места у американцев, было легко  испытывать  к  ним  чувство
ненависти. Теперь и японские рабочие стали жертвами сил, в которых мало  кто
разбирался по-настоящему.
   Реакция на Уолл-стрите была удивительной для непосвященных.  Несмотря  на
все теоретические блага для американской экономики, закон о реформе торговли
создаст множество проблем в обозримом будущем.  Слишком  много  американских
корпораций в той или иной степени зависели от японской  продукции,  и,  хотя
американские рабочие  и  американские  компании  теоретически  могли  занять
освободившееся  место  и  заполнить  рынок  товарами,  производимыми  внутри
страны, все задумывались над тем, насколько серьезны  положения  только  что
принятого закона. Если они будут действовать длительное время, это  одно,  и
тогда инвесторам следует вкладывать средства  в  те  фирмы,  которые  готовы
взяться за производство недостающих  товаров.  Но  что,  если  правительство
воспользуется этим законом просто в качестве орудия  для  открытия  японских
рынков и японцы примут быстрые встречные меры,  несколько  уступят  по  ряду
вопросов, чтобы смягчить тяжесть нанесенного им удара? В этом  случае  более
благоприятные возможности  возникают  у  тех  компаний,  которые  собираются
увеличить свой экспорт в Японию, и именно они превратятся  в  многообещающие
объекты для  инвестиций.  Сложность  заключалась  в  необходимости  опознать
корпорации, относящиеся к обеим категориям, поскольку  или  те,  или  другие
понесут огромные убытки, особенно после первоначального скачка  на  фондовой
бирже. Курс доллара по сравнению с курсом иены несомненно повысится,  однако
специалисты на фондовом  рынке  обратили  внимание,  что  заокеанские  банки
предприняли стремительные шаги по закупке ценных государственных бумаг  США,
расплачиваясь за  них  японской  валютой  и  явно  рассчитывая  на  то,  что
произойдет значительный сдвиг в обменном курсе,  это  позволит  за  короткое
время заработать огромные деньги.
   Такая неуверенность даже привела к падению стоимости американских  акций,
что немало удивило тех, кто вкладывали деньги на Уолл-стрите.  Дело  в  том,
что их  инвестициями  распоряжались  главным  образом  финансовые  компании,
потому что мелким инвесторам  очень  трудно,  даже  невозможно,  следить  за
развитием событий на фондовом рынке.  Намного  выгоднее  -  и  безопаснее  -
поручить  это  "профессионалам",  которые  и  будут   распоряжаться   вашими
деньгами, стараясь добиться наибольшей  выгоды  для  вас.  В  результате  на
Нью-йоркской фондовой бирже  действовало  больше  финансовых  компаний,  чем
брокеров, торгующих акциями, и всеми распоряжались специалисты,  чья  задача
заключалась в том, чтобы  понять,  что  происходит  на  самом  оживленном  и
наименее предсказуемом экономическом рынке в мире.
   В начале торгов курс упал  на  пятьдесят  пунктов,  после  чего  ситуация
стабилизировалась.  Решающее   влияние   на   это   оказали   три   основных
автомобилестроительных корпорации, заявивших, что у  них  вполне  достаточно
деталей и комплектующих, чтобы  поддержать  и  даже  увеличить  производство
машин для внутреннего рынка. Несмотря на это,  служащие  крупных  брокерских
фирм задумчиво почесывали  затылки  и  обсуждали  возникшую  ситуацию  между
собой. "Ты имеешь представление о том,  как  нам  решить  эту  проблему?"  -
спрашивала половина из них. Такой вопрос задавала только  половина  брокеров
лишь потому,  что  вторая  половина  выслушивала  его  и,  покачав  головой,
отвечала;
   "Нет, ни малейшего, черт побери".

