ртамента,
готовый при необходимости выехать с дипломатической почтой в Вашингтон, хотя
теперь у него были и другие обязанности. Кроме того,  курьер  был  одним  из
четырех сотрудников посольства,  который  знал,  в  каком  правительственном
агентстве действительно работает  Фоули.  Отставной  уорент-офицер,  он  был
награжден Крестом за боевые заслуги и имел четыре медали "Пурпурное  сердце"
за ранения во время эвакуации пострадавших с поля боя во Вьетнаме. Когда  он
улыбался, эта улыбка была в точности, как у русских, -  она  раздвигала  его
губы, но никогда не отражалась в глазах.
   - Ты не хотел бы слетать домой сегодня вечером? - спросил Фоули.
   Глаза курьера вспыхнули от радости.
   - Лететь в Америку, когда в воскресенье розыгрыш Суперклуба  по  футболу?
Шутишь! Когда зайти к тебе? Часа в четыре?
   - Да. - Фоули закрыл дверь и вернулся к себе в кабинет. Курьер позвонил в
аэропорт и заказал билет на самолет компании "Бритиш эйруэйз", вылетающий  в
Хитроу в 17.40.

***

   Разница во времени между Вашингтоном и Москвой фактически  гарантировала,
что донесения Фоули поступали в Государственный департамент ранним утром.  В
шесть  утра  сотрудник  ЦРУ  вошел  в  почтовое  отделение  Государственного
департамента, забрал конверты из дюжины почтовых ящиков и поехал  в  Лэнгли.
Он был старшим офицером в Управлении полевых  операций,  но  больше  не  мог
принимать в них участие из-за ранения, полученного в  Будапеште,  -  уличный
хулиган повредил там ему череп, за что  разъяренные  венгерские  полицейские
упрятали уголовника на пять лет в тюрьму. Если бы  тамошняя  полиция  знала,
кем является американец  в  действительности,  подумал  бывший  оперативник,
хулигана наградили бы орденом.  Офицер  доставил  пакеты  в  соответствующие
отделы и затем отправился в свой кабинет.
   Когда Боб Риттер приехал в Лэнгли в 7.25, донесение Фоули лежало  у  него
на столе. Риттер был заместителем директора ЦРУ по оперативной  работе.  Его
епархия, известная как Оперативное управление, охватывала  всех  сотрудников
ЦРУ,  занятых  оперативной  деятельностью,  и  всех   иностранных   граждан,
завербованных ими в  качестве  тайных  агентов.  Донесение,  поступившее  из
Москвы - как правило, оттуда поступало не одно, а  несколько,  но  это  было
самым важным, - тут же попало в его личный сейф,  и  Риттер  приготовился  к
инструктажу, проводимому ежедневно в 8.00 ночным дежурным офицером.

***

   - Заходите, открыто,  -  откликнулся  сидящий  в  своем  кабинете  Фоули,
услышав стук в дверь. В комнату вошел курьер.
   - Самолет отправляется через час. Нужно спешить.
   Фоули выдвинул ящик стола и достал оттуда  предмет,  похожий  на  дорогой
серебряный портсигар. Он  передал  его  курьеру,  и  тот  осторожно  положил
предмет  в  нагрудный  карман  пиджака.  Внутри  портсигара   были   сложены
напечатанные Фоули страницы, и там же находилось  крошечное  пиротехническое
устройство. В случае если портсигар пытались открыть не так, как  следовало,
или  он  подвергался  резкому  толчку  -   скажем,   падению   на   пол,   -
пиротехническое устройство срабатывало и легковоспламеняющаяся бумага внутри
мгновенно превращалась в пепел. При этом мог загореться  и  костюм  курьера,
чем объяснялась та осторожность, с которой он опустил "портсигар"  в  карман
пиджака.
   - Я вернусь, наверно, во вторник утром. Прихватить  что-нибудь  для  вас,
мистер Фоули?
   - Я слышал, что появился новый выпуск книги "Дальняя сторона"...
   Курьер рассмеялся.
   - Хорошо, проверю. Расплатимся, когда вернусь обратно.
   - Желаю удачи, Огги.
