оя прекрасная  Елена
тоже была стройной. Хорошая она была женщина.
   - Спасибо, что вспомнили о ней, Дмитрий Тимофеевич.
   - Привет, полковник! - воскликнула одна из американок.
   - Здравствуйте, миссис...
   - Фоули. Мы встречались в ноябре на хоккейном матче.
   - Вы знакомы? - спросил помощника маршал.
   - Мой племянник - нет, мой внучатый племянник, Михаил, внук сестры Елены,
- играет в детской команде, и меня пригласили на матч. Там я обнаружил,  что
в их команде играет империалист, - ответил полковник, приподняв бровь,
   - Ваш сын хорошо играет в хоккей? - поинтересовался маршал Язов.
   - Один из лучших нападающих в детской лиге и часто забивает, - произнесла
миссис Фоули с гордостью.
   - Великолепно! Тогда вы должны остаться у нас и ваш сын, когда  вырастет,
будет играть за ЦСКА. - На лице Язова появилась широкая улыбка. У него  было
уже четверо внуков. - А чем вы у нас занимаетесь?
   - Мой муж работает в посольстве. Он вон там, беседует с репортерами -  но
самое главное в том, что мне удалось попасть  наконец  сюда.  Я  никогда  не
видела ничего подобного! - восторженно воскликнула женщина. По ее  блестящим
глазам  было  видно,  что  она  успела  выпить  не  один   бокал.   Наверно,
шампанского,  подумал  министр.  Американка  явно   должна   была   отдавать
предпочтение этому напитку, но она выглядела достаточно привлекательно, да и
к тому же не пожалела сил и времени,  чтобы  овладеть  русским  языком,  что
необычно для американцев. - Пол здесь настолько красив, что даже  ходить  по
нему жалко. У нас дома нет ничего подобного.
   - Вам просто повезло - у вас  не  было  царей,  -  ответил  Язов,  как  и
подобает  ортодоксальному  марксисту.  -  Как  русский,  однако,  я   должен
признать, что у них был превосходный нюх на прекрасное.
   - Я не видела  вас  на  других  играх,  полковник,  -  заметила  женщина,
поворачиваясь к помощнику.
   - У меня нет времени.
   - Но вы приносите удачу! В тот вечер наша команда победила, а Эдди  забил
гол сам и еще один был забит с его подачи.
   - А вот наш маленький Миша получил два раза по две минуты штрафа за  игру
высоко поднятой клюшкой, - улыбнулся полковник.
   - Его назвали в честь тебя? - спросил маршал.
   - Да.
   - Когда мы встретились на матче, у вас не было вот этих орденов. - Миссис
Фоули показала на три золотые звезды на груди полковника.
   - Наверно, я просто не снял пальто...
   - Он всегда носит эти звезды,  -  заверил  американку  маршал.  -  У  нас
принято всегда носить звезды Героя Советского Союза.
   - Это что, эквивалент нашей медали Конгресса?
   - Да, эти две награды примерно равны  по  значимости,  -  произнес  Язов,
подчеркивая величие своего помощника. -  Полковник  Филитов  -  единственный
награжденный тремя звездами Героя за мужество в бою.
   - Неужели? Разве можно быть награжденным три раза? За что?
   - Я сражался с немцами, - коротко бросил полковник.
   - Он убивал немцев, - еще короче и жестче  ответил  Язов.  Когда  Филитов
стал одним из самых известных офицеров Красной Армии, маршал был всего  лишь
лейтенантом. - Миша - один из лучших танкистов,
   Полковник Филитов даже покраснел.
   - Я просто исполнял свой долг, подобно многим другим  офицерам  во  время
войны.
   - Мой отец тоже был награжден за участие в войне. Он  руководил  отрядами
при спасении военнопленных из концентрационных  лагерей  на  Филиппинах.  Не
любил рассказывать  об  этом,  но  его  наградили  многими  медалями.  А  вы
рассказываете своим детям об этих золотых звездах?
   На мгновение лицо полковника словно  окаменело.  Вместо  него  на  вопрос
ответил Язов.
   - Сыновья полковника Филитова погибли много лет назад.
   - О-о! Ради Бога, полковник, извините меня, -  воскликнула  миссис  Фоули
совершенно искренне.
   - С тех пор прошло много времени. - Полковник улыбнулся. - Я помню вашего
сына по той игре. Хороший мальчик. Любите своих детей, дорогая,  потому  что
они не вечно будут с вами. А теперь извините меня.
