труднику
консульства, сделавшему снимки,  и  в  голову  не  пришло  поинтересоваться,
почему  агенты  ФБР,  сидевшие  в  том  же   автобусе,   не   помешали   ему
фотографировать военно-морскую базу. В конце концов,  американские  средства
массовой информации печатали в газетах  и  показывали  по  телевидению  все,
ничего не скрывая, так что японский дипломат вел съемку совершенно  открыто.
Далее японцы убедились, что операция по высылке была тщательно продумана. Их
чемоданы подвергли просвечиванию в поисках оружия и взрывчатых веществ -  ни
того ни  другого  не  было,  разумеется,  обнаружено,  -  но  не  открывали,
поскольку  это  был  все  же  багаж  дипломатов,  охраняемый  международными
правилами дипломатической неприкосновенности. Америка  подготовила  для  них
чартерный рейс  на  самолете  "Боинг-737"  авиакомпании  "Юнайтед",  который
поднялся в воздух и снова  пролетел  прямо  над  военно-морской  базой,  что
позволило дипломату сделать через иллюминатор с высоты пять тысяч футов  еще
несколько снимков. Он мысленно поздравил себя с тем, что не уложил камеру  в
чемодан, а держал наготове. Затем он заснул и проспал почти все пять  часов,
пока летели в Ванкувер.

***

   - Первый и четвертый винты в полной готовности, как новенькие, шкипер,  -
заверил командира авианосца  "Джонни  Реб"  старший  механик.  -  Мы  сможем
развить тридцать узлов, даже тридцать два, как только вы прикажете.
   Второй и третий гребные валы внутри корабля законсервировали, места,  где
они выходили наружу под ахтерштевнем, заварили,  отказавшись  вместе  с  тем
примерно от пятнадцати дополнительных узлов, которые "Джон Стеннис" мог бы с
ними развить. Однако в результате того, что с этих двух валов  сняли  винты,
уменьшилось  сопротивление  воды,  и  потому  авианосец  все-таки   сохранил
способность развивать приличный ход, достаточный для летных операции.  Самой
сложной  проблемой  оказалась  балансировка  силовой  установки   четвертого
гребного  вала,  которую  требовалось  провести  с  точностью,   превышающей
точность балансировки колес гоночного  автомобиля,  иначе  при  максимальных
оборотах установка могла  разрушиться  и  выйти  из  строя.  Успеха  удалось
добиться с помощью той же процедуры -  винт  поворачивали,  проверяя  каждый
подшипник на всем протяжении длинного гребного вала. Теперь ремонтные работы
закончились, и сегодня вечером можно  было  заполнить  док  водой.  Командир
авианосца устало поднялся  по  бетонным  ступенькам  к  вершине  гигантского
каньона, созданного руками человека, и оттуда перешел на нос корабля.  Потом
он продолжил подъем по корабельным трапам -  подняться  на  такую  высоту  -
настоящий подвиг - к своей каюте позади мостика и позвонил оттуда.

***

   Время, которого они ждали, приближалось. Кларк посмотрел из окна  комнаты
на юго-восток. Холодный воздух был прозрачен и  сух.  Вдали  по  небу  плыли
прозрачные облака, все еще  освещенные  солнцем,  тогда  как  на  земле  уже
наступили сумерки.
   - Ты готов? - спросил он.
   - Жду твоей команды.  -  На  полу  номера  лежал  открытый  металлический
чемодан, в котором Динг хранил свои фотопринадлежности.
   Несколько недель назад его проверила японская  таможня  и  не  обнаружила
ничего, что  не  принадлежало  бы  профессиональному  фотографу,  разве  что
чемодан оказался несколько легче, чем у других. Внутреннее пространство было
наполнено  пенопластом  с  вырезанными  в  нем  гнездами  для  трех   камер,
нескольких объективов и осветительных приборов, казавшихся на первый  взгляд
самыми обычными, хотя они таковыми не были. Единственное оружие, привезенное
американцами в Токио, вовсе не походило на оружие. Оно изрядно помогло им  и
раньше, при операции в Восточной Африке. Чавез поднял одну из  его  деталей,
проверил указатель электрического заряда на аккумуляторной батарее и  решил,
что подзарядки от сети не потребуется. Он щелкнул переключателем  и  услышал
тонкое электронное жужжание заряжающихся конденсаторов.
   -  Вот  он,  -  негромко  произнес  Джон,  заметив  огни  приближающегося
самолета. Он не испытывал удовольствия от  предстоящей  работы,  как  и  его
напарник. Но разве это требовалось от них?

