встречей...
   - Здравствуйте, господин президент, - послышался голос Андреа Прайс. - Вы
не уделите мне минуту?
   Райан жестом пригласил ее в кабинет, а тем временем секретарь  номер  два
позвонила в столовую.
   - Слушаю вас, - сказал он.
   - Хотела сообщить о том, что проверила  организацию  службы  безопасности
для ваших детей. Она  вполне  надежна.  -  Если  это  заявление  понравилось
президенту, он  ничем  не  выдал  своего  удовлетворения,  подумала  Андреа.
Впрочем, это и понятно. Как еще отреагировать на слова: "Господин президент,
мы приставили к вашим детям множество телохранителей". Господи, в каком мире
мы живем. Пару минут спустя  она  говорила  с  Раманом,  который  заканчивал
дежурство и уходил домой, поскольку прибыл в Белый  дом  в  пять  утра.  Как
обычно, докладывать было не о чем. День прошел без происшествий.
   Молодой агент подошел к своему автомобилю и выехал с территории,  сначала
показав свой пропуск охраннику и затем подождав, когда откроются укрепленные
ворота - их створки удерживала стойка толщиной  в  девять  дюймов,  так  что
ворота вряд ли смог  бы  сломать  самосвал.  Выехав  на  улицу,  он  миновал
бетонные баррикады на Пенсильвания-авеню - сравнительно  недавно  эта  улица
была еще открыта для транспорта. Далее Раман повернул на запад и  направился
в Джорджтаун, где у него была квартира на  верхнем  этаже  дома,  под  самой
крышей,  однако  на  этот  раз  он  не   доехал   до   дома.   Повернув   на
Висконсин-авеню, он свернул направо в переулок, где и оставил машину.
   Раману  почему-то  казалось  забавным,  что  человек  окажется  торговцем
коврами. Многие американцы считали,  что  иранцы  становились  террористами,
торговцами коврами или невежливыми врачами. Этот человек уехал из  Персии  -
хотя большинство американцев не связывают персидские ковры с Ираном - больше
пятнадцати лет назад. На  стене  лавки  висела  фотография  сына  владельца,
который, отвечал торговец тем, кто проявляли интерес, погиб во  время  войны
между Ираном и  Ираком.  Это  полностью  соответствовало  истине.  Он  также
говорил тем, кто спрашивали его, что ненавидит  правительство  своей  бывшей
страны. Но вот это было ложью.  Торговец  был  "законсервированным"  агентом
Ирана. За все это время он ни разу не встречался ни с кем, кто хотя бы через
кого-нибудь  имел  контакт  с  Тегераном.  Может  быть,  федеральные  власти
проверили его.  Скорее  всего  нет.  Торговец  не  принадлежал  ни  к  каким
ассоциациям, не участвовал в демонстрациях и маршах,  нигде  не  выступал  -
словом, занимался только своим  бизнесом,  причем  вполне  успешно.  Подобно
Раману, он даже не бывал в мечети. Более того, он ни разу  не  встречался  с
Раманом, так что, когда агент  Секретной  службы  вошел  в  лавку,  торговец
проявил интерес лишь к тому, какой  ковер  ручной  работы  из  обширного  их
разнообразия выберет клиент. Вместо этого гость,  убедившись,  что  в  лавке
больше никого нет, направился прямо к прилавку.
   - Там фотография на стене. Он похож на вас. Это ваш сын?
   - Да, - печально  ответил  продавец.  Грусть  никогда  не  покидала  его,
несмотря на обещания райского блаженства для праведников, убитых при  защите
отчизны. - Он погиб во время войны.
   - Многие потеряли сыновей в той войне. Он был религиозным мальчиком?
   - Какое это теперь имеет значение? - моргая, спросил торговец.
   - Преданность истинной  вере  всегда  важна,  -  ответил  Раман  нарочито
равнодушно.
   После этого они отошли к ближайшей стопке ковров. Торговец  откинул  углы
нескольких из них.
   - Я на месте. Мне требуются указания о начале операции.  -  У  Рамана  не
было  кодового  имени,  а  шифрованные  фразы,  которыми  они   только   что
обменялись, были известны всего троим. Ничего больше торговец  не  знал.  От
него требовалось одно - повторить девять слов, услышанных им сейчас, кому-то
другому, затем подождать ответа и передать его Раману.
