Как
и Америка? промелькнуло в голове сотрудника ЦРУ. Колумбийское  правительство
в отличие от его страны находилось под угрозой. Да, признал он, все-таки  мы
в куда лучшем положении.
   - Какие новости? - спросил Кларк, когда хозяин бара отошел к другому краю
стойки.
   Ларсон ответил тихим голосом по-испански:
   - В сведениях не приходится сомневаться. На улицах число солдат,  что  на
службе у членов картеля, резко сократилось.
   - Куда они делись?
   - Один парень сказал мне, что их послали на юго-запад. Идут разговоры  об
охоте на кого-то в горах.
   - Бог мой... - пробормотал по-английски Кларк. - а в чем дело?
   - Там находятся около сорока легких пехотинцев... -  И  Кларк  а  течение
нескольких минут объяснял смысл создавшейся ситуации.
   - Мы высадили здесь регулярные войска? - Ларсон посмотрел на стойку бара.
   - Господи, какому безумцу пришла в голову такая мысль?
   - Мы оба служим у него - пожалуй, следует сказать, у них.
   - Черт побери, но ведь это именно то, чего мы не должны делать!
   - Вот и хорошо. Лети в Вашингтон и скажи  это  заместителю  директора  по
оперативной работе. Если у Риттера осталось что-нибудь в голове, он  тут  же
эвакуирует их - прежде чем начнется настоящая бойня. -  Кларк  повернулся  к
собеседнику. Он отчаянно пытался найти выход, но не мог ничего придумать.  -
А если мы отправимся туда и посмотрим, что там происходит?
   - Вы действительно хотите уничтожить мою крышу? - заметил Ларсон.
   - У вас приготовлено надежное убежище? - Кларк  знал,  что  каждый  агент
ЦРУ, ведущий полевые операции под прикрытием,  готовит  себе  укрытие,  куда
можно спрятаться в случае необходимости.
   - А как вы думаете? - фыркнул Ларсон.
   - Как относительно вашей подруги?
   -  Если  мы  не  позаботимся  о  ней,  в  ЦРУ  останется  обо  мне   одно
воспоминание.
   - Центральное разведывательное управление  заботилось  о  своих  агентах,
даже когда его сотрудники не спали с ними, а Ларсон был нормальным мужчиной,
сохранившим привязанность к своей любовнице.
   - Будем действовать под видом геологоразведчиков, но  после  возвращения,
по моему официальному указанию ваша крыша будет ликвидирована и вам надлежит
вернуться в  Вашингтон  для  получения  нового  назначения.  Вместе  с  ней.
Считайте это приказом.
   - Я не знал, что у вас такие полномочия... Кларк улыбнулся.
   - В общем-то, у меня их нет, но вы  скоро  увидите,  что  мы  с  мистером
Риттером достигли взаимопонимания. Я занимаюсь  полевыми  операциями,  а  он
меня поддерживает.
   - Ни у кого нет такого влияния, на заместителя директора.
   Кларк не ответил, только поднял бровь, и в его глазах появилось выражение
куда более угрожающее, чем Ларсону приходилось когда-нибудь видеть.

