лучай была разработана соответствующая процедура, что  в
оперативном центре Секретной службы, расположенном в нескольких кварталах  к
западу от Белого дома, находился сейф, а  в  нем  запечатанные  конверты,  в
которых предусматривались самые непредсказуемые  ситуации.  Эта  была  всего
лишь одной из них.
   И все-таки сейчас без родителей остались сотни - нет, тысячи -  детей,  а
не только двое. Джек заставил себя на время забыть о сиротах  Дарлинга.  Как
ни трудно это было, он почувствовал облегчение от такого решения.
   Райан снова посмотрел на специального агента Прайс.
   - Судя по вашим словам,  я  один  представляю  сейчас  все  правительство
Соединенных Штатов?
   - Похоже на то, господин президент. Вот почему мы...
   - Вот почему я должен поступать так, как считаю нужным. - Джек направился
к выходу, и его неожиданное решение заставило действовать агентов  Секретной
службы. В коридоре были установлены телевизионные камеры. Райан, не глядя по
сторонам, прошел мимо них. Два агента, шедшие впереди,  расчищали  ему  путь
среди репортеров, настолько потрясенных  случившимся,  что  они  всего  лишь
прильнули к объективам своих камер и не задали ни единого вопроса. Это,  без
тени улыбки подумал Райан, поразительное событие уже само по себе. Ему  даже
не пришло в голову, что выражение его лица отнюдь  не  побуждало  репортеров
задавать вопросы. Клетка лифта с открытыми  дверями  ожидала  его,  и  через
тридцать секунд Райан вышел в просторный вестибюль. В нем  не  было  никого,
кроме агентов Секретной  службы,  причем  больше  половины  из  них  держали
наготове автоматы с направленными вверх стволами. Должно  быть,  они  успели
приехать откуда-то, подумал Джек, их сейчас  гораздо  больше,  чем  двадцать
минут назад. Затем он  увидел  группу  морских  пехотинцев,  одетых  наспех.
Многие из них явно зябли в одних красных майках и камуфляжных брюках.
   - Мы решили, что дополнительная безопасность  не  помешает,  -  объяснила
Прайс. - Я запросила подкрепление из казарм морской пехоты.
   - Правильно, - кивнул Райан. Никто не сочтет унизительным, что  президент
Соединенных  Штатов  в  такой  момент  окружен  морскими  пехотинцами.   Они
выглядели мальчишками, это верно, но их молодые  лица  не  выражали  никаких
эмоций - именно такими должны быть солдаты  с  оружием  в  руках.  Их  глаза
ощупывали  окружающие  улицы  с  выражением,  которое  походило  на   взгляд
сторожевых собак, а руки крепко сжимали автоматы. У двери, беседуя с агентом
Секретной службы, стоял капитан. При  виде  Райана  капитан  морской  пехоты
выпрямился и  приложил  руку  к  козырьку.  Значит,  он  тоже  считает  меня
президентом, подумал Джек. Райан кивнул и направился к ближайшему  "хаммеру"
.
   - К Холму, - коротко скомандовал он.
   Они подъехали к Капитолийскому холму быстрее, чем он ожидал.  Полицейские
кордоны перекрыли ближайшие улицы, и повсюду виднелись пожарные автомобили -
судя по всему, здесь собрались пожарные со всей столицы, хотя это и не имело
теперь особого значения. Впереди с включенной  мигалкой  и  ревущей  сиреной
ехал "сабербан" Секретной  службы  -  огромная  машина,  похожая  скорее  на
маленький  автобус,  чем  на  легковой  автомобиль.  Агенты  личной   охраны
проклинали, по-видимому, на чем  свет  стоит  импульсивные  действия  своего
нового "босса" - так они называли президента между собой.
   Удивительно, но  хвостовое  оперение  японского  Боинга-747  уцелело,  по
крайней мере вертикальный киль торчал, словно оперение стрелы, вонзившейся в
бок мертвого животного. Райана поразило,  что  пожар  продолжался.  В  конце
концов, Капитолий был каменным  зданием,  но  внутри  находилась  деревянная
мебель и огромное количество бумаг, а также одному Богу  известно  что  еще,
что давало пищу огню. Над головой кружились военные  вертолеты,  похожие  на
мотыльков, их несущие винты отражали оранжевый цвет пожара обратно на землю.
