сон вытерли насухо тело, надели сандалии и спокойно ждали,  что  будет
дальше. Другие на их месте обменялись бы удовлетворенными взглядами  -  ведь
только что в  присутствии  охранника,  стоявшего  в  пятнадцати  футах,  они
совершили идеальное двойное убийство, но  близнецам  этого  не  требовалось.
Каждый знал,  о  чем  думает  другой:  свобода.  Они  сумели  избавиться  от
обвинения в одном убийстве, совершив еще два. Братья знали, что  полицейские
выполнят данное ими слово. Тот лейтенант  был  справедливым  полицейским,  а
справедливые полицейские держат слово.
   Известие о смерти пиратов распространилось  с  такой  быстротой,  что  ею
могла бы гордиться любая служба новостей. Лейтенант сидел за своим столом  и
писал объяснительную записку, когда  ему  сообщили  об  этом.  Он  кивнул  и
продолжил унизительную работу, пытаясь  объяснить,  как  преступники  сумели
проникнуть в его полицейский автомобиль и украсть дорогую рацию, кейс и, что
хуже всего, ружье.
   Из-за последнего пришлось заполнять массу всяких бланков.
   - Наверно, это Бог  предупреждает  тебя,  что  лучше  оставаться  дома  и
смотреть телевизор, - заметил другой лейтенант.
   - Как тебе не стыдно, несчастный агностик, ты ведь знаешь, что я  наконец
решил... о-о, черт побери!
   - Еще какие-нибудь неприятности?
   - Дело Паттерсонов. В кейсе были заперты все пули, я забыл вынуть их. Они
пропали! Дьюэйн, пропали все пули! Записи эксперта, фотографии, все!
   - Прокурор будет в восторге, приятель. Этим ты выпустил братьев Паттерсон
на свободу.
   Но результат стоил этого, мог сказать, но промолчал лейтенант полиции.

***

   Стюарт, сидя  в  своем  кабинете  в  четырех  кварталах  от  полицейского
управления,  положил  телефонную  трубку  и  вздохнул  с  облегчением.   Ему
следовало стыдиться этого чувства, разумеется, он знал это, однако  на  этот
раз не мог заставить себя оплакивать  бывших  клиентов.  Стюарт  скорбел  по
системе, из-за которой они погибли, но не из-за их смерти.  Жизнь  Рамона  и
Хесуса, совершенно очевидно, никому не была на пользу.
   Через пятнадцать минут федеральный прокурор сделал заявление,  в  котором
выразил свое возмущение по поводу того, что подследственные,  находящиеся  в
федеральной  тюрьме,  погибли  таким  образом  и  что   по   этому   вопросу
соответствующими федеральными властями  будет  проведено  расследование.  Он
добавил, что надеялся добиться смертного приговора  законными  методами,  но
смерть  в  соответствии  с  законом  резко  отличается  от  смерти  от  руки
неизвестного убийцы. В общем, это было превосходное заявление, успевавшее  к
полуденным и вечерним  новостям,  и  это  радовало  Эдварда  Давидоффа  даже
больше, чем смерть пиратов. Проигрыш этого процесса мог положить  конец  его
стремлению  занять  место  в  сенате.   Теперь   всем   станет   ясно,   что
справедливость  восторжествовала,  и   его   заявление,   его   лицо   будет
ассоциироваться с торжеством справедливости. Это было почти так  же  хорошо,
как и успешное окончание процесса со смертным приговором убийцам.