   - Вы не могли бы заполнить карточку, чтобы я мог включить  вас  в  список
своих клиентов?
   Раман охотно сделал это, вписав в бланк имя и адрес реально существующего
человека. Он выбрал это имя из телефонного справочника  в  Белом  доме,  что
позволило ему найти имя человека, телефонный номер которого отличался от его
собственного на одну единицу всего в одной цифре. Точка  над  шестой  цифрой
указывала торговцу, где нужно прибавить единицу к тройке  и  получить  таким
образом четыре - после этого получится телефонный  номер  Рамана.  Это  была
хитрая уловка, которой научил его инструктор из  секретной  службы  "Савак",
сотрудник израильской разведки, больше  двадцати  лет  назад  и  которую  он
запомнил навсегда, подобно тому как ничего не забывал аятолла из  священного
города Кум.

Глава 22

Часовые пояса

   Размеры земного шара и расположение  на  нем  "горячих  точек"  причиняли
массу неудобств. Америка засыпала в то  время,  когда  другие  регионы  мира
только просыпались и начинали новый  день.  Положение  ухудшалось  тем,  что
люди, опережающие Америку на восемь или девять часов, как  раз  и  принимали
решения, на которые приходилось реагировать остальной части  мира.  К  этому
следует прибавить то обстоятельство, что хваленое ЦРУ не имело  агентов  или
оперативников, которые могли бы  предсказать,  что  может  произойти.  Таким
образом на долю радиостанций перехвата "След бури" и "Пальма" выпала  задача
докладывать главным образом о том, что говорили  местные  средства  массовой
информации.  Пока  президент  США  спал,  специалисты  пытались  собрать   и
подвергнуть анализу информацию, на основании которой, когда она  попадала  к
нему, он уже ничего не мог предпринять в текущий рабочий день, да  и  анализ
ее мог  быть  правильным,  а  мог  быть  и  ошибочным.  Но  даже  при  таких
обстоятельствах  большинство  лучших  аналитиков   Вашингтона   занимали   в
спецслужбах слишком высокое положение, чтобы работать по  ночам  -  в  конце
концов у них были семьи, - так что, когда они утром приезжали на работу,  их
тоже приходилось знакомить с событиями, происшедшими за ночь, и  лишь  после
этого они начинали думать и спорить, на что требовалось  время,  а  это  еще
больше откладывало момент представления критически важной  для  национальных
интересов Америки разведывательной информации. На  профессиональном  военном
жаргоне это называлось "захватить инициативу" -  первым  начать  действия  -
военные, политические или психологические. Насколько лучше чувствуешь  себя,
если твой соперник в гонке стартует на треть суток позже.
   В Москве ситуация была несколько лучше, потому что московское время всего
на час отставало от тегеранского и находилось в одном и том же часовом поясе
с Багдадом. И все-таки на этот раз СВР - Служба внешней  разведки,  преемник
КГБ, - оказалась в таком же печальном положении, как и ЦРУ, потому что почти
все агентурные сети в Иране и Ираке прекратили свое существование.
   Однако для Москвы в географическом отношении  проблемы  Ближнего  Востока
находились гораздо ближе, что сразу понял Сергей Головко, когда его  самолет
совершил посадку в Шереметьево.
   В настоящий момент самой важной проблемой  было  примирение  двух  стран.
Иракское  телевидение  объявило  в  своих  утренних  передачах,  что   новое
правительство  в  Багдаде  сообщило  ООН,  что  отныне   все   международные
инспекционные группы получат полную свободу передвижения по стране и  смогут
осматривать без помех любой завод, склад или лабораторию. Более  того,  Ирак
обратился с просьбой, чтобы  такую  инспекцию  провели  как  можно  быстрее,
гарантируя  помощь  и  немедленное  исполнение  всех   запросов.   Заявление
иракского правительства гласило, что  Багдад  стремится  к  устранению  всех
преград на пути к восстановлению  международной  торговли  Ирака.  В  данный
момент, говорилось в  заявлении,  соседняя  страна,  Иран,  начала  поставки
продовольствия в соответствии с древними исламскими традициями милосердия  и
благотворительности по отношению к людям, оказавшимся в  трудном  положении,
надеясь  на  скорейшее  снятие  санкций  и  возвращение  Ирака   в   мировое
сообщество. На видеозаписи, сделанной  станцией  радиоперехвата  "Пальма"  с
телевизионной передачи, ретранслируемой из Басры, был  виден  первый  конвой
грузовиков с партией пшеницы, движущийся по извилистому Шахабадскому шоссе и
пересекающий   ирано-иракскую   границу   в   предгорьях   горного   хребта,
разделяющего две страны. На последующих  кадрах  было  видно,  как  иракские
пограничники убирают с дороги  заграждения  и  пропускают  грузовики,  а  их
иранские коллеги мирно стоят по свою сторону границы. Нигде  не  было  видно
никаких признаков оружия.