Здесь и  там  стояли  красно-белые  пожарные  машины,  повсюду  мелькали  их
сигнальные  красные  и  белые  фонари,  соответственно  окрашивая  все   еще
поднимавшиеся к небу дым и пар. Пожарные носились взад-вперед,  а  по  земле
змеились бесчисленные шланги, присоединенные  ко  всем  пожарным  гидрантам,
расположенным поблизости. Из многих соединений вырывались  фонтанчики  воды,
быстро замерзающей в морозном ночном воздухе.
   Южное крыло Капитолия было разрушено до основания. Можно было  разглядеть
ведущие к нему ступени, однако колонны и  крыша  рухнули,  а  зал  заседаний
нижней  палаты  представлял  собой  кратер,  скрытый  за  белыми   каменными
ступенями, обгоревшими и почерневшими от сажи. Сам купол  Капитолия  походил
на скелет. Его своды сохранились, они были сделаны из кованого железа еще во
времена Гражданской войны, и отчасти выдержали мощный удар. Именно здесь,  в
центре здания, велась борьба с огнем. Из множества рукавов и с  земли,  и  с
выдвинутых  автомеханических  лестниц  и  вышек  развалины  поливали  водой,
стараясь остановить распространение огня,  хотя  оттуда,  где  стоял  Райан,
трудно было судить, насколько успешными были эти усилия.
   Однако  красноречивее  всего  о  трагизме  происшедшего  говорила   масса
санитарных машин вокруг разрушенного Капитолия. Санитары с пустыми носилками
в руках беспомощно смотрели на развалины, бессильные  что-либо  предпринять.
Их взгляды были прикованы к белому вертикальному  стабилизатору  самолета  с
красным силуэтом журавля, хотя он тоже почернел от огня, но по-прежнему  был
ясно различим. В глазах санитаров отражалась ненависть.  "Джапэн  эйрлайнз".
Все считали, что война с Японией закончилась. Но  как  могло  произойти  вот
это? Последний акт мести  самоубийцы-одиночки?  Или  невероятный  несчастный
случай? У Райана мелькнула мысль, что картина  перед  ним  напоминает  место
автомобильной катастрофы, хотя и во много раз большей по своим масштабам,  и
для прибывших сюда мужчин и женщин, подготовленных для того,  чтобы  принять
необходимые меры, ситуация была  такой  же,  как  и  в  большинстве  сходных
случаев, - они прибыли слишком  поздно.  Слишком  поздно,  чтобы  остановить
распространение огня. Слишком поздно, чтобы помочь людям,  спасению  которых
они посвятили свою жизнь. Слишком поздно, чтобы вообще что-то предпринять...
   "Хаммер" подъехал вплотную к юго-восточному  углу  здания  и  остановился
возле группы пожарных машин. Капитан морских пехотинцев открыл дверцу новому
президенту. Едва Райан вышел наружу, его окружил целый взвод.
   - Кто здесь главный? - спросил  Джек  у  специального  агента  Прайс.  Он
впервые обратил внимание на пронизывающий холод ночи.
   - Наверно, кто-то из пожарных.
   - Пойдем поговорим с ним. - Джек направился к пожарным насосам. В  легком
шерстяном костюме он уже дрожал от холода. Капитаны  пожарных  команд  носят
белые каски и пользуются обычными автомобилями, подумал  он,  вспомнив  свою
молодость в Балтиморе. Капитаны не ездят в пожарных машинах.  Райан  заметил
три красных легковых автомобиля и пошел к ним.
   - Черт побери,  господин  президент!  -  послышался  крик  Андреа  Прайс.
Несколько агентов личной охраны побежали вперед, а морские  пехотинцы  никак
не могли решить, следует ли им опередить президента или лучше идти за ним. В
уставе ничего не говорилось на этот счет, тем более что новый "босс"  только
что нарушил все правила  Секретной  службы.  Затем  один  из  телохранителей
понял, что нужно сделать. Он подбежал к ближайшей пожарной машине и вернулся
с прорезиненным плащом.
   - Так вам будет теплее, сэр, - произнес специальный агент Раман,  помогая
Райану надеть  плащ.  Теперь  Райан  ничем  не  отличался  от  многих  сотен
пожарных, мечущихся у развалин. Андреа Прайс одобрительно подмигнула Раману.
Это был первый разумный шаг с того момента,  как  "Боинг-747"  обрушился  на
Капитолий. И еще лучше, что сам Райан не понял подлинной причины, почему  на
него надели тяжелый прорезиненный плащ, подумала она.  Этот  момент  надолго
запомнится членам личной охраны президента,  как  удачный  маневр  Секретной
службы, причем телохранителям даже  не  понадобилось  уговаривать  Райана  -
удалось  избежать  столь   обычного   столкновения   между   независимостью,
свойственной президенту Соединенных Штатов, и необходимостью обеспечить  его
безопасность.
