ли пяти, - засмеялся Головко.
   - Ну хорошо, четырех, - засмеялся и  Джек.  -  Вот  видите?  Мы  способны
решить такой сложный вопрос, не так ли?
   - Но ведь мы не дипломаты, - напомнил Головко. - Мы знаем, как  заключать
соглашения, однако  не  общепринятым  дипломатическим  способом.  Мы  просто
решаем проблемы - вы и я - на практическом уровне. А, Иван Эмметович, мы еще
сделаем из вас русского. - Он  только  что  русифицировал  имя  Джека.  Иван
Эмметович. Джон, сын Эммета.
   Снова деловой разговор, подумал Райан. Он сменил  тему  и  решил  дернуть
своего собеседника за узду.
   - Нет, не думаю. Здесь бывает слишком холодно. Давайте поступим следующим
образом - вы идите к своему главному дипломату,  ведущему  переговоры,  а  я
отправлюсь к дяде Эрни, и мы скажем им, что сумели договориться о  том,  что
принимающая сторона получает предупреждение о неплановой инспекции за четыре
часа. Прямо сейчас. Ну?
   Джек увидел, что сумел потрясти Головко. На мгновение ему показалось, что
Райан сделал серьезное предложение. Тут же полковник  ГРУ/КГБ  взял  себя  в
руки, и даже Джек едва успел заметить, как изменилось  выражение  его  лица.
Улыбка оставалась, словно приклеенная, и, хотя  губы  продолжали  улыбаться,
веселье исчезло из его глаз и тут же  вернулось.  Джек  не  знал,  насколько
серьезную ошибку он только что совершил.
   Почему вы не нервничаете, Иван  Эмметович?  -  подумал  Головко.  Почему?
Раньше вы не были таким спокойным. На приеме вы  были  настолько  напряжены,
что, казалось, вот-вот не выдержите. А вчера, когда вы передавали записку, я
почувствовал пот на вашей ладони.  Но  сегодня  вы  спокойны,  улыбаетесь  и
шутите, пытаетесь подтрунивать надо мной. Почему вы так  изменились,  Райан?
Вы не оперативник. Ваше нервное поведение на приеме продемонстрировало  это,
однако  сейчас  вы  хладнокровны,  как  настоящий  оперативник.  Почему?   -
спрашивал себя Головко, глядя, как участники переговоров возвращаются в зал.
Все  расселись  вокруг  длинного  стола,  готовые  выслушивать  новую  серию
монологов. Головко не сводил взгляда с американца.
   Да, Райан совсем не нервничал, хотя в понедельник и вторник  едва  владел
собой. Теперь он просто выглядел  усталым,  словно  ему,  как  и  всем,  это
надоело. А ведь вам, Райан, надо бы проявить неуверенность в  себе,  подумал
Головко.
   Зачем понадобилась Райану встреча с Герасимовым? И не одна - две!  Почему
он так нервничал перед первой встречей и после нее... а также  перед  второй
встречей, но после второй к нему вернулось спокойствие...
   Совершенно непонятно. Головко слушал жужжащие слова в  своем  наушнике  -
теперь наступила очередь американца говорить  о  вещах,  которые  уже  давно
согласованы, - однако думал он о  другом.  Перед  мысленным  взором  Головко
открылось досье Райана, хранящееся в КГБ. Райан,  Джон  Патрик.  Сын  Эммета
Уилльяма Райана и Кэтрин Берк Райан, родители  умерли.  Женат,  двое  детей.
Научные степени в области экономики  и  истории.  Имеет  крупное  состояние.
Недолго служил в корпусе  морской  пехоты  США.  Бывший  биржевой  брокер  и
преподаватель истории. Четыре  года  назад  стал  работать  в  ЦРУ,  сначала
нештатным сотрудником, после того как за год  до  этого  был  консультантом.
Вскоре  стал  штатным  сотрудником  ЦРУ.  Никогда  не  проходил  обучения  в
оперативной  школе  ЦРУ  в  Кэмп-Пири,  штат  Виргиния.   Райан   оказывался
вовлеченным в два столкновения, связанные с применением оружия, и  оба  раза
проявил себя с лучшей стороны - это следствие подготовки в  морской  пехоте,
решил Головко, плюс врожденные способности Райана как мужчины, что  вызывало
уважение у русского. Умный, храбрый, когда в этом возникает необходимость, -
опасный противник. Райан служил непосредственно под руководством заместителя
директора ЦРУ по разведке; известно, что он готовил немало исследовательских
обзоров   и   оценок,   основанных   на   разведданных...   Но    проведение
самостоятельной разведывательной операции? У него нет для этого  необходимой
подготовки. К тому же его психологический  профиль  не  соответствует  такой
операции. Слишком прямой, подумал Головко, не любит  обманывать  и  хитрить.
Если он пытается скрыть что-то, вы не сумеете узнать, что он скрывает, но  у
вас не будет сомнения, что он скрывает что-то...
   Вы что-то скрывали раньше, но не теперь, верно? Так что все  это  значит,
Иван Эмметович? И, черт побери, что это за имя Эм-мет, подумал  Головко  без
всякой связи с происходящим.
   Джек заметил, что Головко смотрит на него, и увидел вопрос в его взгляде.
Этот человек далеко не глуп, подумал Джек, слушая, как Эрнест Аллен  говорит
о каком-то техническом аспекте проблемы. Мы думали, что  он  и)  ГРУ,  а  он
оказался сотрудником КГБ - или,  поправился  Джек,  у  нас  создалось  такое
впечатление. А вдруг в нем есть что-то еще, о чем нам неизвестно?