   Один из водителей посольства отвез Огги Джианнини в аэропорт Шереметьево,
расположенный  в  девятнадцати   милях   от   Москвы.   Курьер,   обладающий
дипломатическим паспортом, который позволял ему не проходить через таможню и
службу безопасности аэропорта, поднялся прямо в  самолет  "Бритиш  эйруэйз",
вылетающий в Хитроу. Там он разместился у правого борта самолета,  в  первом
классе. Сумку с дипломатической почтой курьер положил на кресло  у  окна,  а
сам сел рядом. Рейсы из Москвы отправлялись  обычно  полупустыми,  и  кресло
слева от Джианнини тоже оказалось незанятым. "Боинг" двинулся с места  точно
по  расписанию.  Командир  самолета  объявил  по  трансляции  предполагаемую
продолжительность полета и место назначения, и авиалайнер  покатил,  набирая
скорость, по взлетной полосе. В тот момент, когда колеса самолета оторвались
от советской земли, все сто пятьдесят пассажиров, как это случалось нередко,
дружно зааплодировали. Это всегда забавляло курьера. Он  достал  из  кармана
книгу и начал читать. Во время полета он не мог,  разумеется,  ни  пить,  ни
спать, а поужинать решил на следующем рейсе, когда  вылетит  из  Лондона.  И
все-таки стюардессе удалось уговорить его выпить чашку кофе.
   Три часа спустя "Боинг-747" коснулся  посадочной  площадки  в  Хитроу.  И
здесь Джианнини прошел мимо таможни. Человек, проводивший в  воздухе  больше
времени, чем пилоты  пассажирских  авиалайнеров,  он  имел  доступ  к  залам
ожидания первого класса, все еще существующим в большинстве аэропортов мира.
Здесь  курьер  прождал  еще  час  вылета  "Боинга-747",  направляющегося   в
международный аэропорт Даллеса в Вашингтоне.
   Высоко над просторами Атлантики он с удовольствием поужинал блюдами кухни
"Панам" и посмотрел фильм, которого раньше не видел,  что  случалось  с  ним
очень редко. К тому моменту, когда Джианнини перевернул  последнюю  страницу
книги, самолет заходил на посадку. Курьер провел рукой по лицу  и  попытался
вспомнить, сколько времени сейчас в Вашингтоне. Через  пятнадцать  минут  он
сел в ничем не примечательный "форд" с правительственными номерами, и машина
помчалась на юго-восток. Курьер расположился  впереди,  рядом  с  водителем,
потому что там можно было вытянуть ноги.
   - Как перелет? - спросил водитель.
   - Как всегда: ску-у-у-чный, -  проворчал  Джианнини.  С  другой  стороны,
полеты на пассажирских авиалайнерах были куда лучше  полетов  на  санитарном
вертолете в  центральном  посольстве  Вьетнама.  Правительство  платило  ему
двадцать тысяч долларов в год за то, что он сидел в самолетах и читал книги,
а это вместе с армейской пенсией  обеспечивало  Джианнини  вполне  приличную
жизнь. Джианнини  никогда  не  задумывался  над  тем,  что  он  перевозит  в
дипломатической почте или в  металлической  коробке,  хранящейся  в  кармане
пиджака. К тому же он знал, что задумываться над этим не имеет  смысла.  Мир
мало изменился за прошедшие годы.
   - Коробка у вас? - спросил мужчина, сидящий на заднем сиденье автомобиля.
   - Да. - Джианнини достал ее из кармана и передал назад, бережно удерживая
двумя руками. Сотрудник ЦРУ принял ее - тоже двумя руками - и уложил в ящик,
устланный  пенорезиной.  Он  служил  в  отделе  технического   обслуживания,
входившем в состав Научно-технического управления ЦРУ. Этот отдел  занимался
самыми разнообразными делами. Данный сотрудник, к примеру, был экспертом  по
минам-ловушкам и вообще  по  взрывным  устройствам.  Приехав  в  Лэнгли,  он
поднялся на лифте в кабинет Риттера, открыл портсигар у него на столе, затем
вернулся в свой кабинет, не посмотрев на содержимое.
   Риттер подошел к копировальному аппарату "Ксерокс", установленному  прямо
у него в кабинете, снял  несколько  копий  с  легковоспламеняющихся  листков
бумаги и сжег их. Это не было мерой безопасности, скорее он  сделал  это  из
предосторожности: Риттеру никак не улыбалось хранить у себя в кабинете пачку
легковоспламеняющейся бумаги. Еще не  закончив  снятие  копий,  он  принялся
читать страницы. Как всегда,  в  конце  первого  абзаца  его  голова  начала
двигаться из стороны в сторону. Затем заместитель директора  по  оперативной
работе подошел к столу и нажал кнопку прямой связи с кабинетом директора.