***

   В комнате  присутствовал,  разумеется,  адвокат  братьев  Паттерсон.  Они
никогда не беседовали с полицейскими без своего адвоката - по крайней  мере,
так он считал.
   - Эй, парни, - произнес Харви, - ко  мне  никто  не  приставал,  и  я  не
приставал ни к кому. Я слышал звуки потасовки, вот и все. Больше ничего  мне
неизвестно. Когда слышишь, что кто-то дерется, лучше всего даже не  смотреть
в ту сторону, понимаете? Гораздо лучше ничего не знать.
   - Мне кажется, что мои клиенты ничем не могут помочь в проведении  вашего
расследования,  -  обратился  к  детективам  адвокат.  -  А  вы   исключаете
возможность того, что они убили друг друга?
   - Мы не  знаем  этого.  Сейчас  мы  всего  лишь  расспрашиваем  тех,  кто
находился там в это время.
   - Следовательно, насколько я понимаю, вы  не  собираетесь  обвинять  моих
клиентов в  том,  что  они  имеют  какое-то  отношение  к  этому  достойному
сожаления инциденту?
   - В данный момент - нет.
   - Очень хорошо, я прошу, чтобы все это было записано в  протоколе.  Прошу
также записать, что мои клиенты не  имеют  сведений,  относящихся  к  вашему
расследованию. Наконец, прошу записать и это: вы не будете допрашивать  моих
клиентов иначе, как в моем присутствии.
   - Хорошо, сэр.
   - Спасибо. Теперь, с вашего разрешения, мне  хотелось  бы  поговорить  со
своими клиентами наедине.
   Беседа адвоката с братьями  Паттерсон  продолжалась  примерно  пятнадцать
минут, и после нее адвокат узнал, что произошло. Это не значит, что он узнал
в  юридическом  смысле  слова  или  в  любом  смысле,  имеющем  отношение  к
юридической этике, - но все-таки узнал.  Разумеется,  принимая  во  внимание
каноны  юридической  этики,  он  не  сможет  предпринять  никаких  действий,
основывающихся на догадках, не нарушив клятвы  служащего  суда.  Поэтому  он
сделал то, что мог. Адвокат написал новое обращение в суд с  ходатайством  о
прекращении дела в связи с новыми обстоятельствами. К концу дня  он  получит
дополнительные доказательства того, что еще не было ему известно.

***

   - Доброе утро, мистер Мур, - произнес Райан.
   - Привет, Джек. У меня совсем  мало  времени.  Через  несколько  минут  я
уезжаю из города.
   - Сэр, если кто-нибудь спросит  меня,  что  за  чертовщина  происходит  в
Колумбии, что мне ответить?
   - Мы ведь старались не допускать вас к этой операции, правда?  -  спросил
судья Мур.
   - Да, сэр.
   - Я получил приказ поступить так. Вы  можете  сами  догадаться,  от  кого
исходит этот приказ. Так вот, могу сказать  вам  следующее:  ЦРУ  никого  не
взрывало, ясно? Мы  проводим  там  операцию,  но  не  подкладываем  бомбы  в
автомобили.
   - Рад слышать это, мистер Мур. Откровенно говоря, я и сам сомневался, что
мы занялись взрывами бомб в автомобилях,  -  небрежно  заметил  Райан.  Черт
побери!
   Неужели и судья тоже замешан в этом? - Таким образом, если меня вызовут в
Капитолий, я должен сказать им это, верно?
   Судья Мур, улыбаясь, встал из-за стола.
   - Вам придется привыкать к общению с ними, Джек. Это непросто и частенько
не так уж приятно, но, мне кажется, вы увидите, что, по  крайней  мере,  они
занимаются делом лучше, чем Фаулер и его компания, если судить по тому,  что
мне стало известно сегодня утром.
   - Да, это могло бы пройти достойнее, сэр, - согласился Райан. - Насколько
я знаю, в прошлый раз инструктаж проводил  адмирал.  Видимо,  мне  следовало
поподробнее расспросить его, прежде чем лететь в Чикаго.
   - Мы не рассчитываем на ваше идеальное поведение, Джек.
   - Спасибо, сэр.
   - А сейчас мне нужно успеть на самолет, вылетающий в Калифорнию.
   - Желаю вам благополучного приземления,  мистер  Мур,  -  сказал  Джек  и
покинул кабинет. Он  вошел  к  себе  и  запер  дверь,  прежде  чем  позволил
бесстрастной маске исчезнуть с лица.
   -  Боже  мой!  -  вздохнул  он.  Если  бы  судья  Мур  солгал  просто   и
бесхитростно, ему было бы легче. Но  все  произошло  по-другому.  Ложь  была
обдумана и подготовлена заранее. Мы не подкладываем бомбы в автомобили.
   Это верно. Самолеты ВМФ сбрасывают бомбы по вашему приказу.
   Как же теперь поступить, Джек?
   Этого он не знал, но впереди был целый день, полный беспокойства.