   В Лэнгли специалисты подсчитали  число  грузовиков,  их  тоннаж  и  число
буханок хлеба, которое можно испечь из  доставленной  в  Ирак  пшеницы.  Они
пришли  к  следующему  выводу:  чтобы  поставки  продовольствия   имели   не
символическое значение, понадобятся грузовые суда. Однако сейчас важным было
именно  символическое  значение,   а   данные   разведывательных   спутников
свидетельствовали, что продовольствие грузится и на суда. Сотрудники  ООН  в
Женеве,  которая  находилась  всего  в  трехчасовых  поясах  от  Багдада,  с
удовлетворением выслушали заявление  иракского  правительства  и  немедленно
послали уведомления своим инспекционным группам. Инспекторы тут  же  увидели
"мерседесы", готовые  доставить  их  в  сопровождении  полицейских  машин  с
включенными сиренами к первым местам  инспекции.  Рядом  с  автомобилями  их
ждали  телевизионные  группы,  чтобы  сопровождать  их   повсюду.   Дружески
настроенные служащие заводов, фабрик и складов выражали ликование по  поводу
того, что могут рассказать инспекторам ООН все, что им известно, и даже дать
рекомендации  по  поводу  того,  как  лучше  ликвидировать  предприятие   по
производству химического оружия,  замаскированное  под  завод,  производящий
инсектициды.  Наконец,  Иран  обратился  с  просьбой  о  немедленном  созыве
специального заседания  Совета  безопасности  для  того,  чтобы  рассмотреть
вопрос о снятии экономических санкций с Ирака, причем исход этого  заседания
был таким же гарантированным,  как  восход  солнца,  пусть  запоздалый,  над
восточным  побережьем  Америки.  Через  две  недели  питательность  пищевого
рациона среднего иракца  возрастет  по  меньшей  мере  на  пятьсот  калорий.
Оценить  психологическое  воздействие  этих  мер   было   несложно,   причем
инициативу в деле восстановления нормальной жизни в этой богатой нефтью,  но
находящейся в изоляции стране взял на себя бывший враг - Иран,  как  обычно,
ссылающийся на религиозные традиции как основной фактор  в  оказании  помощи
нуждающимся.
   - Завтра мы  увидим  фотографии,  показывающие,  как  в  мечетях  ведется
бесплатная раздача хлеба, - предсказал майор Сабах. Он мог бы  процитировать
отрывки из Корана, которыми будет сопровождаться  такая  церемония,  но  его
американские коллеги не принадлежали к числу философов и вряд ли оценили  бы
иронию происходящего.
   - Каково ваше мнение  о  дальнейших  событиях,  сэр?  -  спросил  старший
американский офицер.
   - Произойдет объединение этих двух стран, - мрачно  ответил  Сабах.  -  И
случится это очень скоро.
   Вряд ли  требовалось  разъяснять  причину,  по  которой  иракцы  с  такой
готовностью указывали инспекционным группам местоположение еще сохранившихся
военных заводов - у Ирана было достаточно оружия.

***

   Магии не существует. Это всего лишь слово, которым пользуются люди, когда
возникает необходимость объяснить что-то сделанное так ловко,  что  приводит
их в замешательство. Самый  простой  прием,  которым  пользуются  фокусники,
заключается в том, чтобы  отвлечь  внимание  аудитории  одной  четко  видной
двигающейся рукой (обычно в  белой  перчатке),  пока  вторая  делает  что-то
другое. То же самое происходит и с государствами.
   Пока грузовики с продовольствием двигались  к  Ираку,  в  портах  грузили
суда, дипломаты собирались и  спорили,  а  Америка  просыпалась  и  пыталась
понять, что происходит, в Тегеране наступил вечер.