   - Ты занят? Птичка совершила посадку.
   - Заходи ко мне, - тут же ответил судья Артур Мур. Не могло  быть  ничего
более важного, чем информация, полученная от "Кардинала".
   Выйдя из своего кабинета, Риттер по дороге захватил адмирала Грира, и они
вошли вдвоем в просторный кабинет директора ЦРУ,
   - Этим мужиком нельзя не восхищаться, -  сказал  Риттер,  раздавая  копии
полученного донесения. - Ему удалось убедить маршала Язова  в  необходимости
послать полковника на объект "Бах", чтобы тот провел там  оценку  надежности
проекта. Этот полковник Бондаренко  должен  через  неделю  представить  свой
доклад, причем в общепонятных выражениях, чтобы министр  мог  разобраться  в
том, как действует вся система, и доложить на Политбюро.  Естественно,  Язов
поручил своему помощнику действовать в качестве  доверенного  связного,  так
что доклад Бондаренко поступит сначала к нему.
   - Этот молодой парень, с которым встречался Райан - по-моему,  его  зовут
Грегори, - хотел, чтобы мы заслали в Душанбе своего человека,  -  усмехнулся
Грир. - Райан сказал ему, что это невозможно.
   - Очень хорошо, - заметил Риттер. - Все знают, что Оперативное управление
ни на что не способно. - Все ЦРУ по какой-то странной причине гордилось тем,
что  газетными  сенсациями  становились  только  его  неудачи.   Оперативное
управление  особенно  стремилось  создать  такое  впечатление,  и   средства
массовой информации  активно  помогали  ему  в  этом.  Когда  КГБ  случалось
наломать дров, эта информация никогда не  привлекала  такого  внимания,  как
неудачи ЦРУ, и  создавшейся  картине,  так  часто  подкрепляемой  средствами
массовой  информации,  широко  верили  даже   в   русском   разведывательном
сообществе. Редко кому приходило в голову, что утечка информации  происходит
преднамеренно.
   - Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь взял на себя объяснить "Кардиналу", -
серьезно произнес судья Мур, - что бывают старые шпионы и смелые шпионы,  но
очень мало старых и смелых одновременно.
   - Он - очень осторожный человек, босс, - напомнил Риттер.
   - Да, я знаю. - Директор ЦРУ посмотрел на страницы перед собой.
   "После смерти Дмитрия Федоровича Министерство обороны уже не  такое,  как
раньше, - читал судья Мур. -  Иногда  я  пытаюсь  понять,  рассматривает  ли
маршал Язов эти новые технологические достижения достаточно серьезно,  но  с
кем я могу поделиться своими  опасениями?  Поверит  ли  мне  КГБ?  Я  должен
привести в порядок свои мысли. Да, необходимо привести свои мысли в порядок,
прежде чем выступать с какими-нибудь обвинениями. Но в этом случае я  нарушу
существующие правила безопасности...
   Однако разве есть у меня выбор? Если я  не  буду  обоснованно  записывать
свои опасения, кто примет меня всерьез?  Непросто  заставить  себя  нарушить
основное правило секретности, но безопасность государства  превыше  всего  и
превыше таких правил. Она должна быть именно такой."
   Подобно тому как эпические поэмы Гомера начинались с  обращения  к  Музе,
послания "Кардинала" неизбежно начинались с такого  вступления.  Такая  идея
была  разработана  в  конце  шестидесятых   годов.   Донесения   "Кардинала"
начинались как копии его личного дневника. Русские обожают  вести  дневники.
Каждый раз. когда полковник Филитов делал очередную запись, она звучала  как
крик его души, выражала его личную обеспокоенность решениями, принимаемыми в
Министерстве  обороны.  Иногда  он  писал  о  своих  опасениях,   касающихся
безопасности определенного проекта  или  тактико-технических  данных  нового
танка   или   самолета.   В   каждом   случае    подробно    рассматривались
эксплуатационные качества  нового  средства  вооружения  или  достоинства  и
недостатки  принятого  решения,  но  всегда  внимание  обращалось  на  якобы
существующие бюрократические проблемы внутри министерства. Если когда-нибудь
в квартире Филитова произведут обыск, сразу  будет  обнаружен  его  дневник,
лежащий в легкодоступном месте, а не спрятанный, как это  делают  шпионы,  и
хотя тут же выяснится, что  он  несомненно  нарушал  правила  секретности  и
получит за это выговор, по крайней мере у него будет надежда защитить  себя.