***

   Если  у  них  и  оставались  еще  сомнения,  они   исчезли   к   рассвету
понедельника.
   Люди, пришедшие в горы, не ушли. Они провели ночь в своем базовом лагере,
в нескольких милях к югу, а сейчас Чавез слышал, как они бродят в  джунглях.
Он услышал даже один выстрел, но целью не был никто из солдат его отделения.
Может быть, стреляли в оленя или стрелявший поскользнулся и  случайно  нажал
на спусковой крючок. Ситуация становилась зловещей.
   Отделение  заняло  оборонительную  позицию.  Солдаты   хорошо   укрылись,
просматривались зоны ведения  огня,  однако  в  целом  позиция  не  казалась
удобной.
   По пути сюда солдаты наполнили фляги,  источник  водоснабжения  находился
далеко; их преследователи станут искать их в другом месте. Они также  решат,
что солдаты укрылись на возвышенности, однако место, где находилась позиция,
почти не уступало вершине. Та сторона,  что  находилась  над  ними,  поросла
густым лесом, и незаметно приблизиться оттуда будет трудно.  Противоположная
сторона, на уходящем вниз склоне, тоже  была  полна  препятствий,  а  тропы,
ведущие к командной высоте, просматривались с позиции отделения, так что при
необходимости сменить место солдаты могли выбрать наиболее удобную.  Рамирес
умел выбирать позиции и хорошо знал местность. Сейчас им приказали  избегать
столкновения, насколько это возможно, если невозможно -  нанести  мгновенный
удар и отойти. Это также значило, что Чавез и его товарищи  больше  не  были
единственными охотниками в лесах. Никто из  команды  не  признался  бы,  что
испытывает страх, но их бдительность удвоилась.
   Чавез  находился  за   пределами   оборонительного   периметра,   занимая
наблюдательный пост. Отсюда открывался наиболее  вероятный  путь  подхода  к
расположению отделения и вела скрытая  тропа  на  случай,  если  он  захочет
сменить позицию. Гуэрра,  сержант-оперативник,  расположился  рядом  с  ним.
Рамирес принял решение держать оба пулемета возле себя.
   - Может быть, они все-таки уйдут, - шепотом выразил свое желание Динг.
   Гуэрра фыркнул.
   - Мне кажется, приятель, мы слишком часто дергали их за хвост. Теперь нам
лучше бы поискать глубокую нору.
   - Судя по звукам, они остановились, чтобы перекусить. Интересно,  сколько
времени у них уйдет на это?
   - А мне сдается, опять же судя по звукам, что они прочесывают лес вверх и
вниз словно метлой. Если я прав, мы увидим их вон на том перевале, потом они
спустятся в ту маленькую лощину и пройдут прямо перед нами. - Похоже,  Пако,
ты прав.
   - Нам нужно сменить позицию.
   - Лучше сделать это ночью, - ответил Динг. - Теперь, когда мы знаем,  чем
они занимаются, будем всякий раз уходить с их пути.
   - Может быть. Похоже, пойдет дождь. Как  по-твоему,  а  вдруг  они  уйдут
домой, вместо того чтобы макнуть вроде нас, дураков?
   - Через час или два станет ясно.
   - Видимость во время дождя сразу ухудшится.
   - Это верно.
   - Смотри! - показал Гуэрра.
   - Вижу. - Чавез навел бинокль на далекий край леса и тут же увидел  двоих
и меньше чем через минуту еще шестерых людей. Даже на расстоянии в несколько
миль было видно, что они устали и тяжело дышат. Один мужчина  остановился  и
приложил ко рту бутылку - пиво? Господи, подумал  Динг,  прямо  на  открытом
месте, стоя, словно ему нравится играть роль цели. Кто  эти  подонки?  Одеты
как все, ничего маскировочного, только ремни,  как  у  него  самого.  А  вот
вооружены явно автоматами АК-47, главным образом со складными прикладами.
   - "Шестой", вызывает дозор.
   - "Шестой" слушает.
   - Вижу восемь... нет,  десять  человек,  вооруженных  "Калашниковыми",  в
полумиле на восток и вниз по склону холма  два-ноль-один.  В  данный  момент
ничем не занимаются, просто стоят.
   - Куда смотрят, вопрос.
   - Не могу ответить определенно, сэр.
   - Держите меня в курсе событий, - распорядился капитан Рамирес.
   - Будет исполнено, сэр. Конец связи.  -  Чавез  выключил  рацию  и  снова
поднял бинокль.
   Один из людей жестом указал на вершину холма. Трое других  повернулись  и
без всякого энтузиазма пошли в том направлении. - В  чем  дело?  Малютка  не
хочет отдать мне этот проклятый холм? - пробормотал Динг.  Гуэрра  не  знал,
что Чавез цитировал своего  первого  взводного  сержанта  из  Кореи.  -  Мне
кажется, Пако, они устали.
   - Хорошо бы. Может, тогда они  разойдутся  по  домам.  Они  действительно
устали. Трое посланных на вершину холма не спешили  подняться  туда.  Когда,
наконец, достигли вершины, крикнули сверху, что никого не видят.  Остальные,
оставшиеся у подножия, стояли, ничего не предпринимая, как  идиоты,  подумал
удивленно Чавез. Уверенность - важная черта солдата, но у этих людей не было
уверенности,  и  они  не  были  солдатами.  К  тому  времени,   когда   трое
поднимавшихся на вершину прошли половину спуска, тучи закрыли солнце.  Почти
сразу после этого пошел дождь. На западном склоне  горы  образовался  мощный
фронт кучевых облаков, предвещающих сильную тропическую  грозу.  Через  пару
минут после начала дождя сверкнула молния. Она ударила в самую вершину,  где
