ым от взрывной волны. Но ничто не  закрыло  его
от теплового излучения. Здесь насчитывалось около трехсот  мест,  почти  все
сиденья оказались целы, и на всех сидели люди.  То,  что  еще  недавно  было
людьми. Все  они  обгорели  до  черноты,  до  угля,  подобно  сгоревшему  на
сковородке мясу. Это зрелище было куда  более  страшным,  чем  все  то,  что
Кэллахан видел за почти тридцать лет службы пожарным.
   По крайней мере триста обгоревших трупов все еще сидели и смотрели на  то
место, где раньше находилось футбольное поле.
   - Пошли, шеф, - произнес полковник Лайл,  беря  его  под  руку.  Кэллахан
опустился на пол, и Лайл увидел, как стекла его маски изнутри залило рвотой.
Полковник снял маску с пожарного и вытер ему лицо.
   - Пошли, нельзя терять времени. Здесь  все  кончено.  Вы  исполнили  свой
долг.
   Оказалось, что были найдены еще  четыре  пока  живых  человека.  Пожарные
положили их на плоскую броню танка над двигателем, и М-728 тут же отправился
к пункту первой помощи. Оставшиеся пожарные встали под падающие струи  воды,
смыли все, что можно было смыть, и пошли к выходу.

***

   По-видимому, единственной удачей за весь день оказалось то, подумал Ларри
Парсонс, что выпал снег. Снежный покров смягчил тепловой удар  по  ближайшим
зданиям. Вместо сотен пылающих домов  горело  всего  несколько.  К  тому  же
солнце, выглянувшее накануне после полудня, оказалось достаточно жарким, так
что во дворах и на крышах домов вокруг стадиона образовалась ледяная  корка.
Парсонс искал радиоактивные осадки. Его сотрудники  пользовались  для  этого
сцинтилляционными счетчиками. Трудно поверить в то, что, хотя ядерная  бомба
превращает значительную часть своей массы в энергию, общее количество массы,
потерянной в результате этого процесса, ничтожно.  Вдобавок,  материю  почти
невозможно  полностью  уничтожить,  и  Парсонс  искал  осадки  от   ядерного
устройства. Найти их  оказалось  проще,  чем  он  предполагал.  Осадки  были
темными и очень радиоактивными и  резко  выделялись  на  белой  поверхности.
Парсонс обнаружил шесть пятен с исключительно  высоким  уровнем  радиации  в
двух милях от подветренной стороны стадиона. Он выбрал то  пятно,  что  было
самым радиоактивным.
   Одетый в свой защитный костюм со  свинцовой  подкладкой,  Парсонс  тяжело
шагал по лужайке, покрытой снегом. Похоже, в доме жила пожилая пара. Дети не
станут вместо снежной бабы лепить ангелов. Радиометр щелкал все чаще...  Вот
здесь.
   По размеру осадки чуть превышали частицы пыли,  но  их  оказалось  много.
Скорее всего это превращенные  в  пыль  гравий  и  асфальт  с  автомобильной
стоянки, подумал Парсонс. Если ему повезло, то эти осадки  втянуло  в  центр
огненного шара и они слились с частицами вещества самой бомбы. Если повезло.
Парсонс подцепил совком темные частицы и высыпал их в  пластиковый  мешочек.
Затем бросил мешочек своему напарнику, тут же опустившему  его  в  свинцовое
ведро.
   - Очень высокая степень радиации, Ларри!
   - Знаю. Возьму еще один образец. Он подцепил совком  еще  горстку  темных
частиц и тоже высыпал их в мешочек. Затем поднес к губам портативную рацию.
   - Говорит Парсонс. Нашли что-нибудь?
   - Да, три хороших образца, Ларри. Думаю, для анализа достаточно.
   - Встретимся у вертолета.
   - Иду.
   Парсонс  вместе  с  напарником  пошел  прочь,  не  обращая  внимания   на
любопытные глаза, наблюдающие за ними из окон дома.
   В данный момент эти люди не интересовали его. Слава Богу, подумал он, что
они не докучали вопросами. Вертолет со все  еще  вращающимся  ротором  стоял
посреди улицы.
   - Куда теперь? - спросил Энди Боулер.
   - Летим на командный пункт, это там, где раньше был торговый центр.  Там,
должно быть, поуютнее. А ты забирай образцы и прогони их через спектрометр.
   - Тебе тоже стоило бы присутствовать при этом.
   - Не могу, - качнул головой Парсонс. - Должен позвонить в Вашингтон.  Это
не то, о чем нам говорили. Кто-то напортачил, и я должен сообщить  об  этом.
Нужно где-то найти наземную линию связи.