   Первый  капитан  пожарной  команды,  которого  нашел  Райан,  говорил  по
радиотелефону и  пытался  направить  своих  подчиненных  ближе  к  бушующему
пламени. Рядом стоял мужчина в штатском, придерживая  большой  лист  бумаги,
развернутый на крыше  автомобиля.  По-видимому,  это  план  здания,  подумал
Райан. Он ждал в нескольких футах, пока эти двое -  пожарный  и  штатский  -
водили пальцами по плану и капитан что-то быстро говорил в рацию.
   - И ради Бога, будьте поосторожней с  расшатанными  стенными  блоками,  -
закончил  инструктаж  капитан  Пол  Магилл.  Затем  он  повернулся  и  потер
воспаленные глаза. - А вы кто такие, черт возьми? - раздраженно спросил он.
   - Это президент, - ответила  Прайс.  Капитан  мигнул.  Он  обвел  быстрым
взглядом людей с  автоматами,  стоящих  вокруг,  затем  снова  посмотрел  на
Райана.
   - Положение очень тяжелое, - сказал пожарный.
   - Кому-нибудь удалось спастись?
   - Только не из этой части здания, - покачал головой  Магилл.  -  Вытащили
трех из противоположного крыла, они в тяжелом  состоянии.  Думаю,  эти  трое
находились в кабинете спикера, и взрывная волна  выбросила  их  через  окно.
Двое рассыльных и агент Секретной службы, у них сильные ушибы  и  ожоги.  Мы
ведем поиски - по крайней мере пытаемся, но пока нашли лишь трупы, даже  те,
кто не пострадали от пожара,  погибли  от  удушья  -  сила  взрыва  вытянула
кислород у них из легких.
   Пол Магилл был такого же роста, как и Райан, темнокожий и намного шире  в
плечах,  руки  в  больших  светлых  пятнах   от   ожогов   -   свидетельство
непосредственного участия в тушении пожаров. Сейчас лицо его выглядело всего
лишь печальным, потому что огонь - не  враг  человека,  а  только  бездушная
стихия,  наносящая  ущерб  тем,  кто  оказались  удачливыми,   и   убивающая
остальных.
   - Может быть, нам повезет, - после паузы  продолжил  Магилл.  -  Кое-кто,
сэр, мог оказаться в маленьких комнатах с  закрытыми  дверями,  например.  В
этом проклятом здании тысячи таких  комнат,  если  судить  по  архитектурным
планам. Может быть,  удастся  спасти  еще  пару  людей.  В  прошлом  у  меня
случалось такое. Однако большинство... - Магилл печально покачал головой.  -
Мы сдерживаем распространение пожара, дальше он не пойдет.
   - Из зала Конгресса никто не спасся? - спросил агент Раман. Вообще-то ему
хотелось узнать имя того агента, которого выбросило  через  окно,  но  такой
вопрос противоречил профессиональной этике.
   Магилл отрицательно покачал головой.
   - Нет, - сказал он, глядя на угасающие языки  пламени.  -  Все  произошло
очень быстро. - Он снова покачал головой.
   - Я хочу посмотреть на это собственными глазами, - внезапно заявил Райан.
   - Нет, - тут же отозвался Магилл. - Это  слишком  опасно.  Я  отвечаю  за
тушение пожара, сэр, и вы должны следовать установленным мной правилам.
   - Я должен посмотреть на случившееся, - повторил Райан, на этот раз тише.
Магилл заколебался. Он  увидел  людей  с  автоматами  в  руках  и  пришел  к
ошибочному выводу, что они поддержат этого  нового  президента  -  если  это
действительно президент. Когда объявили пожарную тревогу, Магилл не сидел  у
телевизора.
   - Зрелище не из приятных, сэр, - предупредил он.

***

   На  Гавайских  островах  солнце  только  что  скрылось   за   горизонтом.
