того,  как  мой  друг  Фаулер  дал
обещание воздержаться от провокационных действий, подумал Нармонов.
   - Говорите побыстрее, генерал, у меня здесь очень напряженная ситуация.
   - Дело вот в чем. Две недели назад на американскую базу ВВС  в  Рамштейне
прибыла эскадрилья  американских  истребителей  117А  "Стеле"  -  якобы  для
демонстрационных  полетов  перед  своими  союзниками  по  НАТО.   Американцы
заявили, что собираются продавать их. Каждый из этих самолетов  может  нести
две ядерные бомбы мощностью в половину мегатонны.
   - Ну и что?
   - Мы не сможем обнаружить их. Эти истребители  практически  невидимы  для
всех наших средств обнаружения.
   - Что вы этим хотите сказать?
   - С того момента, как они взлетят со  своих  аэродромов  и  заправятся  в
воздухе, и до прибытия к Москве  пройдет  меньше  трех  часов.  Для  нас  их
появление над Москвой будет такой же неожиданностью,  как  их  нападение  на
Ирак.
   - Они действительно настолько совершенны?
   - Одна из причин, почему мы оставили  так  много  специалистов  в  Ираке,
заключалась в том, чтобы убедиться, на что способны американцы. Наши люди не
смогли заметить эти самолеты ни  на  экранах  наших  радиолокаторов,  ни  на
экранах французских систем, которые были в  распоряжении  Саддама.  Да,  эти
самолеты весьма совершенны.
   - Но зачем им понадобится делать это? - удивленно спросил Нармонов.
   - Зачем им понадобилось нападать на наш полк в Берлине? - в свою  очередь
задал вопрос министр обороны.
   - Мне казалось, что это убежище выдержит удар любого оружия, находящегося
в распоряжении американцев.
   - Только не от  попадания  воздушной  авиабомбы  с  ядерной  боеголовкой,
сброшенной с большой точностью. Мы находимся на глубине всего сто метров  от
поверхности, - объяснил министр. В вечной  битве  между  снарядом  и  броней
снаряд всегда побеждает, подумал он.
   - Вернемся к  Берлину,  -  сказал  Нармонов.  -  Нам  известно,  что  там
происходит?
   - Нет, полученные сообщения исходят только от полевых офицеров.
   - Пошлите кого-нибудь туда, чтобы  выяснить  на  месте.  Отдайте  приказ,
чтобы наши войска отступили, - если это возможно, без потерь. Им разрешается
только защищаться. У вас есть возражения?
   - Нет, это разумное решение.

***

   Национальный центр фоторазведки, НЦФ, находится в  военно-морской  гавани
Вашингтона,  внутри  одного  из  нескольких  зданий  без  окон,  в   которых
размещаются самые секретные правительственные агентства. В данный  момент  у
них на орбите находилось три  фотоспутника  КН-11  и  два  КН-12  "Лакросс",
работающих в режиме радиолокации. В 00.26.46 по Гринвичу один  из  спутников
КН-11 пролетал в прямой видимости Денвера. Все его камеры были направлены на
город, особенно на его южные пригороды, с максимальным усилением. Полученные
изображения передавались в реальном времени в Форт-Белвуар, штат  Вирджиния,
и оттуда по световодам  в  НЦФ.  В  центре  фоторазведки  их  записывали  на
двухдюймовую видеоленту. К анализу снимков приступили немедленно.

