б Озканьяне?
   - Совершенно верно, сэр. Как ваше мнение, Чавез?
   - Думаю, он почти готов, - высказал свою точку зрения Чавез.
   - Хорошо, дадим капралу Озканьяну возможность проявить себя. Вам повезло,
Чавез, - продолжил лейтенант Джексон. - Я успел справиться со всеми бумагами
еще перед тем, как мы отправились на учения. Хотите, чтобы я высказал о  вас
свое мнение?
   - Будет достаточно краткой оценки, сэр, - усмехнулся Чавез. Он знал,  что
лейтенант высоко его ценит.
   - О'кей. Я считаю, что вы - отличный боец и умеете вести за собой солдат.
   Жаль, что вы уезжаете так быстро. Подвезти вас?
   - Не стоит, сэр. Я собирался пойти пешком.
   - Чепуха. Прошлой ночью мы достаточно походили пешком. Уложите свои  вещи
в мою машину. - Лейтенант  бросил  ему  ключи.  -  Что-нибудь  еще,  сержант
Митчелл?
   - Ничего срочного, сэр. Остальное можно отложить до понедельника.  Думаю,
мы  заслужили  отдых  на  предстоящий  уик-энд.  -  Ваше  мнение,   сержант,
безукоризненно, как всегда. В город приехал мой брат, и я  уезжаю  до  шести
утра понедельника.
   - Ясно, сэр. Желаю хорошо провести  время.  У  Чавеза  было  совсем  мало
личных вещей и, что уж совсем необычно,  даже  отсутствовал  автомобиль.  По
правде говоря, он копил  деньги,  чтобы  приобрести  "Корветт",  выпускаемый
фирмой "Шевроле", - эта машина пленила его еще в юности, и сейчас оставалось
присобрать меньше пяти тысяч долларов, чтобы  заплатить  за  нее  наличными.
Когда лейтенант вышел из казармы, вещи Чавеза были уже погружены  на  заднее
сиденье  "Хонды  Сивик",  принадлежавшей   Джексону.   Чавез   кинул   ключи
лейтенанту.
   - Где у вас место сбора?
   - Мне сказали прийти в отдел кадров дивизии.
   - Почему именно туда? Почему не  в  зал  Мартинеса?  -  спросил  Джексон,
включая двигатель. Чавез вспомнил, что отъезжающие собирались, как  правило,
в зале Мартинеса.
   - Лейтенант, я делаю то, что мне приказано.
   - И не только вы, - рассмеялся Джексон.  На  дорогу  потребовалось  всего
несколько минут. Джексон остановился и попрощался с Чавезом, пожав ему руку.
   Лейтенант мельком заметил, что отправления ждали  еще  пять  солдат.  Все
сержанты,  с  удивлением  подумал  он.  К  тому  же  все  вроде   испанского
происхождения. Джексон знал двоих. Леон служил во  взводе  Бена  Таккера,  а
Муньоз принадлежал к дивизионной разведке. Отличные бойцы, не  хуже  Чавеза.
Лейтенант отпустил сцепление и уехал, не задумываясь особенно об увиденном.

Глава 3

"Панаш". Процедура

   Уэгенер обошел фрегат до обеда, а не после. У него не было замечаний.
   Прежде осмотр совершил боцман Райли. Если не считать нескольких  банок  с
краской и кистей, которые были нужны  для  работы,  -  а  окраска  на  судне
никогда не начинается и не заканчивается, -  он  не  увидел  незакрепленного
снаряжения.
   Корабельное орудие, как и якорные цепи, было закреплено должным образом.
   Штормовые леера натянуты, а люки задраены в ожидании вечернего шторма.
   Несколько матросов, свободных от вахты, отдыхали здесь и там,  читая  или
загорая на солнце. Они вскочили и  вытянулись,  услышав  грохочущий  возглас
Райли:
   "Внимание на палубе!" Один матрос третьей категории  просматривал  журнал
"Плейбой". Уэгенер добродушно напомнил ему, что во  время  следующего  рейса
придется  быть  поосторожнее,  потому  что  три   женщины   станут   членами
корабельного экипажа меньше чем через две недели и "Плейбой" может задеть их
самолюбие. То обстоятельство, что сейчас на борту "Панаша" не  было  женщин,
представляло собой  статистическую  аномалию,  и  предстоящее  событие  мало
беспокоило капитана, хотя  старшины  воспринимали  появление  женщин,  мягко
говоря, весьма скептически. Кроме того,  возникнет  проблема,  кто  и  когда
будет пользоваться гальюнами, поскольку инженеры, проектировавшие фрегат, не
предусмотрели присутствия в экипаже женщин. Для Уэгенера сегодня  это  стало
первым поводом для улыбки. Женщины выходят в море... и улыбка тут же исчезла
с  лица,  когда  капитан  мысленно  увидел   образы,   вызванные   к   жизни
видеокассетой. Эти две женщины... нет, женщина  и  маленькая  девочка,  тоже
отправились в море... не так ли?