***

   В вашингтонской штаб-квартире Федеральной  резервной  системы  задавались
другие вопросы, но определенных ответов было не  больше.  Тревожный  призрак
инфляции все еще маячил на горизонте, и было маловероятно,  что  создавшаяся
ситуация поможет избавиться от него. Самой насущной и важной проблемой скоро
станет - да нет, не станет, "уже стала!", как заметил один из членов  Совета
управляющих,  -  слишком  высокая  покупательная  способность  населения   и
недостаток товаров. Это означало очередной всплеск инфляции, и, несмотря  на
то  что  курс  доллара  по  отношению  к  иене   несомненно   возрастет,   в
действительности создастся положение, при котором иена некоторое время будет
падать, а вместе с ней будет  падать  и  доллар  по  отношению  к  остальным
мировым валютам. Такого допустить нельзя. Прибавим еще четверть  процента  к
уровню учетной ставки, решили финансисты, и пусть это вступит в  силу  сразу
после того, как закроются сегодняшние  торги  на  бирже.  Это  до  некоторой
степени введет брокеров в замешательство, однако  ничего  страшного,  потому
что Федеральная резервная знает, как поступать,
   Единственной хорошей новостью дня было то, что внезапно увеличился  спрос
на  покупку  свободно  обращающихся  казначейских  облигаций.  Наверно,  это
японские банки, решили в Штатах, не задавая лишних вопросов, пытаются  всеми
силами защитить свои  финансовые  интересы.  Ловкий  маневр,  подумали  все.
Уважение к японским коллегам было искренним и ничуть  не  уменьшилось  из-за
возникших трудностей, которые, по всеобщему мнению, скоро уйдут в прошлое.

***

   - Значит, решено? - спросил Ямата.
   - Теперь уже поздно останавливаться, - произнес один из банкиров. Он  мог
бы продолжить и сказать, что они вместе со всей страной стоят на краю  такой
глубокой пропасти, что ее дна даже  не  разглядеть.  Да  в  том  и  не  было
надобности. Все, как один, они стояли на этом краю, и всем  им  при  взгляде
вниз  виделся  не  лакированный   чайный   столик,   вокруг   которого   они
расположились сейчас, а только  бесконечность,  а  за  нею  -  экономическая
смерть.
   Присутствующие согласно кивнули.  Наступила  тишина,  и  затем  заговорил
Мацуда:
   - И все-таки, как все это произошло? - спросил он.
   - Это всегда было неизбежно, друзья мои, -  ответил  Ямата  с  грустью  в
голосе. - Наша  страна  походит...  походит  на  город  без  окружающий  его
сельской местности, на сильную  руку,  не  обеспеченную  притоком  крови  от
сердца. В течение многих лет мы убеждали себя, что все нормально, что так  и
должно быть, - но нет,  дело  обстоит  по-другому,  и  нам  нужно  исправить
создавшееся положение или погибнуть.
   - Мы идем на этот огромный риск.
   - Хай, - согласился он, с трудом удержавшись от улыбки.

