акой-то  элемент  нереального.  С  одной   стороны   в   здание   поступали
комплектующие, с другой - выезжали готовые автомобили.  Кое-какие  детали  и
узлы даже изготавливались в Америке, хотя их было не  так  много,  как  того
хотелось бы американскому правительству. Да и менеджер предпочел  бы  больше
деталей производить на месте. Особенно часто необходимость этого проявлялась
зимой,  когда  штормовая  погода  в  северной  части  Тихого  океана  мешала
своевременной доставке комплектующих, изготовленных  в  Японии,  -  задержка
всего лишь одного судна даже на сутки создавала критическое  положение,  так
как сборочный конвейер действовал, имея минимальный запас деталей на складе,
а спрос на "кресты" превышал производственные мощности завода. Комплектующие
прибывали главным образом в контейнерах по железной дороге с обоих побережий
Америки через установленные графиком промежутки времени  и  накапливались  в
кладовых рядом с теми секциями сборочного конвейера, где крепились  к  шасси
очередного   автомобиля.   Значительная    часть    сборки    осуществлялась
промышленными  роботами,  однако  ничто  не  могло  заменить  искусных   рук
квалифицированного рабочего, его глаз и ума, и,  говоря  по  правде,  роботы
выполняли главным образом те операции, которые так или  иначе  не  нравились
людям. Высокая эффективность завода позволила снизить стоимость "кресты",  а
напряженный  график  с  большим  количеством  сверхурочного  труда   отвечал
интересам рабочих, которые  впервые  почувствовали  вкус  высокооплачиваемой
работы и трудились не менее прилежно, чем их японские коллеги.  К  тому  же,
как отмечали японские инструкторы в разговорах между собой, а также сообщали
руководству компании, американские рабочие трудились не просто прилежно,  но
и   проявляли   творческую   сообразительность.    Целая    дюжина    важных
усовершенствований производственного процесса, предложенных  рабочими  этого
завода, была немедленно принята на подобных заводах, расположенных за  шесть
тысяч  миль  отсюда.  Японскому  персоналу,  осуществляющему   контроль   за
производством, нравилась жизнь  в  Соединенных  Штатах.  Стоимость  жилья  и
размеры участков, на которых находились дома, стали  для  них  поразительным
откровением,  и,  быстро  привыкнув  к  новой  обстановке,   японцы   начали
осваиваться с местным гостеприимством, играть с американскими  адвокатами  в
гольф, заезжать в "Макдональдсы" за чизбургерами,  наблюдать,  как  их  дети
играют в  мяч  с  маленькими  американцами.  Нередко  японских  специалистов
поражало дружеское гостеприимство, так не похожее на то,  что  они  ожидали.
Местное кабельное  телевидение  даже  включило  в  свои  программы  передачи
Эн-эйч-кей для двухсот японских семей, желавших ощутить вкус дома. В  то  же
самое время японцы, находящиеся  в  Америке,  благодаря  неожиданно  высокой
производительности сборочного завода в Кентукки  и  продолжающемуся  падению
доллара по отношению к йене  приносили  немалую  прибыль  своей  корпорации,
которая,  к  сожалению,  едва  покрывала  расходы,  связанные   с   импортом
автомобилей из Японии. Вот почему на этой неделе был приобретен  прилегающий
участок  земли  для  расширения   завода,   что   позволило   бы   увеличить
производственные   мощности   на   шестьдесят   процентов.   Рассматривалась
возможность  введения   третьей   смены,   но   это   затруднило   бы   весь
технологический процесс и соответственно усложнило бы контроль за  качеством
автомобилей. Дирекция решила отказаться от такого шага, особенно в  связи  с
возросшей  конкуренцией  со  стороны  автомобильных   заводов   американских
корпораций в Детройте.
   В начале сборочного конвейера двое рабочих  крепили  к  шасси  автомобиля
топливные баки. Один из них в стороне от конвейера доставал бак из картонной
коробки и ставил на движущуюся ленту,  которая  доставляла  его  ко  второму
рабочему, чьей обязанностью было установить эту громадную, но легкую деталь.
Пластиковые лапы удерживали бак в течение того  короткого  времени,  которое
требовалось рабочему для крепления  бака  к  шасси,  затем  лента  конвейера
перемещала будущий автомобиль к следующему рабочему месту.