***

   На этот раз самолет оказался DC-10. Куати и  Госн  снова  воспользовались
креслами в первом классе,  довольные  и  удивленные,  что  им  так  повезло.
Сообщение поступило всего за несколько минут до того, как было  объявлено  о
начале посадки. Как только агентство Рейтер передало  информацию  о  ядерном
взрыве в Денвере, остальное стало неизбежным. "Ассошиэйтед пресс" и "Юнайтед
пресс интернэшнл" мгновенно упомянули  об  этом  в  своих  новостях,  и  все
телевизионные станции присоединились к ним. Местные филиалы, удивленные, что
главные телевизионные компании медлят  с  выпуском  собственных  бюллетеней,
выпустили свои. Единственное, что изумило Куати в этой связи,  была  тишина.
Когда новость о ядерном взрыве в Денвере, подобно волне, пробежала по зданию
аэропорта, она не вызвала криков  и  паники.  Ее  результатом  стала  жуткая
тишина, позволяющая отчетливо слышать, как объявляют  о  начале  посадки  на
очередные рейсы, и другие звуки, которые  обычно  заглушает  шум  голосов  в
подобных общественных местах. Итак, американцы  столкнулись  с  трагедией  и
смертью, подумал командир. Отсутствие эмоций удивило его.
   Впрочем, скоро все осталось позади. Лайнер DC-10 устремился  по  взлетной
полосе и взлетел. Несколько минут спустя  он  находился  над  международными
водами, унося Куати и Госна в нейтральную страну, где их ждала безопасность.
Еще одна пересадка, думали  они,  замкнувшись  каждый  в  своей  собственной
тишине. Кто мог предполагать, что все пройдет столь удачно?

***

   - Инфракрасное излучение поразительно по своей силе,  -  размышлял  вслух
фотоаналитик.  Это  был  его  первый  ядерный  взрыв.  -  По  моим   данным,
повреждения и пожары охватили территорию в радиусе одной мили  от  стадиона.
Сам  стадион  виден  плохо.  Слишком  много  дыма  и   помех   инфракрасного
происхождения.  При  следующем  пролете,  если   повезет,   сумеем   сделать
визуальный осмотр.
   - Что можете сказать нам о возможном числе пострадавших? - спросил Райан.
   - Мои данные будут не окончательными. В моем распоряжении главным образом
снимки  в  видимом  диапазоне,  которые  показывают  дым,  закрывающий   все
остальное.  Уровни  инфракрасного  излучения  очень  впечатляющие.  Огромное
количество очагов огня  вокруг  самого  стадиона.  По-видимому,  автомобили,
пылают топливные баки.
   Джек повернулся к начальнику научно-технического отдела.
   - Кто у нас в фотографическом отделении?
   - Сейчас - никого. Не забудьте, уик-энд. Мы передаем  всю  работу  НЦФ  -
если только не ждем чего-то особенного.
   - Кто наш лучший специалист?
   - Энди Дэвис, но он живет в Манассасе. Ему никак не добраться сюда.
   - Черт побери. - Райан снова поднял трубку телефона. - Вышлите нам десять
лучших снимков, имеющихся у вас, - сказал он, обращаясь к НЦФ.
   - Вы их получите через две или три минуты.
   - Кто сможет оценить воздействие взрыва бомбы?
   - Я сам займусь этим, - сказал начальник  научно-технического  отдела.  -
Раньше служил в ВВС. Занимался фоторазведкой для стратегической авиации.
   - Принимайтесь за работу.
   Девять американских танков "Эйбрамс" подбили уже почти  тридцать  русских
Т-80. Советские войска отступили на юг, чтобы найти укрытие. Ответным  огнем
они уничтожили еще три М1А1,  но  теперь  силы  оказались  более  или  менее
равными. Капитан, командовавший  боевой  группой,  послал  свои  бронемашины
"Брэдли" на разведку. Как и во время  первого  броска,  за  ними  продолжали
наблюдать берлинцы, но теперь они выглядывали из окон, где был погашен свет.
Уличные фонари вызвали беспокойство у командира одной из бронемашин, который
взял винтовку и, к ужасу берлинцев, осмелившихся  следить  за  происходящим,
стал расстреливать фонари.
   - Was num? - спросил Кейтель. - Что теперь?
   - Теперь уносим ноги и исчезаем. Мы выполнили  свое  задание,  -  ответил
Бок, поворачивая руль влево.  Самым  лучшим  путем  к  безопасности  казался
северный. Они бросят грузовик, переоденутся и скроются.  Не  исключено,  им,
может быть, даже удастся спастись, подумал Бок. Вот было бы замечательно! Но
он торжествовал уже потому, что отомстил за смерть своей Петры. Причиной  ее
гибели были американцы и русские. Немцы оказались  только  пешками  в  руках
великих игроков, и вот теперь великие игроки  расплачиваются,  подумал  Бок,
расплачиваются сейчас и будут расплачиваться и дальше. В конце концов, месть
не такое уж холодное блюдо, правда?

