а
в Белом доме отвечала требованиям протокола - была элегантной и  не  слишком
практичной. Пребывание здесь напоминало визит к супербогатому  боссу.  Такие
встречи были немного...
   - Вот об этом я кое-что знал, но не  предполагал,  что  это  настолько...
интересно, - пробормотал Джек.
   - Интересно? - переспросил Дарлинг с легкой улыбкой. -  Любопытный  выбор
слов.
   - Кто сейчас в ЦРУ заместитель директора по оперативной работе? Мэри-Пэт?
- Райан посмотрел на президента, и тот утвердительно кивнул.
   - Она приходила ко мне месяц назад и доказывала,  что  следует  увеличить
ассигнования на эти операции. Должен заметить, что ее доводы звучали  весьма
убедительно. Вчера Эл Трент сумел добиться одобрения этого запроса  в  своем
комитете. - На этот раз через  Министерство  внутренних  дел  или  сельского
хозяйства? - усмехнулся Райан. Эта статья бюджета ЦРУ никогда не  оглашалась
и  не  фигурировала  в  финансовых  отчетах.  Оперативная  деятельность  ЦРУ
частично финансировалась через другие правительственные департаменты.
   -  Насколько  я  помню,  ассигнования  переводятся   через   Министерство
здравоохранения и социального обеспечения.
   - Но все равно пройдет два или три года, прежде чем...
   - Да, я знаю. - Дарлинг поудобнее устроился в кресле. -  Послушай,  Джек,
если бы это имело для тебя значение, то почему...
   - Сэр, если вы читали мое досье, то  знаете  причину.  -  Боже,  хотелось
сказать Райану, сколько можно от меня... Но он не мог произнести  этого,  по
крайней мере не здесь  и  не  обращаясь  к  президенту,  поэтому  промолчал.
Стараясь заполнить неловкую паузу,  Джек  принялся  перелистывать  и  читать
страницу за страницей.
   - Да, я знаю, не следовало недооценивать человеческий фактор в  разведке.
Трент и Феллоуз говорили об этом, и миссис Фоули тоже.  Понимаешь,  Джек,  в
этом кабинете приходится так много работать, что иногда упускаешь очевидное.
   Райан поднял голову и едва не улыбнулся, но тут увидел лицо президента  -
в глазах Дарлинга отражалась невероятная усталость.
   - Когда ты примешься за работу? - спросил президент Соединенных Штатов.

***

   Инженер вернулся в цех, включил освещение и окинул  взглядом  станки.  Из
стеклянной выгородки, чуть приподнятой над производственным  помещением,  он
сможет наблюдать за работой. Через несколько минут здесь появятся люди, и то
обстоятельство, что он пришел раньше  остальных  -  в  стране,  где  принято
приезжать за два часа до  положенного  времени,  -  создаст  соответствующую
обстановку. Всего десять  минут  спустя  появился  первый  рабочий,  который
повесил плащ и направился в дальний угол, чтобы включить  кофеварку.  Здесь,
подумали оба, пьют не чай, а кофе - удивительное влияние  Запада.  Остальные
пришли почти одновременно, поглядывая на того, что появился здесь раньше,  с
раздражением и досадой, потому что заметили освещенную выгородку и  сидящего
там инженера. Несколько человек подошли к своим рабочим местам  и  принялись
за  физические  упражнения,  чтобы  разогреть  мышцы  и   продемонстрировать
преданность фирме. Когда до начала смены оставалось два часа, инженер  вышел
из стеклянного кабинета и подозвал к себе подчиненных,  чтобы  объяснить  им
характер предстоящего задания. Они, разумеется,  были  уже  ознакомлены,  но
следовало повторить еще раз. Через  десять  минут,  в  течение  которых  они
внимательно слушали инженера, все встали к  своим  станкам  и  принялись  за
работу. В таком начале войны не было ничего странного.