***

   Кортес разместился в единственной удобной комнате дома.  Это  была  кухня
очень большая  по  местным  масштабам,  здесь  стоял  стол,  на  котором  он
установил рацию и разложил карты и журнал для записей и расчетов.  Пока  его
потери составляли  одиннадцать  человек,  погибших  в  коротких  яростных  и
большей частью бесшумных столкновениях, -  и  он  не  узнал  ничего  нового.
"Солдаты"  Кортеса  все  еще  были   слишком   разъярены,   и   это   вполне
соответствовало  его  намерениям.  На  главной  тактической   карте   лежало
прозрачное пластиковое покрытие, на котором Кортес  отмечал  жирным  красным
карандашом места столкновений. До  настоящего  времени  произошли  стычки  с
двумя - может быть, тремя - американскими группами.
   Стычки определялись, разумеется, по местам, где  он  потерял  одиннадцать
человек.
   Ему хотелось надеяться, что эти  одиннадцать  относились  к  числу  самых
глупых и неудачливых. Правда, тут все весьма  относительно,  потому  что  на
поле боя везение всегда играет немалую роль, однако известно из истории, что
тупые и плохо подготовленные солдаты гибнут в первую  очередь,  -  во  время
боевых действий проявляется закон  Дарвина  о  естественном  отборе.  Кортес
рассчитывал потерять еще человек пятьдесят,  прежде  чем  предпримет  другие
меры. Тогда  он  запросит  подкрепление  и  снова  ослабит  охрану  главарей
картеля. Затем сообщит своему боссу, что ему удалось  установить,  чьи  люди
странно ведут себя во время полевых  операций.  Он,  разумеется,  уже  знал,
против кого выдвинуть такое обвинение, - на следующий день после разговора с
Эскобедо он предупредит одного из них, он уже выбрал кого.  Ему  он  скажет,
что его собственный босс ведет себя подозрительно, а  что  сам  он,  Кортес,
предан не одному из главарей картеля, а всей организации,  оплачивающей  его
усилия, направленные на то, чтобы защитить ее от врагов. Он надеялся, что  в
результате будет принято решение о ликвидации Эскобедо. Это было  необходимо
и не заслуживало особого сожаления. Американцы уже убили  двух  самых  умных
главарей, и он сделает все, чтобы  устранить  еще  двух.  Оставшимся  боссам
понадобятся его услуги. Они поймут,  что  без  него  им  не  обойтись.  Пост
начальника службы безопасности и разведки станет очень важным,  сделает  его
одним из членов совета картеля, тогда как полномочия других  главарей  будут
урезаны в соответствии с планом превращения картеля в более гибкую и надежно
защищенную организацию. Уже через год он превратится в первого среди равных;
пройдет еще год - и станет во  главе  картеля.  Убивать  остальных  даже  не
понадобится. Эскобедо относился к числу умных главарей, а с какой легкостью,
словно марионеткой, удавалось управлять им. Оставшиеся в живых главари будут
как дети проявлять интерес к деньгам и дорогим игрушкам, не обращая  особого
внимания  на  деятельность  всего  картеля.   Кортес   имел   пока   смутное
представление об этом. Он не относился к числу тех, кт о может строить планы
на десять шагов вперед. Четырех или пяти ему было достаточно.
   Кортес  еще  раз  посмотрел  на  карты.  Скоро   американцы   почувствуют
опасность, угрожающую им со стороны его сил,  и  примут  ответные  меры.  Он
открыл кейс и достал оттуда аэрофотографии, положил их на стол и  сравнил  с
картами. Теперь ему было  известно,  что  высадка  и  снабжение  американцев
осуществляются скорее всего одним вертолетом. Это показалось  Кортесу  таким
рискованным, что он  счел  действия  американцев  глупыми.  Неужели  попытки
применения вертолетов на равнинах Ирана их  ничему  не  научили?  Необходимо
определить места посадки...
   Кортес  закрыл  глаза  и  заставил  себя  сосредоточиться   на   основных
принципах.
   В этом заключалась главная опасность подобных операций - так  увлекаешься
происходящим, что теряешь контроль над общей ситуацией.  Может  быть,  стоит
поискать другой способ? Американцы уже помогли однажды  ему.  Не  исключено,
что они помогут еще раз. Как добиться этого? Что он может сделать для них? И
что сделают они для него? Эти мысли  роились  у  него  в  голове  в  течение
оставшихся часов бессонной ночи.

***

   Из-за плохой погоды они не  сумели  опробовать  новый  двигатель  прошлой
ночью, и по той же причине им пришлось ждать до трех часов этой.  "Пейв-лоу"
было запрещено при  всех  обстоятельствах  показываться  днем  -  для  этого
требовалось особое разрешение с самого верха.
   Тягач вытянул вертолет из ангара. Перед тем как включить  двигатель,  они
развернули ротор  и  установили  его  на  место.  Пи-Джи  и  капитан  Уиллис
управляли вертолетом, а Циммер сидел на месте механи