***

   - Русский штабной автомобиль, - заметил стрелок, - и грузовик ГАЗ-69.
   - Автоматическая стрельба. - Командир  бронемашины  внимательно  осмотрел
приближающиеся цели. - Подожди.
   - Обожаю убивать офицеров... - Стрелок навел на цель  перекрестие  своего
прицела на 25-миллиметровой автоматической пушке. - Цель принял, сержант.

***

   Несмотря на свой огромный опыт террориста. Бок не был военным. Он  принял
приземистый квадратный корпус в двух кварталах от себя за большой  грузовик.
Итак, его план осуществился. Тревога, объявленная  американцами,  совпала  с
такой точностью, что стало ясно - Куати и Госн выполнили  свою  задачу,  как
они предвидели пять месяцев назад. Его взгляд  сместился,  когда  он  увидел
что-то похожее на вспышку света и луч, мелькнувший над его головой.

***

   - Огонь - полей их как следует!
   Стрелок поставил переключатель  на  беглый  огонь.  Его  25-миллиметровая
автоматическая пушка действовала поразительно точно, а трассирующие  снаряды
позволяли корректировать огонь. Первая длинная очередь  попала  в  грузовик.
Стрелок решил,  что  в  нем  могут  оказаться  вооруженные  солдаты.  Первые
несколько снарядов вдребезги разбили двигатель, а следующая очередь прошлась
по кабине и кузову. Грузовик опустился на передние  разорванные  шины  и  со
скрежетом встал, ободы колес  прочертили  грубокие  борозды  в  асфальте.  В
следующее мгновение стрелок изменил  прицел  и  всадил  короткую  очередь  в
штабной автомобиль. Тот всего лишь свернул в сторону и врезался в стоявший у
обочины БМВ. Чтобы не оставалось сомнений, стрелок пустил еще  одну  очередь
по автомобилю и грузовику. Кто-то все-таки сумел выскочить  из  грузовика  -
судя по тому, как он двигался, уже раненный. Пара 25-миллиметровых  снарядов
покончила и с ним.
   Командир  бронемашины  тут  же  двинулся  вперед.  Никогда   не   следует
оставаться там, где ты убил кого-то. Две  минуты  спустя  они  нашли  другое
удобное место для наблюдений. По улицам  мчались  полицейские  автомобили  с
мелькающими голубыми огнями. Командир бронемашины заметил, как один  из  них
остановился  в  нескольких  сотнях  метров  от  "Брэдли",  дал  задний  ход,
развернулся и исчез вдали.  Ну  что  же,  он  всегда  считал,  что  немецкие
полицейские отличаются сообразительностью.
   Еще через пять минут "Брэдли" занял другую наблюдательную  позицию.  Лишь
после этого первый берлинец, поразительно  смелый  доктор,  вышел  из  двери
своего дома и приблизился к штабному автомобилю. Оба сидевших в нем  офицера
были мертвы; их тела были разорваны на части снарядами автоматической пушки,
хотя лица остались только забрызганными кровью.  Грузовик  являл  собой  еще
более ужасное зрелище. Лишь один из находившихся в нем мог остаться в живых,
но, когда доктор подошел к нему, было уже поздно. Немцу показалось странным,
что все убитые одеты в мундиры русских офицеров. Не зная, что делать дальше,
он вызвал  полицию.  Лишь  позднее  доктор  понял,  насколько  превратно  он
истолковал события, происшедшие рядом с его домом.