***

   Рассвет еще не наступил, а они выходили в море с приливом. Подготовка шла
буднично, без лишнего шума. К причалам приехало несколько  семей,  проводить
членов корабельных экипажей после последней ночи, проведенной на берегу.
   Названия  кораблей  были  традиционными  для  большинства  военно-морских
флотов мира  -  по  крайней  мере  для  тех  из  них,  которые  существовали
достаточно долго, чтобы установились традиции. Новые  эскадренные  миноносцы
типа "иджис" - "конго" и однотипные корабли - носили  традиционные  названия
прежних  боевых  кораблей,  обозначающие  главным  образом  древние  призывы
районов страны, построившей их. Таковы были недавние  отступления.  Подобные
названия боевых кораблей показались  бы  странными  европейцам,  однако  для
страны с поэтическими традициями большинство названий  звучало  лирически  и
объединялось  к  классам   кораблей.   Названия   эсминцев,   по   традиции,
оканчивались на казе, что означало какой-нибудь вид ветра:
   "Хатуказе", например, означало "Утренний бриз". Названия подводных  лодок
были более логичными. Все они оканчивались на ушио - "прилив".
   Почти все боевые корабли были красивыми судами,  безукоризненно  чистыми,
чтобы не нарушать их аккуратных очертаний. Один за другим они включали  свои
турбины, осторожно отходили от  причалов  и  направлялись  вдоль  судоходных
фарватеров. Капитаны  и  штурманы  смотрели  на  множество  грузовых  судов,
заполнивших Токийский залив, но в данный момент эти стоящие  на  якоре  суда
представляли для них всего лишь  навигационную  опасность.  Члены  экипажей,
свободные от первой вахты, уложив в рундуки  личные  вещи,  направлялись  на
боевые посты.  Чтобы  облегчить  выход  в  море,  включили  радиолокаторы  -
вообще-то излишняя предосторожность,  так  как  видимость  этим  утром  была
великолепной, однако это было хорошей практикой для моряков, занявших  посты
в боевых рубках. По указанию  офицеров,  командующих  системами  вооружения,
началась проверка  каналов  связи  и  обмен  тактической  информацией  между
кораблями. В машинных отделениях "кочегары" - древнее  насмешливое  прозвище
обычно грязных механиков - сидели в удобных вращающихся креслах и, глядя  на
экраны дисплеев, пили чай.
   Флагманским кораблем был новый эсминец  "Мутсу".  Уже  виднелся  рыбацкий
порт Татеяма -  последний  город,  который  они  минуют,  прежде  чем  резко
повернуть налево и направиться на восток.
   Контр-адмирал Юсио Сато знал,  что  подводные  лодки  уже  в  море  и  их
командиры получили соответствующие инструкции.  Сам  адмирал  происходил  из
семьи с древней традицией воинской службы, причем службы на море.  Его  отец
командовал  эскадренным  миноносцем  в  эскадре  Райзо  Танаки,  знаменитого
адмирала, командовавшего соединением эсминцев, а дядя был  одним  из  "диких
орлов" Ямамото, летчиком на авианосце,  и  погиб  при  битве  у  Санта-Крус.
Последующее поколение пошло по их стопам. Брат Юсио, Торахиро Сато, летал на
истребителях  F-86,  входящих  в  состав  Военно-воздушных  сил  самообороны
Японии, ушел в отставку в знак протеста против унизительного положения ВВС и
теперь служил старшим капитаном на авиалайнере японских  авиалиний  -  Джал.
Сын, Широ, стал летчиком,  как  и  отец,  и  превратился  теперь  в  гордого
молодого майора, летающего на истребителях. Совсем неплохо, подумал  адмирал
Сато, для семьи без самурайских корней. Другой брат  Юсио  был  банкиром,  и
Сато знал обо всем, чему предстояло произойти на финансовом фронте.
   Адмирал встал, открыл водонепроницаемую дверь рубки "Мутсу"  и  вышел  на
правое крыло мостика. Моряки, занятые своим делом, на мгновение  отвлеклись,
чтобы приветствовать адмирала почтительными поклонами,  а  затем  продолжили
свои занятия - они брали пеленги на береговые объекты и  наносили  на  карту
координаты корабля. Сато посмотрел за корму и с удовлетворением отметил, что
все шестнадцать кораблей в  походном  строю  вытянулись  в  почти  идеальную
линию, отделенные друг от друга на положенные пятьсот метров. Они уже  стали
видимыми невооруженным глазом в розово-оранжевом свете восходящего солнца, в
направлении к которому шли. Да, конечно, это добрый знак,  подумал  адмирал.
На клотике каждого корабля развевался флаг, под  которым  служил  его  отец;
столько лет этот флаг запрещали поднимать, и вот теперь он  снова  полощется
на ветру - красный круг на белом фоне, гордый символ восходящего солнца.
   - Якорной вахте смениться, - донесся из динамика голос капитана. Порт, из
которого вышли корабли, уже скрылся за видимым горизонтом,  и  скоро  то  же
самое произойдет с береговой чертой слева от корабля.
   Шестнадцать  кораблей,  подумал  Сато.  Самая  большая  группа  кораблей,
которую отправила в море его страна как единое соединение за сколько  лет  -
за пятьдесят? Нужно подумать об этом. И уж по крайней мере самое мощное,  ни
один корабль не старше десяти лет - гордые боевые суда с гордыми названиями,
освященными традициями, на строительство которых  Япония  потратила  столько
денег. Но одно название, которое  ему  хотелось  бы  видеть  этим  утром,  -
"Курошио", "Черный прилив",  так  назывался  эсминец  его  отца,  потопивший
американский крейсер в морском сражении при Тассафаронге, - принадлежало,  к
сожалению, новой подводной лодке, уже находившейся в море.  Адмирал  опустил
бинокль и недовольно проворчал себе под  нос.  "Черный  прилив".  Поэтичное,
идеально подходящее название для боевого корабля. Жаль, что его потратили на
простую субмарину.