   Филитов направился к туалету. Миссис Фоули взглянула на  маршала.  На  ее
лице отразилось отчаяние.
   - Сэр, я чувствую себя так неловко...
   - Вы не могли знать этого. Михаил Семенович потерял своих сыновей, одного
за другим, в течение нескольких лет, а затем умерла его жена. Я познакомился
с ней, когда был совсем молодым, - прелестная девушка,  танцевала  в  балете
Кировского театра. Большое горе, но  мы,  русские,  привыкли  к  несчастьям.
Хватит об этом. За какую команду играет ваш сын? - Интерес маршала  Язова  к
хоккею был подогрет прелестным женским лицом.
   Михаил Семенович быстро нашел туалет.  Американцев  и  русских  посылали,
разумеется, в разные туалеты, и полковник Филитов оказался в  одиночестве  в
комнате, которая раньше была  личным  ватер-клозетом  какого-то  князя  или,
может  быть,  любовницы  царя.  Он  вымыл  руки  и  посмотрел  в  зеркало  в
позолоченной раме. Мозг его  сверлила  одна  и  та  же  мысль:  опять  новое
задание. Полковник Филитов вздохнул и привел в порядок свой  мундир.  Минуту
спустя он вернулся в зал.
   - Прошу прощения,  -  извинился  Райан.  Повернувшись,  он  столкнулся  с
пожилым офицером в мундире. Головко сказал что-то  по-русски,  но  Райан  не
понял. Офицер произнес несколько слов, обращаясь к Райану, что-то  вежливое,
и - направился, заметил Джек, к министру обороны.
   - Кто это? - спросил Райан своего русского коллегу.
   - Полковник, личный помощник министра, - ответил Головко.
   - Староват для полковника, а?
   - Он - герой войны. Мы не заставляем таких людей уходить на пенсию.
   - Пожалуй, это справедливо, - согласился Джек  и  приготовился  выслушать
дальнейший рассказ об этой части зала. После  того  как  тема  Георгиевского
зала истощилась, Головко провел Джека в соседний, Владимирский, зал. Там  он
выразил надежду, что в следующий раз  встретится  с  Райаном  именно  здесь.
Владимирский зал, объяснил Головко, служит местом  подписания  соглашений  и
договоров. Оба офицера разведки торжественно подняли бокалы в честь этого.

***

   Прием закончился вскоре после полуночи. Райан сел в седьмой  лимузин.  По
пути в посольство  никто  не  разговаривал.  Все  участники  приема  приняли
изрядное количество алкоголя, и вдобавок в автомобилях - по крайней  мере  в
Москве  -  не  принято  обмениваться  впечатлениями.  Машины  слишком  легко
оборудовать системами подслушивания. Два спутника Райана уснули,  и  сам  он
тоже едва не последовал их примеру. От сна его удержало лишь воспоминание  о
том, что через пять часов им предстояло вылетать из Москвы, поэтому он решил
продержаться до вылета и тогда, усталый, он  сумеет  заснуть  в  самолете  -
искусство, которым Райан овладел совсем недавно. По приезде в посольство  он
переоделся и спустился в посольский буфет, чтобы выпить кофе,  стимулирующее
воздействие которого не даст ему уснуть  в  течение  нескольких  часов.  Это
время Райан решил использовать для подготовки отчета.
   За эти четыре дня события развивались поразительно успешно.  Даже,  может
быть, слишком успешно. Джек знал, что закон средних чисел  в  его  профессии
заключается в том, что иногда все идет хорошо,  а  иногда  -  плохо.  Проект
договора был готов и  лежал  на  столе.  Подобно  всем  проектам  договоров,
составленным в последние годы, он являлся для  русских  скорее  инструментом
ведения переговоров, чем основой, на которой они будут вестись.  Подробности
опубликованы  в  газетах,  и  некоторые  члены  конгресса  уже  выступили  с
заявлениями  о  том,  насколько  благоприятны  его  условия  и   почему   бы
Соединенным Штатам просто не согласиться с ними?
   Действительно, почему бы не согласиться? - с иронической улыбкой  подумал
Джек. Это была одна из причин. Другая... А была ли другая?  Хороший  вопрос.
