ее и удобнее, чем ряды обычных  часов,  которые  установлены  в
некоторых учреждениях. Он  смотрит  на  положение  полудня  и  автоматически
рассчитывает время в том районе, который его интересует.  Еще  более  важным
было то, что он мог мгновенно понять, какие события происходят  в  необычное
время, и оценить обстановку еще до  прибытия  бюллетеня  службы  информации.
Именно такой бюллетень появился сейчас на телефаксе, подключенном к  каналу,
защищенному от прослушивания.
   Агентство  национальной  безопасности   периодически   рассылало   обзоры
событий, происходящих в мире. В  его  оперативном  центре  работали  старшие
офицеры, и хотя они проявляли больший интерес к техническим вопросам, чем  к
политическим, как это делал и сам Бен, там работали опытные  и  умные  люди.
Доктор Гудли знал многих не только по отзывам, но и по именам,  и  понял,  в
чем преимущества каждого из них. Полковник ВВС, являющийся  старшим  дневной
смены оперативного центра АНБ, не любил беспокоить  людей  по  мелочам.  Это
было уделом тех, кто занимали рядовые должности. Когда полковник ставил свое
имя  под  бюллетенем,  его  содержание  всегда  было  важным  и  заслуживало
прочтения. Так и произошло сразу после полудня по вашингтонскому времени.
   Гудли увидел, что это "молния", касающаяся событий  в  Ираке.  Еще  одним
достоинством полковника было то, что он не пользовался кодом  "критический",
чтобы привлечь к себе внимание, как поступали некоторые.  Бен  посмотрел  на
свои новые часы. В Багдаде уже зашло  солнце.  Наступило  время  отдыха  для
одних, работы для других. И такая работа будет продолжаться всю ночь,  чтобы
успеть закончить дело без постороннего вмешательства,  с  тем,  чтобы  когда
наступит следующий день, он был действительно новым и действительно иным.
   - Боже! - выдохнул Гудли. Он еще  раз  прочитал  страницу,  повернулся  в
своем кресле, снял телефонную трубку  и  нажал  кнопку  номер  три  быстрого
набора.
   - Офис директора, - ответил голос пожилой женщины.
   - Гудли хочет поговорить с Фоули.
   - Одну минуту, доктор Гудли. - И тут же:
   - Привет, Бен.
   - Здравствуйте, директор.  -  Он  считал,  что  не  должен  обращаться  к
директору ЦРУ по имени. Возможно, ему придется вернуться  в  Лэнгли  еще  до
конца  года,  и  там  он  вряд  ли  займет  место  среди  высокопоставленных
чиновников на седьмом этаже. - Вы уже получили то, что получил я? - Страница
у него в руке была еще теплой от принтера.
   - Ирак?
   - Совершенно верно.
   - Ты, должно быть, читал это дважды, Бен. Я  только  что  вызвал  к  себе
Васко. - Сотрудники отдела Ирака в ЦРУ были недостаточно квалифицированными,
таким было мнение обоих, а этот сотрудник Госдепа превосходно  разбирался  в
проблемах региона.
   - Происходящие там события кажутся мне очень важными.
   - Согласен, - ответил Эд Фоули с невидимым для Бена  кивком.  -  Господи,
они действуют там очень быстро. Дай мне час, чтобы разобраться, может  быть,
полтора.
   - Я считаю, мы должны сообщить об  этом  президенту,  -  произнес  Бен  с
настойчивостью,  которую  постарался  скрыть.  По  крайней  мере   так   ему
показалось.
   - Ему нужна более конкретная информация, чем та, которую  мы  можем  дать
ему сейчас. Ты меня слушаешь, Бен? - спросил директор ЦРУ.
   - Слушаю, директор.
   - Джек не убьет тебя за  проявленное  терпение,  а  мы  сейчас  не  можем
сделать ничего, кроме как следить за развитием событий. Не  забывай,  мы  не
должны перегружать его информацией. Теперь у него нет  времени  вдаваться  в
такие детали. Ему нужны краткие и четкие сведения. В этом и заключается твоя
задача. Я помогу тебе, - продолжил директор, напомнив  Гудли,  насколько  он
младше его.
   - О'кей. Буду ждать. - Послышался щелчок, и связь прервалась.
   Прошла  примерно  минута,  в  течение  которой  Гудли  еще  раз  прочитал
бюллетень АНБ, и тут снова зазвонил телефон.
