дента  на  переизбрание.  В  средства  массовой
информации уже просочились слухи о том, что  ЦРУ  сыграло  активную  роль  в
поимке Корпа, и пресс-атташе Белого дома почти не отрицал этого.  По  мнению
госсекретаря, подобные методы во внешней политике далеки  от  идеальных,  но
это будет рассматриваться в другом месте и при других обстоятельствах.
   - Теперь Россия, - произнес Райан, переходя к следующему вопросу.

***

   Инженер космодрома Йошиноби знал, что не он первый  обратил  внимание  на
красоту зла. И, уж конечно, первым, кто сделал  это,  не  мог  быть  японец,
представитель страны, где стремление к совершенству началось скорее всего  с
той  заботы  и  того  внимания,  которое  уделялось  изготовлению   метровых
двуручных мечей  катана  -  оружия  самураев.  Их  лезвия  бесконечно  долго
отбивали молотком, переворачивали, отбивали снова  и  переворачивали  опять,
десятки раз повторяя  процесс,  что  приводило  к  образованию  пластинчатой
стали,  состоящей  из  миллиона  слоев,  -  и  все  это  делалось  из  одной
первоначальной отливки. Столь кропотливая работа требовала немалого терпения
от будущего  владельца,  временами  впадавшего  в  уныние  и  подавленность,
которыми славился тот век. И все-таки, несмотря ни на что,  ему  приходилось
терпеть, потому что самураю нужен меч, а изготовить его мог только  искусный
мастер.
   Но это не сегодня. Современный самурай - если так можно  его  называть  -
пользовался телефоном и настаивал  на  немедленных  результатах.  Ничего  не
поделаешь, ему все равно придется ждать, подумал инженер, глядя на  стоявший
перед ним предмет.
   По сути дела  предмет  этот  представлял  собой  тщательно  разработанный
обман, однако хитроумие обмана и  красота  вложенного  в  него  технического
замысла вызывали  восхищение  инженера,  тоже  принимавшего  участие  в  его
создании. Разъемы на боку были фальшивыми, но  об  этом  знали  всего  шесть
человек, и последним  из  них  был  инженер,  который  спускался  сейчас  по
металлической лестнице на среднюю площадку башни. Отсюда лифт доставит их  к
бетонному основанию стартового комплекса. Там уже  стоял  наготове  автобус,
который отвезет всю группу в бункер  управления  пуском.  Войдя  в  автобус,
инженер снял белый  пластиковый  защитный  шлем  и  попытался  расслабиться.
Десять минут спустя он  сидел  в  удобном  вращающемся  кресле  и  пил  чай.
Вообще-то необходимости присутствовать в бункере и на стартовой площадке  не
было, но, когда ты сумел добиться чего-то выдающегося, .всегда хочется стать
свидетелем своего триумфа. К тому же это совпадало с желанием Ямата-сана.
   Ракету-носитель Н-11 разработали совсем недавно.  Это  будет  всего  лишь
второй ее  запуск.  Принципиальная  схема  Н-11  основывалась  на  советской
технологии,   на   конструкции   одной   из   последних   межконтинентальных
баллистических  ракет,  созданных  русскими  незадолго  до  распада   своего
государства, и Ямата-сан весьма дешево купил  лицензию  (правда,  в  твердой
валюте). Затем он передал чертежи своим специалистам для доработки. Добиться
этого оказалось нетрудно. Высококачественная сталь для корпуса и  улучшенная
система наведения позволили уменьшить вес ракеты на целых 1200  килограммов,
а после некоторых изменений  в  химическом  составе  твердого  топлива  тяга
двигателей должна  возрасти  на  семнадцать  процентов.  Японские  ракетчики
проявили себя  с  лучшей  стороны  и  сумели  добиться  таких  успехов,  что
привлекли внимание американских специалистов из НАСА.  Трое  из  них  сидели
сейчас в бункере в качестве наблюдателей. Не правда ли, поразительная ирония
судьбы?
   Стартовый отсчет прошел в соответствии  с  планом.  Башня  откатилась  на
рельсах. Прожекторы ярким  светом  залили  ракету,  которая  возвышалась  на
пусковой площадке подобно монументу, однако это был отнюдь не тот  монумент,
который рассчитывали увидеть американцы.