***

   - Они совершенно правильно обратили внимание на  инфракрасное  излучение.
Это   была,   наверно,   очень   мощная   бомба,   -    заметил    начальник
научно-технического отдела. - А вот повреждения кажутся несколько странными,
правда.., гм...
   - Что ты имеешь в виду, Тед? - спросил Райан.
   - Видишь ли, наземные  разрушения  должны  быть  более  значительны,  чем
здесь.., должно быть, тени и  отражения.  -  Он  поднял  голову.  -  Извини.
Ударные волны не могут проходить  сквозь  предметы  вроде  холма,  например.
Здесь были, судя по всему, отражения и тени, вот и  все.  Вот  эти  дома  не
должны были уцелеть.
   - Я все еще не понимаю, что ты хочешь сказать, - сказал Райан.
   - В подобных случаях всегда возможны аномалии. Я все объясню, после  того
как разберусь с этим, ладно? - спросил Тед Айрес.

***

   Уолтер  Хоскинс  сидел  в  своем  кабинете,  потому  что  не  знал,   что
предпринять; к тому  же  как  старшему  из  присутствующих  ему  приходилось
отвечать на телефонные звонки. Ему нужно было всего лишь повернуться,  чтобы
увидеть развалины стадиона. Столб дыма поднимался всего в пяти милях от  его
окон, одно из которых треснуло. Что-то говорило ему, что  нужно  бы  послать
туда группу сотрудников, но у него не было на то указаний. Хоскинс  повернул
кресло, чтобы снова взглянуть  в  окно,  продолжая  удивляться,  что  стекло
осталось почти целым. В конце концов, это был, должно  быть,  взрыв  ядерной
бомбы и всего в пяти милях. Остатки облака  уже  миновали  первые  предгорья
Скалистых гор, все еще сохраняя форму, так что можно было сказать,  что  оно
собой представляло, а позади него, подобно следу, двигалось еще одно  черное
облако  -  от  пожаров  в  районе  взрыва.   Разрушения   были,   наверно..,
недостаточно  большими.  Недостаточно  большими?   Какая   безумная   мысль.
Поскольку делать все равно было нечего, Хоскинс  поднял  трубку  телефона  и
набрал номер Вашингтона.
   - Соедините меня с Мюрреем.
   - Слушаю тебя, Уолт.
   - Скажи, ты очень занят?
   - Не слишком, по правде говоря. А как дела у тебя?
   - У нас отключены телевизионные станции и  телефоны.  Надеюсь,  президент
приедет сюда, когда мне придется объяснить все об этом происшествии судье.
   - Уолт, сейчас не время...
   - Но я позвонил тебе не поэтому.
   - Ну, что же ты хочешь сказать?
   - Я вижу из своего кабинета место взрыва, Дэн,  -  сказал  Хоскинс  почти
мечтательно.
   - Насколько это ужасно?
   - Все, что мне видно отсюда,  это  дым,  откровенно  говоря.  Грибовидное
облако уже почти перелетело горы, оно  оранжевое.  Сейчас  закат,  и  облако
достаточно высоко, чтобы быть освещенным солнцем. Я  вижу  множество  мелких
пожаров. Они освещают дым в районе стадиона. Ты слушаешь меня, Дэн?
   - Слушаю, Уолт. - Видно, Хоскинс в глубоком шоке, подумал Дэн.
   - Здесь что-то странное.
   - Что именно?
   - Окна в моем кабинете остались целыми. Я нахожусь всего в пяти милях  от
места взрыва, и только одно из стекол треснуло. Странно, правда?  -  Хоскинс
сделал паузу. - У меня здесь есть то, что тебе требовалось: фотографии и все
остальное. - Хоскинс перебрал документы, что лежали в корзине  для  входящих
материалов. - Марвин Расселл действительно выбрал  трудный  день  для  своей
смерти. Во всяком случае здесь данные по паспортам, которые  ты  запрашивал.
Это важно?
   - Может подождать.
   - Тогда хорошо. - Хоскинс положил трубку.