Так почему русские так резко изменили свою позицию? Есть доказательства, что
генеральный секретарь Нармонов стремится сократить военные расходы,  однако,
несмотря на широко распространенное мнение, сокращения расходов  на  оборону
не  добьешься  ядерным  разоружением.  Ядерные  боеголовки  обходятся  очень
дешево, если принять во внимание их мощность; они представляют собой  весьма
экономичный способ уничтожения людей. Несмотря на то  что  боеголовка  и  ее
ракета-носитель стоят дорого, они  несравнимо  дешевле,  чем  равное  им  по
разрушительной  мощности  число  танков  и  артиллерийских  орудий.  Неужели
Нармонов искренне хочет уменьшить опасность ядерной войны? Но  угроза  такой
войны исходит не от ракет и боеголовок; как всегда, ее  источником  являются
политические деятели и допущенные ими ошибки. Может  быть,  это  всего  лишь
символ? Символы, напомнил себе  Джек,  создать  Нармонову  куда  легче,  чем
наполнить их истинным содержанием. Но если это символ, на кого он нацелен?
   Нармонов обладал талантом влиять на людей и личным обаянием - этим он был
во многом обязан занимаемой им должности, но куда большее значение имела его
незаурядная личность. Что он за человек? К чему стремится? Райан  фыркнул  и
покачал головой. Все это  не  его  дело.  Группа  специалистов  ЦРУ  изучала
политическую уязвимость Нармонова прямо здесь, в Москве. У Джека задача была
намного проще - разобраться в технических аспектах договора. Может быть, она
и была проще, но пока ему не удалось найти ответы на собственные вопросы.

***

   Головко уже сидел у себя в кабинете и  набрасывал  свои  заметки.  Райан,
написал он, поддержит, хотя и неохотно, проект договора. Поскольку к  мнению
Райана  прислушивался  директор  ЦРУ,  это,   по-видимому,   означало,   что
Центральное разведывательное  управление  тоже  не  будет  возражать  против
договора. Головко положил  ручку  и  потер  глаза.  Просыпаться  с  головой,
тяжелой от похмелья, достаточно плохо, но когда тебе  приходится  совсем  не
спать и встречать утреннее похмелье с лучами рассвета,  -  это  больше,  чем
можно требовать от советского офицера. Интересно,  подумал  он,  почему  его
правительство вообще выдвинуло такое предложение  и  почему  американцы  так
охотно на него согласились.  Даже  Райан,  который  далеко  не  глуп.  Каков
замысел американцев? Кто кого перехитрил?
   В этом и заключался главный вопрос.
   Он снова подумал о Райане, о беседе с  ним,  которую  было  поручено  ему
провести. Американец добился впечатляющих успехов для  человека  его  лет  -
занимает должность, эквивалентную полковнику в  КГБ  или  ГРУ,  а  ведь  ему
только тридцать пять. Почему он так  стремительно  продвигается  по  службе?
Головко недоуменно  пожал  плечами.  По-видимому,  благодаря  связям  -  это
обстоятельство не менее важно в Вашингтоне, чем в  Москве.  Обладает  личным
мужеством - достаточно вспомнить дело с террористами. происшедшее почти пять
лет назад. У него прочная семья, что имело большее значение для русских, чем
считали их  американские  коллеги.  Хорошая  семья  означала  постоянство  и
твердость характера, а это в свою очередь влекло за собой уверенность в  его
действиях. Но самое главное, подумал Головко, Райан  превосходный  аналитик.
Но тогда почему он не выступил против условий договора, более  благоприятных
для Советского Союза, чем для Америки? Неужели наша оценка не  правильна?  -
написал  Головко  на  листе  бумаги.  Вдруг  американцам   известно   что-то
неизвестное нам? Вот это действительно вопрос, хотя еще лучше сформулировать
его по-иному: вдруг Райан знает что-то, чего  не  знает  Головко?  Полковник
нахмурился и тут же напомнил  себе,  что  ему  известно  что-то,  о  чем  не
подозревает Райан. По его лицу скользнула  улыбка.  Все  это  часть  крупной
игры, самой крупной в истории.

***

   - Вы, должно быть, шли всю ночь.
   Лучник кивнул и опустил на землю мешок, оттягивавший его плечи в  течение
пяти дней. Он весил почти столько же, сколько мешок  Аблула.  а  юноша  едва
стоял на ногах, заметил оперативник ЦРУ. Они опустились на подушки.
   - Выпейте  что-нибудь,  -  предложил  офицер.  Его  звали  Эмилио  Ортиз.