   Теперь воображение не давало ему покоя.
   Уэгенер  стянулся  вокруг  и  увидел,  какими  озадаченными  стали   лица
матросов, окружающих его. Ясно, что шкипер чем-то  недоволен  Они  не  знали
чем, но ничуть не сомневались  в  том,  что  лучше  не  находиться  рядом  с
капитаном, когда он рассержен. Затем они  увидели,  что  выражение  на  лице
капитана изменилось. Он просто задал себе вопрос, решили они.
   - Ну что ж, мне кажется, все в порядке, парни. Пусть и дальше  будет  так
же, - заметил Уэгенер и направился к себе в каюту. И тут же вызвал старшину,
Орезу.
   Главный старшина прибыл - не  прошло  и  минуты.  "Панаш"  был  небольшим
судном,  и  явиться  по  вызову  шкипера  больше  чем  через  минуту  просто
невозможно.
   - Прибыл по вашему приказанию, капитан.
   - Закрой дверь, Португалец, и садись. Главный старшина родился  в  семье,
предки которой были португальцами, однако по своему акценту  он  походил  на
уроженца Новой Англии. Подобно Райли, он был прирожденным моряком и так  же,
как и капитан, способным инструктором. Целое  поколение  офицеров  береговой
охраны  научилось   владению   секстаном   у   этого   смуглого   массивного
профессионала. Именно такие, как Мануэль Ореза,  обеспечивали  бесперебойное
функционирование береговой охраны, и Уэгенер иногда жалел,  что  оставил  их
ряды ради того, чтобы стать офицером. Но он  сохранил  контакты  с  ними,  и
наедине Уэгенер и Ореза обращались друг к другу на "ты".
   -  Я  просмотрел  видеозапись,  сделанную  досмотровой  группой,  Рэд,  -
произнес Ореза, читая мысли своего капитана. -  Жаль,  что  ты  не  разрешил
Райли переломить этого засранца пополам.
   - Мы не должны так поступать, - ответил Уэгенер неуверенно.
   -  Пиратство,  убийство,  изнасилование,  добавь  к   этому   контрабанду
наркотиков. - Главный старшина пожал  плечами.  -  Я-то  знаю,  как  следует
поступать с такими. Проблема в том, что никто не делает этого.
   Уэгенер знал, что он имеет в  виду.  Несмотря  на  принятие  федерального
закона,  предусматривающего  смертную  казнь  за   убийства,   связанные   с
наркотиками, к нему прибегали крайне редко. Дело просто заключалось  в  том,
что каждый арестованный торговец наркотиками знал кого-то, стоящего выше его
в иерархии наркобизнеса и представлявшего поэтому  более  желанную  цель,  -
по-настоящему крупные бароны картеля никогда не попадали  в  положение,  при
котором их могла загрести якобы длинная рука закона. Федеральные  агентства,
следящие за осуществлением законов, может быть, и  являлись  всемогущими  на
территории Соединенных Штатов, а береговая  охрана  обладала  неограниченной
властью на море - даже до такой степени, что им разрешалось останавливать  и
досматривать многочисленные суда под иностранным флагом на  основе  простого
подозрения, - но всему был предел. Без этого нельзя обойтись. Враг  знал  об
этих пределах, и приспособиться к ним было, вообще-то, очень просто. В  этой
игре правилам подчинялась только одна сторона; другая - могла менять правила
игры по собственному желанию. Руководители наркобизнеса без труда  держались
в стороне, и всегда было немало мелкой рыбешки, готовой  рискнуть,  выполняя
опасные задания,  особенно  потому,  что  получаемая  ими  выгода  превышала
жалованье, существовавшее в любой армии за  всю  историю  человечества.  Эти
рядовые солдаты наркобизнеса были достаточно  умными  и  опасными,  так  что
борьба с ними проходила трудно, но  даже  в  тех  случаях,  когда  удавалось
поймать их с поличным, они всегда шли на  то,  чтобы  выторговать  некоторые
льготы в обмен на информацию.
   В  результате  никто  из  них  не  нес  наказания  в  полном  объеме.  За
исключением жертв, разумеется. Размышления Уэгенера были прерваны чем-то еще
худшим.
