ми  с  промышленными  корпорациями,
немедленно переводили деньги вкладчиков,  поступающие  через  парадный  ход,
обратно через черный, чтобы поддержать стоимость акций. Строго говоря, у них
просто не было выбора. Банкам приходилось покупать огромные пакеты  акций  в
тщетных - как потом  выяснилось  -  попытках  устоять  против  надвигающейся
приливной волны. Индексы курсов Никкей  -  Доу  потеряли  целых  шестнадцать
пунктов за один рыночный день, и, хотя аналитики  с  уверенностью  заявляли,
что рыночные цены на акции стали  теперь  излишне  заниженными  и  следовало
ожидать неизбежного огромного скачка цен, обыватели, сидя  дома,  опасались,
что после того,  как  американские  законы  начнут  действовать,  рынок  для
товаров, производимых в их стране, исчезнет, как утренний туман. Падение  не
прекращалось, и, хотя никто не говорил этого вслух, все знали, что оно будет
продолжаться. Особенно четко представляли это себе банкиры.

***

   На Уолл-стрите все обстояло  по-другому.  Многие  проявляли  недовольство
вмешательством государства  в  свободу  торговли,  пока  не  задумались  над
последствиями, и тогда их точка зрения  изменилась.  В  конце  концов,  было
совершенно очевидно, что  если  при  ввозе  японских  автомобилей  возникнут
трудности,  если  на  пользующейся  таким  широким  спросом  "кресте"  будет
отпечаток происшедшего недавно несчастья, которое  не  скоро  забудется,  то
спрос на американские автомобили возрастет, а это  хорошо.  Это  хорошо  для
Детройта, на конвейерах которого собирают машины, хорошо для Питтсбурга, где
по-прежнему выплавляют много (тали для их производства, хорошо  для  городов
Америки (и Канады, и Мексики), где имеются  заводы,  изготавливающие  тысячи
комплектующих. Далее, это хорошо для всех рабочих,  которые  заняты  сборкой
автомобилей и производством их комплектующих, потому что теперь у них  будет
больше денег и они смогут тратить их у себя  в  городах  на  покупку  других
товаров. Но насколько хорошо? Ну что ж, львиная доля дефицита в  торговле  с
Японией возникала за счет продажи  автомобилей.  Более  тридцати  миллиардов
долларов теперь вполне могут влиться в американскую экономику  за  ближайшие
двенадцать месяцев, а разве это,  делали  мудрое  заключение  биржевики,  не
чертовски  здорово?  По  самым  осторожным  подсчетам  тридцать   миллиардов
долларов  пополнят  сундуки  различных  компаний,  что  в   конечном   итоге
превратится в прибыли американских корпораций. Даже средства, полученные  от
уплаты  дополнительных  налогов,  помогут  сократить  дефицит   федерального
бюджета, снизив таким образом потребность  в  наличных  деньгах  и  уменьшив
стоимость государственных ценных бумаг. В результате американская  экономика
окажется в двойном выигрыше. А если прибавить к этому немного злорадства  по
поводу тяжелого положения, в котором оказались японские коллеги,  то  станет
понятно, почему еще до открытия биржи на Уолл-стрите радостно потирали  руки
в ожидании успешного дня.
   Там  не  обманулись  в  своих   ожиданиях.   Момент   оказался   особенно
благоприятным для "Коламбус групп",  которая  за  несколько  дней  до  этого
заключила  опционные  сделки   на   покупку   огромного   количества   акций
автомобилестроительных компаний и  получила  таким  образом  возможность  до
предела использовать скачок индексов Доу-Джонса,  взлетевших  на  целых  сто
двенадцать пунктов.

***

   В Вашингтоне,  в  штаб-квартире  Федеральной  резервной  системы,  царило
некоторое беспокойство. Она находилась ближе к центру государственной власти
и располагала информацией, полученной из Министерства  финансов,  по  поводу
того, как на практике будет  действовать  закон  о  реформе  торговли.  Было
очевидно, что в  ближайшее  время  наступит  дефицит  автомобилей  и  он  не
прекратится до тех пор, пока Детройт не увеличит производственные  мощности.
Пока  в  продажу  не  станет  поступать   больше   автомобилей,   сохранится
классическая ситуация, при которой будет слишком много покупателей и слишком
мало машин. Это могло привести к инфляционному всплеску, и  потому  к  концу
дня Федеральная резервная система объявила об увеличении  процентной  ставки
на четверть процента - временное явление, сообщили финансистам с условием не
говорить  об  источнике  полученной  информации.  Однако  Совет   директоров
Федеральной резервной системы рассматривал все происшедшее как благоприятный
фактор  в  долгосрочном  плане.   Таким   образом   они   проявили   крайнюю
близорукость, но это заболевание в тот момент нашло широкое  распространение
во всем мире.