***

   В конференц-зал было проведено не меньше сорока телефонных линий,  причем
одна из них была прямой линией Райана. Его  внимание  привлекло  электронное
жужжание. Джек нажал на мигающую кнопку и поднял трубку.
   - Райан слушает.
   - Джек, что происходит? - спросила мужа Кэти Райан. В ее  голосе  звучала
тревога, хотя паники не было.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Местная  телевизионная  станция  сообщила,  что  в  Денвере  взорвалась
атомная бомба. Это - война, Джек?
   - Кэти, я не могу... - нет, милая, это не война.
   -  Джек,  они  показали  разрушения.  Может  быть,   мне   нужно   что-то
предпринять?
   - Нет, Кэти. Ты знаешь почти столько же, сколько и я. А мы знаем  только,
что там что-то  произошло.  Но  обстоятельства  неизвестны,  и  мы  пытаемся
выяснить их. Президент со  своим  советником  по  национальной  безопасности
находится в Кэмп-Дэвиде и...
   - С Эллиот?
   - Да. Сейчас они ведут переговоры с русскими.  Прости,  дорогая,  у  меня
много работы.
   - Может быть, увезти куда-нибудь детей?
   Правильным ответом на этот вопрос, честным, хотя и тревожным, сказал себе
Джек, будет ответить  жене,  что  ей  нужно  остаться  дома,  что  им  нужно
разделить опасность со всеми остальными, однако беда в том, что  он  сам  не
знает, где его семья окажется в безопасности. Райан посмотрел в окно,  медля
с ответом.
   - Нет.
   - Лиз Эллиот дает советы президенту?
   - Да.
   - Джек, она маленький, слабый человек. Может быть, она умна, но внутренне
слаба и нерешительна.
   - Мне это известно. Кэти, я действительно должен заниматься работой.
   - Я люблю тебя, Джек.
   - И я тоже люблю тебя, дорогая. До свиданья. -  Джек  положил  трубку.  -
Новости стали  всеобщим  достоянием,  -  громко  произнес  он.  -  Вместе  с
фотографиями.
   - Джек! - окликнул его старший дежурный офицер. -  Только  что  поступила
молния из "Ассошиэйтед пресс": перестрелка между американскими и  советскими
частями в Берлине. Агентство Рейтер сообщило о взрыве в Денвере.
   Райан позвонил Мюррею.
   - Ты получил сообщения из службы новостей?
   - Джек, я знал, что из этого ничего не выйдет.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Президент отдал нам приказ закрыть телевизионные  компании.  Думаю,  мы
где-то допустили ошибку.
   -  Просто  великолепно!  Тебе  следовало   отказаться   выполнять   такое
распоряжение, Дэн.
   - Я попытался.

***

   В мире  коммуникаций  было  слишком  много  дублирования,  слишком  часто
пересекались интересы. Два спутника связи, обслуживающие Соединенные  Штаты,
все   еще   функционировали,   и   система   микроволновых   ретрансляторов,
предшествовавшая  спутниковой  связи,   продолжала   действовать.   Основные
телевизионные компании управлялись не только из Нью-Йорка  и  Атланты.  Бюро
компании Эн-би-си, получив тайное сообщение из центра Рокфеллера,  взяло  на
себя управление всей телевизионной сетью. Си-би-эс и Эй-би-си сделали то  же
самое,  передав  управление  сетями  соответственно  Вашингтону  и   Чикаго.
Раздраженные репортеры  сообщили  телезрителям,  что  агенты  ФБР  грубейшим
образом нарушили первую поправку к Конституции США и "захватили  в  качестве
заложников" сотрудников служб новостей главных телевизионных компаний  в  их
штаб-квартирах. Эй-би-си была вне себя от ярости  из-за  гибели  всей  своей
группы в Денвере, но даже смерть сотрудников мало что значила по сравнению с
масштабами сенсации. Общеизвестный "кот" вырвался  из  мешка,  и  телефонные
линии в комнате  для  прессы  в  Белом  доме  раскалились  докрасна.  Многим
репортерам  был  известен  номер  телефона  в  Кэмп-Дэвиде.  Там   неизменно
отвечали, что президент не может  сейчас  сделать  никакого  заявления.  Это
только ухудшило ситуацию. Филиал компании Си-би-эс в Омахе,  штат  Небраска,
всего  лишь  послал  своих  сотрудников,   которые   проехали   мимо   штаба
стратегической авиации и сразу обратили внимание на усиленную  охрану  и  на
то, что аэродром опустел. Эти фотографии будут опубликованы по всей стране и
разойдутся по всем телевизионным станциям  уже  через  несколько  минут,  но
наилучшую - или наихудшую - службу сослужили местные станции. В Америке вряд
ли найдется город, где не было бы арсенала национальной гвардии или базы для
резервистов.   Попытка   скрыть   лихорадочную   деятельность,   повсеместно
охватившую их, была равносильна  попытке  скрыть  восход  солнца,  и  службы
новостей немедленно информировали всех об этом. Для того  чтобы  подтвердить
серьезность этих сообщений, понадобилось всего лишь несколько  минут  показа
сделанной в Денвере станцией KOLD видеозаписи, которая повторялась  снова  и
снова, и сразу стало понятно, что происходит.