Контр-адмирал Роберт Джексон заходил на посадку на  аэродром  военно-морской
базы Барберс-Пойнт. Уголком глаза он видел ярко освещенные  отели  на  южном
берегу острова Оаху, и на мгновение у него мелькнула мысль  о  том,  сколько
стоит сейчас номер в одном из них. Он не  останавливался  в  этих  роскошных
отелях с тех пор, как, когда ему было едва за двадцать, вместе с  двумя  или
тремя такими же молодыми морскими летчиками снимал  одну  комнату  на  всех,
чтобы сберечь деньги и потратить их на местные бары, а также  на  то,  чтобы
щегольнуть перед девушками. Его "томкэт" мягко коснулся посадочной  дорожки,
несмотря на продолжительный перелет и три воздушных дозаправки,  потому  что
Робби по-прежнему считал себя летчиком-истребителем, а потому был склонен  к
артистизму. "Томкэт" замедлил свой бег, затем повернул  на  правую  рулежную
дорожку.
   - "Томкэт" пять-ноль-ноль, продолжайте движение до конца дорожки...
   - Я уже бывал  здесь,  мисс,  -  с  улыбкой  отозвался  Джексон,  нарушая
правила. Но ведь он адмирал в конце концов, не правда ли? Летчик-истребитель
и адмирал. Так для него ли писаны эти правила?
   - Пять-ноль-ноль, там вас ждет автомобиль.
   - Спасибо. - Робби уже заметил его у дальнего ангара, рядом  с  матросом,
размахивающим светящимся жезлом.
   - Совсем неплохо для такого старика, -  заметил  офицер  радиолокационной
разведки, сидящий позади Джексона. Он уже укладывал  навигационные  карты  и
другие ненужные, но весьма важные документы.
   - Ваше замечание принято во внимание, - с гордостью произнес  адмирал.  У
меня еще никогда так не болела  спина,  молча  признался  себе  Джексон.  Он
пошевелился в кресле пилота. Ягодицы казались налитыми свинцом. Почему  тело
кажется онемевшим и одновременно причиняет такую боль? - спросил он  себя  с
грустной улыбкой. Ты просто слишком стар  для  подобных  перелетов,  тут  же
прозвучал мысленный ответ. И тут же ногу пронзила острая боль. Артрит,  черт
побери.  Ему  пришлось  приказать  Санчесу  выделить   истребитель   в   его
распоряжение. Перелет на  такое  расстояние  слишком  дальний  для  "трески"
,  а  Джексону
нужно было вернуться в Пирл-Харбор со  "Стенниса",  потому  что  поступившая
шифровка недвусмысленно гласила: НЕМЕДЛЕННО ПРИБЫТЬ НА  БАЗУ.  На  основании
этой шифровки он забрал у Санчеса "томкэт" с неисправной системой управления
огнем и потому  непригодный  для  боевых  действий.  Со  своей  стороны  ВВС
выделили ему воздушные заправщики. Таким образом Джексон сумел провести семь
часов в  благословенной  тишине  и  перелететь  половину  Тихого  океана  за
штурвалом  истребителя  -  несомненно  в  последний   раз.   Джексон   снова
пошевелился в кресле пилота, поворачивая самолет к месту стоянки, и в  ответ
почувствовал резкую боль в спине.
   - Это КОМТИХФЛОТОМ? - с  удивлением  спросил  Джексон,  заметив  рядом  с
автомобилем, окрашенным в голубой цвет  ВМС,  фигуру  в  белом  адмиральском
мундире.
   Это действительно был адмирал Дэвид Ситон. Он  стоял,  опершись  на  борт
машины, и просматривал депеши. Робби  выключил  двигатели  и  поднял  фонарь
кабины. Матрос тут же подкатил трап - таким обычно пользуются  механики  при
техническом обслуживании самолетов, - чтобы помочь  адмиралу  спуститься  из
кабины "томкэта". Женщина-матрос подбежала  к  грузовому  отсеку  и  достала
оттуда чемодан адмирала. Почему такая спешка? - удивился Джексон.
   - У нас  крупные  неприятности,  -  произнес  Ситон,  как  только  сапоги
Джексона коснулись асфальта.
   - Я считал, что мы победили, - недоуменно заметил Джексон,  остановившись
на пышущей жаром дорожке аэродрома. Устало не только тело, устал и его мозг,
и прошло несколько минут, прежде чем Робби пришел в себя, хотя  инстинктивно
понял, что произошло нечто необычное.
   - Президент погиб - и теперь у  нас  новый  президент.  -  Ситон  передал
Джексону пачку  шифровок.  -  Твой  приятель.  Пока  мы  снова  в  состоянии
повышенной боевой готовности.
   - Какого черта... - пробормотал адмирал Джексон, читая первую  депешу,  и
тут же поднял голову. - Джек - новый президент?
   - Разве ты не знал, что Дарлинг назначил его своим вице-президентом?