   - У вас чертовски большой приборный отсек, - заметил насовец.
   - Мы хотим убедиться в способности выводить на орбиту  тяжелую  последнюю
ступень, - отозвался один из японских инженеров-ракетчиков.
   - Ну что ж, поехали!
   Вспышка  заработавших   ракетных   двигателей   на   мгновение   ослепила
телевизионные экраны, пока электронная система компенсации не  притушила  на
них яркость белого пламени. Ракета-носитель Н-11  буквально  подпрыгнула  на
столбе раскаленных газов, оставляя за собой дымный след.
   - Что вы сделали с топливом? - негромко спросил американский наблюдатель.
   -  Всего  лишь  улучшили  его  химический  состав,  -  ответил   японский
специалист, глядя не на экран, а на приборную панель.  -  Более  совершенные
составляющие, высокая чистота окислителя - собственно, вот и все.
   - Действительно, русские никогда не обращали на это особого  внимания,  -
согласился американец. Он смотрит, но не видит,  одновременно  подумали  оба
японских инженера. Ямата-сан был прав. Поразительно.
   Телевизионные камеры с системами радиолокационного  наведения  продолжали
следить за ракетой, исчезающей в безоблачном небе. Сначала  она  поднималась
вертикально вверх, затем начала постепенно и плавно уклоняться, язык  яркого
пламени превращался в бело-желтый диск.  Траектория  становилась  все  более
пологой, и наконец ракета стала с ускорением  удаляться  от  наземных  камер
слежения.
   - Выключение ракеты-ускорителя, - выдохнул представитель НАСА - он  думал
о ракете как о средстве вывода полезного  груза  на  околоземную  орбиту.  -
Теперь  отделение...  включается  маршевый  двигатель  второй  ступени...  -
Американец четко произносил эти термины. Одна телевизионная камера наблюдала
за падением в море все еще раскаленного корпуса первой ступени.
   - Вы собираетесь использовать его снова? - спросил американец.
   - Нет.
   Теперь, когда визуальный контакт с ракетой был потерян, все повернулись к
панели с приборами телеметрии. Ракета продолжала ускорение, следуя точно  по
расчетной   траектории   и   направляясь   на   юго-восток.    На    экранах
демонстрировался ее полет в графическом и дискретном вариантах.
   - Разве траектория полета не высоковата?
   - Мы хотим убедиться в том, что можем вывести полезный груз на достаточно
высокую орбиту, - объяснил руководитель проекта.  -  Убедившись  в  точности
вывода на орбиту, оставим полезный груз в космосе, через несколько недель он
войдет в плотные слои атмосферы и сгорит. Нам не хочется засорять космос.
   - Правильно. Сейчас в околоземном пространстве скопилось столько  мусора,
что это становится угрозой для наших пилотируемых кораблей. - Сотрудник НАСА
задумался, а затем решился на интересующий его вопрос:
   - Какова полезная нагрузка ракеты?
   - Пять метрических тонн, в  конечном  счете.  Американец  присвистнул  от
удивления.
   - Вы считаете, что  сумеете  добиться  такой  грузоподъемности  от  своей
птички? - Он знал, что  грузоподъемность  в  десять  тысяч  фунтов  -  цифра
магическая. Если ракета может  вывести  такой  груз  на  низкую  околоземную
орбиту, то она способна выводить на высокую  геосинхронную  орбиту  спутники
космической связи. Полезная нагрузка в десять тысяч фунтов означает, что  на
орбиту будут выведены спутник связи  и  дополнительный  ракетный  двигатель,
позволяющий поднять его на такую  высоту.  -  Третья  ступень  вашей  ракеты
должна обладать мощной тягой.
   Японский инженер улыбнулся и уклончиво ответил;
   - Эти данные засекречены.
   -  Ничего,  мы  убедимся  в  этом  через  полторы  минуты,  -  Американец
повернулся к панели с приборами  цифровой  телеметрии.  Неужели  им  удалось
узнать что-то, что не известно ни ему, ни его людям, подумал он. Вряд ли, но
на всякий  случай  наземные  камеры  слежения  наблюдали  за  Н-11.  Японцы,
разумеется, не знали об этом. У НАСА камеры слежения находились повсюду.  Их
первостепенной  задачей   было   следить   за   американскими   космическими
аппаратами, но поскольку они часто оставались без дела, то для практики вели
наблюдение  за  самыми  разными  объектами  в  космосе.  Камеры  на  острове
Джонстона и на атолле Кваджелейн были  первоначально  установлены  во  время
экспериментальных  работ  по  программе  СОИ  -   Стратегической   оборонной
инициативы, - а также для слежения за запусками ракет в Советском Союзе.