   - Ты знаешь, Рэд, эти двое могут вообще оказаться оправданными.
   - Перестань, Португалец, я не могу...
   - Моя старшая дочь учится на юридическом факультете,  шкипер.  Хочешь,  я
поделюсь с тобой по-настоящему плохими новостями? - мрачно спросил старшина.
   - Валяй.
   - Мы доставим этих бандитов в порт - ладно, вертолет перебросит их завтра
на материк, - и они тут же потребуют адвоката, верно?  Всякий,  кто  смотрит
американское телевидение, знает об  этом.  Предположим,  что  до  встречи  с
адвокатом они не раскроют рта. Тогда их  адвокат  заявит,  что  его  клиенты
увидели вчера утром  дрейфующую  яхту,  на  борту  никого  не  было,  и  они
поднялись на борт яхты, чтобы получить  вознаграждение  за  спасение  судна.
Рыбацкое судно, на котором они находились, вернулось в свой порт, а эти двое
решили остаться, привести яхту в ближайшую американскую гавань и потребовать
там вознаграждение.
   Они не пользовались радиопередатчиком, потому что не  знали,  как  с  ним
обращаться, - это было заметно даже на нашей  видеокассете.  Радиопередатчик
на  яхте  является  одним  из  самых  современных   аппаратов,   управляемых
компьютером, то же самое относится к радиолокатору; чтобы разобраться в них,
нужно прочитать инструкцию в сто страниц, а наши друзья недостаточно владеют
английским.
   Появятся  члены  команды  рыбацкого  судна,   готовые   подтвердить   эти
показания. Так что все происшедшее -  ужасное  недоразумение,  понимаешь?  В
результате федеральный прокурор в Мобиле  приходит  к  заключению,  что  его
обвинение  будет  недостаточно  убедительным,  и  наши  друзья   соглашаются
признаться в каком-нибудь незначительном нарушении. Так обычно и  бывает.  -
Ореза замолчал.
   - В это трудно поверить.
   - У нас нет трупов жертв. У нас нет свидетелей. Мы обнаружили  оружие  на
борту яхты, но кто произвел выстрелы из этих пистолетов? Улики, имеющиеся  в
нашем распоряжении, косвенные.  -  По  лицу  старшины  промелькнула  мрачная
улыбка.
   - Как  раз  в  прошлом  месяце  моя  дочь  подробно  объясняла,  как  это
происходит. Они призовут  на  помощь  кого-нибудь,  готового  поддержать  их
объяснение о том, как они поднялись на борт яхты, - обычных  людей,  никогда
не подвергавшихся судебному преследованию,  -  и  вдруг  окажется,  что  все
настоящие свидетели на их стороне, а у нас одно дерьмо, а не доказательства,
Рэд. Парни согласятся признаться в  каком-нибудь  незначительном  проступке,
вот и все.
   - Но если они не чувствуют за собой никакой вины, почему...
   - Почему не объяснят, как все произошло? Это, черт побери, очень просто.
   Военный корабль  под  иностранным  флагом  подходит  вплотную  к  яхте  и
высаживает вооруженную группу. Люди с автоматами и пистолетами направляют на
них оружие, применяют силу - кое-кто даже пострадал, - и парни так испуганы,
что отказываются говорить. Именно это заявит их адвокат.  Я  готов  спорить,
что так все и произойдет. Разумеется, их, наверно, так просто  не  отпустят,
но прокурор будет бояться совсем проиграть процесс  и  согласится  пойти  на
компромисс. Наши друзья получат год или  два  отсидки,  и  затем  им  вручат
бесплатный билет для возвращения домой.
   - Но они - убийцы!
   - Да,  конечно,  -  согласился  Португалец.  -  Чтобы  избежать  сурового
наказания, от них требуется лишь одно - быть умными  убийцами.  Кроме  того,
они могут сделать даже иные заявления. Моя девочка научила меня, что все это
не так просто, как кажется с первого взгляда, Рэд. Тебе нужно было разрешить
Бобу заняться ими. Парни поддержали бы тебя, капитан. Ты бы только  услышал,
что они говорят о случившемся.
   Капитан Уэгенер задумался.  А  ведь  действительно  в  этом  есть  смысл,
верно?
   Моряки мало изменились за  прошедшие  годы.  Спустившись  на  берег,  они
приложат массу усилий, чтобы залезть под юбки всех женщин, попавшихся им  на
пути, но когда заходит речь об убийстве и изнасиловании, парни испытывают те
же самые чувства, что и старые моряки. В конце концов, времена мало изменили
человеческую  природу.  Мужчины  остались  мужчинами.  Несмотря  на  суды  и
адвокатов, они понимали, что такое справедливость.