***

   На стоянке в аэропорту Шереметьево - место номер девять -  полковник  фон
Эйк переминался у задней двери  самолета.  Перед  ним  работал  сержант,  он
занимался герметической изоляцией; рядом было разложено  большое  количество
инструментов. Эта дверь, как  обычно  на  авиалайнерах,  открывалась  наружу
только  после  того,  как  чуть  смещалась  внутрь,  позволяя  герметической
изоляции  сдвинуться  в  сторону.  Неисправные  двери  приводили  к   гибели
самолетов, причем наиболее впечатляющей катастрофой была гибель  авиалайнера
DC-10 под Парижем десять лет назад. Под ними, внизу, стоял  охранник  КГБ  с
автоматом. Экипаж  самолета,  которым  командовал  полковник,  был  вынужден
проходить через контрольно-пропускные пункты. Все  русские  крайне  серьезно
относятся к проблеме безопасности, а уж сотрудники КГБ тут  являются  просто
фанатиками.
   - Не могу понять, полковник,  почему  вспыхивает  аварийная  лампочка,  -
заметил сержант после  двадцати  минут  работы.  -  Герметизация  идеальная,
переключатель у лампочки в хорошем, по-видимому, состоянии - короче  говоря,
с дверью все в порядке. Сейчас я проверю контрольную панель в кокпите.
   Тебе понятно? - хотел спросить Пауль фон Эйк у охранника КГБ, стоящего  в
пятнадцати футах внизу, но не мог.
   Экипаж уже готовил самолет к перелету домой. Им  дали  пару  дней,  чтобы
погулять  по  Москве.  На  этот  раз  их  повезли  в  старинный   монастырь,
расположенный в  сорока  милях  от  города,  причем  последние  десять  миль
проходили по тому, что в летнее время называется здесь грунтовой дорогой, но
сейчас превратилось в смесь глины и снега. Для  них  уже  была  организована
прогулка по Москве с гидом и охраной, и теперь  члены  экипажа  были  готовы
лететь обратно. Он еще не сообщил своим людям о том, что сказал  ему  Райан.
Время для этого наступит завтра вечером. Интересно, подумал фон  Эйк,  какой
будет их реакция.

***

   Заседание закончилось по графику,  и  советская  сторона  намекнула,  что
завтра будет в состоянии обсудить время подготовки к инспекционным поездкам.
Им придется обсуждать эту проблему очень поспешно, подумал Райан, потому что
американская делегация улетала завтра вечером и ей нужно вернуться  домой  с
чем-то ощутимым после этого этапа переговоров.  В  конце  концов,  уже  была
достигнута неофициальная договоренность  о  времени  проведения  встречи  на
высшем уровне. Она состоится в Москве, весной. Какая она, Москва, будет этой
весной? - подумал Райан. Интересно, возьмут ли меня в Москву для  участия  в
церемонии  подписания  договора?  А  будет  ли  вообще  готов  договор   для
подписания? Нужно приложить все усилия к этому, решил Райан.