***

   Еще до того, как это решение было принято в Вашингтоне, за океаном  также
шло обсуждение долгосрочных последствий происшедшего.  Участникам  совещания
понадобилась самая большая ванна с горячей водой в банном доме, который  для
других богатых клиентов закрыли на весь вечер. Персонал бани  распустили  по
домам. Посетителей должны были обслуживать личные  помощники,  которых,  как
оказалось, тоже не допустили в помещение, где происходило  совещание.  Более
того, на этот раз отказались даже от обычных омовений. После  самых  кратких
приветствий посетители сняли пиджаки и галстуки, сели на пол и приступили  к
делу, не желая попросту тратить время на мелочи.
   - Завтра ситуация станет еще хуже, - заметил банкир.  Больше  ему  нечего
было сказать.
   Ямата обвел  взглядом  помещение.  Он  с  трудом  удерживался  от  смеха.
Признаки  кризиса  появились  еще  пять  лет  назад,  когда  первая  крупная
автомобилестроительная   корпорация   без   лишнего   шума   отказалась   от
пожизненного  найма  рабочих.  Фактически  в  то  время  завершился   период
кажущегося бесконечным процветания японской экономики,  и  на  это  обратили
внимание все, у кого хватало здравого смысла и желания заглянуть в  будущее.
Остальные считали, что  возникшие  трудности  носят  всего  лишь  "временный
характер" - их любимая фраза по отношению к  ухудшившейся  ситуации.  Однако
подобная близорукость была только на руку  Я  мате,  потому  что  потрясение
станет теперь его лучшим союзником. К сожалению, хотя в этом не было  ничего
удивительного,  всего  лишь  некоторые  из  присутствующих  сумели   увидеть
очевидное. К их числу относились главным образом единомышленники Яматы.
   Впрочем,  нельзя  сказать,  что  даже  им  удалось   избежать   возникших
трудностей,  из-за  которых  безработица  в  стране  достигла   почти   пяти
процентов. Просто они - и Ямата в их числе -  приняли  тщательно  обдуманные
меры, направленные на то,  чтобы  смягчить  ущерб,  вызванный  надвигающимся
кризисом. Впрочем, этого было достаточно, чтобы в глазах остальных послужить
образцом дальновидности и делового предвидения.
   - Существует изречение времен Американской революции, - сухо заметил один
из присутствующих,  который  пользовался  репутацией  интеллектуала.  -  Оно
принадлежит их Бенджамину Франклину, если не ошибаюсь. Он сказал: "Нас могут
уничтожить всех вместе, а уж по отдельности  -  уничтожат  непременно".  Так
вот, мои друзья, если мы не объединим наши усилия, нас уничтожат.
   - И вместе с нами  погибнет  наша  страна,  -  добавил  банкир,  заслужив
благодарный взгляд Яматы.
   - Вы помните, зачем мы были нужны американцам?  -  спросил  Ямата.  -  Им
требовались наши базы, чтобы противостоять русским, поддерживать корейцев  и
обслуживать американский Военно-морской флот.  Так  вот,  друзья,  зачем  мы
нужны им теперь?
   - Совершенно верно, сейчас они нужны нам, - заметил Мацуда.
   - Мудрое заявление, Козо, - ядовито отозвался Ямата. - Они так нужны нам,
что мы готовы ради них разрушить свою экономику, уничтожить наш народ и нашу
культуру, снова превратить страну в американского вассала -  уже  в  который
раз!
   - Ямата-сан, у нас нет сейчас времени для этого, - мягко  упрекнул  Ямату
председатель  другой  корпорации.  -  Ваше   предложение,   высказанное   на
предыдущей встрече, является весьма и весьма опасным.
   - Но ведь это я попросил о  сегодняшней  встрече,  -  напомнил  Мацуда  с
достоинством.
   - Извини меня, Козо. - Ямата вежливо склонил голову.
   - Наступили трудные времена, Райзо, - ответил Мацуда, принимая извинение.
- Я начинаю склоняться к тому, чтобы согласиться с твоим предложением.
   Ямата сделал глубокий вдох, ругая себя  за  то,  что  неверно  истолковал
намерения Мацуды. Да, Козо прав, подумал он. Наступили трудные времена.
   - Прошу тебя, мой друг, поделись с нами своими мыслями.
   - Нам нужны американцы... или нам нужно что-то еще. - Все присутствующие,
за исключением одного, смотрели в пол. Ямата взглядом пробежал по  их  лицам
и, сдерживая волнение, понял, что лица  собравшихся  выражают  то,  что  ему
хотелось увидеть. Это не было  иллюзией  или  попыткой  выдать  желаемое  за
действительное.  Они  осознали  неизбежность  этого  шага.  -  То,  что  нам
предстоит  обсудить,  является  исключительно  серьезным  и  рискованным.  И
все-таки, боюсь, нам придется решиться на это.
   - Мы действительно способны добиться успеха? - послышался голос  банкира,
положение которого оказалось безвыходным.
   - Да, - ответил Ямата. - Это в наших силах. Разумеется, нельзя  исключить
элемент риска, он действительно существует, но многое способствует успеху. -
Он коротко рассказал о принятых им мерах. К его удивлению, на  этот  раз  не
было возражений. Вместо возражений посыпались вопросы, и он с готовностью на
них отвечал. Некоторые из присутствующих были  обеспокоены,  даже  испуганы,
однако, понял Ямата, они гораздо больше боялись того,  что  может  случиться
завтра, на следующий день и в день. после этого. Перед ними возникла картина
неизбежного конца той жизни, к которой они привыкли, их  роскоши  и  личного
престижа, а это пугало их намного больше. Страна находилась у них - у них! -
в неоплатном долгу за длительные усилия, потраченными  ими,  за  мучительное
восхождение к вершине успеха,  за  их  труд  и  упорство,  за  принятые  ими
успешные решения. Поэтому и сейчас было принято решение - пусть без  особого
энтузиазма, но все-таки принято.