***

   Станция слежения на острове Джонстона называлась  "Янтарный  шар",  и  ее
обслуживающий персонал  из  шести  человек,  получив  оповещение  о  запуске
японской  ракеты  со  спутника,   действующего   по   программе   оборонного
обеспечения и предназначенного для наблюдения с орбиты за запуском ракет  на
территории Советского Союза, тут же обнаружил Н-11. Ракета словно из другого
века, тут же подумали все.
   - Она  поразительно  напоминает  советскую  межконтинентальную  СС-19,  -
заметил старший техник и увидел, как утвердительно закивали остальные.
   - Да и траектория полета такая же,  -  согласился  его  коллега,  проведя
измерения расстояния и направления полета.
   - Отстрел и отделение второй ступени,  третья  ступень  и  полезный  груз
продолжают полет. Вспышка двигателей ориентации, корректирующих  направление
полета, сейчас включится маршевый двигатель третьей ступени... Господи!
   Экран залило ослепительным белым пламенем.

***

   - Потеря сигнала, потеря телеметрического сигнала! - послышался  голос  в
центре управления полетом.
   Старший японский инженер проворчал что-то, принятое представителем  НАСА,
не отрывавшим взгляда  от  графического  дисплея,  за  ругательство.  Сигнал
пропал через несколько секунд после включения  ракетного  двигателя  третьей
ступени, предназначенного для вывода спутника на орбиту. Причина могла  быть
только одна.
   - Такое не однажды случалось и у нас, - сочувственно заметил  американец.
Проблема заключалась в том, что ракетное топливо, особенно  жидкое,  которое
всегда применялось для заключительной фазы вывода  спутника  на  орбиту,  на
самом деле представляло собой взрывчатое вещество. Здесь могло случиться что
угодно, сотрудники НАСА и армейские специалисты потратили более  сорока  лет
на то, чтобы устранить все возможные тут неожиданности.
   Японский инженер-ракетчик, в отличие от оператора, следившего за  полетом
ракеты, не потерял самообладания. Американец, сидевший рядом с ним, счел его
сдержанность проявлением  профессионализма,  что,  впрочем,  соответствовало
действительности. К тому же насовец не знал, что японский инженер  занимался
военным ракетостроением. Более того, японец имел  все  основания  испытывать
удовлетворение - пока все шло в полном соответствии с планом. Баки маршевого
ракетного двигателя третьей ступени были наполнены не топливом, а взрывчатым
веществом, и взрыв произошел сразу после отделения второй ступени.
   Полезный груз ракеты Н-11 представлял собой  конический  предмет,  ширина
которого в основании была  сто  восемьдесят  сантиметров,  а  высота  двести
шесть.  Он  был  изготовлен  из  урана-238,  что  удивило  бы  и  расстроило
представителя НАСА. Это очень  плотный  и  твердый  материал,  исключительно
тугоплавкий,  а  значит,  способный  выдерживать  высокую  температуру   при
вхождении  в  плотные  слои  околоземной  атмосферы.   Такой   же   материал
используется для  головок  многих  американских  ракет,  но  эти  ракеты  не
принадлежат  Национальному  управлению   по   аэронавтике   и   исследованию
космического пространства. Говоря по  правде,  предметы,  очень  похожие  по
форме и размерам, находятся в носовой части  боеголовок  немногих  уцелевших
стратегических ракет с термоядерными  зарядами,  демонтируемых  Соединенными
Штатами в соответствии с договором о  разоружении,  заключенным  с  Россией.