   Женщина-кладовщица  обратила  внимание  на  картонную  коробку,   которая
оказалась влажной. Она провела по  ней  ладонью,  поднесла  руку  к  лицу  и
почувствовала запах морской соли. Видно, контейнер с топливными  баками  был
неплотно закрыт, и,  когда  бушующие  волны  захлестнули  его,  вода  попала
внутрь. Хорошо еще, подумала женщина, что баки изготовлены  из  оцинкованной
стали, гарантирующей их  герметичность  при  любой  погоде.  Подмокли  около
двадцати баков. Кладовщица заколебалась, не  следует  ли  сообщить  об  этом
бригадиру, оглянулась по сторонам, но не увидела его поблизости. У нее  было
право самой остановить конвейер, - что в сборочном цехе  происходило  крайне
редко, - пока не подтвердится пригодность топливных  баков.  Теоретически  в
случае крайней необходимости это мог  сделать  каждый  рабочий,  но  женщина
работала здесь недавно и считала, что такое решение должен принять бригадир.
Она снова в нерешительности оглянулась вокруг, ее бездействие вызвало резкий
свист ожидавшего деталь рабочего. Пожалуй, нет ничего страшного в  том,  что
коробка промокла, решила она, положила  бак  на  движущуюся  ленту,  открыла
следующую коробку и забыла о происшедшем. Ей даже не могло прийти в  голову,
что она стала звеном в цепи событий, дальнейшее развитие которых приведет  к
гибели одной семьи и нанесет урон еще двум.
   Через две минуты топливный  бак  уже  был  укреплен  на  шасси  очередной
"кресты", и лента бесконечного конвейера понесла будущую  машину  в  сторону
открытых ворот, даже невидимых отсюда.  Скоро  на  стальном  шасси  появятся
новые детали, и наконец красный сверкающий красавец, уже  заказанный  семьей
из Гринвилла, штат Теннесси, выкатит из ворот сборочного цеха.  Цвет  машины
был выбран по желанию  жены,  Кандейси  Дентон,  которая  только  что  после
двойняшек-дочерей, родившихся тремя годами ранее, подарила своему мужу Пирсу
сына. Это будет  первый  новый  автомобиль  у  молодой  семьи,  знак  любви,
испытываемой мужем к своей  жене.  Вообще-то  машина  была  пока  им  не  по
карману, но покупку определяли чувства, а не деньги, и он знал,  что  сумеет
каким-то образом найти выход.  На  следующий  день  автомобиль  закатили  на
трейлер,  чтобы  доставить  в  автомагазин  в  Ноксвилле.  Телекс  с  завода
информировал дилера о предстоящем прибытии машины, и тот, не теряя  времени,
сообщил мистеру Дентону эту долгожданную новость.
   Механикам магазина потребуется день на предпродажную подготовку, а  затем
автомобиль доставят заказчику - пусть с недельным опозданием из-за  большого
спроса на "кресты", но после тщательного осмотра и с временными  номерами  и
страховкой. И разумеется, с полным баком, что поставит последнюю точку в уже
предрешенной рядом обстоятельств судьбе Дентонов.

7. Катализатор

   То, что все происходило  ночью,  затрудняло  работу.  Даже  ослепительное
сияние  десятков  прожекторов  не  заменяло   бесплатный   солнечный   свет.
Искусственное  освещение  создавало  необычные   тени,   которые   постоянно
оказывались  не  там,  где  их  ожидали,  а  вдобавок  двигающиеся   рабочие
отбрасывали и собственные тени, что действовало отвлекающе.
   Каждая ракета-носитель СС-19, или  Н-11,  находилась  внутри  специальной
капсулы. Чертежи такой  капсулы  -  здесь  она  называлась  коконом  -  были
получены вместе с чертежами самой ракеты и являлись чем-то вроде дополнения;
в конце концов японская корпорация заплатила за полный комплект  чертежей  и
спецификации капсулы входили в него. Это  следует  считать  удачей,  подумал
главный инженер, - почему-то, как ни странно,  никому  не  пришло  в  голову
поинтересоваться этим раньше.