***

   Ужин был элегантным и проходил в огромной столовой с высоким потолком под
звуки рояля, скрипки, а время от времени и звон хрусталя. Разговор за столом
не отличался оригинальностью - по крайней мере так казалось Джеку, который с
аппетитом уничтожал главное блюдо, запивая его вином. Салли и маленький Джек
успешно учились в школе, а Кэтлин -  гордость  отца  и  устрашение  детского
сада, куда ее отвозили по утрам, - через месяц отпразднует свой второй  день
рождения. Пока она не слишком уверенно, но зато весьма бодро топала по  всем
этажам и комнатам дома на Перегрин-Клифф. Робби и Сисси, так и  не  сумевшие
обзавестись собственными детьми, несмотря  на  все  старания,  стали  чем-то
вроде дяди и тети для потомства Райанов и гордились тройкой сорванцов ничуть
не меньше Кэти и Джека. Это очень печально, думал Джек, но такова  жизнь,  и
Сисси все еще плачет, наверно, по  ночам  в  постели,  когда  Робби  улетает
куда-то в очередную командировку. У самого  Джека  никогда  не  было  брата.
Робби стал ему ближе брата и заслуживал лучшей судьбы. А  Сисси  -  ну,  она
просто, ангел.
   - Интересно, чем сейчас занимаются в управлении? - произнес Робби.
   - Наверняка разрабатывают план вторжения  в  Бангладеш,  -  сказал  Джек,
вступая в общий разговор.
   - Этим занимались на прошлой неделе, - усмехнулся Джексон.
   - Как они там обходятся без  нас?  -  подумала  вслух  Кэти,  беспокоясь,
очевидно, об одном из своих пациентов.
   - Ну что ж, концертный сезон  начнется  у  меня  только  через  месяц,  -
заметила Сисси.
   - М-м-м, - промычал Джек, глядя в тарелку и не зная, как сообщить о своем
назначении.
   - Джек, мне все известно. -  Кэти  положила  конец  его  мучениям.  -  Ты
напрасно пытаешься скрывать это.
   - Кто...
   - Кэти спросила меня, куда ты уезжал, - с другого конца стола подал голос
Робби. - Морской офицер не может лгать.
   - Неужели ты опасался, что я рассержусь? - спросила Кэти у мужа.
   - Да.
   - Вы не представляете себе, на кого он похож дома, - обратилась к  гостям
Кэти. - Каждое утро читает газету - и ворчит. Каждый вечер слушает новости -
и ворчит. Каждое воскресенье смотрит интервью с  разными  знаменитостями  по
телевидению - и ворчит. Джек, - спросила она негромко, - как ты  думаешь,  я
смогу отказаться от своей хирургической практики?
   - Нет, наверно, но ведь это не одно и...
   - Да, не одно и то же, только не  для  тебя.  Когда  ты  принимаешься  за
работу? - спросила Кэролайн Райан.