Родословная  офицера  была  настолько  запутана,  что  он   мог   сойти   за
представителя почти любой белой расы. Ему тоже было  тридцать  лет.  Мужчина
среднего роста и телосложения, с мышцами пловца - благодаря им  он  завоевал
стипендию в Калифорнийский университет, где проявил способности к  языкам  и
стал лингвистом. Ортиз обладал не просто способностями - у него  был  редкий
талант в этой области. После двух недель  погружения  в  языковую  среду  он
овладевал языком, акцентом, диалектом и мог сойти за местного жителя в любой
стране мира. Вдобавок Ортиз отличался уважением к обычаям и традициям людей,
с которыми ему приходилось  работать.  Это  означало,  что  его  предложение
выпить что-нибудь не имело в виду напиток, содержащий  алкоголь.  В  стакане
был яблочный сок. Ортиз следил за тем, как афганец пил сок  с  деликатностью
ценителя вин, пробующего новое бордо.
   - Да благословит вас Аллах, - произнес Лучник, осушив стакан. То, что  он
не начал свой рассказ до тех  пор,  пока  не  выпил  стакан  сока,  наглядно
демонстрировало его самообладание. Ортиз видел усталость  на  лице  Лучника,
хотя тот ничем ее не показывал. В отличие от своего юного помощника  Лучник,
казалось, не поддавался человеческим слабостям. На самом деле  это  было  не
так, но  Ортиз  понимал,  что  силы.  движущие  им,  подавляли  человеческую
природу.
   Одеты оба были почти одинаково. Ортиз посмотрел на одежду Лучника и снова
поразился сходству афганцев с индейцами из  племени  апачей.  проживающих  в
Америке и Мексике. Один из предков Ортиза был офицером  и  служил  вместе  с
Терразас,  когда  мексиканская  армия  победила  наконец  Викторио  в  горах
Трес-Кастильос. Низкорослые афганцы тоже были ловкими и подвижными  воинами.
Они  тоже  использовали  захваченных  пленников  для  шумного   развлечения,
инструментами которого являлись их ножи. Ортиз взглянул на кинжал Лучника  и
подумал о том, для каких целей мог пользоваться им его хозяин. Впрочем,  тут
же поправился он, лучше не знать этого.
   - Вы не хотели бы поесть? - спросил оперативник.
   - С этим можно подождать, - ответил  Лучник  и  протянул  руку  за  своим
мешком. Они с Абдулом привели с собой двух тяжело нагруженных верблюдов,  но
важные материалы хранились у него в мешке.
   - Я выстрелил восемью ракетами, попал в шесть самолетов и вертолетов,  но
у одного самолета  было  два  мотора,  и  ему  удалось  спастись.  Из  пяти,
уничтоженных     мной,     два     были     вертолетами     и     три      -
истребителями-бомбардировщиками. Первый сбитый нами вертолет был новым видом
"двадцать четвертого", о котором вы нам говорили. Вы оказались правы. На нем
действительно было новое оборудование. Часть его я принес с собой. Вот оно.
   Как странно, подумал Ортиз,  что  самые  чувствительные  приборы  военных
самолетов выдерживают удары, от которых гибнет команда.  Ирония  судьбы!  Он
наблюдал за тем, как Лучник достал из мешка шесть зеленых монтажных плат  от
лазерного искателя цели, входящего теперь в  стандартное  снаряжение  Ми-24.
Капитан армии США, который до сих пор молча стоял  в  тени,  подошел,  чтобы
осмотреть их. Когда он наклонился над платами, у него дрожали руки.
   - А вам не удалось снять и лазер? - спросил капитан на ломаном пушту.
   - Он сильно поврежден, но мы его привезли.  -  Лучник  повернулся.  Абдул
спал похрапывая. Лучник едва не улыбнулся, но тут же вспомнил, что и у  него
был сын.
   Ортиза, однако, охватила печаль. Он знал,  что  это  большая  редкость  -
иметь под своим контролем моджахеда с таким образованием, как у Лучника. Он,
наверно, был хорошим учителем, подумал  Ортиз,  но  ему  никогда  больше  не
придется учить детей. Он уже никогда не станет тем, кем  был  раньше.  Война
изменила жизнь Лучника так же бесповоротно, как смерть. Сколько напрасных  и
бессмысленных потерь...
   - Новые ракеты? - спросил Лучник.