   СС-19  проектировалась  как  межконтинентальная  баллистическая   ракета,
средство ведения войны, и, поскольку ее проектировали русские  конструкторы,
она  была  способна  выдержать   грубое   обращение   плохо   подготовленных
новобранцев. Этим, был вынужден признать инженер, русские продемонстрировали
подлинную гениальность,  достойную  подражания.  Его  соотечественники  были
склонны изготавливать все с максимальной тщательностью, что часто  усложняло
конструкцию,  делая  ее  хрупкой,  а  это   было   лишним   для   предметов,
предназначение которых было столь жестоким.  Вынужденные  создавать  оружие,
способное выдержать массу неблагоприятных человеческих и  внешних  факторов,
русские конструкторы разработали для  своих  ракет  транспортный  контейнер,
готовый защитить их практически от всего. Таким  образом,  на  заводе  могли
присоединить к ракете всю арматуру, контакты  и  разъемы,  поместить  корпус
ракеты в капсулу и отправить к месту назначения. Солдатам оставалось  только
поставить ракету в вертикальное положение и опустить в пусковую шахту. После
того  как  ракета  оказывалась  в  шахте,  трое  квалифицированных  техников
присоединяли к ней провода питания и телеметрии. Хотя  такой  метод  был  не
столь простым, как ввод патрона в патронник винтовки,  он  являлся  наиболее
удачным  способом  установки   межконтинентальной   баллистической   ракеты,
когда-либо  разработанным   ранее,   настолько   удачным,   что   американцы
скопировали его и применили для своих ракет  MX,  которые  уже  были  теперь
уничтожены. "Кокон" позволял без всякого риска обращаться с ракетой,  потому
что все точки сопряжения находились в  контакте  с  внутренней  поверхностью
капсулы. Такая конструкция походила на наружный хитиновый скелет насекомых и
являлась необходимой, поскольку ракета, хотя и казалась столь угрожающей, на
самом деле  была  исключительно  хрупкой.  Арматура  внутри  пусковой  шахты
соприкасалась  с  основанием  капсулы,  что  позволяло  разворачивать  ее  в
вертикальном положении и затем полностью опускать на дно. На всю  процедуру,
даже при плохом освещении, ушло девяносто минут - именно такое время, как ни
странно, требовалось по советским инструкциям.
   Сейчас в пусковой шахте находились пять техников.  Они  подсоединили  три
кабеля  электропитания  и  четыре  шланга,  которые  призваны   поддерживать
давление газов в баках, куда потом будет закачано топливо и окислитель  -  в
настоящий момент ракета  еще  не  была  заправлена  и  в  баках  требовалось
поддерживать  повышенное  давление  для  сохранения  структурной   прочности
корпуса. В бункере управления пуском, который находился в  шестистах  метрах
от шахты, в северо-восточной стене ущелья, группа из трех техников отметила,
что системы управления, размещенные  внутри  ракеты,  пришли  в  действие  и
встали "по нулям", как и надлежало. Это отнюдь не было неожиданным,  но  все
равно служило обнадеживающим знаком. Затем из бункера последовала команда на
телефон у кромки пусковой шахты,  и  группа  обслуживания  разрешила  поезду
отойти. Теперь маневровый локомотив поставит пустую  платформу  на  запасной
путь и подтащит к другой пусковой шахте платформу со следующей ракетой. Этой
ночью будет завершена установка двух ракет, как и в четыре  следующие  ночи,
пока все десять ракет не разместятся в  десяти  пусковых  шахтах.  Инженеры,
руководившие операцией, удивлялись, как гладко все идет, хотя каждый из  них
втайне думал о том, почему это должно вызывать у  него  удивление,  ведь,  в
конце  концов,  процедура  была   весьма   простой.   Строго   говоря,   она
действительно являлась несложной, но инженеры  понимали,  что  благодаря  их
действиям мир скоро станет совсем иным, и потому  им  казалось,  будто  небо
должно менять свой цвет, а земля содрогаться при  завершении  каждого  этапа
проекта.
   Ничего подобного не  случилось,  и  теперь  они  не  знали,  радость  или
разочарование стоит испытывать от этого.