1. Старые знакомые

   На Среднем Западе, слышал однажды по радио Джек,  есть  университет,  где
разработали программу и создали приборы для изучения процессов, происходящих
внутри смерчей. Каждую весну аспиранты и пара  профессоров  располагаются  в
наиболее многообещающем районе страны и,  едва  заметив  торнадо,  стараются
установить свои приборы - разумеется, названные "Тото" -  на  пути  урагана.
Пока их попытки не увенчались успехом. Скорее всего  они  неудачно  выбирают
места, думал Райан, глядя из окна на голые деревья в парке Лафайет.  Кабинет
советника президента по национальной безопасности привлекает гораздо  больше
ураганов, и, к сожалению, попасть в него куда легче.
   - Знаешь, - заметил Райан, откидываясь на спинку  кресла,  -  раньше  это
было намного проще. - И мне казалось, что так будет всегда, подумал он.
   - Раньше в мире существовали законы, - напомнил ему Скотт Адлер. - Теперь
они перестали править миром.
   - Как президент справляется с международными проблемами, Скотт?
   - Тебе действительно нужна  правда?  -  спросил  Адлер,  хотя  его  слова
означали: "Мы ведь находимся в Белом доме, ты не забыл этого?". Он посмотрел
по сторонам, думая, а установлены ли  здесь  магнитофоны,  записывающие  все
разговоры, которые ведутся в кабинете. - Так вот, мы наломали дров в  Корее,
но там нам повезло, удалось выпутаться. Слава Богу, в Югославии мы вели себя
более разумно, потому что на Балканах не бывает везения и полагаться на него
там не приходится. В отношениях с Россией тоже не сумели вести себя  должным
образом. Что касается Африки, то весь континент, можно  считать,  пошел  псу
под хвост. Наверно, единственное, что нам удалось за последнее время, -  это
торговый договор...
   - Который отказались подписать Япония и Китай, - закончил за него Райан.
   - А ты забыл, что мы с тобой добились успеха на Ближнем Востоке?  События
там развиваются весьма благоприятно.
   - Наиболее горячая точка в настоящий момент? - спросил  Райан,  не  желая
выслушивать похвалу. "Успех", достигнутый на Ближнем Востоке, привел к самым
неприятным последствиям и стал  главной  причиной,  по  которой  он  ушел  с
государственной службы.
   - Да их сколько угодно, - пожал плечами Адлер. - Выбирай любую.
   Райан кивнул.
   - Что ты думаешь о государственном секретаре?
   -  Хансон?  Политическая  креатура,  -  без  колебаний  ответил  кадровый
дипломат. Действительно, напомнил  себе  Райан,  Адлер  посвятил  всю  жизнь
международным  отношениям  и  гордится  этим.  Он  поступил  на   службу   в
Госдепартамент сразу после окончания колледжа Флетчера,  где  был  первым  в
выпускном классе, и начал карабкаться по иерархической лестнице, преодолевал
все препятствия, выполняя скучную  и  нудную  работу,  сторонясь  внутренних
политических распрей. В результате он утратил любовь первой жены  и  потерял
почти все волосы. Джек знал, что Адлером руководила любовь к  своей  стране.
Сын еврейского иммигранта, пережившего Освенцим, Адлер испытывал глубочайшее
уважение к Америке, мало кому доступное. К тому же эта любовь не была слепой
даже сейчас, когда занимаемая должность выводила его за  рамки  обязанностей
кадрового  дипломата,  превратив  в  политика.  Подобно  Райану,  он  служил
президенту, и все-таки ему  достало  смелости  честно  ответить  на  вопросы
советника по национальной безопасности.
   - Даже хуже, - согласился Райан. - Он - адвокат, а адвокаты только тем  и
заняты, что без конца создают препятствия.
   - Вот и  ты  поддаешься  на  провокации,  -  улыбнулся  Адлер  и  тут  же
продемонстрировал  свои  выдающиеся  аналитические  способности.  -  У  тебя
проводится какая-то операция, верно?
   - Понадобилось свести старые счеты, - кивнул Райан. - Сейчас у меня  этим
занимаются два отличных специалиста.

***

   После того  как  будут  пробурены  скважины  и  прорыты  шахты,  наступит
