бирали сенаторы для своих  штатов),  и,  будучи  одним  из
профессиональных  юристов,  стоящих  вне  политики,  выполнял  всю  черновую
работу, тогда как его назначенный сверху по политическим  соображениям  босс
произносил  речи,  иногда  выступал  в  суде  и  занимался  главным  образом
удовлетворением своих политических амбиций. Ситуация обстояла таким образом,
что  Мартин  был  талантливым  тактиком,  с  блеском  выступал  на  судебных
процессах, но еще лучше проявил себя в роли юриста-администратора, направляя
действия молодых следователей. С другой  стороны,  он  плохо  разбирается  в
политике, подумал  директор  департамента  гражданских  прав,  и  потому  не
подходит для роли советника президента Райана.
   У директора департамента был такой же список, как и у  Мартина.  Один  из
его подчиненных помогал Мартину в этой работе, а люди  директора  оставались
всецело преданными ему, потому что знали  -  единственный  путь  к  быстрому
продвижению в этом городе заключается в точном  выполнении  указаний  своего
босса.  Стоило  ему  поднять  телефонную   трубку,   и   он   обеспечит   им
высокооплачиваемую работу  в  крупной  юридической  фирме.  Вот  почему  его
подчиненный, вместе с Мартином  подбиравший  кандидатуры  членов  Верховного
суда, передал ему полный список кандидатов  с  именами,  не  замененными  на
условные обозначения от "А" до "М".
   Директору Департамента гражданских прав понадобилось всего лишь прочитать
этот  список  из  четырнадцати  имен.  Ему  не  требовалось  знакомиться   с
решениями, принятыми всеми четырнадцатью судьями. Он помнил их наизусть. Вот
этот, например, судья четвертого округа в  Ричмонде,  отменил  постановление
суда низшей инстанции и написал пространное объяснение, ставящее под  вопрос
соответствие  постановления  Конституции.  Объяснение  оказалось   настолько
убедительным, что Верховный суд принял решение в его  пользу,  но  при  этом
резко раскололся во мнении с пятью голосами "за" и четырьмя "против".
   А вот этот судья из Нью-Йорка поддержал решение  правительства  в  другой
области, однако своими действиями ограничил сферу применения  принципа,  его
постановление не было  оспорено  и  стало  законом  для  значительной  части
страны.
   Эти четырнадцать судей не были  подходящими  кандидатами  для  Верховного
суда. Точка зрения каждого на судебную власть была излишне ограниченной. Они
слишком часто принимали во  внимание  позицию  Конгресса  и  законодательных
собраний штатов. Отношение  Пэта  Мартина  к  закону  отличалось  от  мнения
директора департамента. Мартин не понимал, что судьи обязаны исправлять  то,
что было не правильным, - он часто спорил с ним по этому вопросу за  ланчем.
Их  споры  были  оживленными,  но  благожелательными.  Мартин  был  приятным
человеком и слишком хорошим участником дискуссий, чтобы изменить свою  точку
зрения по любому вопросу, независимо от того, был ли он прав  или  ошибался.
Это делало его отличным обвинителем, но ему не хватало темперамента,  он  не
понимал, какой должна быть ситуация, и потому судьи, выбранные им  по  этому
принципу,  не  удовлетворяли  необходимым  требованиям,  а  сенаторы   могут
оказаться  недостаточно  проницательными  и   согласиться   с   кандидатами,
выбранными президентом из  списка  Мартина.  Директор  департамента  не  мог
допустить этого. Назначая людей на столь влиятельные должности, нужно  найти
таких, которые знают, как использовать данную им власть.
   По сути дела у него не было выбора. Он сложил список, сунул его в конверт
и спрятал в карман. Затем снял телефонную трубку и договорился  с  одним  из
своих многочисленных знакомых встретиться за ланчем.