***

   Головко наблюдал за тем,  как  американцы  покидали  здание  Министерства
иностранных дел, затем подозвал свой  автомобиль,  который  доставил  его  в
штаб-квартиру КГБ. Там он прошел прямо в кабинет председателя.
   - Ну и  что  уступили  сегодня  наши  дипломаты  американцам?  -  спросил
Герасимов, не тратя времени попусту.
   - Думаю, завтра мы положим на стол переговоров наше предложение о  сроках
оповещения при неплановых инспекционных поездках. - Полковник сделал  паузу,
прежде чем продолжил:
   - Сегодня я говорил с Райаном. Его  поведение  заметно  изменилось,  и  я
решил, что должен сообщить об этом.
   - Слушаю вас, - сказал председатель КГБ.
   - Товарищ председатель, я не знаю,  о  чем  вы  говорили  с  ним,  но  он
изменился настолько  разительно,  что  вам  следует  знать  это.  -  Головко
рассказал о том, что увидел.
   - Да, конечно. Я не могу посвятить вас в тему нашего разговора  -  у  вас
нет допуска к этой проблеме, но на вашем месте я бы  не  стал  беспокоиться,
полковник. Этим вопросом  занимаюсь  я  лично.  Спасибо,  что  сочли  нужным
поделиться со мной своими наблюдениями. Райану придется многому научиться, в
частности как лучше контролировать свои эмоции. Может быть, для этого у  них
нет  русского  самообладания.  -  Герасимов  редко  шутил,   но   это   было
исключением. - Еще что-нибудь о переговорах?
   - Я составлю письменный отчет и положу его вам на стол завтра утром.
   - Хорошо. Можете идти. - Герасимов следил за Головко, пока тот  не  исчез
за дверью. Проигрывать всегда  неприятно,  но  проиграть  непрофессионалу  -
неприятно вдвойне. Однако он проиграл, и, напомнил Герасимов себе,  он  ведь
тоже не профессионал, а всего лишь партийный деятель, отдающий распоряжения.
Принятое тогда решение уже  в  прошлом.  Конечно,  жаль,  что  его  офицеры,
принимавшие участие в операции, проводившейся в... - как там называется этот
штат?  -  потерпели  неудачу  и  потому  получили  по  заслугам.  Он  поднял
телефонную  трубку  и  распорядился,  чтобы  личный  секретарь   организовал
отправку самолетом его жены и дочери в Таллинн, столицу Эстонской  Советской
Социалистической Республики, следующим утром. Да, им  понадобится  машина  с
водителем. Нет, водитель будет одновременно исполнять обязанности охранника.
Мало кто знает в Таллинне, какой пост  занимает  ее  муж,  да  и  поездка  в
Эстонию не была запланирована заранее, просто навестить старых друзей. Очень
хорошо. Герасимов положил трубку и  огляделся  по  сторонам.  Ему  будет  не
хватать этого - нет, не самого кабинета, а власти. Но он знал, что в  случае
неудачи ему будет не хватать в жизни еще большего.

***

   - А этот полковник Бондаренко? - спросил Ватутин.
   - Способный молодой офицер. Очень умный.  Когда  придет  время,  из  него
получится отличный генерал.
   Ватутин не был уверен,  как  следует  коснуться  этой  проблемы  в  своем
окончательном  докладе.  Против  полковника  Бондаренко  не   было   никаких
подозрений, за исключением совместной работы с Филитовым. Но ведь  и  против
Филитова в свое время не было ни малейших подозрений, несмотря на его  связь
с Олегом Пеньковским. Полковник Ватутин изумленно покачал головой.  Об  этом
деле будут говорить в Академии госбезопасности на  протяжении  жизни  целого
поколения. Почему  никто  не  заметил  этого?  -  будут  спрашивать  молодые
офицеры, проходящие обучение. Как можно было оказаться  настолько  глупым  и
близоруким? Ответ прост; лишь самые надежные, многократно  проверенные  люди
становятся шпионами - секретная информация не доверяется людям,  которым  не
доверяют. Урок из этого  происшествия  прежний;  не  доверять  никому.  Если
Бондаренко является преданным и исключительно способным  офицером,  как  это
кажется, следствие по делу Филитова не затронет его. Но -  всегда  возникает
это "но", правда? - нужно задать кое-какие дополнительные вопросы, и Ватутин
взглянул в  нижнюю  часть  страницы.  Первоначальный  доклад  о  результатах
допроса должен оказаться на столе Герасимова уже на другой день.