***

   Приближающийся к аэродрому Е-767 включил посадочные огни  уже  на  высоте
десять тысяч футов и теперь выпустил шасси. Вспыхнул яркий  луч  посадочного
прожектора. С расстояния в пять миль  и  на  высоте  двух  тысяч  футов  над
промышленным  районом  пилот  увидел  огни   аэродрома   и   заставил   себя
сосредоточиться, что было необходимо после продолжительного и  однообразного
патрульного полета.
   - Закрылки двадцать пять, - скомандовал он.
   - Закрылки двадцать пять, - отрепетовал второй пилот, протягивая  руку  к
рычагу, выдвигающему  закрылки  на  задней  несущей  поверхности  крыльев  и
предкрылки впереди,  что  придало  самолету  дополнительную  устойчивость  и
подъемную силу при снижающейся скорости.
   - Ками-три, зашел на посадку, вижу дорожку, - произнес пилот, на этот раз
обращаясь по радио  к  диспетчеру,  который  до  этого  момента  без  особой
необходимости наводил его на аэродром.
   Тут же последовало разрешение на  посадку,  и  пилот  чуть  плотнее  сжал
штурвал, ощущая малейшие движения самолета, приноравливаясь к ветру, дующему
на  малой  высоте,  и  осматривая  пространство  перед   собой   на   случай
неожиданного появления других самолетов в  этом  запрещенном  для  остальных
полетов секторе. Он  знал,  что  большинство  авиакатастроф  происходит  при
посадке и поэтому экипажу следует быть особенно внимательным в эти минуты.

***

   - Вижу его, - раздался бесстрастный голос Чавеза, усилием  воли  заставив
смолкнуть в себе голос совести. Его страна  находилась  в  состоянии  войны.
Экипаж самолета состоял из военнослужащих и потому являлся законной добычей,
вот и все. Это казалось слишком уж просто, чертовски просто, хотя,  вспомнил
Чавез, когда он убил первого человека - в прошлом, - это тоже показалось ему
простым делом, но все-таки было убийством. Со стыдом он припомнил, что тогда
испытал безудержную радость.

***

   - Сейчас мне больше всего нужна горячая ванна и массаж, - заметил  второй
пилот, на мгновение  задумавшись  о  личном,  хотя  не  отрывал  взгляда  от
панорамы, простиравшейся перед самолетом на две мили впереди. -  Справа  все
спокойно. Посадочная дорожка свободна.
   Пилот кивнул, протянул правую руку к управлению  сектором  газа,  потянул
рукоятку на себя, так что сопротивление воздуха уменьшило скорость  самолета
до посадочной, составляющей 145 узлов,  что  было  несколько  выше  обычного
из-за оставшегося  в  баках  топлива.  Самолеты  дальнего  радиолокационного
обнаружения  "Ками"  всегда  несли  с  собой  чуть   больше   топлива,   чем
требовалось.
   - Два километра, все идет хорошо, - произнес второй пилот.

***

   - Пора,  -  прошептал  Чавез.  Длинная  труба  опиралась  на  его  плечо,
нацеленная,  подобно  винтовке  или,  скорее,   противотанковому   пусковому
устройству, на носовую часть приближающегося самолета. Указательным  пальцем
он нажал на кнопку.
   "Магия",  которой  они  пользовались  в  Африке,  по  своей   конструкции
практически не отличалась от мощного электрического  фонарика,  но  у  этого
"фонарика" была  ксеноновая  дуговая  лампа,  мощность  светового  излучения
которой составляла три миллиона свечей. Самой дорогой частью устройства  был
рефлектор из стального сплава, который при  изготовлении  подвергался  такой
высокой точности обработки, что на расстоянии одной мили концентрировал  луч
в круговое пятно диаметром меньше сорока футов. При  таком  освещении  можно
было свободно читать  газету,  но  стоило  взглянуть  прямо  на  ослепляющий
источник света,  как  возникала  опасность  утраты  зрения.  Это  устройство
проектировалось как "несмертельное" оружие, поэтому ксеноновая дуговая лампа
была защищена прозрачным экраном,  не  пропускающим  ультрафиолетовые  лучи,
способные сжечь сетчатку глаза. Когда Динг нажал на кнопку, у него в  голове
мелькнула именно такая мысль. Несмертельное оружие. Разумеется.