***

   "Курошио" вместе с подводными лодками  того  же  типа  вышел  в  море  на
тридцать шесть часов раньше. Головная  субмарина  нового  типа,  она  шла  к
району маневров со скоростью пятнадцать узлов благодарят мощным  экономичным
дизелям, получающим воздух через шноркель. Ее команда из десяти  офицеров  и
шестидесяти матросов была разделена  на  обычные  ходовые  вахты.  Вахтенный
офицер и его помощник находились в боевой рубке. Механик вместе с  двадцатью
четырьмя матросами - на своем посту. Личный  состав  всей  торпедной  боевой
части в центральном отсеке занимался электронным тестированием  четырнадцати
торпед типа 89 модификации С и шести ракетных снарядов "гарпун". В остальном
вахта проходила нормально, и  никто  не  обратил  внимания  на  единственное
отклонение от обычной рутины. Командир лодки, капитан третьего ранга  Тамаки
Угаки, славился своим постоянным стремлением к боевой готовности, и, хотя он
безжалостно гонял команду  во  время  учений,  его  корабль  был  счастливым
кораблем, потому что все понимали необходимость этого. Сейчас он  заперся  в
своей каюте, и члены экипажа могли бы даже не заметить, что он находится  на
борту, если бы не полоска света  под  дверью  и  запах  сигаретного  дыма  в
вентиляционной системе. Удивительно  целеустремленный  человек  наш  шкипер,
думали о нем члены команды, не иначе разрабатывает  планы  учений  на  время
предстоящих маневров с американскими подводными лодками. В прошлом "Курошио"
удачно провела учения, сумев три раза первой "потопить" противника в  десяти
учебных боях. Трудно рассчитывать на лучший исход, но только не  для  Угаки,
шутили матросы за столом.  Наш  шкипер  -  настоящий  самурай  и  не  желает
уступать никому, говорили они.