Больше тридцати лет назад один американский инженер  пришел  к  мысли,  что,
поскольку уран-238 является превосходным материалом,  выдерживающим  высокую
температуру, которая создается  при  вхождении  боеголовки  в  атмосферу  на
заключительной стадии баллистической траектории, и одновременно представляет
собой  составляющую  термоядерного  заряда,  почему  бы  не  сделать  корпус
боеголовки частью самой бомбы?  Подобные  мысли  всегда  привлекают  интерес
инженеров. Испытания подтвердили  правильность  замысла,  и  с  шестидесятых
годов термоядерные боеголовки с корпусом из урана-238 стали составной частью
американского стратегического арсенала.
   Полезный груз ракеты Н-11 в  точности  соответствовал  по  форме  ядерной
боеголовке, и, пока станция "Янтарный шар" и  другие  камеры  слежения  вели
наблюдение за остатками третьей ступени, отделившийся от нее урановый  конус
падал вниз. Для американских камер он  не  представлял  интереса,  поскольку
являлся, в конце концов, всего лишь полезным  грузом,  не  сумевшим  достичь
достаточной скорости, чтобы выйти на околоземную орбиту.
   Не знали американцы и того, что японское  судно  "Такуйо",  дрейфующее  в
океане на полпути между островом Пасхи и берегом Перу, находилось там совсем
не для того, чтобы вести исследовательскую работу  по  заданию  департамента
рыболовства. В двух километрах к востоку от "Такуйо" на  поверхности  океана
плавал резиновый плот, на котором находился  радиомаяк.  На  судне  не  было
радиолокатора, способного следить за приближающейся боеголовкой, но по  мере
снижения она сама заявила  о  своем  появлении:  в  предрассветной  темноте,
раскаленная добела от трения о воздух, она падала подобно метеору,  таща  за
собой огненный  хвост.  Боеголовка  появилась  точно  в  расчетное  время  и
напугала наблюдателей на борту корабля. Хотя их и предупредили о  том,  чего
следует ожидать, но все же они были потрясены. Они не отрывали  взглядов  от
падающей боеголовки, пока она не рухнула в море всего в двухстах  метрах  от
плота. Последующие расчеты покажут, что точка падения находилась в  двухстах
шестидесяти метрах от расчетной.  Такая  точность  не  была  идеальной,  что
вызвало кое у кого разочарование, - она была на порядок хуже, чем у новейших
американских стратегических ракет, однако  для  первого  испытания  являлась
вполне удовлетворительной. Еще  лучше  было  то,  что  испытательный  запуск
удалось провести на глазах у всего мира  и  никто  не  понял  этого.  Спустя
несколько  мгновений  сжатый  воздух  вытолкнул  из   боеголовки   сложенный
резиновый шар, который тут же надулся и удержал ее у морской поверхности.  С
"Такуйо" уже спустили вельбот, чтобы отбуксировать шар к  судну.  Боеголовку
поднимут на борт и подвергнут анализу показания находящихся внутри приборов.
***

   - Мне будет очень трудно? - спросила Барбара Линдерс.
   - Да, - ответил Мюррей. Он не мог лгать этой женщине. На протяжении  двух
последних недель они близко познакомились друг с  другом,  ближе,  чем  мисс
Линдерс была знакома со своим психиатром. За это время они более десяти  раз
обсудили все подробности изнасилования, каждое  слово  было  записа,  но  на
пленку, с записей сделали машинописные  копии  и  каждый  факт  проверили  с
особой тщательностью, даже сфотографировали кабинет бывшего сенатора,  чтобы
убедиться, совпадает ли цвет мебели и коврового покрытия. Проверяли  все  до
мельчайших  деталей.  Были  обнаружены  некоторые  несоответствия,   но   их
оказалось всего лишь несколько и к тому же они не имели особого  значения  и
не влияли на содержание обвинения.  Однако  все  это  не  меняло  того,  что
Барбаре Линдерс придется нелегко, очень нелегко.
   Расследованием руководил Мюррей. Он действовал как  личный  представитель
директора ФБР Билла Шоу. В группу Мюррея входили  двадцать  восемь  агентов,
причем два из них - старшие инспекторы, почти все они были людьми  опытными,
большинству было за сорок (хотя в составе группы насчитывалось  и  полдюжины
молодых оперативников). Далее предстояло встретиться с прокурором.  Наиболее
подходящей здесь явилась кандидатура двадцатидевятилетней Энн Купер, доктора
юридических наук из  Университета  Индианы,  которая  специализировалась  на
преступлениях на сексуальной почве.  Эта  элегантная  и  высокая  чернокожая
женщина  постоянно  выступала  в  защиту  прав  женщин  и  отстаивала  права
пострадавших с такой настойчивостью, что имя обвиняемого не  будет  для  нее
ничего значить. С этим просто.