Глава 30

Пресса

   Телевидение  стало  таким  вездесущим,  что  решено   было   объявить   о
свершившемся во время утренних новостей. Вот таким образом  реальность  была
определена, изменена и объявлена. Несомненно, наступила заря нового  дня.  У
телезрителей не было в этом ни малейших сомнений. За  спиной  диктора  висел
новый флаг  зеленого  цвета,  цвета  ислама,  с  двумя  маленькими  золотыми
звездочками. На свет появилась новая  страна,  ее  название  -  Объединенная
Исламская  Республика.  Она  будет  состоять  из  двух   ранее   независимых
государств - Ирана и Ирака. Жизнь  в  новой  стране  будет  основываться  на
исламских  принципах  мира  и  братства.  Во  главе  Объединенной  Исламской
Республики будет стоять выборный парламент,  называемый  меджлисом.  Выборы,
сообщил диктор, состоятся в конце года, а  пока  руководство  страной  будет
находиться  в  руках  Революционного  совета,  состоящего  из   политических
деятелей   обеих   стран,   причем   представительство   в   совете    будет
пропорционально их населению.  Это  гарантировало  ведущую  роль  Ирана,  не
сказал диктор, но все было понятно итак.
   Нет никаких оснований, продолжал он,  для  других  стран  опасаться  ОИР.
Новое государство  объявляет  о  своем  намерении  соблюдать  добрососедские
отношения со всеми мусульманскими народами, а также с теми странами, которые
раньше  дружески  относились  к  двум  частям   добровольно   объединившейся
республики.  На  то,  что  это  заявление  во  многих   отношениях   звучало
противоречиво, диктор не  обратил  внимания.  Остальные  страны  Персидского
залива, все они были исламскими, не поддерживали дружеских  отношений  ни  с
одной из стран, входящих теперь в состав Объединенной Исламской  Республики.
Далее он  сообщил,  что  уничтожение  иракского  военного  потенциала  будет
продолжаться теми же темпами, так что у международного сообщества не  должно
оставаться ни малейших  сомнений  относительно  враждебных  намерений  новой
страны. Политические заключенные будут немедленно освобождены...
   - Чтобы освободить место для новых, - заметил майор Сабах, дежуривший  на
станции радиоперехвата  "Пальма".  Итак,  это  случилось.  Не  имело  смысла
сообщать о  возникновении  Объединенной  Исламской  Республики,  потому  что
телевидение транслировало передачу из  Багдада  на  все  страны  Персидского
залива и в каждой комнате с включенным телевизором единственным  улыбающимся
лицом было лицо диктора на экране, до тех пор  пока  оно  не  исчезло  и  не
начали передаваться "стихийно" возникшие демонстрации у  различных  мечетей,
где правоверные после утренней молитвы выражали свою радость.