особенно сложный заключительный этап - и все это следует завершить  точно  в
срок. Сами шахты выглядели уже почти готовыми. Не так-то просто было пробить
их в твердом базальтовом дне долины, даже одна требовала немалых усилий,  не
говоря уже о десяти, причем каждая  была  ровно  сорока  метров  глубиной  и
десяти в диаметре. Три смены по триста человек  в  каждой  работали,  сменяя
одна  другую,  круглые  сутки  и   сумели,   несмотря   на   принятые   меры
предосторожности,   на   две   недели   опередить   график.   От   ближайшей
железнодорожной линии Шин-Кансен сюда проложили шестикилометровую  колею,  и
на всем  ее  протяжении  металлические  опоры,  обычно  предназначенные  для
подвески контактной сети, удерживали четырехмильную маскировочную сетку.
   Геологическая история этой японской долины должна быть любопытной,  решил
начальник строительства. Долина пролегала таким образом,  что,  стоя  на  ее
дне, солнце можно было увидеть  только  через  час  или  даже  больше  после
восхода - настолько круты ее восточные склоны. Неудивительно, что в  прошлом
инженеры, строившие железные дороги, заглянув сюда, принимали  решение  идти
обходным путем. Узкое ущелье - местами до  десяти  метров  -  было  высохшим
руслом  реки,  давным-давно  отведенной  в   сторону   и   питающей   теперь
водохранилище.  Оно  походило  на  вырытый  в  скалах  каньон,   сооружение,
оставшееся после войны. А может быть,  специально  для  нее  приготовленное,
подумал он. В конце концов, это достаточно очевидно,  хотя  ему  никогда  не
говорили о  назначении  строительства  и  только  твердили  о  необходимости
хранить все в строжайшем секрете. Выбраться из  этого  ущелья  можно  только
двумя путями - либо прямо - вверх, либо двигаясь вдоль него. Первое возможно
с помощью вертолета, а второе - на поезде, все остальные  способы  требовали
нарушения законов земного тяготения, что представлялось нелегкой задачей.
   У него на глазах гигантский экскаватор фирмы  "Кова"  вывалил  в  думпкар
очередной ковш раздробленной каменистой породы. Это был последний думпкар  в
составе, так что скоро дизельный  маневровый  локомотив  потянет  вагоны  по
шестикилометровой ветке к основной линии, где его заменит электровоз.
   - Работа закончена, - произнес стоявший рядом  надзиратель,  указывая  на
дно шахты. Там находился рабочий, который держал в руке конец  металлической
рулетки. Ровно сорок метров. Глубина шахты была,  разумеется,  уже  выверена
лазерным  прибором,  но  в  соответствии   с   традицией   было   необходимо
проконтролировать ее ручным способом. Эту операцию  доверяли  самым  опытным
рабочим, и потому на дне сейчас стоял один из  них,  и  лицо  его  светилось
гордой  улыбкой.  Разумеется,  он  не  имел  ни  малейшего  представления  о
назначении шахты.
   - Хай, - удовлетворенно кивнул начальник строительства, а  затем  вежливо
поклонился рабочему, стоявшему внизу. Тот ответил  ему  таким  же  поклоном.
Следующий  состав  доставит  сюда  жидкий  бетон,  который  зальют   в   уже
подготовленную рядом с шахтой опалубку. Оставалось только опустить ее  вниз,
как, впрочем, и в остальные шахты. Завершив строительство первой шахты,  эта
бригада опередила ближайшего соперника примерно на шесть часов,  а  бригаду,
столкнувшуюся с наибольшими трудностями при проходке скальных пород, даже на
двое суток. Впрочем, говоря откровенно, и проходчики,  трудившиеся  в  шахте
номер шесть, проявили себя наилучшим образом. Начальник решил, что ему нужно
поговорить с ними, ободрить, поблагодарить за  проявленные  усилия  и  таким
образом уменьшить бремя стыда, вызванного отставанием. Бригада  шахты  номер
шесть состояла из его лучших рабочих, и не их  вина,  что  им  выпала  самая
трудная задача.
   - Еще три месяца,  и  мы  в  срок  завершим  работы,  -  уверенно  заявил
надзиратель.
   - После окончания шестой шахты организуем праздник для рабочих.  Они  это
заслужили.