   Дальше все становились намного труднее. В данном  случае  обвиняемым  был
вице-президент Соединенных Штатов, и в соответствии с Конституцией страны  с
ним нельзя  было  обращаться,  как  с  обычным  гражданином.  Будет  созвано
"большое жюри" из членов Юридического комитета  Палаты  представителей  США.
Формально  Энн  Купер  будет  сотрудничать  с   председателем   комитета   и
конгрессменами, входящими в его состав, хотя на самом деле именно она  будет
вести расследование, а комитет будет оказывать ей только "помощь", играя  на
публику и организовывая "утечку" информации в прессу.
   Однако настоящая буря разразится, неторопливо и спокойно объяснил Мюррей,
когда председателя комитета уведомят о  предстоящем  процессе.  Сразу  после
этого обвинения станут достоянием  общественности  -  должность,  занимаемая
ответчиком, сделает  это  неизбежным.  Вице-президент  Эдвард  Дж.  Келти  с
негодованием отвергнет все предъявленные ему обвинения, а группа  защищающих
его адвокатов начнет собственное расследование по делу Барбары  Линдерс.  Им
удастся узнать то, что уже стало известно Мюррею из уст самой  пострадавшей.
Причем многое окажется не  в  пользу  Барбары,  и  общественности  не  сразу
сообщат о том, что жертвы изнасилования, в особенности те, кто не сообщили о
совершенном против них преступлении, испытывают чувство  унижения  и  утраты
собственного   достоинства,   что   нередко   проявляется   в    сексуальной
агрессивности. Узнав,  что  мужчинам  требуется  всего  лишь  их  физическая
доступность,  они  часто  начинают  демонстрировать  ее  в  высшей   степени
неумеренно, безуспешно пытаясь вернуть себе утраченное чувство самоуважения,
которое отнял у  них  первый  насильник.  Барбара  Линдерс  стала  наглядным
примером   подобного   поведения.   За   последние   годы   она    принимала
антидепрессанты, часто меняла не  только  место  работы,  но  и  любовников,
дважды  делала  аборт.  То,  что   такое   поведение   явилось   результатом
изнасилования, а вовсе не демонстрацией ее распущенности, будет  установлено
перед комитетом, потому  что,  как  только  предъявленное  обвинение  станет
известно общественности,  она  не  сможет  защищать  себя,  ей  не  позволят
вступать в контакт с представителями средств массовой информации.  С  другой
стороны, адвокаты ответчика - вице-президента  США  Келти  -  смогут  широко
воспользоваться предоставившейся возможностью нападать на  нее,  прибегая  к
самым грязным обвинениям и не стесняясь в выборе выражений. Сам Эд Келти  не
будет делать заявлений, но его адвокаты наверняка не упустят такого  способа
очернить жертву. Ну а пресса, в свою очередь, тоже  не  упустит  возможности
раздуть сенсацию.
   - Но ведь это так несправедливо,  -  покачала  головой  Барбара  Линдерс,
выслушав Мюррея.
   - Нет, Барбара, так и должно быть,  это  необходимо.  -  Мюррей  старался
говорить мягко и убедительно. - И  знаете  почему?  Да  потому,  что,  когда
завершится процедура импичмента, ни у кого не останется ни малейших сомнений
в его вине. Рассмотрение  сенатом  дела  по  обвинению  вице-президента  США
превратится в простую формальность, затем этот сукин  сын  предстанет  перед
окружным судом  и  окажется  за  решеткой,  как  самый  обычный  преступник.
Действительно, вам придется пережить нелегкое время, но, когда он окажется в
тюрьме, ему там будет намного труднее. Такова наша юридическая система.  Она
далека от идеальной, но другой у нас нет. А когда все закончится, Барбара, к
вам вернется чувство собственного  достоинства  и  никто  больше  не  сможет
отнять его у вас.
   - Я не собираюсь больше прятаться, мистер Мюррей,  -  ответила  она.  Да,
мисс Линдерс