***

   - Привет, Али, - отозвался Райан. Он все еще не ложился, продолжая читать
материалы, содержащиеся в  папках,  оставленных  Мартином.  Как  обычно,  он
испытывал головную боль, и ему казалось, что эта боль возникает всякий  раз,
как только он  переступает  порог  Овального  кабинета.  Его  удивляло,  что
правительству Саудовской Аравии понадобилось столько времени, чтобы обсудить
сложившееся  положение  и  санкционировать  телефонный  разговор  наследного
принца, являющегося  одновременно  министром  без  портфеля,  с  президентом
Соединенных Штатов. Может быть, члены правительства надеялись, что положение
изменится само по себе. Это не было чем-то исключительным для  того  региона
мира. - Да, сейчас я смотрю телевизионную передачу из Багдада.  -  В  нижней
части  экрана,  подобно  тексту  для  глухонемых,  бежала  строка  перевода,
сделанного лингвистами из Агентства национальной безопасности. Адлер,  Васко
и Гудли вошли в кабинет как только началась передача,  записанная  станциями
радиоперехвата, что избавило Райана  от  необходимости  читать  перевод,  но
отнюдь не от головной боли.
   - Все это очень тревожно, хотя и не является неожиданностью, - послышался
голос принца по кодированной линии связи.
   - Остановить это было невозможно. Я разделяю  беспокойство  правительства
Саудовской Аравии, Ваше высочество, - произнес Райан усталым голосом. Он мог
бы выпить кофе, но ему хотелось хоть немного поспать.
   - Мы  собираемся  привести  нашу  армию  в  состояние  повышенной  боевой
готовности.
   - Вам нужна наша помощь? - спросил президент.
   -  Пока  нам  хотелось  бы  удостовериться  в  том,  что  вы  по-прежнему
поддерживаете нас.
   - Позиция Соединенных Штатов не изменилась. Я уже говорил  вам  об  этом.
Наши гарантии безопасности Королевства Саудовская Аравия  остаются  в  силе.
Если вы хотите, чтобы мы продемонстрировали это, мы готовы предпринять шаги,
которые ваше правительство считает разумными и уместными.
   - Нет, господин президент, пока мы  не  собираемся  обращаться  к  вам  с
официальной просьбой. - Заявление Али было сделано таким голосом, что взгляд
Райана метнулся к динамику и затем остановился  на  лицах  присутствующих  в
кабинете.
   - В таком случае могу я предложить, чтобы ваши представители  обсудили  с
моими возможные варианты?
   - Это должно пройти  незаметно.  Мое  правительство  не  хочет  обострять
ситуацию.
   - Мы сделаем все, что в наших силах. Вы можете  начать  с  переговоров  с
адмиралом Джексоном - он сейчас занимает должность  начальника  оперативного
управления в...
   - Да, господин президент, я встречался с ним в Восточном зале.  Я  поручу
нашим представителям провести с ним сегодня рабочую встречу.
   - О'кей. Если я тебе понадоблюсь, Али, ты всегда можешь позвонить мне  по
этому телефону.
   - Спасибо, Джек. Надеюсь, ты хорошо выспишься. - Али  имел  в  виду,  что
президенту понадобится сон. Впрочем, сон понадобится всем. Связь прервалась.
Джек нажал на кнопку, чтобы гарантировать отключение телефона.
   - Какие будут точки зрения?
   - Али хочет, чтобы мы сделали что-то, но король еще не принял решения,  -
сказал Адлер.
   -  Правительство  Саудовской  Аравии  попытается  установить  контакт   с
Объединенной Исламской Республикой, - выразил свое мнение Васко. - Их первой
реакцией  будет  попытка   продолжить   переговоры,   попробовать   обсудить
отношения. Саудовская Аравия возьмет эту инициативу на  себя.  Полагаю,  что
Кувейт и другие страны Персидского залива позволят королевству  говорить  от
их имени, но скоро и они свяжутся с нами, скорее всего по другим каналам.
   - У нас хороший посол в Кувейте? - спросил президент.
   - Уилл Бэч,  -  утвердительно  кивнул  Адлер.  -  Кадровый  дипломат.  Не
страдает от избытка  инициативы,  зато  работяга,  знает  язык  и  знаком  с
культурными традициями. У него много друзей среди членов королевской  семьи.
Неплохо разбирается в торговых отношениях между нашими странами. Он  отлично
проявил себя  в  качестве  посредника  во  время  переговоров  между  нашими
деловыми кругами и правительством Кувейта.
   - У него хороший заместитель, готовый в любой момент  поддержать  его,  -
добавил   Васко.   -   Атташе   тоже   хорошо   подготовленные,   сотрудники
разведывательных органов.
   - Отлично, Берт. - Райан снял очки, которыми пользовался  для  чтения,  и
потер глаза. - А теперь скажи нам, что произойдет дальше.
   - Перепугано все южное побережье Персидского залива. Для них это  кошмар,
который стал явью. Райан кивнул и перевел взгляд.
   - Бен, запроси у ЦРУ оценку намерений Объединенной Исламской  Республики.
Свяжись с Робби и узнай у него, какие возможности есть в нашем распоряжении.
Подключи к этому Бретано. Он хотел стать  министром  обороны,  вот  пусть  и
начинает думать не только на административные темы.
   - У Лэнгли вряд ли есть шансы выяснить намерения ОИР, - напомнил Адлер. -
Не их вина, но такова ситуация. - Так что оценка, представленная ЦРУ,  будет
включать ряд потенциальных  вариантов,  начиная  с  применения  тактического
ядерного оружия - в конце концов, не исключено, что Иран располагает  им,  -
до Второго пришествия, а также три или четыре варианта  между  ними,  причем
каждый будет сопровождаться теоретическим разъяснением. Таким  образом,  как
всегда, президенту придется делать выбор, и не  исключено,  что  этот  выбор
окажется ошибочным. Тогда никто не будет виноват в этом, кроме него самого.
   - Да, я знаю. Скотт, попробуй все-таки установить контакт с ОИР.
   - Протянуть им оливковую ветвь?
   - Совершенно верно, - согласился президент.  -  Какие  мнения  по  поводу
того,  что  им  потребуется  время,  прежде  чем  они  смогут  приступить  к
радикальным действиям?
   Он обвел глазами присутствующих и увидел, что они согласно кивают, но  не
все.
   - Разрешите, господин президент? - послышался голос Васко.
   - Слушаю, Берт. Между прочим, твое предсказание сбылось. Не совсем  точно
по времени, но ты все-таки оказался прав.
   - Спасибо, господин президент.  Когда  вы  говорите  о  времени,  которое
потребуется им, вы имеете в виду население, правда?
   - Да, конечно,  -  согласился  Райан.  Укрепление  позиций  правительства
означало, что населению  нужно  время,  чтобы  привыкнуть  к  новой  системе
правления и принять ее.
   - Сэр, если вы посмотрите на население Ирака, которому нужно привыкнуть к
новому режиму, сравните число иракцев с количеством людей, населяющих страны
Персидского залива. Эти страны резко отличаются территорией и отдаленностью,
но не численностью населения,  -  сказал  Васко,  имея  в  виду,  что,  хотя
Саудовская Аравия превосходила размерами всю Америку к востоку от Миссисипи,
ее население было меньше числа жителей Филадельфии с пригородами.
   - Они не смогут быстро укрепить свою власть, - возразил Адлер.
   - Кто знает? Все зависит от  того,  что  вы  имеете  в  виду  под  словом
"быстро", господин секретарь.
   - У Ирана слишком много внутренних трудностей, - начал Гудли.
   Васко вспомнил, с каким одобрительным вниманием отнесся к нему президент,
и решил воспользоваться предоставившейся возможностью.
   - Не следует упускать из виду религиозные соображения, - предостерег  он.
- Это важный объединительный фактор, способный  устранить  или,  по  крайней
мере, смягчить внутренние противоречия. Это видно по их флагу и по  названию
страны. Все любят победителей, а Дарейи уж точно одержал сейчас  победу,  не
правда ли? И вот что еще.
   - Что именно, Берт? - насторожился Адлер.
   - Вы обратили внимание на флаг новой исламской республики? Звезды на  нем
кажутся слишком маленькими, - задумчиво произнес Васко.
   - Ну и что? - послышался голос Гудли. Райан перевел  взгляд  на  экран  и
диктора. За его спиной по-прежнему виднелся флаг и...
   - Так вот, на флаге еще много места для других звезд.