только что были трое людей противника. Молния застыла на удивительно  долгий
отрезок времени, подобно  пальцу  разъяренного  божества.  Затем  засверкали
новые  молнии  и  хлынул  настоящий  ливень.  Если  раньше  видимость   была
неограниченной,  сейчас   она   уменьшилась   до   четырехсот   метров,   то
увеличиваясь,  то  сокращаясь,  по  мере  того,  как   проносились   матовые
непрозрачные завесы дождя. Чавез и Гуэрра обеспокоенно  посмотрели  друг  на
друга. Их задачей было наблюдать за обстановкой  и  внимательно  слушать,  а
теперь они мало что видели и почти ничего не слышали.
   Когда  гроза  кончится,  их  положение  станет  еще  хуже  -  все  вокруг
промокнет.
   Мокрые листья и сучки не будут шуршать, когда по ним пройдет человек.
   Повышенная влажность поглотит звуки. В  результате  неумелые  клоуны,  за
действиями  которых  они  наблюдали,  смогут  незамеченными  приблизиться  к
наблюдательному посту.  С  другой  стороны,  если  отделению  нужно  сменить
позицию, оно сможет сделать это гораздо быстрее и  без  особого  риска  быть
обнаруженным по той же причине. Окружающая среда, как это обычно  случается,
занимала нейтральную позицию, давая преимущество лишь  тем,  кто  знал,  как
воспользоваться им, а иногда уравновешивая силы обеих сторон.
   Гроза продолжалась всю вторую половину дня, сбросив на землю не один дюйм
воды. Однажды молния  ударила  всего  в  сотне  ярдов  от  сержантов.  Такое
случилось с ними впервые. Сверкание молнии, ударившей совершенно неожиданно,
и грохот впечатляли не меньше артиллерийского обстрела.  А  вообще-то,  было
мокро, холодно и неуютно. Температура упала до пятнадцати градусов.
   - Динг, впереди слева, - послышался быстрый шепот Гуэрры.
   - Черт побери! - Чавезу не понадобилось  задумываться  над  тем,  как  им
удалось подойти так близко. В ушах у солдат еще звенело от  раскатов  грома,
все вокруг пропиталось влагой - поэтому меньше чем  в  двухстах  метрах  они
увидели двух мужчин.
   - "Шестой", докладывает дозор. Двести метров от нас к  юго-востоку  двое,
доложил Гуэрра капитану. - Будьте наготове.
   - Понял, мы готовы, - ответил Рамирес. - Сохраняйте спокойствие.
   Вместо ответа Гуэрра нажал на  клавишу  передачи.  Чавез  двигался  очень
медленно, выдвинув автомат в удобное для стрельбы  положение  и  убедившись,
что оружие на предохранителе, но держа большой палец наготове. Он знал,  что
заметить их практически невозможно, они  почти  невидимы,  скрыты  травой  и
зарослями молодых деревьев. Лица их покрыты маскировочной краской, и даже  с
расстояния в пятьдесят футов солдат не  отличить  от  окружающей  местности.
Важно не двигаться, потому что человеческий  глаз  очень  чуток  к  малейшим
движениям, но если лежать неподвижно - как сейчас, - они невидимы. Это  было
наглядной демонстрацией того, почему армия  приучает  солдат  к  дисциплине.
Обоим сержантам хотелось, чтобы на них  были  маскировочные  комбинезоны,  к
которым они привыкли, но думать об этом, они  понимали,  слишком  поздно.  К
тому же их форма цвета хаки  стала  коричневой  от  дождя  и  грязи.  Им  не
требовалось говорить  -  с  молчаливого  согласия  каждый  следил  за  своим
сектором, чтобы не приходилось особенно поворачивать голову. Они знали,  что
могут переговариваться, но  только  шепотом,  да  и  то,  когда  это  совсем
необходимо.
   - Слышу что-то сзади, - прошептал Чавез спустя десять минут.
   - Посмотри, - ответил Гуэрра.
   Динг не спешил, ему понадобилось больше тридцати секунд, чтобы  повернуть
голову и тело.
   - Ага. - Он увидел, что несколько человек раскладывают на земле  походные
одеяла. - Готовятся к ночевке.
   Теперь им стало ясно, что происходит. Люди, за  которыми  они  наблюдали,
продолжили патрулирование и  остановились  на  ночевку  таким  образом,  что
окружили наблюдательный пункт.  Теперь  солдаты  насчитали  больше  двадцати
человек.
   - Нам предстоит веселая ночь, - прошептал Гуэрра.
   - Это точно. А мне так хочется помочиться. - Динг тут же понял, что шутка
никуда не годится. Он посмотрел на небо. Дождь ослаб и едва моросил, но небо
было по-прежнему затянуто облаками. Стемнеет  раньше  обычного,  часа  через
два.
   Противник  расположился  на  ночь  тремя  группами.  Это  было   неглупым
решением, но каждая  группа  развела  костер  для  приготовления  пищи,  что
демонстрировало отсутствие опыта.  Кроме  того,  они  громко  разговаривали,
шумели, словно сидели за ужином в деревенском трактире. Чавезу и  Гуэрре  их
поведение было на руку теперь они могли пользоваться рацией.
   - "Шестой", вызывает дозор.
   - "Шестой" слушает.
   - "Шестой", у нас... - Чавез  заколебался.  -  Противник  остановился  на
ночь.
   Они разбили лагерь вокруг нас. Им неизвестно, что мы здесь.
   - Сообщите, что вы собираетесь предпринять.
   - Пока ничего. Думаю, мы сумеем проскользнуть между  их  группами,  когда
стемнеет. О времени предупредим.
   - Согласен. Конец связи.
   - Сумеем проскользнуть между группами? - прошептал Гуэрра.
   - Не стоит беспокоить капитана, Пако.
   - Это беспокоит меня, приятель.
   - Беспокойством делу не поможешь.