   - Доктор Гудли слушает.
   - Доктор, это канцелярия президента, - послышался голос одной из  старших
секретарей. - По прямой линии президенту  звонит  господин  Головко.  Вы  не
поговорите с ним?
   - Переключите его на меня, - ответил Гудли и выругался про себя.
   - Говорите, - сказала она, уходя с канала связи.
   - Говорит Бен Гудли.
   - Это Головко. Кто вы?
   -  Исполняющий   обязанности   советника   президента   по   национальной
безопасности. - И я знаю, кто вы, подумал Бен.
   - Гудли? - Бен чувствовал по голосу Головко, что тот роется в  памяти.  -
Ах да, вы офицер аналитической службы, который только-только начал  бриться.
Поздравляю с повышением.
   Искусство притворяться впечатляло, хотя Гудли не сомневался, что на столе
Головко лежит его досье, где перечисляется все вплоть  до  размера  ботинок.
Даже у Головко не может быть такой блестящей памяти. Гудли  провел  в  Белом
доме достаточно времени, чтобы новость  успела  распространиться,  а  Служба
внешней разведки - бывший КГБ - не утратила способности работать.
   - Видите ли, господин  министр,  кто-то  должен  отвечать  на  телефонные
звонки. - Искусство притворяться было обоюдным.  Вообще-то  Головко  не  был
министром, хотя его полномочия не уступали министерским, и,  строго  говоря,
это являлось тайной. Ответ был слабоват, но все-таки Бен дал понять, что  не
станет "мальчиком на побегушках". - Чем могу быть полезен?
   - Вы знаете, что у нас с Иваном Эмметовичем существует договоренность?
   - Да, сэр, знаю.
   - Очень хорошо. Передайте ему, что вот-вот на свет появится новая  страна
- Объединенная  Исламская  Республика.  Пока  в  нее  войдут  Иран  и  Ирак.
Предполагаю, она будет расширяться и дальше.
   - Насколько надежна ваша информация, сэр? -  Нужно  проявить  вежливость,
подумал Бен.
   - Молодой человек, я не  стал  бы  звонить  вашему  президенту,  если  бы
сомневался в источниках своей информации. Но я понимаю, что вы должны задать
этот вопрос, - великодушно согласился Головко. - Источник информации вас  не
касается. Однако он настолько надежен, что я лично ручаюсь за  это.  Если  у
меня будет что-то новое, поставлю вас в известность. У вас есть  аналогичные
сведения?
   Вопрос поставил Гудли в тупик. Он замер, уставившись в поверхность своего
письменного стола.  У  него  не  было  указаний,  как  поступать  при  таких
обстоятельствах.  Да,  он  знал,  что  президент  Райан  обдумывал  проблемы
сотрудничества с Головко, советовался с Фоули и  они  приняли  решение  дать
согласие. Но никто не сказал ему,  какая  информация  может  передаваться  в
Москву и какая нет. У него не было времени, чтобы связаться с Лэнгли, потому
что тогда он продемонстрирует русскому свою слабость, а  русские  не  хотели
иметь дело со слабой Америкой. Бен оказался в безвыходном положении. Решение
нужно принимать немедленно. На все это ему потребовалась треть секунды.
   - Да, господин министр, мы  только  что  получили  похожие  сведения.  Вы
позвонили как раз вовремя. Я  только  что  обсуждал  ситуацию  с  директором
Фоули.
   - Прекрасно, доктор Гудли. Вижу, что ваша электронная разведка действует,
как всегда, безукоризненно. Жаль, что у вас нет агентов, способных  работать
так же эффективно, как и она.
   Бен вообще не осмелился ответить на это замечание, хотя оно попало  точно
в цель, и его сердце пронзила боль. Гудли уважал Джека Райана больше  любого
другого человека, и теперь он вспомнил о том, с каким восхищением Джек часто
говорил о человеке на другом конце телефонного провода. Добро  пожаловать  в
высшую лигу, юноша. Старайся бить поточнее. Надо было сказать, что это Фоули
позвонил ему первым.
   -  Господин  министр,  в  течение  ближайшего  часа  я  буду  говорить  с
президентом Райаном и передам ему полученную от вас информацию.  Спасибо  за
ваш столь своевременный звонок, сэр.
   - До свиданья, доктор Гудли.