***

   После первого месяца в должности советника по  национальной  безопасности
Райан  начал  один  день  в  неделю  проводить  в  Пентагоне.  Об   объяснил
журналистам, что его кабинет в Белом доме отнюдь не келья, в  конце  концов,
день в Пентагоне позволяет ему более эффективно выполнять свои  обязанности.
Такое объяснение даже  не  нашло  отражения  в  прессе,  как  это  могло  бы
случиться несколькими годами раньше. Все знали, что сама должность советника
по национальной безопасности - это всего лишь дань прошлому. Хотя  репортеры
считали Райана достойным преемником всех тех, кто занимали до  него  угловой
кабинет Белого дома,  он  ничем  не  привлекал  к  себе  их  внимания.  Было
известно, что Райан избегает появляться на  людях,  словно  боится  заразить
проказой, приезжает на службу каждый день в одно и то  же  время,  старается
как можно быстрее, насколько позволяют обстоятельства, выполнить свои дела -
в этом отношении ему везло, на то редко требовалось больше  десяти  часов  в
день - и возвращается к своей семье, словно самый  обычный  человек.  О  его
предыдущей службе в ЦРУ почти ничего не знали, и хотя несколько  выступлений
Райана в качестве частного лица и государственного  служащего  принесли  ему
определенную известность, все это осталось в прошлом. В  результате  он  мог
ездить повсюду на заднем сиденье своего лимузина и никто не обращал на  него
особого внимания. Такое поведение было повседневным, не возбуждало интереса,
и он прилагал немало усилий, чтобы и дальше оставаться незаметным. Репортеры
редко обращают внимание на собаку, которая не лает. Может быть, им следовало
бы лучше познакомиться с народными поговорками.
   - Они что-то задумали, - произнес Робби, как только Райан занял  место  в
Национальном центре управления боевыми  операциями.  Это  стало  ясно  после
первого же взгляда на карту.
   - Перемещаются на юг?
   -  На  двести  миль.  Флотом  командует  В.  К.  Чандраскатта,  выпускник
Дартмутского королевского военно-морского  училища,  был  третьим  на  своем
курсе и затем быстро продвинулся  наверх.  Несколько  лет  назад  учился  на
курсах старшего командного состава в Ньюпорте и превзошел всех, -  продолжал
адмирал Джексон. - Имеет прочные политические связи  на  высшем  уровне.  За
последнее время провел поразительно много времени вдали от флота, то и  дело
летал туда и обратно...
   - Куда именно? - спросил Райан.
   - По нашему мнению, в  Дели  и  затем  возвращался  на  свой  флагманский
корабль, но, говоря по правде, мы этого не знаем. Старая история, Джек.
   Райан удержался от стона. Отчасти история была действительно  старой,  но
отчасти очень даже новой. Ни один высокопоставленный офицер не  считал,  что
обладает  достаточным  объемом  разведывательной  информации  и  никогда  не
доверял полностью тем сведениям, которые к нему поступали. В  данном  случае
недовольство Джексона было вполне  объяснимо:  у  ЦРУ  по-прежнему  не  было
агентов в Индии. Райан решил еще раз поговорить с Бреттом Хансоном  о  после
США в Дели. Психиатры называли подобное поведение пассивно-агрессивным.  Это
означало, что госсекретарь не отказывал Райану в  помощи,  но  и  ничего  не
предпринимал. Джека постоянно изумляло то,  что  взрослые  люди,  занимающие
ответственные посты, могут вести себя подобно пятилетним детям.
   - Есть ли связь между его поездками и перемещениями флота?
   - Мы не сумели обнаружить ничего бросающегося  в  глаза,  -  отрицательно
покачал головой Робби.
   -  Сведения  радиоперехвата?  -  спросил  Джек.  Может  быть,   Агентство
национальной безопасности, тоже превратившееся в слабую тень того,  чем  оно
было раньше, пыталось прослушать каналы радиосвязи индийского флота, подумал
он.
   - Получаем кое-какую информацию через станции перехвата в Элис-Спрингс  и
на  Диего-Гарсии,  но  ничего  интересного.  Главным   образом   приказы   о
перемещении  кораблей,  не  имеющие   сколько-нибудь   большой   оперативной
важности.
   У Джека появилось искушение проворчать, что спецслужбы его страны никогда
не могут представить ему  ту  информацию,  в  которой  он  в  данный  момент
нуждается, однако  на  самом  деле  все  объяснялось  просто:  разведданные,
поступающие в его  распоряжение,  обычно  позволяют  Америке  приготовиться,
помогают избежать возникновения проблем еще до того, как они  превратятся  в
серьезные трудности. По-настоящему сложными становятся ситуации, на  которые
вовремя не обращают внимания и которые разрастаются в кризисы, а их упускают
из виду, потому что другие проблемы кажутся более важными, - до тех пор пока
незначительные на первый взгляд вопросы не становятся взрывоопасными.
   - Таким образом, нам остается догадываться об  их  намерениях  только  на
основании предпринятых ими действий.
   - И вот они перед нами, - согласился Робби, подходя к карте.
   - Индийцы подталкивают нас...
   - Да, заставляют адмирала Дюбро решиться на определенные действия,  после
чего у него не останется выбора. Вообще-то ловко придумано.  Океан  огромен,
но, когда в нем перемещаются два флотских  соединения,  он  становится  куда
меньше. Дюбро пока не обратился к нам с запросом о правилах  ведения  боевых
действий, однако нам следует подумать об этом.
   - А если они погрузят свою бригаду на десантные корабли, что тогда?
   На этот вопрос ответил армейский полковник из штата адмирала Джексона:
   - Сэр, если бы мне поручили подготовку такой операции, мои действия  были
бы  очень  простыми.  У  них  там  уже  есть  миротворческие  подразделения,
заигрывающие с тамилами. Это означает, что захватить  и  удержать  плацдармы
для  высадки  будет  легко  и  сам  процесс  станет  чисто  административным
мероприятием. Высадка единого войскового  подразделения  на  берег  является
самым трудным этапом такой операции, а здесь, мне кажется, все проблемы  уже
решены. Их Третья бронетанковая бригада  представляет  собой  мощную  боевую
единицу.  Короче  говоря,  у  шриланкийцев  нет  никаких   шансов   помешать
вторжению, не говоря уже о том, чтобы не допустить его. Далее  захватываются
аэродромы, и можно просто начинать перебрасывать на остров пехотные части. У
Индии огромная армия. Выделить пятьдесят тысяч солдат для такой операции  не
составит ни