   Связи Бадрейна, как всегда, оказались полезными, а если ему не  удавалось
что-то, за дело брался Дарейи. Небольшой реактивный  самолет,  принадлежащий
частной корпорации, взлетел  из  мехрабадского  аэропорта  и  взял  курс  на
восток. За два часа он пролетел над Афганистаном,  затем  над  Пакистаном  и
совершил посадку в маленьком городке  Рутог,  неподалеку  от  границы  между
Индией и Пакистаном,  за  Кашмиром.  Город  находился  в  предгорьях  хребта
Куньлунь, и там проживало  немало  мусульман-китайцев.  В  этом  пограничном
городе  была  база  ВВС  с  одной  взлетно-посадочной  полосой,  на  которой
базировались  истребители-бомбардировщики  МиГ,  производимые  по  лицензии.
Авиабаза ВВС располагалась недалеко от  местного  аэропорта,  обслуживающего
этот регион. Место встречи было идеальным для всех участников, поскольку его
отделяло от Дели всего шестьсот миль, зато расстояние до  Пекина  составляло
почти  две  тысячи,  несмотря  на  то  что  город  находился  на   китайской
территории. Три самолета приземлились с интервалом всего в  несколько  минут
вскоре  после  захода  солнца.  Военные  автомобили  доставили   пассажиров,
прибывших на них, в помещение, где отдыхают летчики  МиГов.  Аятолла  Махмуд
Хаджи Дарейи привык к более чистым  помещениям,  но,  что  было  куда  хуже,
почувствовал запах вареной свинины, которая  неизменно  входит  в  китайский
рацион. Запах вызывал у него отвращение, однако он справился с собой. Дарейи
был не первым мусульманином, которому приходилось иметь дело с язычниками  и
неверными.
   Индийский премьер-министр сердечно поздоровалась с ним. Она уже встречала
аятоллу на  региональной  торговой  конференции  и  нашла  его  замкнутым  и
нелюдимым. За прошедшее с тех пор  время,  заметила  она,  его  характер  не
изменился.
   Последним  прибыл  Чанг  Хансан,  с  которым   индийский   премьер   тоже
встречалась.  Он  был  полным,  на  первый  взгляд  веселым  мужчиной  -  но
приходилось все время следить за его глазами. Даже когда он шутил, его шутки
имели своей целью выведать что-то о собеседнике. Из трех участников  встречи
он был единственным, о чьей должности остальным  не  было  ничего  известно.
Впрочем, было ясно, что он обладает огромной властью  у  себя  в  стране,  а
поскольку Китай был самым могущественным государством из трех, остальные  не
сочли за оскорбление, что простой  министр  без  портфеля  разговаривает  на
равных с главами государств. Совещание велось на английском  языке,  и  Чанг
жестом  распорядился,  чтобы  генерал,  приветствовавший  гостей  во   время
прибытия, покинул комнату.
   - Прошу извинить меня за то, что я не был здесь, когда вы прибыли. Это..,
нарушение правил протокола вызывает у меня сожаление. - Подали чай и  легкую
закуску. Времени на то, чтобы приготовить настоящий прием, тоже не было.
   - Не стоит извиняться, -  ответил  Дарейи.  -  Неудобство  компенсируется
быстротой. Что касается меня, хочу выразить благодарность за то, что вы  так
охотно дали согласие встретиться при столь необычных обстоятельствах.  -  Он
повернул голову. - Позвольте поблагодарить и вас, мадам премьер-министр,  за
готовность встретиться с нами. Пусть Господь  благословит  нашу  встречу,  -
закончил он.
   - Примите мои поздравления в связи со столь  успешным  решением  проблемы
Ирака, - сказал Чанг, пытаясь понять, в чьих руках находится сейчас повестка
дня встречи. Слишком уж искусно Дарейи дал  понять,  что  это  он  пригласил
остальных принять участие  в  совещании.  -  Вы,  должно  быть,  испытываете
удовлетворение после окончания разногласий  между  вашими  нациями,  которые
длились столько лет.
   Это верно, подумала индийский премьер-министр, поднося к  губам  чашку  с
чаем. Вы приказали убить иракского президента в весьма удачный момент.