   Объединенная Исламская  Республика,  прочитал  Бен  на  своем  настольном
блокноте. Когда-то существовала Объединенная Арабская  Республика,  странный
союз между Сирией и Египтом, обреченный с самого начала  по  двум  причинам.
Две страны, расположенные вдали друг от  друга,  в  своей  основе  не  могли
сосуществовать в едином союзе,  который  появился  на  свет  с  единственной
целью: уничтожить Израиль.  Тель-Авив  не  был  согласен  с  этим  и  весьма
эффективно  это  продемонстрировал.  Однако  более  важным  было   то,   что
Объединенная Исламская Республика представляла собой как религиозный, так  и
политический союз, потому что Иран был не арабской страной, подобно Ираку, а
скорее  арийской  ,  с
другими этническими и лингвистическими корнями. На Западе часто упускают  из
виду, что ислам - единственная из крупных мировых религий, которая  осуждает
в своей священной книге все формы расизма и заявляет,  что  все  люди  равны
перед лицом Бога, независимо от цвета  кожи.  Таким  образом,  ислам  словно
предназначен стать объединяющей силой, что эта новая страна все время  будет
подчеркивать уже одним своим названием. Это  говорит  о  многом  и  является
настолько очевидным, что Головко не счел нужным и упоминать. Судя по  всему,
он придерживается мнения, что и Райан считает так же. Гудли снова  посмотрел
на часы. Сейчас в Москве уже тоже за полночь. Головко допоздна задержался на
работе  -  впрочем,  это  не   так   уж   поздно   для   высокопоставленного
государственного чиновника. Бен поднял трубку и снова нажал на кнопку  номер
три. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы сообщить Фоули о сути разговора с
Головко.
   - Можешь верить каждому его слову - по крайней мере, когда речь  идет  об
этой проблеме. Сергей  Николаевич  -  настоящий  профессионал.  Наверно,  он
попробовал накрутить тебе хвост, а? - спросил директор ЦРУ.
   - Да, гладил меня против шерсти и посмеивался, - признался Гудли.
   - Это осталось у него от прежних дней. Русские любят создать впечатление,
что они лучше всех. Пусть тебя не беспокоит такое обращение. Не отвечай  ему
тем же, просто не обращай внимания, -  посоветовал  Фоули.  -  Интересно,  а
почему он так нервничает?
   - Из-за множества бывших советских республик, кончающихся  на  "стан",  -
выпалил Гудли, даже не задумываясь.
   - Согласен, - послышался другой голос.
   - Васко?
   - Да, только что приехал.
   Гудли пришлось повторить все, что он уже рассказал Эду Фоули. В  кабинете
директора сидела, наверно, и Мэри-Пэт. По отдельности каждый из них  отлично
разбирался в своем деле. Вместе, дополняя друг друга, они представляли собой
смертельное оружие. Чтобы понять это, нужно своими глазами увидеть, как  они
работают, подумал Бен.
   - Мне это кажется очень важным, - заметил Гудли.
   - Мне тоже, - согласился Васко. По-видимому, директор  ЦРУ  перевел  свой
телефон на  селекторный  режим.  -  Давайте  обдумаем  все  как  следует.  Я
перезвоню через пятнадцать-двадцать минут.
   - Ты не поверишь, но сейчас, наверно, звонит Али бен Якоб, - сообщил  Эд,
услышав какой-то шум на канале. - У них, видно, тяжелый день.
   По иронии судьбы русские не только позвонили в Америку  первыми  (во  что
вообще трудно было поверить), но и к тому же связались прямо с Белым  домом,
в обоих случаях опередив израильтян. Но смеяться тут нечему, и все участники
совещания знали это. Израилю, наверно, сейчас хуже всех. У России был просто
очень плохой день. А американцам предстояло разделить эту участь.

***

   Было бы недостойно цивилизованных людей лишить их возможности  помолиться
в последний раз. Несмотря на то что они были отъявленными преступниками,  им
разрешили произнести молитву, хотя и  короткую.  Рядом  с  каждым  находился
ученый имам, который твердым, но не лишенным сочувствия голосом, говорил  им
о предстоящей судьбе, цитировал отрывки из Корана и объяснял, что у них есть
шанс попросить прощения у Аллаха, прежде чем они встретятся с  Ним  лицом  к
лицу. Каждый приговоренный воспользовался этой возможностью -  другое  дело,
верили они в это или нет, сие предстояло  решить  самому  Аллаху,  но  имамы
исполнили свой долг. После этого приговоренных отвели во двор тюрьмы.