***

   Наступил вечер, а ответить на тревожившие его  вопросы  Райан  так  и  не
сумел. Он вышел из кабинета после на первый взгляд самого обычного  рабочего
дня, прочитав накопившиеся материалы,  требующие  его  внимания.  Вообще-то,
сделать удалось не так много.  Райана  отвлекали  проблемы,  отмахнуться  от
которых он не мог.
   Он сказал водителю, чтобы ехал  в  Бетесду.  О  своем  приезде  Райан  не
предупредил заранее, но посещение адмирала Грира не вызовет удивления  ни  у
кого. Палата, в  которой  лежал  адмирал,  была,  как  всегда,  под  строгой
охраной, но сотрудники службы безопасности знали Райана. Охранник,  стоявший
у двери, когда Джек подошел к нему, печально покачал  головой.  Райан  сразу
понял, остановился и постарался сделать так, чтобы  ничем  не  выдать  себя.
Гриру не следует  видеть  потрясение  и  боль  на  лицах  людей,  приходящих
проведать его. Но сам Джек испытал шок при виде адмирала.
   Грир весил сейчас меньше ста фунтов - мумия,  бывшая  когда-то  мужчиной,
морским офицером, командовавшим кораблями и  подчиненными  на  службе  своей
стране. Перед Райаном на больничной койке умирал человек,  который  преданно
служил нации на протяжении пятидесяти  лет.  Это  было  нечто  большее,  чем
смерть человека. Умирала эпоха, пример образцового поведения. Пятьдесят  лет
опыта и мудрости уходили от людей. Джек сел рядом с кроватью и сделал  знак,
чтобы охранник покинул комнату.
   - Здравствуйте, босс.
   Глаза адмирала открылись.
   Что сказать теперь? Как вы чувствуете себя? Разве  можно  задавать  такой
глупый вопрос умирающему человеку?
   - Как съездил, Джек? - Голос адмирала был едва слышен.
   - Совещание в Бельгии прошло хорошо. Все шлют вам самые лучшие пожелания.
   В пятницу меня послали провести брифинг Фаулера, как вы проводили  четыре
года назад.
   - Какое у тебя мнение о Фаулере?
   - У меня создалось впечатление, что ему понадобится  помощь  по  вопросам
международной политики.
   - У меня тоже. - На измученном лице появилось подобие  улыбки.  -  А  вот
речи он произносит здорово.
   - У меня не сложились отношения с одним из его помощников,  с  Эллиот,  -
это профессор из Беннингтона. На редкость противная баба.  Если  победит  ее
кандидат, заявила она, меня отправят в отставку. - И тут же Райан понял, что
этого не следовало говорить. Грир попытался приподняться, н