***

   Они поднимались на гору всю ночь в полной  темноте.  Облака,  принесенные
ветром с юга, закрыли луну и звезды, и единственным,  что  позволяло  что-то
различать, являлся свет прожекторов наружного ограждения, окружающего объект
по периметру, отражающийся от облаков.  Теперь  они  находились  в  пределах
видимости  объекта.  Перед  штурмом  им  все  еще  придется  пройти  немалое
расстояние, но сейчас  они  могли  разглядеть  отдельные  здания  и  принять
решение  о  задачах,   предстоящих   каждому.   Лучник   выбрал   для   себя
возвышенность, положил бинокль  на  выступающую  скалу  и  осмотрел  объект.
Только две группы  строений  были  окружены  ограждениями,  хотя  у  третьей
виднелись сложенные столбы и свернутые бухты  колючей  проволоки,  видные  в
оранжево-белом свете прожектора, установленного на пилоне, - такое освещение
применялось на улицах города. Его изумил размах строительства. Построить все
это - на горной вершине! Насколько важным должен быть такой объект, чтобы на
него потратили столько сил, столько средств? Нечто посылающее луч  лазера  в
небо - для чего? Американцы спрашивали его, не видел ли  он,  в  какую  цель
попал световой луч. Выходит, они знали, что луч попал во  что-то?  Что-то  в
небе. Что бы это ни было,  оно  испугало  американцев,  испугало  тех  самых
людей, которые изготовили ракеты, убившие так много русских летчиков...  Что
же может напугать таких умных людей? Лучник видел объект, но в нем  не  было
ничего пугающего, за  исключением  сторожевых  вышек  с  расположенными  там
пулеметами. В одном из  зданий  размещались  вооруженные  солдаты,  и  в  их
распоряжении  находилось,  по-видимому,  тяжелое  оружие.  Этого   следовало
опасаться. Но в каком? Ему нужно было выяснить это, потому что  первый  улар
будет нанесен по этому зданию. Минометы сконцентрируют на нем свой оюнь.  Но
как его обнаружить?
   Что потом? Он разделит своих людей на две  группы  по  сотне  боевиков  в
каждой. Майор возглавит одну и пойдет с ней налево.  Сам  Лучник  отправится
направо со второй. Он выбрал цель атаки, еще когда осматривал вершину  горы.
Да, он нанесет удар вон по тому зданию, где живут русские. Не солдаты, а те,
кого они охраняют. В доме светилось несколько окон. Жилой дом  с  множеством
квартир, построенный на вершине горы, подумал он.  Что  это  за  люди,  ради
которых русские выстроили дом, какие обычно возводят  лишь  в  городах?  Эго
люди, привыкшие жить в комфорте, которых нужно оберегать.  Люди,  работающие
над  чем-то,  чего  боятся  американцы.  Вот  их-то  и   нужно   безжалостно
уничтожить, подумал Лучник.
   Майор лег рядом с ним.
   - Наши люди в укрытии, - сказал  он  и  направил  на  объект  собственный
бинокль. Было так темно, что Лучник едва видел очертания его фигуры,  только
светлое пятно лица и торчащие усы. - Когда мы рассматривали объект с дальней
горы, то ошибочно оценили расстояние на местности. Для подхода  к  наружному
заграждению потребуется три часа.
   - Скорее четыре, на мой взгляд.
   - И мне не нравятся эти караульные вышки, - заметил майор Оба дрожали  от
холода. Ветер усилился, и массив горы больше не защищал их. -  В  каждой  по
одному или по два пулемета. Нас могут просто смести со склона горы  в  самом
начале штурма.
   - Прожекторов нет, - напомнил Лучник.
   - Значит, у часовых есть приборы ночного видения. Мне  самому  доводилось
пользоваться ими.
   - И что же, они эффективны?
   - Дальность видимости у них ограниченная.  На  большом  расстоянии  можно
различать  крупные  предметы  -  к  примеру,  грузовик.  Человека  на  резко
пересеченной местности, такой, как эта... можно увидеть  километра  за  три.
Для часовых этого достаточно, мой друг. Мы должны  прежде  всего  уничтожить
вышки. Может быть, минометным огнем?
   - Нет, - покачал головой Лучник. - У нас меньше сотни  мин.  Минометы  мы
нацелим на казармы. Если нам удастся уничтожить всех  спящих  солдат,  будет
намного легче вести бой внутри объекта.
   - А если часовые на караульных вышках заметят нас, половина  наших  людей
погибнет еще до того, как проснутся солдаты, - заметил майор.
   Лучник мрачно кивнул. Его соратник прав. Две вышки были расположены таким
образом, что позволяли вести по горному склону, где  собирались  подниматься
моджахеды, перекрестный огонь. Он мог противопоставить  пулеметному  огню  с
вышек огонь своих пулеметов, однако дуэли такого рода  обычно  заканчиваются
победой тех, кто обороняется. Дунул особенно сильный порыв леденящего ветра,
и Лучник понял, что им нужно искать укрытие, чтобы не обморозиться.
   - Черт бы побрал этот холод! - выругался майор.
   - Как ты считаешь, часовым на башнях тоже холодно? - спросил Лучник после
недолгого раздумья.
   - Еще холоднее, чем нам. Там уж ветер гуляет вовсю.
   - Как одеты русские солдаты?
   - Так же, как и мы, - усмехнулся майор, - в конце концов, разве все мы не
носим их обмундирование?
   Лучник кивнул, стараясь не упустить все время ускользающую мысль. Наконец
ему удалось удержать ее в своем онемевшем от холода мозгу, и он спустился  с
вершины гребня, попросив майора оставаться на месте.  Через  пару  минут  он
вернулся,  держа  в  руках  пусковую  установку  ракеты  "Стингер".   Пальцы
прилипали к металлу, когда Лучник собирал ее. Приборы поиска и наведения его
люди хранили под одеждой, чтобы защитить чувствительные батареи  от  холода.
Несмотря на темноту, Лучник быстро собрал установку, включил систему  поиска
и, приложив щеку к холодной металлической трубе, нацелил ракету на ближайшую
вышку...
   - Послушай, - сказал он и передал пусковую  установку  майору.  Тот  взял
пусковую трубу и тоже направил на вышку.
   - Понятно! - Его белые зубы сверкнули в темноте ночи.