***

   Интенсивная бело-голубая вспышка обожгла глаза  пилота.  Ему  показалось,
что он посмотрел  прямо  на  солнце,  только  боль  была  еще  сильнее.  Она
заставила пилота инстинктивно оторвать руки от штурвала и закрыть ими  лицо.
По системе внутренней связи разнесся его страшный крик. Второй пилот смотрел
в сторону от вспышки, но свет притягивает к себе человеческий глаз, особенно
в темноте, летчик инстинктивно  повернул  голову  в  сторону  ослепительного
света, прежде чем разум успел отреагировать и заставить его  закрыть  глаза.
Оба пилота были ослеплены и испытывали острую боль - и  это  в  тот  момент,
когда их самолет находился на высоте восьмисот футов  и  в  миле  от  начала
посадочной  полосы.  Они  были   высокими   профессионалами   с   прекрасной
подготовкой. Не открывая от боли глаз, пилот  протянул  руки  к  штурвалу  и
попытался выровнять самолет. Второй пилот сделал  то  же  самое,  однако  их
движения  не  были  достаточно  согласованными,  и  какие-то  мгновения  они
практически своими действиями  боролись  друг  с  другом.  Кроме  того,  оба
мгновенно полностью утратили пространственную ориентацию, что вызвало у  них
головокружение, однако ощущения пилотов  и  тут  оказались  разными.  Одному
казалось, что самолет заваливается на одно крыло, тогда как  другой  пытался
выровнять самолет из противоположного положения. На высоте восьмисот футов в
такой ситуации нет времени решать, кто прав. Борьба за управление  самолетом
неизбежно привела к тому, что верх одержал более сильный, и это обрекло всех
на  гибель.  Е-767  развернулся  вправо  на  девяносто  градусов  и,  быстро
снижаясь, устремился к пустому промышленному  корпусу.  Диспетчеры  отчаянно
кричали в микрофоны, но летчики даже не слышали их предупреждений. Последним
движением пилота была попытка поднять самолет  в  небо  и  заново  зайти  на
посадку. Он потянул на себя штурвал  за  мгновение  до  того,  как  инстинкт
подсказал ему, что все кончено. Пилот успел подумать, что  над  его  страной
снова взорвалась атомная бомба.

***

   - Боже милосердный, - прошептал Чавез. Прошла всего секунда, даже меньше.
Самолет, как от взрыва, на мгновения взмыл вверх в темнеющее небо,  а  затем
резко, подобно умирающей  птице,  повернул  на  север.  Динг  заставил  себя
отвернуться. Ему не хотелось видеть или знать, куда он упал. Впрочем, это не
имело значения. Гигантский огненный шар осветил все вокруг, как при  вспышке
молнии. Чавез ощутил вспышку, словно удар в живот, и тут же  содрогнулся  от
приступа рвоты.
   Пилоты "Ками-5" увидели происшедшее за десять миль до посадки  -  ужасная
желтая вспышка на земле, невдалеке от аэродрома. Ее причиной могло быть лишь
одно.  Летчики  -  дисциплинированный  народ.   Пилоты   следующего   Е-767,
заходящего на посадку, тоже ощутили внезапную пустоту и  почувствовали,  как
судорожно напряглись мышцы.  И  тут  же  мысль  о  сослуживцах,  только  что
исчезнувших в огненной вспышке, заставила подумать о семьях погибших, к кому
завтра придут нежеланные гости с известием о смерти самых близких  людей,  о
том, что они больше никогда не увидят их лиц и не услышат их голосов. Пилоты
заставили себя не прислушиваться к радиопереговорам, словно это могло  иметь
какое-то  значение.  Инстинктивно  они  огляделись,  будто   искали   что-то
необычное. Нет, все в порядке.  Двигатели  работали  нормально.  Электроника
тоже. Гидравлика была в норме.  Что  бы  ни  случилось  с  летевшим  впереди
самолетом, это не могло произойти с ними.
   - Контроль, говорит пятый, что случилось, прием.
   - Пятый, это контроль. Третий только что разбился. Не знаем, в чем  дело.
Дорожка свободна.
   - Говорит пятый, вас поняли. Продолжаем снижение, видим дорожку. -  Пилот
убрал палец с кнопки радиопередатчика,  чтобы  не  сказать  что-то  еще.  Он
посмотрел на второго пилота. "Ками-3". Близкие друзья.  Погибли.  Смерть  от
руки врага было бы легче  осознать,  чем  позор  катастрофы  при  заходе  на
посадку, какой бы ни была причина. Но теперь они снова  повернули  головы  в
сторону приближающейся  посадочной  полосы.  Им  нужно  завершить  операцию,
несмотря на потрясение, и благополучно  доставить  на  землю  двадцать  пять
членов экипажа, что сидели в салоне позади кабины.