   - Итак, чем мы можем помочь  вам?  -  спросила  она,  предоставляя  таким
образом  слово  главе  Ирана,   чем   вызвала   молчаливое   раздражение   у
представителя Китая.
   - Вы недавно встречались с американским президентом Райаном. Мне хотелось
бы выслушать ваше мнение о нем.
   - Маленький человек, оказавшийся на посту президента столь могущественной
страны, - не колеблясь ответила она. - Взять хотя бы речь, произнесенную  им
на похоронах. Она куда лучше подходит для семейных  похорон.  От  президента
нужно  ждать  чего-то  большего.  Во  время  приема,   состоявшегося   после
церемонии, он нервничал и чувствовал себя  не  в  своей  тарелке.  Его  жена
высокомерна и смотрит на окружающих сверху вниз  -  она,  видите  ли,  врач.
Врачи часто позволяют себе такое.
   - Когда мы встретились с ним несколько лет назад, у меня создалось  такое
же впечатление, - согласился Дарейи.
   - Тем не менее он управляет великой страной, - заметил Чанг.
   - А управляет ли? - спросил глава Ирана. - И является ли Америка все  еще
великой страной? В чем величие страны, как не в силе ее лидера?
   Именно это, поняли присутствующие, составляет повестку дня встречи.

***

   - Боже мой, - прошептал про себя Райан, - каким одиноким чувствуешь  себя
здесь. -  Эта  мысль  постоянно  возвращалась  к  нему,  особенно  когда  он
оставался один в этом кабинете с овальными стенами  и  литыми  трехдюймовыми
дверями. Теперь ему приходилось при чтении все  время  пользоваться  очками.
Так посоветовала Кэти, но головная боль не исчезала, а всего лишь появлялась
позднее. Нельзя сказать, что ему не приходилось много читать и раньше. Этого
требовала каждая должность, которую он занимал за последние пятнадцать  лет,
но теперь его постоянно преследовала головная боль. Может  быть,  поговорить
об этом с Кэти или другим врачом? Нет, не стоит. Райан покачал головой.  Это
всего лишь следствие стресса, и ему нужно  привыкнуть.  Конечно,  это  всего
лишь стресс. Вот рак - это уже  болезнь.  Сейчас  перед  ним  стояла  задача
справиться  с  политической  ситуацией  в  стране.   Райан   читал   доклад,
приготовленный политическими советниками, сидящими в старом здании напротив.
Его забавляло, хотя и не утешало то, что они не знали, какой совет ему дать.
Райан никогда не принадлежал к какой-нибудь политической партии.  Он  всегда
регистрировался на выборах как независимый  и  благодаря  этому  не  получал
писем с просьбами о  пожертвованиях,  хотя  и  он  и  Кэти  при  составлении
налоговых деклараций всегда помечали в графе, что внесли по одному доллару в
избирательный фонд правительства. Однако президент  должен  быть  не  только
членом какой-нибудь партии - ему надлежало  возглавлять  ее.  Сейчас  партии
пострадали еще больше, чем три ветви государственной власти.  У  каждой  был
председатель, и ни один из них не имел представления о том, что предпринять.
В течение нескольких дней считали, что Райан принадлежит к  той  же  партии,
что и Роджер Дарлинг. Средства  массовой  информации  узнали  правду  совсем
недавно, и  весь  вашингтонский  истэблишмент  издал  дружный  вздох:  "Черт
побери!" Для идеологических мудрецов федеральной столицы  это  было  так  же
невероятно, как задать вопрос, чему равняется два плюс  два,  и  услышать  в
ответ: "Шартрез". Как и следовало ожидать,  лежащий  перед  ним  доклад  был
хаотичным, поскольку составили его четверо, а то  и  более  профессиональных
политических аналитиков, и было ясно видно, кто именно написал тот или  иной
параграф. В результате доклад  превратился  в  многостороннее  перетягивание
каната. Даже его аналитики из разведки способны на большее, подумал  Джек  и
бросил доклад в мусорную корзину. Ему снова захотелось курить. Он знал,  что
и это влияние стресса.
   Но ему все равно приходилось посещать "собрания" -  он  так  и  не  понял
значение этого слова  -  и  агитировать  за  кого-то  или  по  меньшей  мере
выступать с речами. Или делать еще что-то. В этом