   - Я могу дать вам десять, причем это улучшенная модель  с  дополнительным
радиусом действия в пятьсот метров.  Кроме  того,  можете  взять  и  дымовые
ракеты.
   Лучник серьезно кивнул, и уголки его рта шевельнулись  -  в  прошлом  это
означало бы улыбку.
   - Может быть, теперь я смогу попытаться  сбивать  транспортные  самолеты.
Дымовые ракеты действуют очень эффективно, мои друг. Всякий  раз  они  гонят
вертолеты оккупантов в нашу сторону. Враг еще не распознал нашу тактику.
   Он сказал "тактику", заметил Ортиз, а не "уловку". Теперь  он  собирается
сбивать транспортные самолеты, хочет одной ракетой уничтожить сотню русских.
Боже мой, во что мы превратили этого человека? Офицер ЦРУ  тряхнул  головой.
Это не его забота.
   - Вы устали, мой друг. Отдохните. Потом поужинаем.  Окажите  честь  моему
дому и отдохните здесь.
   - Это верно, - согласился Лучник. Уже через пару минут он спал.
   Ортиз и капитан принялись сортировать принесенное им  снаряжение.  Помимо
тех предметов, которые они видели раньше, здесь  были  списки  радиокодов  и
инструкция по техническому  обслуживанию  лазерного  оборудования  вертолета
Ми-24. К полудню Ортиз  составил  полный  список  и  занялся  подготовкой  к
отправке полученных  материалов  в  посольство  США;  оттуда  их  немедленно
доставят самолетом в Калифорнию для тщательного изучения.

***

   Самолет ВВС США VC-137 взлетел точно по расписанию. Это  был  построенный
по специальному заказу вариант почтенного  Боинга-707.  Буква  "V"  в  марке
самолета  обозначала,  что  он  предназначен  для  видных  правительственных
чиновников, и интерьер его подтверждал это. Джек улегся на диван и  позволил
усталости овладеть им. Через десять минут кто-то потряс его за плечо.
   - Вас требует босс, - сообщил один из членов делегации.
   - Неужели он никогда не спит? - проворчал Джек.
   - Вы будете говорить мне об этом?
   Эрнест Аллен располагался в самом роскошном помещении самолета, прямо над
тем местом, где крылья стыковались с фюзеляжем.  Внутри  было  шесть  мягких
вращающихся кресел. На столе стоял кофейник. Джек понял, что если сейчас  он
не выпьет чашку, то через десять минут  усталость  захлестнет  его,  а  если
выпьет, то не сможет потом уснуть. Ничего не поделаешь, мне платят деньги не
за то, что я сплю, подумал он и налил себе чашку кофе.
   - Слушаю вас, сэр.
   - Мы сумеем вести проверку выполнения договора? - Аллен не тратил времени
даром.
   - Я еще не знаю, - ответил Джек. - Это не просто  проблема  использования
национальных технических средств. Контроль за уничтожением  такого  большого
количества пусковых установок...
   - Они согласны на определенное число  инспекционных  поездок,  -  заметил
один из советников.
   - Да, я знаю, - сказал Джек. - Вопрос заключается в следующем:  имеет  ли
это какое-нибудь значение? - А второй вопрос, подумал Райан, состоит в  том,
чтобы узнать, почему они неожиданно согласились на то, что мы предлагали  им
больше тридцати лет...
   - Что вы имеете в виду? - удивился советник.
   - Русские потратили массу сил, времени  и  средств  на  разработку  новых
мобильных пусковых установок. А вдруг у них больше таких установок, чем  нам
известно? Вы считаете, нам удастся обнаружить  несколько  сотен  передвижных
установок?
   -  Но  у  нас  на  новых  спутниках  имеются  радиолокационные  установки
наземного сканирования, разве...
   - Русские знают об этом и могут укрыться от них,  если  захотят,  в  одну
минуту. Нам известно, что наши авианосцы  способны  ускользнуть  от  русских
разведывательных спутников, ведущих наблюдение за океаном. Если можно скрыть
от радара корабль, стоит ли сомневаться, что сделать это с поездом будет еще
легче, -  напомнил  Джек.  Аллен  прислушивался  к  разговору  молча,  давая
возможность своему подчиненному до конца изложить  проблему.  Старая  хитрая
лиса, этот Эрни Аллен.
   - Значит, ЦРУ советует не соглашаться с условиями  договора  -  но,  черт
побери, они еще никогда не шли на такие огромные уступки!
   - Ве