***

   Все телефоны в Пресвитерианской  больнице  Авроры  были  заняты.  Парсонс
знал, что в его власти освободить любой из  них,  но  ему  показалось  проще
перейти улицу к почти пустому торговому центру. Там он увидел агента  ФБР  в
синей служебной куртке, на которой  крупными  буквами  значилось  место  его
работы.
   - Вы - тот самый парень со стадиона? - спросил Парсонс. Он уже снял шлем,
но на нем все еще был металлический защитный костюм.
   - Да.
   - Мне нужен телефон.
   - Можете сберечь свои четвертаки.
   Они стояли у магазина мужской одежды. На его  двери  была  наклейка,  что
магазин принят на охрану с сигнализацией, но сигнализация выглядела  дешевой
и ненадежной. Агент достал свой табельный револьвер и выстрелил пять  раз  в
толстое стекло.
   - Прошу, дружище.
   Парсонс  подбежал  к  прилавку,  снял  трубку  телефона,   принадлежащего
магазину, и набрал номер своей штаб-квартиры в Вашингтоне. Телефон молчал.
   - Вы куда звоните?
   - Вашингтон, округ Колумбия.
   - Междугородная связь не действует.
   - Почему? Телефонная компания не должна была так пострадать от взрыва.
   - Мы отключили междугородную связь. По приказу из Вашингтона, -  объяснил
агент.
   - И кто же отдал этот идиотский приказ?
   - Президент.
   - Поразительно. Мне нужно немедленно позвонить.
   - Подождите. - Агент снял трубку и набрал номер своего отделения.
   - Хоскинс слушает.
   - Говорит Парсонс, руководитель  группы  по  чрезвычайным  ситуациям  при
ядерных катастрофах. Вы можете передать в Вашингтон то,  что  я  сейчас  вам
скажу?
   - Конечно.
   - Тогда слушайте. Бомба взорвалась  на  поверхности,  ее  мощность  менее
пятнадцати килотонн. Мы отобрали образцы  осадков  для  анализа.  Сейчас  их
везут в Рок-Флэтс, где  будут  изучать  на  спектрометре.  Вы  уверены,  что
сможете передать это?
   - Да, я знаю, как поступить.
   - Действуйте. - Парсонс повесил трубку.
   - Вы собрали частицы от этой бомбы? - В голосе агента звучало изумление.
   - Кажется невероятным, да? Именно из этого и состоят радиоактивные осадки
- частицы взорвавшейся бомбы, соединившиеся с посторонними частицами.
   - И что дальше?
   - А дальше мы сможем  узнать  много  интересных  подробностей.  Пошли,  -
сказал Парсонс агенту ФБР. Они перебежали  через  улицу  к  Пресвитерианской
больнице. Парсонс заключил,  что  присутствие  агента  ФБР  может  оказаться
весьма полезным.