***

   - Хочешь, я сменю тебя? - спросил Джон.
   - Нет, это моя работа. - Динг  снова  проверил  зарядку  конденсаторов  и
вытер лицо.  Он  сжал  кулаки,  чтобы  побороть  легкую  дрожь,  от  которой
одновременно  испытывал  стыд  и  облегчение.   Значит,   он   способен   на
человеческие чувства. Приближающиеся посадочные огни означали, что перед ним
еще одна цель, он служит своей стране, как и те, что сидят внутри  самолета,
служат своей, вот и все. Конечно,  было  бы  лучше  сделать  это  с  помощью
настоящего оружия. Может быть, парни, которые предпочитали мечи,  думали  то
же самое, когда наступила пора  мушкетов.  Чавез  тряхнул  головой,  отгоняя
ненужные мысли, и, чуть отступив назад, навел прицел через открытое окно  на
кокпит  снижающегося  самолета.  Передняя  часть  излучателя  была   закрыта
кожухом,  чтобы  с  улицы  не  видели  вспышки,  но  он  не  хотел   излишне
рисковать...
   ...Еще немного.....Пора...
   Чавез снова нажал на кнопку, и снова алюминиевая  обшивка  вокруг  кабины
пилотов на секунду засияла ослепительным светом. Откуда-то  слева  доносился
рев сирен - видно,  пожарные  машины  устремились  к  месту  гибели  первого
самолета. А ведь дома пожарные сирены  воют  иначе,  почему-то  подумал  он.
Сначала Е-767 продолжил полет, и Динг подумал даже, правильно ли все  сделал
на этот раз. Однако спустя мгновения луч прожектора  на  носу  резко  нырнул
вниз, на этот раз самолет не свернул в сторону, а просто устремился прямо  к
земле. Вдруг он упадет на них,  на  отель?  -  мелькнула  неожиданно  мысль.
Бежать уже слишком поздно, может, это Бог хочет наказать его за то,  что  он
убил пятьдесят человек. Динг начал разбирать установку, находя успокоение  в
механически отработанных движениях.
   Кларк тоже увидел самолет, падающий на  отель,  и  тоже  понял,  что  нет
смысла искать спасения. Сейчас  пилот  попытается  набрать  высоту...  может
быть, ему удастся.... Нос  "боинга"  поднялся  кверху,  и  самолет  с  ревом
пронесся футах в тридцати над крышей здания. Джон сделал шаг к боковому окну
и заметил, как совсем рядом мелькнул конец крыла. Самолет начал  взлетать  -
или попытался сделать это, - намереваясь, очевидно, набрать высоту,  сделать
круг и снова зайти на посадку, но у  двигателей  не  хватило  тяги,  самолет
накренился на левое крыло и рухнул вниз. К небу поднялся еще  один  огненный
шар. Ни Кларк ни Чавез не  испытывали  благодарности  Богу  за  спасение  от
смерти, которую они, вполне возможно, заслужили.
   - Упаковывай прожектор и бери фотоаппарат, - скомандовал Кларк.
   - Зачем?
   - Ты что, забыл? Мы репортеры! - произнес Джон, на этот раз по-русски.
   У Динга дрожали руки, когда он заканчивал разборку прожектора,  но  Кларк
не стал помогать ему. Каждому из них было необходимо время, чтобы  совладать
со  своими  чувствами.  В  конце  концов,   они   убили   не   преступников,
заслуживающих смерти.  От  их  рук  погибли  люди,  похожие  на  них  самих,
приговоренные к смерти клятвами, данными ими тем, кто не  заслуживали  такой
преданности.  Наконец  Чавез  достал  камеру  "Никон",  присоединил  к   ней
стомиллиметровый  телеобъектив  и  последовал  за  своим  боссом.  Маленький
вестибюль отеля был уже переполнен людьми, почти одними японцами. "Клерк"  и
"Чеков"  растолкали  толпу,  бегом  пересекли  шоссе,  подбежали  к  забору,
ограждающему территорию авиабазы, и там Динг начал  фотографировать.  Вокруг
царила такая  паника,  что  прошло  минут  десять,  прежде  чем  их  заметил
полицейский.
   - Чем вы занимаетесь? - Это был не вопрос, а скорее обвинение.
   - Мы репортеры, - ответил "Клерк" и показал удостоверение журналиста.
   - Немедленно прекратите! - приказал полицейский.
   - Разве мы нарушили закон? Мы живем в отеле на  другой  стороне  шоссе  и
увидели, как это случилась. - "Иван Сергеевич" посмотрел на  полицейского  и
наморщил лоб. - А-а! На вас напали американцы? Вы хотите,  чтобы  мы  отдали
вам нашу пленку?
   - Да! - с внезапным облегчением воскликнул полицейский.
   Он  протянул  руку,  довольный  тем,  что   иностранцы   проявили   такую
сговорчивость.
   - Евгений! Немедленно отдай офицеру пленку из камеры.  "Чеков"  перемотал
пленку, достал кассету и вручил ее полицейскому.
   - Возвращайтесь в отель. В случае необходимости мы вызовем вас.
   Вызовете, не сомневаюсь, мысленно ответил Кларк.
   - Мы в номере четыреста шестнадцать, - сказал он  вслух.  -  Это  ужасно.
Кто-нибудь уцелел?
   - Не знаю. А теперь уходите! - скомандовал полицейский.
   - Упокой, Господи, их души, - произнес  Чавез  по-английски  с  искренним
чувством.