   - Нет, я был занят другими делами, перед  тем  как  вылетел  с  авианосца
сегодня утром, - покачал головой Джексон. - Боже милосердный! - закончил  он
чтение шифровки.
   - Да, все произошло  именно  так,  -  кивнул  Ситон.  -  Эд  Келти  подал
заявление об отставке в связи с сексуальными домогательствами, в которых его
обвинили, и президент уговорил Райана занять должность вице-президента -  на
несколько месяцев, до выборов, предстоящих в будущем году. Конгресс  одобрил
назначение,  но  перед  тем  как  Райан  вошел  в  зал  Конгресса,  японский
авиалайнер врезался прямо в центр Капитолия. Погибли все члены Объединенного
комитета начальников штабов. Сейчас  их  заменяют  заместители.  По  приказу
Микки Мура - армейский  генерал  Майкл  Мур  занимал  должность  заместителя
председателя Объединенного комитета начальников  штабов  -  все  командующие
родами войск должны немедленно прибыть в Вашингтон. На  авиабазе  Хикэм  нас
ждет КС-10.
   - Как относительно  военной  опасности?  -  спросил  Джексон,  занимавший
должность заместителя J-3 - Оперативного управления  Объединенного  комитета
начальников штабов.
   - Теоретически  все  спокойно,  -  пожал  плечами  Ситон.  -  Ситуация  в
Индийском океане пришла в норму. Японцы потеряли вкус к военным действиям...
   - Но еще никогда по Америке не наносили такого удара, - закончил за  него
Джексон.
   - Да. Самолет ждет нас. Переоденешься в полете.  В  данный  момент  форма
одежды мало кого интересует.

***

   Как всегда, мир был разделен временем и пространством, особенно временем,
подумала бы она, если бы у нее был на это хотя  бы  один  свободный  момент.
Такой момент, однако, редко выдавался. Ей было за шестьдесят, ее сухое  тело
согнулось под тяжестью многих лет работы, отданной на  благо  людей,  причем
положение ухудшалось оттого, что на смену приходило так мало  молодежи.  Как
это несправедливо. Прошло столько времени с тех пор, как она пришла на смену
другим, которые,  в  свою  очередь,  заменили  предыдущие  поколения  людей,
бескорыстно служивших страдающему  человечеству.  Теперь  все  изменилось  и
никто не пришел ей на помощь.  Она  постаралась  отбросить  эту  мысль.  Это
недостойно ее, недостойно выбранного ею пути и, уж конечно,  недостойно  тех
обещаний, которые она дала Господу больше сорока лет  назад.  Сейчас  у  нее
возникли сомнения относительно этих обещаний, но она никому не  признавалась
в этом, даже на  исповеди.  Такое  нежелание  обсуждать  возникшие  сомнения
беспокоило ее даже больше самих сомнений, хотя  она  смутно  сознавала,  что
священник мягко отнесется к ее греху - если это был грех. Но грех ли это?  -
думала она. И все равно он исповедовал  бы  и  простил  ее,  потому  что  он
отпускал грехи всем, возможно, потому, что у него самого были сомнения, да и
к тому же оба они достигли возраста, при котором человек оглядывается  назад
и задумывается о том, какой могла бы стать жизнь, несмотря  на  всю  пользу,
принесенную людям за многие десятки лет неустанной работы.
   Ее сестра, ничуть не менее религиозная,  выбрала  самое  распространенное
занятие в жизни и стала бабушкой, и сестра Жанна-Батиста не раз задумывалась
над тем, что бы это значило. Она сделала выбор очень давно,  еще  в  юности,
насколько ей удавалось припомнить, и  подобно  всем  таким  решениям  сестра
приняла его без долгих размышлений,  импульсивно,  каким  бы  правильным  не
оказался потом этот выбор. Тогда все казалось таким простым.  Их,  монахинь,
женщин в черном, уважали. Она вспоминала, как в далекой  молодости  немецкие
солдаты из оккупационных войск почтительно кивали  им,  встретив  на  улице,
несмотря  на  широко  распространенные  подозрения,  что  женщины  в  черном
помогали спасаться летчикам союзных войск и, может быть,  даже  евреям.  Все
знали, что монахини их ордена обращались со всеми  справедливо  и  достойно,
потому что того требовал Господь, не говоря уже о том,  что  раненым  немцам
тоже требовалась медицинская помощь, поскольку выжить в госпитале  ордена  у
них было больше шансов, чем в любом другом. Монахин