***

   - Джек, мы получили информацию из Денвера, от  Уолта  Хоскинса.  Это  был
Наземный взрыв, примерно пятьдесят килотонн. Ребята из группы  расследования
чрезвычайных ядерных ситуаций отобрали образцы и собираются  подвергнуть  их
анализу.
   Райан поспешно записал слова Мюррея.
   - Количество пострадавших?
   - Этого не сообщили.
   - Пятьдесят килотонн, - задумчиво произнес начальник НТО. -  Маловато  по
сравнению с информацией со спутников, но возможно. И все-таки слишком мощная
бомба для террористического акта.
   Ф-16С, "Боевые соколы", не были идеальными самолетами для такой операции,
но они  обладали  большой  скоростью.  Всего  двадцать  минут  назад  четыре
истребителя  вылетели  с  базы  ВВС  в  Рамштейне.  Поднятые  в  воздух   по
объявленной ранее боевой готовности номер три, они направились на  восток  в
сторону того, что по-прежнему называли внутригерманской границей.  Они  даже
не успели долететь туда, как новый приказ послал их к  южной  части  Берлина
посмотреть, что происходит в расположении Берлинской бригады. Четыре "Орла",
Ф-15, взлетевшие из Битбурга,  обеспечивали  им  прикрытие  с  воздуха.  Все
восемь американских истребителей имели на вооружении  только  ракеты  класса
"воздух - воздух", Ф-16 несли вместо бомб по два топливных бака, а "Орлы"  -
объемистые топливные элементы. С высоты в десять тысяч футов они  видели  на
земле вспышки и взрывы. Звено из четырех истребителей разбилось  на  пары  и
спустилось, чтобы изучить обстановку с более близкого расстояния,  а  "Орлы"
барражировали высоко в небе. Позднее выяснилось, что причин на то было  две.
Прежде  всего,  летчики  были   более   чем   застигнуты   врасплох,   чтобы
приготовиться к возможной опасности; к тому же потери американских  ВВС  над
Ираком были настолько незначительными, что летчики просто упустили из  виду,
что сейчас находятся в другом регионе.
   На вооружении русского танкового полка находились противовоздушные ракеты
класса "земля - воздух", СА-8 и СА-11, а  также  обычный  комплект  зенитных
установок "Шилка" калибром 23 миллиметра. Командир зенитной роты ждал  этого
момента и не включал свои радиолокационные установки, короче говоря, проявил
немалую находчивость, которой так не хватало иракцам.  Он  дожидался,  когда
американские самолеты снизятся до тысячи  метров,  прежде  чем  дать  приказ
открыть огонь.
   Едва засветились  экраны  предупреждения  об  опасности  на  американских
истребителях, как с восточной стороны русской базы им  навстречу  взмыл  рой
зенитных ракет. "Орлы", находящиеся  значительно  выше,  имели  куда  больше
шансов уклониться от ракет, чем "Боевые соколы",  которые  летели  прямо  на
ракеты. Одна пара истребителей была сбита через несколько секунд, но  вторая
пара сумела уклониться от первой волны ракет. Однако  один  из  истребителей
второй пары пострадал от осколков второй волны ракет СА-11, от которой почти
уклонился. Летчик катапультировался, однако погиб при слишком сильном  ударе
о крышу жилого дома. Четвертый Ф-16 сумел спастись - он спикировал  к  самой
земле, включил форсаж и с ревом над крышами домов улетел на  запад.  К  нему
присоединились два "Орла". Всего на город упало пять  подбитых  американских
истребителей.  Уцелел  лишь  один  летчик.  Спасшиеся  самолеты  сообщили  о
происшедшем по радио командующему американскими ВВС в Европе, штаб  которого
находился в Рамштейне. По его приказу к  взлету  уже  готовилось  двенадцать
истребителей Ф-16 с полной боевой нагрузкой.  Следующий  налет  американских
самолетов будет совсем другим.

   ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
   МЫ ПОСЛАЛИ В БЕРЛИН НЕСКОЛЬКО САМОЛЕТОВ ДЛЯ ВЫЯСНЕНИЯ СИТУАЦИИ. ОНИ  БЫЛИ
СБИТЫ СОВЕТСКИМИ РАКЕТАМИ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИЗОШЛО?