   Рэд подумал об этом еще несколько секунд, затем встал и подошел к книжной
полке. Рядом с современными томами  "Общий  кодекс  военного  правосудия"  и
"Руководство по военным трибуналам" стояла  очень  старая  книга,  известная
больше по своему неофициальному названию, "Скалы и мели".  Это  был  древний
справочник,  включающий  правила  и  законы,  истоки   которых   уходили   в
восемнадцатый век. Эту книгу заменил  "Общий  кодекс  военного  правосудия",
вступивший в силу вскоре после окончания второй  мировой  войны.  Экземпляр,
стоящий на полке Уэгенера, был библиографической  редкостью.  Он  нашел  его
пятнадцать лет назад в пыльном картонном ящике  на  старом  посту  береговой
охраны на побережье Калифорнии.
   Напечатана книга была в 1897 году, когда правила были совершенно другими.
Да, тогда мир был куда безопаснее, подумал капитан, и было  нетрудно  понять
причину.
   Стоило всего лишь  прочитать  правила,  существовавшие  в  давно  ушедшие
годы...
   - Спасибо, Португалец. Мне нужно закончить с бумагами. Прошу тебя явиться
ко мне ровно в пятнадцать ноль-ноль вместе с Райли.
   Ореза встал.
   - Слушаюсь, капитан, - произнес он, пытаясь понять, за  что  поблагодарил
его шкипер. Ореза умел читать мысли капитана, однако на  этот  раз  потерпел
неудачу. Он знал, что в голове капитана зародилась какая-то идея, но какая?
   Старшина также знал, что узнает об  этом  в  пятнадцать  часов.  Можно  и
подождать.
   Несколько  минут  спустя  Уэгенер  обедал  в  кают-компании   со   своими
офицерами.
   Он спокойно сидел у торца стола, читая  полученные  радиограммы.  Офицеры
фрегата были молоды и вели себя непринужденно. Как всегда, разговор  состоял
в свободном обмене мнениями, и на этот раз его тема была  очевидна.  Уэгенер
не вмешивался, просматривая желтые страницы,  вышедшие  из-под  корабельного
принтера. Мысль, пришедшая ему в голову в каюте, начала обретать  очертания.
Он молча взвесил положительные и отрицательные  стороны.  Что  с  ним  могут
сделать? Да почти ничего, решил он. Поддержат ли его подчиненные?
   - Ореза говорил, что  в  старое  время  знали,  как  поступать  с  такими
мерзавцами, - заметил младший лейтенант, сидевший на  противоположном  конце
стола. Остальные офицеры закивали в знак согласия.
   - Да, общественный прогресс не всегда играет позитивную роль, -  произнес
другой лейтенант.  Двадцатичетырехлетний  офицер  не  знал,  что  его  слова
заставили капитана принять решение.
   Да, решил Уэгенер, это осуществимо. Он поднял голову от пачки  радиограмм
и взглянул на лица офицеров. Я не напрасно потратил время на их  подготовку,
подумал капитан. Они служили на фрегате почти  десять  месяцев  и  выполняют
свои обязанности так, что любой командир может позавидовать.  Когда  Уэгенер
прибыл на верфь, офицеры выглядели  несчастными  и  подавленными,  а  теперь
прямо горели энтузиазмом. Двое  отпустили  усы,  чтобы  больше  походить  на
моряков, которыми они стали. Все непринужденно сидели  на  своих  стульях  с
жесткими спинками, уверенные в себе и знающие морское  дело.  Они  гордились
кораблем - и гордились своим капитаном. Офицеры поддержат его. Рэд вступил в
разговор, чтобы убедиться в  своей  правоте,  еще  раз  проверить,  еще  раз
решить, кому поручить дело, а кому нет.
   Он закончил обед и вернулся в каюту. Бумаги все еще лежали  на  столе,  и
Уэгенер постарался разделаться с ними как можно быстрее, затем открыл "Скалы
и мели". В пятнадцать ноль-ноль появились Ореза и Райли, и он рассказал им о
своем замысле. И один, и  другой  старшины  сначала  удивились,  затем  дали
согласие.
   - Райли, вы отнесете вот это нашим гостям. Один  из  них  выронил  ее  на
мостике. - Уэгенер  достал  из  кармана  пачку  сигарет.  -  В  камере  есть
вентиляционное отверстие, верно?
   - Конечно, есть, шкипер, - удивленно ответил  боцман.  Он  не  знал,  что
представляют собой сигареты "Калвертс".