Таким был замысел.
   "Когда я получу доклад Бондаренко, пройдет неделя или две, прежде  чем  я
смогу попытаться уговорить министра, что этот проект является  исключительно
важным для нашей родины", - заканчивалась запись.
   - Итак, похоже,  им  действительно  удалось  добиться  прорыва  в  уровне
мощности лазерного импульса, - сказал Риттер.
   - Сейчас используется термин "энергия выходного сигнала", - поправил  его
Грир, - Во всяком случае  так  сказал  мне  Джек.  Да,  новости  не  слишком
благоприятные.
   - Как всегда, у тебя, Джеймс, острый нюх на детали, - заметил  Риттер.  -
Господи, а что если им удастся первыми достигнуть желаемого результата?
   - Это еще не будет концом света. Не забудьте, что понадобится десять  лет
для развертывания системы, даже после того как сама  концепция  подвергнется
успешному испытанию, а им до этого еще далеко, - напомнил  директор  ЦРУ.  -
Пока еще небеса не рухнули. Более того, это может даже сыграть нам на  руку,
верно, Джеймс?
   -  Если  "Кардинал"  сумеет  переслать  нам  достаточно  точное  описание
достигнутого  ими  прорыва  и  мы  сможем  воспользоваться  им,  то  да.   В
большинстве  направлений  мы  продвинулись   дальше   русских,   -   ответил
заместитель директора по разведке. - Эта информация понадобится  Райану  для
своего доклада.
   - Но у него нет к ней допуска! - запротестовал Риттер.
   - В прошлом ему разрешали ознакомиться со сведениями по каналу  "дельта",
- заметил Грир.
   - Один раз. Только один  раз  и  то  по  необходимости...  согласен,  для
дилетанта он действовал очень успешно. Джеймс, в этом донесении нет  ничего,
чем он мог бы воспользоваться, за исключением того, что теперь  у  нас  есть
основания подозревать, что русские добились  прорыва  в  мощности  лазерного
импульса - или энергии выходного сигнала? - и к тому же этот молодой  парень
Грегори уже заподозрил это. Передай Райану, что это подозрение подтвердилось
на основании информации, полученной из других источников. Артур,  ты  можешь
сообщить президенту, что у русских что-то  происходит,  но  нам  понадобится
несколько недель для получения более точных сведений. Думаю, нам не  следует
выходить пока за эти пределы.
   - Мне это кажется разумным, - согласился судья  Мур.  Грир  отступил  без
дальнейших споров.
   Возник  соблазн  подчеркнуть,  что  это   -   наиболее   важное   задание
"Кардинала", но такое заявление было бы слишком драматичным  для  любого  из
трех руководителей ЦРУ, и к  тому  же  на  протяжении  ряда  лет  "Кардинал"
снабжал ЦРУ исключительно ценной информацией.  После  того  как  заместители
вышли из кабинета, директор ЦРУ еще раз перечитал  донесение.  К  его  концу
Фоули прибавил, что, после того как Мэри-Пэт сообщила  "Кардиналу"  о  новом
задании - причем в присутствии маршала Язова, - Райан буквально столкнулся с
Филитовым. Судья Мур изумленно покачал головой. Ну что за пара, эти Фоули! И
как поразительно, что Райан вступил, так сказать, в  контакт  с  полковником
Филитовым. Мур снова покачал головой. Действительно, безумный мир.

4. Яркие звезды и быстрые корабли

   Джек не поинтересовался, что за "источник" подтвердил  подозрения  майора
Грегори. Полевые операции относились к сфере, которой он - по большей  части
успешно - старался не интересоваться. Важность представляло лишь то, что эта
информация по степени надежности была отнесена к категории "класс-1"  -  это
по недавно принятой в ЦРУ системе оценки надежности цифрами от 1 до 5 вместо
применявшихся ранее букв А-E.  Несомненно,  это  был  результат  напряженной
шестимесячной работы какого-то заместителя помощника  какого-то  начальника,
получившего  образование  в   Школе   деловой   администрации   Гарвардского
университета.
   - А как относительно конкретной технической информации?
   - Когда эти данные поступят, я сообщу тебе, - ответил Грир.