   Все происходило, как  на  сборочном  конвейере.  Была  рассчитана  каждая
минута: три имама беседовали с одними приговоренными, пока  других  выводили
во двор, привязывали  к  столбу,  расстреливали,  выносили  тело  и  процесс
повторялся. Итого: на казнь уходило пять минут и пятнадцать - на молитву.
   Характерным  было  поведение  генерала,  командира   41-й   бронетанковой
дивизии. Правда, его религиозность была менее рудиментарной,  чем  у  многих
других. В камере в присутствии имама - хотя он предпочитал арабское название
названию на фарси - ему связали руки, и солдаты, которые лишь  неделю  назад
вытягивались и дрожали при  его  появлении,  вывели  генерала  во  двор.  Он
смирился со своей участью и решил, что не склонит голову  перед  персидскими
мерзавцами, с которыми воевал в пограничных болотах, хотя в  душе  проклинал
своих трусливых военачальников, которые удрали за границу и оставили  его  в
качестве козла отпущения. Может быть, ему самому следовало убить  президента
и занять его место, подумал он, когда наручники защелкнулись на его руках за
спиной. Генерал воспользовался моментом, чтобы оглянуться на стену позади  и
прикинуть, насколько точны  солдаты  расстрельной  команды.  Ему  показалось
забавным, что их промахи могут продлить его жизнь на несколько секунд, и  он
фыркнул с отвращением. Генерала обучали русские специалисты, он был  храбрым
и способным военачальником, старался быть честным,  держался  в  стороне  от
политики, точно и не задавая вопросов выполнял приказы,  какими  бы  они  ни
были. Потому-то политическое руководство его  страны  никогда  до  конца  не
доверяло ему, и вот расплата за его честность. Подошел капитан  с  повязкой,
чтобы завязать глаза.
   - Лучше дайте мне сигарету. А это оставьте себе, чтобы крепче спать.
   Капитан бесстрастно кивнул. У  него  уже  не  было  эмоций  после  десяти
расстрелянных за последний час. Вытряхнув сигарету из пачки, он вложил ее  в
рот генерала и зажег спичку. После этого капитан сказал, что, по его мнению,
было его обязанностью.
   - Салаам алейкум. - Мир тебе.
   - Меня  ждет  нечто  большее,  молодой  человек.  Исполняйте  свой  долг.
Проверьте пистолет и убедитесь, что он заряжен. -  Генерал  закрыл  глаза  и
глубоко вдохнул ароматный дым. Всего несколько дней назад врач  сказал  ему,
что курение вредит здоровью. Ну разве не шутка? Он подумал о  своей  прошлой
карьере, удивляясь, что остался в живых после того, что сделали американцы с
его дивизией в 1991 году. Ну что ж, смерть не раз обходила его стороной,  но
в этом соревновании человек не может победить, всего лишь продлит гонку.  Он
успел сделать еще  одну  затяжку.  Американская  сигарета  "Уинстон",  понял
генерал по запаху. Интересно, откуда у простого капитана пачка  американских
сигарет? Солдаты подняли винтовки по команде "целься". Их лица  походили  на
маски. Да, участие в убийствах оказывает такое действие  на  людей,  подумал
он. То, что считается жестоким и ужасным, превратилось  для  них  в  простую
работу, которая...
   Капитан подошел к повисшему вперед телу. Его удерживала только нейлоновая
веревка, привязанная к наручникам. Снова, подумал  он,  доставая  из  кобуры
свой девятимиллиметровый "браунинг" и  прицеливаясь  с  расстояния  в  метр.
Щелкнул выстрел, и стоны смолкли. Затем  два  солдата  разрезали  веревку  и
поволокли тело. Еще один солдат привязал к столбу новую  веревку.  Четвертый
разровнял граблями песок у столба - не для того чтобы скрыть кровь, а  чтобы
смешать ее с песком, потому что в луже крови легко поскользнуться. Следующим
будет политический деятель, а не военный. Военные, по крайней мере,  умирали
достойно, как этот генерал. А вот штатские плакали, молили о снисхождении  и
взывали к Аллаху. И всегда просили, чтобы им завязали глаза. Это было чем-то
новым для капитана, которому никогда раньше не приходилось заниматься  таким
делом.