***

   - Скучно, - заметил Чавез.
   - И жарко к тому же, - согласился Кларк. Кондиционер в "рейнджровере"  не
работал, а может быть, просто сдался от отчаяния. К счастью, у них был запас
минеральной воды.
   - Зато это сухая жара, - отметил Динг, словно такое обстоятельство  имело
какое-то значение при ста четырнадцати градусах по Фаренгейту. Впрочем,  для
облегчения можно считать по Цельсию -  тогда  температура  сразу  падает  до
сорока пяти градусов, но это приносило облегчение лишь до очередного  вдоха.
И тут невольно приходила мысль о пагубности раскаленною воздуха  для  легких
независимо от того, в какой системе измеряется температура.  Динг  откупорил
пластиковую бутылку. Просто поразительно, какой холодной кажется нагревшаяся
до тридцати пяти градусов вода по сравнению с окружающим зноем, как  приятна
ее прохлада.
   - Сегодня ночью ожидается резкое похолодание, градусов до двадцати семи.
   - Хорошо, что я прихватил свитер, мистер К. - Чавез вытер пот  с  лица  и
снова  поднес  к  глазам  бинокль.  Это  был  отличный  бинокль,  с  большим
увеличением, однако пользы от того здесь - разве что четко видна колышущаяся
от жары пелена  раскаленного  воздуха,  волны  которого  перекатывались  над
поверхностью пустыни. Не место тут было ничему живому - если только случайно
залетал стервятник. Можно не сомневаться, что эти питающиеся  падалью  птицы
очистят  до  костей  труп  всякого  животного,  имевшего   несчастье   здесь
появиться. А ведь было время, напомнил себе Чавез, когда он считал, что  нет
унылее места, чем пустыня Мохаве на юге  Калифорнии.  Но  там  хоть  обитают
койоты.
   Все как и раньше, ничего нового,  думал  Кларк.  Он  занимался  подобными
операциями уже... Неужели тридцать лет? Ну не  совсем  тридцать,  но  почти.
Подумать только. Милосердный  Боже,  тридцать  лет!  Хоть  бы  раз  провести
операцию в нормальной обстановке!  Правда,  сейчас  это  перестало  казаться
таким  уж  важным.  Их  легенда  становилась  все  менее  правдоподобной.  В
багажнике "ровера" лежали ящики с образцами пород и приборы, применяемые при
геологической разведке, - достаточно убедительно, чтобы доказать неграмотным
туземцам, что в недрах вон той одинокой горной вершины  таятся  колоссальные
залежи молибденита. Туземцы знали, конечно, как выглядит золото, - кто этого
не знает? - но минерал, известный геологам под ласковым  названием  "молли",
представлял собой загадку для непосвященных во всех отношениях, кроме  разве
высокой рыночной цены металла. Кларк неоднократно прибегал к  такой  уловке.
Открытие богатого месторождения являлось именно  той  возможностью  внезапно
разбогатеть, которая привлекала  к  себе  людей,  разжигая  в  них  извечную
человеческую жадность. Их завораживала  мысль,  что  вот  здесь,  прямо  под
ногами, находится нечто ценное, а Джон Кларк со  своим  обветренным,  словно
высеченным из камня, честным лицом казался  настоящим  разведчиком-геологом,
приехавшим сюда, чтобы доверительно сообщить счастливую новость.
   Он посмотрел на часы. До встречи оставалось девяносто минут,  она  должна
состояться незадолго до захода солнца, а они с  Чавезом  приехали  пораньше,
чтобы проверить обстановку. Вокруг было  пустынно  и  жарко,  место  встречи
находилось в двадцати милях от горы, о которой пойдет речь с генералом, хотя
переговоры будут недолгими.  Здесь  был  перекресток  дорог,  двух  полос  в
выжженной солнцем глине, одной - проложенной примерно в направлении с севера
на юг, другой - с запада на восток.  Обе  все  еще  отчетливо  виднелись  на
пустынном грунте, несмотря на то что песок и гравий, переносимые ветром, уже
давно  должны  были  замести  все  следы  человеческого   присутствия.   Это
озадачивало Кларка. Многолетняя засуха являлась тут главной бедой, но трудно
вообразить, чтобы даже при редких дождях кто-то рискнул  бы  здесь  жить.  И
все-таки кто-то жил  тут  раньше  и,  по-видимому,  живет  и  сейчас,  когда
появляется трава для коз...  если  не  приходят  вооруженные  люди,  которые
убивают пастухов и угоняют  стада.  Оперативники  ЦРУ  продолжали  терпеливо
сидеть в машине с опущенными стеклами, они пили минеральную воду из  бутылок
и молча потели, так как исчерпали в разговорах все мыслимые темы.
   Машины появились, когда уже наступили сумерки. Сначала американцы увидели
вдали желтые в лучах заката облака пыли, похожие на  кильватерные  струи  за
кормой катера. Как в такой пустынной, такой нищей стране  кому-то  под  силу
поддерживать на ходу машины. И все-таки, как ни  странно,  кто-то  занимался
ими. Значит, еще не все потеряно для такого забытого Богом места.  Если  это
по плечу преступникам, то по силам и  законопослушным  гражданам.  Разве  не
поэтому они с Чавезом здесь? - подумал Кларк.
   Первый грузовик опередил остальные машины. Он был старым, скорее всего  в
прошлом армейским, но таким побитым,  что  установить  его  происхождение  и
марку было просто невозможно. Грузовик объехал "ровер" на  расстоянии  сотни
метров, сидевшие  в  нем  не  отрывали  от  американцев  цепкие,  ничего  не
упускающие  взгляды,  причем  особенно  напряженными  были  глаза  человека,
стоявшего за  установленным  на  турели  русским  пулеметом  калибра  12,  7
миллиметра. Теперь  их  босс  называл  своих  солдат  "полицейскими",  а  не
"техниками", как раньше. Через несколько минут грузовик остановился, солдаты
по-прежнему не сводили глаз с "ровера", сжимая в руках старые и грязные, но,
по-видимому, исправные винтовки М-3. Еще немного - и на солдат  можно  будет
почти не обращать  внимания.  Наступал  вечер,  а  все  они  жевали  местное
растение наркотического действия - как.
   - Почему бы этим кретинам по крайней мере не курить  его?  -  раздраженно
спросил Чавез, глядя на туземца,  который,  сидя  в  тени  грузовика,  жевал
стебель.
   - Плохо влияет на легкие,  ты  ведь  знаешь.  -  Человек,  с  которым  им
предстояло встретиться сегодня, недурно зарабатывал на торговле наркотиками.
По сути дела на них  тратилось  более  трети  валового  дохода  страны,  что
позволяло сод