***

   Это был момент, о котором он постоянно  мечтал,  но  осуществление  такой
мечты всегда лучше, чем размышления о ней, потому что теперь  приветственные
крики были настоящими и звучали не в его голове,  а  в  ушах.  Махмуд  Хаджи
Дарейи прилетел  в  Багдад  перед  рассветом,  с  восходом  солнца  вошел  в
центральную мечеть, снял при входе обувь и вымыл руки,  потому  что  человек
должен быть чист перед Аллахом.  Он  смиренно  выслушал  возгласы  муэдзина,
доносящиеся с минарета и призывающие правоверных к молитве. Сегодня люди  не
переворачивались на другой бок, стараясь прихватить еще часок  сна,  сегодня
перед мечетью собралась огромная толпа, запрудившая несколько кварталов. Это
было признанием благочестия, которое тронуло Дарейи до глубины души.  Он  не
занимал какого-то особого места, но  чувствовал  неповторимость  момента,  и
слезы текли по его темным морщинистым щекам.  Его  захлестнули  чувства.  Он
выполнил первую заповедь пророка Мухаммеда - восстановил  единство  религии,
сделал первый шаг в своем  священном  устремлении.  Когда  утренняя  молитва
закончилась и в наступившей благоговейной тишине Дарейи  встал  и  вышел  из
мечети, там его узнали толпы правоверных, и к ужасу телохранителей он  пошел
по улице, приветствуя встречных, которые сначала оцепенели  при  виде  главы
бывшего враждебного государства, а потом их охватил необычайный восторг.
   Здесь не было телевизионных камер, которые запечатлели  бы  это  событие.
Такой торжественный момент не должен быть осквернен  рекламой,  и  хотя  это
было небезопасно, Дарейи не проявил страха. Прогулка в  одиночку  по  улицам
Багдада расскажет ему  о  многом,  продемонстрирует  силу  его  убеждений  и
обновленную веру  этих  людей,  покажет  ему,  благословляет  ли  Аллах  его
священный поиск, потому что Дарейи был поистине скромным человеком и то, что
он совершал, делалось не ради него самого, а во славу Аллаха.  Иначе  зачем,
часто спрашивал себя аятолла, он выбрал для себя жизнь, полную опасностей  и
лишенную человеческих радостей? Скоро за ним уже шли  десятки  людей,  потом
кучка превратилась в толпу, а толпа - в человеческий поток. Люди, которых он
никогда не встречал, стали его охранниками, расчищали ему путь  через  массу
человеческих тел. В ушах гремели  возгласы  исступленного  восторга,  отчего
старые и больные ноги несли его вперед. Тем временем взгляд Дарейи,  ставший
теперь безмятежным и  спокойным,  медленно  перемещался  с  одного  лица  на
другое,  ожидая  опасности,  но  встречал  только  радость,  отражавшую  его
собственные чувства. Он приветствовал толпу, подобно тому как дедушка мог бы
приветствовать своих потомков, без улыбки и сдержанно, принимая как  должное
любовь и уважение окружающих, обещая  кротким  взглядом  дальнейшее  величие
мусульман, потому что за  большими  событиями  последуют  новые  грандиозные
свершения, а время для них было уже близко.