***

   Понадобилось  несколько  дней,  чтобы  навести  порядок,  но  теперь   их
разместили в отдельных домах в разных частях города. Когда с этим покончили,
генералы  и  их  сопровождающие  начали  проявлять  признаки   беспокойства.
Размещенных по отдельности, думали  все,  их  могут  выкрасть  по  одному  и
доставить в тюрьму, а потом отправить обратно в Багдад. Ни у одной семьи  не
было больше двух телохранителей, какая тут от них польза? Разве что отгоняют
нищих, когда генералы и члены их семей отправляются на прогулку  по  городу?
Они часто встречались друг с другом - каждому генералу выделили автомобиль -
главным образом для того, чтобы обсудить дальнейшие планы. Они  также  никак
не могли договориться, следует ли им  переехать  куда-то  вместе  или  пусть
каждый уезжает по собственному желанию. Одни доказывали,  что  безопаснее  и
дешевле купить,  к  примеру,  большой  участок  земли  и  построить  на  нем
особняки. Другие ясно дали понять, что теперь, когда они  навсегда  покинули
Ирак  (правда,  нашлись  два  генерала,  которые  тешили  себя  иллюзией   о
триумфальном возвращении обратно и новом правительстве во главе с  ними,  но
это была фантазия, как отлично понимали все, кроме самых  наивных),  они  не
хотят иметь с остальными ничего общего.  Мелочное  соперничество  уже  давно
скрывало вражду и антипатию, и при  новых  обстоятельствах  эти  чувства  не
столько обострились, сколько вышли на поверхность. Ни один из  них  не  имел
личного состояния менее сорока миллионов долларов, а  у  одного  было  почти
триста миллионов, укрытых в разных швейцарских банках. Этого было более  чем
достаточно, чтобы вести роскошную жизнь в  любой  стране  мира.  Большинство
предпочитало Швейцарию, которая всегда являлась прибежищем для тех,  у  кого
достаточно денег и кто согласен жить тихо  и  незаметно.  Несколько  человек
поглядывали на восток. Султан Брунея нуждался в людях, которые взялись бы за
реорганизацию его армии, и три иракских генерала собирались  предложить  ему
свои услуги. Местное  суданское  правительство  также  начало  неофициальные
консультации по использованию кое-кого из генералов в качестве советников  в
войска, ведущие военные операции против  анимистических  меньшинств  на  юге
страны - иракцы имели немалый опыт борьбы с курдами.
   Но генералам приходилось беспокоиться не только о себе.  Все  привезли  с
собой семьи, а многие и любовниц, которые жили, ко всеобщему неудовольствию,
в домах своих патронов. На них обращали так же мало внимания, как и раньше в
Багдаде, но в новых условиях предстояли перемены.
   Судан - главным образом  пустынная  страна,  известная  своей  обжигающей
жарой. Раньше он был  британским  протекторатом,  и  потому  в  его  столице
имелась больница, где лечились иностранцы.  Обслуживал  ее  главным  образом
британский медицинский персонал. Эта больница была  не  из  лучших  в  мире,
однако превосходила многие другие в  странах  Сахары.  В  больнице  работали
главным образом молодые врачи-идеалисты, приехавшие  сюда  с  романтическими
представлениями об Африке и медицинской практике в ней (и такое  происходило
на протяжении  доброй  сотни  лет).  С  течением  времени  их  представления
менялись, но они делали все, что от них зависело, и  большей  частью  хорошо
справлялись со своими обязанностями.
   Оба пациента прибыли почти одновременно, в течение  одного  часа.  Первой
привезли маленькую девочку в сопровождении обеспокоенной матери. Доктор  Иан
Макгрегор узнал, что ей четыре года, что она была здоровым ребенком, если не
считать редких приступов астмы. Эти приступы, как  правильно  заметила  мать
девочки, должны исчезнуть в сухом воздухе Хартума. Откуда  они  приехали?  -
спросил врач. Из Ирака? Он не интересовался политикой и не разбирался в ней.
Ему  исполнилось  двадцать  восемь  лет,  это  был  невысокий  светловолосый
мужчина, рано начавший лысеть. Он недавно  получил  разрешение  на  практику
врача-терапевта, но хуже оказалос