***

   - По нашему мнению, вам следовало занять более жесткую позицию, - нарушил
кабинетную тишину Гото.
   - Но почему? - спросил  премьер-министр,  уже  догадываясь,  каким  будет
ответ.
   -  Они  стараются  сокрушить  нас,  подчинить  себе,  хотят  наказать  за
эффективность нашей  промышленности,  за  то,  что  мы  работаем  лучше  их,
достигли более высокого качества, - короче говоря, за  все  то,  чего  не  в
силах  добиться  их  ленивые  рабочие.  -  Лидер  оппозиции  сберегал   свой
вызывающий тон для публичных выступлений. При разговоре с глазу  на  глаз  с
руководителем правительства своей страны он неизменно  соблюдал  вежливость,
хотя и обдумывал план свержения этого слабого и нерешительного политика.
   - Это не совсем так, Гото-сан. Вы знаете не хуже меня,  что  в  последнее
время мы укрепили наши  позиции  в  области  экспорта  риса,  автомобилей  и
компьютерных чипов. Это мы добились уступок от американцев, а не наоборот. -
Премьер-министр старался понять, чего добивается Гото. Кое о чем он,  вполне
естественно, догадывался. Гото  со  свойственной  ему  неуклюжестью  пытался
заручиться поддержкой различных фракций в японском парламенте - дайете.  Там
у премьер-министра было незначительное большинство депутатов, поддерживающих
его политику, и по этой  причине  правительство  заняло  достаточно  твердую
позицию во время  торговых  переговоров  с  Соединенными  Штатами,  стараясь
привлечь к себе тех, в чьей поддержке при голосовании премьер-министр не был
уверен. Обычно к  их  числу  относились  представители  небольших  партий  и
блоков, чья поддержка означала для правительства так много и достигала такой
точки, при которой создавалось  впечатление,  будто  хвост  начинает  вилять
собакой, потому что в  руки  "хвоста"  попала  возможность  нарушить  -  или
поддержать - баланс власти в стране. Таким образом премьер-министр  оказался
вовлеченным в опасный цирковой  номер  на  высоко  натянутом  канате  и  без
страховочной сетки. С  одной  стороны,  от  него  требовалось  удовлетворять
интересы политических союзников, а с другой  -  он  не  мог  позволить  себе
намеренно ухудшить отношения с самым крупным торговым партнером свой страны.
Но еще хуже было то, что такой цирковой номер был утомительным, а  снизу  на
него жадными глазами смотрели люди, подобные Гото, которые поднимали крик по
малейшему поводу в надежде, что  шум  заставит  его  потерять  равновесие  и
упасть.
   Похоже,  Гото  сумеет  справиться  с  ситуацией   лучше   меня,   подумал
премьер-министр, наполняя  чашку  гостя  зеленым  чаем  и  получая  в  ответ
вежливый поклон.
   Существо проблемы он понимал лучше лидера парламентской оппозиции. Япония
не являла собой демократическое  государство  в  классическом  смысле  этого
слова. Скорее она походила на Америку девятнадцатого века с  правительством,
которое фактически, если не юридически, было чем-то вроде официального щита,
защищающего экономику страны. По сути дела  страной  управляла  относительно
маленькая горстка дельцов - их число не превышало тридцати, может быть, даже
двадцати - в зависимости от подхода к методике подсчета, - и, несмотря на то
что эти бизнесмены и их корпорации  на  первый  взгляд,  казалось,  отчаянно
конкурировали друг с  другом,  на  практике  все  они  являлись  партнерами,
связанными между собой самыми разными узами. Они состояли  членами  одних  и
тех же советов  управляющих,  владели  контрольными  пакетами  банков,  были
объединены корпоративными соглашениями  о  сотрудничестве.  Редко  находился
такой отважный член парламента,  что  не  прислушивался  самым  внимательным
образом  к  советам  представителя  одного  из  дзайбацу.  И  еще  реже  был
парламентарий, на которого нисходила благодать личного общения  с  одним  из
действительных хозяев страны, этих капитанов японской  экономики.  В  каждом
таком случае народный избранник уходил после встречи потрясенный неслыханной
удачей, поскольку именно экономические воротилы обладали тем, в чем нуждался
каждый политический деятель:  средствами  финансирования.  В  результате  их
слово  было  законом.  Таким   образом,   японский   парламент   был   самым
коррумпированным в мире. Впрочем, нет, "коррумпированный"  -  не  то  слово,
подумал премьер-министр, скорее, раболепно  повинующийся.  Рядовые  граждане
страны нередко возмущались тем, что видели собственными глазами, или тем,  о
чем писали несколько смелых журналистов  в  выражениях,  которые  на  Западе
показались  бы  слабыми  и  нерешительными,  однако  на  самом  деле  они  с
убийственной меткостью били в цель - как в свое время  критика  Эмиля  Золя,
.распространившаяся по всему Парижу. Но у рядового гражданина  не  было  той
реальной  власти,  которой  обладали  дзайбацу,  и  потому  всякая   попытка
осуществить реформу политической системы в стране не достигала  цели.  Таким
образом  правительство  одного  из  самых  могущественных  государств   мира
превратилось в не что иное, как в  официального  представителе  и  защитника
интересов  бизнесменов,  которых  никто  не  выбирал  и  которые  не   несли
ответственности даже перед своими собственными  акционерами.  Они  дали  ему
возможность  занять  пост  премьер-министра,  теперь   он   понимал   это...