   - Что это значит?
   - "Сбиты без предупреждения"? Там идет сражение, именно  поэтому  туда  и
были посланы американские самолеты! У нашего полка есть  зенитные  части,  -
объяснил министр обороны.  -  На  вооружении  этих  частей  противовоздушные
ракеты  малой  дальности  действия,  способные  поражать  лишь  самолеты  на
небольшой высоте. Если бы американцы только изучали  ситуацию  с  безопасной
высоты - десять тысяч метров, - мы не смогли бы даже коснуться их. В  данном
случае они, до-видимому, спустились ниже, по-видимому, пытались поддерживать
наступление своих войск с воздуха. Только при таких условиях мы могли  сбить
их.
   - Но у нас нет никакой информации?
   - Действительно нет, нам еще не удалось установить связь.
   - Не станем отвечать на этот вопрос американского президента.
   - Тогда мы совершим ошибку, - заметил Головко.
   - Ситуация и без того достаточно опасна, - сердито произнес  Нармонов.  -
Мы не знаем, что там происходит. Как мне отвечать, если, как он  утверждает,
у него есть сведения о событиях в Берлине, а у меня их нет?
   - Не ответив на этот запрос, мы как бы признаем свою вину.
   - Мы вовсе ничего не признаем! - вышел из себя министр обороны. -  Мы  не
пошли бы на это, даже если бы они напали на нас, а нам неизвестно, произошло
ли вообще такое нападение или нет.
   - Давайте так и ответим, - посоветовал Головко. - Может  быть,  если  они
поймут, что мы тоже ничего не понимаем, как и они, то поверят...
   - Но они не поймут и не поверят. Нас уже обвинили в нападении, как же они
поверят заявлению, что мы не контролируем ситуацию в этом районе.
   Нармонов отошел к столу в углу кабинета и налил чашку чая.  Тем  временем
его советники по разведке и обороне обменивались - чем, аргументами? - то ли
это слово? Советский президент взглянул на потолок.  Этот  центр  управления
существовал еще со времен Сталина. Ответвление одной из линий метрополитена,
построенного Лазарем Кагановичем, любимчиком  Сталина,  евреем  и  отчаянным
антисемитом, самым верным его сподвижником, оно находилось на  сотне  метров
под землей. А теперь советники объяснили Нармонову,  что  даже  этот  бункер
больше не гарантирует безопасности.
   О чем думает Фаулер? - спросил себя Нармонов. Несомненно, смерть стольких
американских граждан потрясла его, но неужели он действительно полагает, что
виноваты в этом  Советы?  И  что  вообще  происходит?  Сражение  в  Берлине,
какое-то столкновение между морскими эскадрами в Средиземном море, ничем  не
связанные между собой, - а может, это звенья одной цепи?
   Разве это имеет  значение?  Нармонов  пристально  посмотрел  на  картину,
висевшую на стене. Нет, понял он, это не имеет значения. И он,  и  Фаулер  -
политические   деятели,   для   которых    внешнее    впечатление    весомее
действительности, и представление - важнее фактов. Американец солгал  ему  в
Риме по пустячному вопросу. Может быть, он обманывает и сейчас? Если так, то
не потрачены ли впустую последние десять лет? Похоже, потрачены.
   Как начинаются войны? - спросил себя  Нармонов,  все  еще  стоя  в  углу.
История свидетельствует, что завоевательные  войны  начинали  сильные  люди,
стремившиеся стать еще сильнее. Однако время людей  с  имперскими  амбициями
прошло. Хотя последний такой преступник умер не так давно. В двадцатом  веке
многое изменилось. Как началась первая мировая война?  Больной  туберкулезом
убийца застрелил паяца,  которого  не  любили  до  такой  степени,  что  его
собственная семья не явилась  на  похороны.  Властная  дипломатическая  нота
заставила царя Николая II выступить на защиту людей, которых он не любил,  и
с этого момента счет пошел на годы. Нармонов вспомнил, что у  последнего  из
русских царей была  в  руках  возможность  остановить  все  это,  но  он  не
воспользовался ею. Если бы он только знал, чем кончится его решение вступить
в войну, возможно, он нашел бы в себе силы остановить ее, но в момент страха
и слабости он подписал приказ о мобилизации, который  положил  конец  одному
веку и начал другой. Та война началась  потому,  что  маленькие,  испуганные
люди боялись войны меньше, чем публичного проявления собственной слабости.
   И Фаулер именно  такой  человек,  думал  Нармонов.  Гордец,  надменный  и
высокомерный, решивший солгать по тривиальному вопросу лишь из-за  опасения,
что может упасть в моих  глазах.  Гибель  сограждан  приведет  американского
президента в ярость. Перед ним встанет  страх  новых  смертей,  но  опасение
проявить слабость испугает его куда больше. И судьба моей страны зависит  от
прихоти такого человека.
   Нармонов  оказался  в  изощренной  ловушке.  Ирония  происходящего  могла
вызвать лишь горькую улыбку. Советский президент поставил на  стол  чашку  с
чаем  -  его  желудок  не  мог  выдержать  горячую,  внезапно   показавшуюся
отвратительной жидкость. Может ли он позволить себе проявить  слабость?  Это
только  подтолкнет  Фаулера  к  дальнейшему  безрассудству.   Андрей