   - Начнем в двадцать один час, - произнес капитан.
   - Как раз в это время погода успеет разгуляться, - заметил  Ореза.  -  Ну
что  ж,  хорошо,  Рэд.  Только  хочу  напомнить  тебе,  что  нужно  проявить
максимальную осторожность в этом...
   - Я знаю, Португалец. Что за жизнь, если ничем не рискуешь?  -  улыбнулся
Уэгенер.
   Райли ушел первым. Он направился к трапу, спустился вниз на две палубы  и
приблизился к камере. Оба арестованных  находились  внутри  клетки  размером
десять футов на десять. Они лежали на койках.  Возможно,  они  разговаривали
между собой, но замолчали, когда открылась дверь. Боцману  пришла  в  голову
мысль, что было бы неплохо подумать об установке микрофона внутри камеры, но
окружной  военный  юрист  объяснил  однажды,  что  такая   установка   будет
нарушением конституционных прав задержанных, или нарушением процедуры обыска
и ареста, или еще какой-то юридической глупостью, подумал он.
   - Эй, недоумок, - позвал боцман. Тот, что лежал на нижней  койке,  -  это
его боцман грохнул  животом  на  леер,  -  повернулся,  чтобы  увидеть,  кто
обращается к ним. Райли с удовлетворением отметил раскрывшиеся от  удивления
глаза. - Вам дали пообедать? - спросил боцман.
   - Да. - В голосе был заметен акцент, но какой-то странный.
   - Вы, парни, потеряли на мостике сигареты. -  Райли  бросил  пачку  через
решетку. Пачка упала на палубу, и Пабло - боцману показалось,  что  это  имя
подходит ему, - поспешно схватил сигареты с изумленным лицом.
   - Спасибо, - произнес он.
   - Не  стоит.  Только  смотрите,  ребята,  никуда  не  уходите  без  моего
разрешения, слышите? - Райли ухмыльнулся и вышел. Камера была настоящей. Эту
часть фрегата проектировщики придумали здорово, отметил про себя  боцман.  В
ней был даже свой гальюн. Это не нравилось Райли. Тюремная камера  на  борту
фрегата береговой охраны. Гм... По крайней  мере,  не  нужно  выделять  пару
часовых для охраны недоумков. Точнее сказать, пока не  нужно.  Вас,  ребята,
улыбнулся Райли, ждет большой сюрприз.
   Море производит большое впечатление  в  любую  погоду.  Может  быть,  это
объясняется тем,  что  перед  глазами  расстилается  уходящая  вдаль  водная
поверхность или человек сознает, что погода в море обладает  мощью,  которой
ей не хватает на суше. Сегодня вечером на небе сияла почти полная луна,  три
четверти диска, что позволяло Уэгенеру наблюдать за границей приближающегося
шторма, который надвигался со скоростью, превышающей двадцать узлов.  Внутри
штормового фронта дули ветры в  двадцать  пять  узлов,  а  их  порывы  порой
достигали   и   пятидесяти.   Опыт   подсказал   капитану,   что   небольшие
четырехфутовые волны, по  которым  скользил  "Панаш",  скоро  превратятся  в
бешеную стихию мчащихся валов и  летящих  брызг.  Вообще-то,  не  так  уж  и
страшно, но достаточно, чтобы фрегат изрядно поболтало. Кое-кто  из  молодых
матросов скоро начнет жалеть, что хорошо поужинал. Ну что ж, всегда  узнаешь
о море что-то новое. Оно не позволяет морякам переедать.
   Уэгенер был рад шторму. Помимо созданной им  атмосферы  шторм  давал  ему
повод осуществить перестановки вахтенных офицеров. Младший  лейтенант  О'Нил
еще не стоял вахту в штормовую погоду, и сегодня  вечером  ему  представится
такая возможность.
   -  Есть  какие-нибудь  трудности,  мистер?  -  спросил  капитан  младшего
офицера.
   - Нет, сэр.
   - Хорошо, только запомните: если что-нибудь случится, я в  кают-компании.
Один из  постоянно  действующих  приказов  Уэгенера  гласил:  ни  при  каких
условиях вахтенный офицер не получит выговора за вызов капитана  на  мостик.
ДАЖЕ ЕСЛИ ВАМ НУЖНО УЗНАТЬ ТОЧНОЕ ВРЕМЯ, ВЫЗЫВАЙТЕ МЕНЯ! Он знал, что  такие
вещи необходимо все время повторять, потому что младшие офицеры  иногда  так
боятся побеспокоить шкипера, что предпочтут столкнуться с танкером, лишь  бы
не  на