***

   Утром Манкузо  первым  делом  пересмотрел  оперативные  планы.  Подводным
лодкам "Эшвилл" и "Шарлотт" придется прервать свои удивительно  плодотворные
наблюдения за китами в Аляскинском заливе и принять участие в  маневрах  под
названием  "Океанские  партнеры"  вместе  с  авианосцами   "Джон   СтенНис",
"Энтерпрайз"  и  многими  другими  кораблями.  Учения  были   запланированы,
разумеется, несколько месяцев назад. То, что содержание маневров не  слишком
расходилось с тем, чем  сейчас  занималась  половина  Тихоокеанского  флота,
оказалось просто счастливым совпадением. Двадцать седьмого, через две недели
после завершения "Океанских партнеров", "Стеннис" и "Энтерпрайз"  направятся
на юго-запад к  акватории  Индийского  океана,  нанесут  дружеский  визит  в
Сингапур и сменят там авианосцы "Эйзенхауэр" и "Линкольн".
   - Знаешь, сейчас  они  превосходят  нас  в  количественном  отношении,  -
заметил капитан третьего ранга Уилли Чеймберз. Несколько  месяцев  назад  он
попал в список будущих капитанов первого ранга, сдал командование  подводной
лодкой "Ки Уэст",  и  Манкузо  предложил  ему  должность  начальника  своего
оперативного отдела. Перевод из Гротона, где находился Чеймберз  в  ожидании
нового назначения, в Гонолулу, не  был  вообще-то  таким  уж  сокрушительным
ударом для  офицерского  самолюбия.  Десятью  годами  раньше  Уилли  мог  бы
рассчитывать на командование подводным ракетоносцем или кораблем обеспечения
подводных лодок, а может быть, группой субмарин. Однако сейчас все подводные
ракетоносцы оказались списанными,  в  составе  флота  находилось  всего  три
корабля обеспечения, а должности командиров групп были заполнены и  вакансий
не предвиделось. Таким образом, Чеймберз оказался пока не у дел  в  ожидании
назначения на более высокий пост, и до этого момента Манкузо мог располагать
им. На  флоте  у  командования  было  в  порядке  вещей  выбирать  ближайших
помощников из своих бывших сослуживцев.
   Адмирал Манкузо поднял голову не столько от удивления, сколько  от  того,
что впервые осознал это. Уилли был прав. Японский военно-морской флот имел в
своем  распоряжении  двадцать  восемь  дизельных  подводных  лодок,   а   он
располагал лишь девятнадцатью.
   -  Сколько  лодок  в  строю?  -  спросил  Барт,  пытаясь  вспомнить  цикл
технического обслуживания своих субмарин.
   - По  вчерашним  данным  -  двадцать  две.  Между  прочим,  адмирал,  они
направляют для участия в маневрах десять подводных лодок, в  том  числе  все
субмарины типа "харушио". По данным разведслужбы  флота,  по  уровню  боевой
подготовки они приближаются к нашим  субмаринам.  -  Чеймберз  откинулся  на
спинку кресла и погладил усы. Он начал отращивать  их  недавно,  потому  что
лицо его было очень юным, а  ему  казалось,  что  офицер,  занимающий  такую
должность,  должен  выглядеть  старше  двенадцати  лет.  Проблема,   однако,
заключалась в том, что усы чесались.
   - Это верно, общее мнение, что  они  отличные  подводники,  -  согласился