Пронеслась мысль: может быть, это кость, брошенная народным массам?  Неужели
они рассчитывали на  то,  что  он  потерпит  неудачу?  Какова  была  заранее
начертанная для него  судьба?  Значит,  после  того  как  его  правительство
рухнет, возвращение к прежней .ситуации будет  воспринято  с  благодарностью
теми, кто раньше надеялись на него?
   Этот страх заставил премьер-министра занять более агрессивную позицию при
переговорах с Америкой, несмотря на то что он понимал всю  опасность  такого
шага. А теперь уже и этого оказалось недостаточно?
   - Многие согласны с вами, - вежливо продолжил Гото. - И я сам  восхищаюсь
вашим мужеством. Увы,  наша  страна  попала  в  тяжелое  положение  по  ряду
объективных причин. Так, изменение курса йены по отношению к доллару нанесло
колоссальный ущерб нашим  зарубежным  инвестициям,  а  это  могло  оказаться
только результатом намеренной политики той страны, которую мы считаем  самым
важным торговым партнером.
   В  его  манере  говорить   проскальзывало   что-то   необычное,   заметил
премьер-министр. Создавалось впечатление, что Гото читает написанный  текст.
Написанный кем? Впрочем, ответ  на  этот  вопрос  очевиден.  Премьер-министр
подумал о том, понимает ли Гото, что находится в еще худшем  положении,  чем
тот, кого он стремится заменить на посту главы правительства. Вряд ли, решил
премьер-министр, хотя это было слабым утешением. Если Гото займет его  пост,
он в еще большей степени станет марионеткой  в  руках  закулисных  хозяев  и
будет вынужден осуществлять политику, которая вряд ли  окажется  разумной  и
обдуманной. И  в  отличие  от  меня,  подумал  премьер-министр,  Гото  может
оказаться таким дураком, что  действительно  поверит,  будто  проводимая  им
политика является одновременно мудрой и придуманной им самим. И как долго  у
него продлится эта иллюзия?

***

   Поступать так слишком часто - опасно, подумал Кристофер Кук. Что значит -
слишком часто? Ну, скажем, ежемесячно.  Это  действительно  часто?  Кук  был
помощником заместителя государственного секретаря, он не принадлежал к числу
сотрудников разведки и потому не был знаком с наставлениями спецслужб,  даже
если предположить, что такие наставления существуют.
   Гостеприимство,   как   всегда,   было   впечатляющим    -    превосходно
приготовленные блюда, отличное вино и  изысканная  обстановка,  неторопливая
смена тем разговора, начиная с вежливых и обязательных расспросов  о  семье,
успехах в гольфе и мнения гостя относительно той или иной проблемы  светской
жизни. Да, погода удивительно теплая для этого  времени  года  -  постоянное
замечание Сейджи, легко объяснимое, потому что весна и  осень  в  Вашингтоне
были достаточно приятными, зато лето обычно  жарким  и  влажным,  а  зима  -
сырой, с пронизыва