***

   Через два часа над Японией пролетел разведывательный спутник  КН-11.  Его
камеры,  работающие  в  инфракрасном  диапазоне,  увидели   весь   Токио   и
прилегающие районы. Специалисты Национального управления фоторазведки  сразу
заметили два очага пожара и разбросанные вокруг части разбившихся самолетов.
Пара Е-767 повержена в прах, с немалым удовлетворением  заключили  они.  Это
были в основном служащие ВВС,  и,  находясь  далеко  от  сцены  человеческих
страданий и крови, они  видели  всего  лишь  две  сбитые  цели.  Изображения
передавались  в  реальном   масштабе   времени   нескольким   адресатам.   В
Национальном центре управления боевыми действиями Пентагона, J-3,  пришли  к
выводу, что первый этап операции "Зорро" прошел в соответствии с планом. Там
предпочли бы сказать, что операция  началась  так,  как  они  надеялись,  но
всякое упоминание о надежде могло  нарушить  везение.  Ну  что  ж,  подумали
военные, оказывается, и ЦРУ может приносить хоть какую-то пользу.
   В  Пирл-Харборе  царила  ночь.   Чтобы   наполнить   сухой   док   водой,
потребовалось десять  часов.  Пришлось  поторопиться  и  нарушить  кое-какие
правила безопасности, но война диктует свои законы. Открылись  ворота,  и  с
помощью двух мощных портовых буксиров "Джон Стеннис" выплыл из дока, оставив
в одиночестве  "Энтерпрайз".  Лоцман  нервничал  и  все-таки  сумел  вывести
авианосец из гавани в рекордно короткое время. Лоцмана  перебросили  обратно
на берег на вертолете, и еще до полуночи "Джонни Реб"  оказался  в  открытом
море и, минуя линии торгового судоходства, направился на запад.

***

   Группа по расследованию причин авиакатастроф прибыла  из  Токио  к  месту
гибели самолетов почти сразу. Она была  смешанной,  состояла  из  военных  и
гражданских лиц, причем последние оказались лучше подготовленными для  этого
расследования, поскольку "Ками" представляли собой по сути дела  гражданские
авиалайнеры, модифицированные для военных целей. "Черный ящик" - устройство,
регистрирующее показания всех приборов на борту самолета и голоса  летчиков,
которое на самом деле  было  окрашено  светящейся  оранжевой  краской,  -  с
"Ками-5" был обнаружен по чистой  случайности  уже  через  несколько  минут,
тогда как поиски "черного ящика" с "Ками-3" потребовали длительного времени.
Оба "ящика" тут же отправили в Токио для анализа в лабораторных условиях.  А
вот перед военными встала более сложная проблема. Разбились  два  из  десяти
драгоценных Е-767, находившихся в  их  распоряжении,  и  еще  один  стоял  в
ангаре, где проходил текущий ремонт, во время которого на  нем  должны  были
установить новое  радиолокационное  оборудование.  Таким  образом,  в  строю
осталось семь самолетов раннего радиолокационного обнаружения,  и  постоянно
держать три "Ками" в  воздухе  стало  невозможно.  Это  объяснялось  простой
арифметикой. Каждый самолет  нуж