командующий Тихоокеанским подводным флотом.
   -  Тебе  самому  не  доводилось  плавать  с  ними?  -  спросил  начальник
оперативного отдела. Адмирал покачал головой.
   - Намечаю на следующий год.
   Надеюсь, японские субмарины заслужили такую репутацию, подумал  Чеймберз.
Для участия в маневрах Манкузо было выделено пять подводных лодок. Три будут
действовать в непосредственной  близости  от  боевой  авианосной  группы,  а
"Эшвилл" и "Шарлотт"  займутся  проведением  независимых  операций,  которые
отнюдь не являются независимыми.  Они  будут  проводить  учения  с  четырьмя
японскими субмаринами в пятистах милях к северо-западу от атолла Куре, играя
роль охотников за подводными лодками,  прорывающимися  через  заградительный
барьер из вражеских субмарин.
   Предстоящие маневры напоминали ситуацию, которую предполагалось встретить
в Индийском океане. Японский военно-морской флот, который представлял  собой
главным  образом  оборонительное  соединение,   состоящее   из   эскадренных
миноносцев, фрегатов и подводных  лодок,  попытается  противостоять  натиску
боевой группы, в состав которой входят два авианосца. Задача японского флота
заключалась  в  том,  чтобы  погибнуть  славной  смертью  -  именно   такова
историческая роль японцев, известных своим умением храбро  умирать,  подумал
Манкузо с легкой улыбкой,  -  но  не  просто  умирать,  а  оказав  достойное
сопротивление. Они пойдут на любые уловки, попытаются подкрасться  на  своих
эсминцах  достаточно  близко,  чтобы  запустить  противокорабельные   ракеты
"гарпун",  и  можно  не  сомневаться,  что  их  новейшие  эсминцы  в   силах
осуществить такую задачу  и  уцелеть.  В  особенности  это  относится  к  их
"конго",  которые  представляют  собой  отличную   платформу   для   запуска
противокорабельных ракет и напоминают американские эсминцы типа "эрли берк",
вооруженные  зенитными  ракетами  с  системами  радиолокационного  наведения
"иджис". Это были дорогие корабли, и все они носили названия японских боевых
судов времен второй мировой войны. Родоначальник эсминцев типа  "конго"  был
потоплен американской подводной лодкой  "Си  Лайон  II",  вспомнил  Манкузо.
Такое же название носила одна из немногих  новейших  американских  субмарин,
входящих в состав Атлантического флота. Пока под командованием  Манкузо  еще
не было подводных лодок типа "сивулф". Как бы то ни было, летчикам  придется
найти способ разобраться с кораблями, вооруженными системами  "иджис",  хотя
это им не слишком нравилось, верно?
   Короче говоря, это будет неплохим упражнением  для  Седьмого  флота.  Оно
пойдет ему только на пользу. Индийцы действительно  становились  слишком  уж
агрессивными. Сейчас у Манкузо было семь подводных  лодок,  приданных  Майку
Дюбро, и эти семь  плюс  те,  что  он  направил  для  участия  в  "Океанских
партнерах",  составляли  его  полный  контингент.  Какое  падение  с  высоты
величия, подумал командующий подводными силами Тихоокеанского флота. Ну  что
ж, обычно так и происходит с великими.