***

   - Так  что  он  за  человек?  -  спросил  "Артист".  После  пересадки  во
Франкфурте он полетел в Афины, а затем в Бейрут и далее в Тегеран. Он не был
знаком с Дарейи, а только слышал о нем.
   - Он знает, что такое власть, - ответил Бадрейн, прислушиваясь  к  звукам
демонстраций на улицах. Да, в мирной обстановке есть что-то особое,  подумал
он. Война между Ираком и Ираном продолжалась  почти  целое  десятилетие.  На
смерть посылали детей. Ракеты превращали в развалины города обеих стран.  По
сути дела человеческие потери так и не удалось оценить, и,  несмотря  на  то
что  война  закончилась  несколько  лет  назад,  лишь  сейчас  наступил   ее
окончательный конец - он нашел выражение скорее в душевных переживаниях, чем
в официальных заявлениях. Или в воле Аллаха, которая отличалась  от  законов
человека. Возникшая эйфория была знакома Бадрейну -  было  время,  когда  он
тоже разделял ее. Но теперь он понимал, что на самом деле все обстоит иначе.
Подобные чувства являлись оружием в руках людей,  управляющих  государством,
использовались в их  интересах.  Снаружи  находились  люди,  которые  совсем
недавно проявляли недовольство тем,  что  им  многого  не  хватает,  которые
сомневались в мудрости своего главы, которые  требовали  -  насколько  можно
требовать  в  государстве,  находящемся  под  столь  жестким  контролем,   -
демократических свобод. Теперь все это исчезло и не вернется.., как долго? В
этом-то и заключался главный вопрос, и вот почему  такие  моменты  надлежало
использовать должным образом. А Дарейи знал все это.
   - Итак, - спросил Бадрейн, отвлекаясь от восторженных криков правоверных,
- что тебе удалось узнать?
   - Самое интересное мне стало ясно  из  телевизионных  передач.  Президент
Райан  успешно  справляется  со  своими  обязанностями,  но  ему  приходится
преодолевать немалые трудности. Правительство  еще  не  восстановлено  и  не
начало действовать в  полную  силу.  Палата  представителей  Конгресса  тоже
бездействует  -  выборы  в  нее  начнутся  через  месяц.  Райан   пользуется
популярностью у населения. Американцы любят проводить  опросы  общественного
мнения, - объяснил  он.  -  Они  звонят  по  телефону  и  задают  вопросы  -
опрашивается всего несколько тысяч, часто даже меньше, и на основание  этого
создается общественное мнение.
   - И результат? - спросил Бадрейн.
   - Похоже, что преобладающее большинство одобряет его  действия...  Однако
вообще-то он не  предпринимает  ничего  нового,  только  продолжает  прежнюю
политику. Он даже не выбрал себе вице-президента.
   Бадрейн знал это, но не был знаком с причиной.
   - Почему? - спросил он.
   - Я тоже задал себе этот вопрос,  -  усмехнулся  "Артист".  -  Назначение
вице-президента должн