***

   Кларк тоже был занят. Манкузо, сам человек осторожный, следил за тем, как
он раскладывал и проверял все свое снаряжение. Его  одежда  выглядела  самым
обычным образом, хотя была поношенной и плохо сшитой.
   - Куплена в Киеве, - объяснил Кларк. - Вряд ли можно приехать в Россию  в
наряде от лучших портных и походить на местного  жителя.  -  Кроме  того,  у
Кларка был камуфляжный комбинезон, который он намерен был надеть  сверху.  В
его распоряжении имелись все  необходимые  документы  -  на  русском  языке,
которого Манкузо не  знал,  -  и  небольшой  пистолет,  едва  ли  не  меньше
глушителя, лежащего рядом.
   - Никогда не видел такого. - Капитан указал на глушитель.
   - Это глушитель с шайбами системы  "Куал-А-Тех",  снабженный  внутренними
гасителями звука и боковым замком, вделанным в трубку, - объяснил Кларк.
   - Что...
   Мистер Кларк усмехнулся.
   - Вы, подводники, с того самого момента,  как  я  ступил  на  борт  вашей
подлодки, говорили со мной на новоязе. Теперь моя очередь, шкипер.
   Манкузо взял пистолет.
   - Но ведь это только двадцать второй калибр!
   - Капитан, полностью заглушить  выстрел  из  пистолета  крупного  калибра
практически невозможно, если только не снарядить  его  глушителем  длиной  в
руку подобно тем, что насаживают на свое оружие парни  из  ФБР.  А  вот  мне
нужно что-то, умещающееся в кармане. Вот Микки и изготовил для меня  это,  а
лучше Микки нет специалиста в этом деле.
   - Кто?
   - Микки Финн. Между прочим,  это  его  настоящее  имя.  Он  спроектировал
глушитель системы "Куал-А-Тех",  и  я  никогда  не  воспользуюсь  глушителем
другой системы. Видите ли, капитан, наша работа не имеет  ничего  общего  со
шпионскими сериалами на телевидении. Чтобы глушитель  выполнил  поставленную
перед  ним  задачу,  необходимо  использовать  пистолет  малого  калибра  со
скоростью полета пули ниже звуковой и закрытым затвором. И  конечно,  лучше,
если выстрел произведен на открытом воздухе. Внутри помещения - как здесь  у
вас - вы услышите выстрел, несмотря на глушитель, потому что звук  отразится
от стальных переборок. На открытом воздухе вам покажется,  что  вы  услышали
какой-то звук, если выстрел произведен на расстоянии тридцати футов,  но  вы
не поймете, что это за звук. Глушитель надевается на конец ствола  вот  так,
поворачивается - Кларк продемонстрировал простую операцию, -  и  перед  вами
однозарядный пистолет. При надевании глушителя  полуавтоматическое  действие
пистолета прекращается. Ч