   - У меня осталось всего две недели для этого, босс, - напомнил ему Райан.
Крайние сроки никогда не вызывают восторга, особенно если документ готовится
для президента.
   - Смутно припоминаю, что где-то читал об этом, - сухо заметил адмирал.  -
Из Агентства по контролю за вооружениями и разоружением мне тоже каждый день
звонят и просят побыстрее представить  этот  проклятый  документ.  Придется,
Джек, послать к ним тебя, чтобы ты лично проинструктировал этих ребят.
   Райан поморщился.  Весь  смысл  подготовляемого  им  документа  -  оценки
позиции страны на основе разведданных - заключался в том, чтобы  подготовить
делегацию для следующего этапа переговоров по разоружению. Он  требовался  и
агентству, разумеется, с тем, чтобы они знали, чего можно добиваться и в чем
уступить, не рискуя безопасностью нации. На плечи Райана навалился  изрядный
дополнительный груз, но, как любил повторять ему адмирал  Грир,  Джек  лучше
всего проявлял себя, когда его загоняли в угол. Может быть,  стоит,  подумал
Джек,  когда-нибудь  наломать  дров  -   просто   чтобы   опровергнуть   это
представление.
   - Когда отправляться?
   - Я еще не принял решения,
   - Но меня предупредят хотя бы за пару дней?
   - Посмотрим.

***

   Как ни странно, майор Грегори  находился  дома.  Уже  одно  это  являлось
достаточно необычным, но еще более странным было другое: майор получил  день
отдыха. Притом он пальцем  не  шевельнул,  чтобы  добиться  свободного  дня.
Генерал пришел к  выводу,  что  постоянная  работа  уменьшает  эффективность
деятельности ученого и сокращает его отдачу.  К  тому  же  он  заметил,  что
непрерывный труд уже сказывается на майоре. Генералу не пришло в голову, что
Грегори может работать и дома.
   - Неужели ты никогда не остановишься? - спросила Кэнди.
   - А чем еще прикажешь заниматься для отдыха?  -  улыбнулся  он,  поднимая
голову от клавиатуры компьютера.
   Поселок, где жил  ученый,  назывался  Маунтин-Вью  -  Горный  вид.  Автор
названия  не  отличался  особой  оригинальностью.  В   этой   части   страны
существовал лишь один способ не видеть гор - это закрыть  глаза.  У  Грегори
дома  был   собственный   персональный   компьютер   -   самый   совершенный
"Хьюлетт-Паккард", предоставленный ему  проектом,  и  время  от  времени  он
занимался здесь программированием. Разумеется, ему  приходилось  следить  за
уровнем секретности работы, осуществляемой дома, хотя он часто шутил, что не
обладает допуском к работе, которой  сам  и  занимается.  Впрочем,  подобная
ситуация нередко встречалась внутри правительственных агентств и учреждений.
   Доктор Кэндас Лонг со своим ростом в пять футов десять дюймов  была  выше
своего жениха, стройная, с короткой темной прической. Зубы у нее были слегка
неровными - в детстве она категорически отказалась от металлических шинок, а
ее очки были даже более выпуклыми, чем у Грегори.
   Девушка была не  просто  стройной,  а  скорее  худощавой  подобно  многим
ученым, она часто настолько увлекалась своей работой, что  забывала  о  еде.
Впервые  они  встретились  на  семинаре  для  докторантов   в   Колумбийском
университете. Кэнди  была  специалистом  по  оптической  физике,  точнее  по
зеркалам с регулируемой оптикой.  Именно  в  этой  области  она  реализовала
увлечение всей своей жизни  -  астрономию.  Проживая  на  высокогорье  штата
Нью-Мексико, она сумела заниматься астрономическими наблюдениями  с  помощью
телескопа "Мид", который приобрела за пять тысяч  долларов,  и  даже  иногда
пользовалась инструментами проекта, чтобы заглянуть  в  звездное  небо,  так
как, подчеркивала она, это единственный надежный метод их калибровки.  Кэнди
не проявляла особого интереса к увлечению Элана  проблемами  противоракетной
обороны, зато не сомневалась в  том.  что  разрабатываемые  ими  инструменты
могут использоваться "по-настоящему" в интересующей ее области.
   В данный момент на них мало что было надето. Они отдавали  себе  отчет  в
том, что их никак не отнесешь к образцам мужской и женской