***

   Процедура  встречи  во  многом  напоминала  брачный  ритуал  лебедей.  Ты
появляешься на заранее согласованном месте  точно  в  заранее  согласованное
время, в данном случае с газетой - сложенной, но не скатанной - в левой руке
и  смотришь  на  витрину,  где  видимо-невидимо  фотоаппаратов   и   бытовой
электроники. Так обычно  поступает  всякий  русский,  впервые  приехавший  в
Японию и пораженный разнообразием товаров, которые могут купить те,  у  кого
есть твердая валюта.  Если  за  тобой  следят  -  а  это  возможно,  хотя  и
маловероятно,  -  такое  поведение  покажется  вполне  нормальным.   Как   и
полагается, точно в указанное время с ним столкнулся японец.
   - Извините, - произнес по-английски голос, что  тоже  выглядело  обычным,
потому что человек, которого он случайно толкнул, явно был гайджином.
   - Не стоит, - по-английски, но с  акцентом  ответил  Кларк,  не  повернув
головы,
   - Вы впервые в Японии?
   - Нет, но в Токио впервые.
   - О'кей, все в порядке. - Японец снова толкнул его, направляясь дальше по
улице. Кларк  подождал  предписанные  четыре  или  пять  минут,  прежде  чем
последовать за ним. Это было рутинным, но  непременным  правилом.  Работа  в
Японии не то что работа на вражеской территории,  не  то  что  те  операции,
которые ему довелось проводить в Ленинграде (в его  памяти  название  города
всегда останется прежним,  да  и  к  тому  же  его  произношение  напоминало
произношение ленинградца) или в Москве, однако надежнее всего  считать,  что
ты проводишь операцию на вражеской  территории.  Впрочем,  хорошо,  что  это
все-таки территория союзников. В Токио  столько  иностранцев,  что  японская
служба безопасности сбилась бы с ног, пытайся следить за всеми.
   Говоря по правде, Кларк действительно впервые приехал в Японию,  если  не
считать пребывания в аэропортах во время посадок для заправки и пересадок  с
одного рейса на другой, что нельзя  считать  визитом.  Ему  еще  никогда  не
приходилось видеть подобную толчею на улицах, даже в Нью-Йорке не было таких
толп. Кроме того, Кларк испытывал неловкость,  потому  что  резко  выделялся
среди окружающих.  Нет  ничего  хуже  для  оперативника,  чем  неспособность
слиться с толпой, однако рост в шесть футов и один дюйм  сразу  выделял  его
как чужака, видимого за целый  квартал  для  любого,  кто  проявлял  к  нему
интерес. А на него  смотрело  так  много  людей,  заметил  Кларк.  Но  самым
удивительным было то, что ему уступали  дорогу,  особенно  женщины,  а  дети
прямо-таки шарахались в сторону, словно здесь появился  Годзилла<Годзилла  -
герой японских фильмов,  гигантское  чудовище>,  собирающийся  разрушить  их
город. Значит, это правда. Ему доводилось слышать рассказы, но он никогда им
не верил. Волосатый варвар. Странно, мне как-то не приходило  в  голову  так
думать о  себе,  пронеслось  в  голове  Кларка.  Он  вошел  в  "Макдоналдс".
Помещение в обеденный час было переполнено, и, посмотрев по сторонам, он сел
рядом  с  японцем.  Мэри-Пэт  права,  подумал  Кларк.  Номури  действительно
способный оперативник.
   - Итак, какие новости? - спросил он в шуме голосов.
   - Мне удалось опознать ее, и я нашел дом, где она живет.
   - Ты быстро, развернулся.
   - Ничего сложного. Служба охраны нашего приятеля ни хрена не  понимает  в
контрнаблюдении.
   К тому же, мысленно добавил Кларк, ты ничем не отличаешься от окружающих,
вплоть до озабоченного и напряженного выражения на лице рядового  служащего,
торопливо проглатывающего свой ланч,  чтобы  вовремя  вернуться  к  рабочему
месту.  Впрочем,  для  оперативника,  действующего  на   чужой   территории,
озабоченное и напряженное выражение лица является обычным состоянием.  Самое
трудное, подчеркивалось во  время  обучения  на  "