***

   - У Уолта что-что сдвинулось в голове, Пэт, - заметил Мюррей.
   - Ты винишь его в этом? - спросил О'Дэй.
   - Нет, - покачал головой Дэн.
   - Если положение ухудшится... - начал Пэт.
   - У тебя семья далеко от города?
   - Недостаточно далеко.
   - Пять миль, - тихо произнес Мюррей.
   - Что?
   - Уолт сказал, что его кабинет в пяти милях от  места  взрыва,  он  видит
оттуда развалины стадиона. И у него даже не вышибло стекла.
   - Чепуха, - ответил О'Дэй. - Уолт действительно чокнулся. Пять миль - это
меньше девяти тысяч ярдов.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - НОРАД сообщил,  что  тротиловый  эквивалент  бомбы  измеряется  сотнями
килотонн. Взрыв такой мощности выбьет стекла на огромном  расстоянии.  Чтобы
выдавить стекло, достаточно всего полфунта избыточного давления.
   - Откуда ты знаешь это?
   - Служил на военно-морском флоте - в разведке, неужели ты забыл?  Однажды
мне пришлось делать оценку, на каком расстоянии причинят разрушения  русские
ядерные боеприпасы. Бомба мощностью  всего  в  сто  килотонн  на  расстоянии
девять тысяч ярдов не потопит корабль,  но  снесет  все  надстройки,  сожжет
краску и вызовет небольшие пожары. Взрыв такой  мощности  -  это  не  шутка,
приятель.
   - По-твоему, это крышка? Ни хрена не понимаю!
   - Должно быть, - размышлял вслух О'Дэй. - Да,  обычные  шторы  загорятся,
особенно если они темного цвета.
   - Даже если у Уолта произошел сдвиг в голове, то не настолько,  чтобы  он
не обратил внимания на пожар в собственном кабинете...
   Мюррей поднял трубку телефона, соединяющего его с Лэнгли.
   - Слушаю, Дэн, что там у тебя? - спросил Джек в микрофон.
   - Как ты оцениваешь тротиловый эквивалент взрыва?
   - По сведениям НОРАД, от ста пятидесяти  до  двухсот  килотонн,  мощность
крупной тактической  боеголовки  или  небольшой  стратегической,  -  ответил
Райан. - Почему ты спрашиваешь меня?
   Начальник научно-технического отдела ЦРУ, сидящий у другого конца стола с
разложенными перед ним фотографиями, поднял голову.
   - Я только что говорил с заместителем нашего старшего агента  в  Денвере.
Из окна его кабинета открывается вид на стадион - расстояние  до  него  пять
миль. И в окнах треснуло всего лишь одно стекло.
   - Глупости, - заметил начальник НТО.
   - Почему ты так считаешь? - спросил Райан.
   - Пять миль - это восемь тысяч метров, - объяснил  Тед  Айрес.  -  Одного
термического излучения достаточно, чтобы сжечь на таком расстоянии здание, а
взрывная волна обязательно выбьет все стекла.
   Мюррей слышал это.
   - Совершенно верно - именно  таково  мнение  моего  сотрудника  здесь,  в
Вашингтоне. Согласен, наш агент в Денвере, может, и пострадал от шока, но он
должен заметить, если вспыхнет его письменный стол?
   - У нас есть сведения от людей с места  взрыва?  -  повернулся  к  Айресу
Джек.
   - Нет.  Группа  специалистов  по  изучению  последствий  ядерного  взрыва
отправилась туда. Но из фотографий можно почерпнуть немало полезного, Джек.
   - Дэн, ты можешь немедленно отправить кого-нибудь на место  происшествия?
- спросил Райан.
   - Сейчас выясню.

***

   - Хоскинс слушает.
   - Это Дэн Мюррей, Уолт. Пошли кого-нибудь как можно быстрей к стадиону. А
сам оставайся на месте, чтобы играть роль координатора.
   - Ясно.
   Хоскинс отдал распоряжения. Его не  покидала  мысль,  что  он  подвергает
своих людей немалой  опасности.  Поскольку  делать  снова  было  нечего,  он
посмотрел на лежащее перед ним досье. Марвин Расселл, подумал он,  еще  один
преступник, которого постигла глупая смерть. Торговцы  наркотиками.  Неужели
они никогда не поумнеют?

***

   Роджер Дарлинг с облегчением вздохнул,  когда  Летающий  командный  пункт
отсоединился от танкера. Переоборудованный "Боинг-747" летел плавно,  словно
стоял на земле, - но только не во время заправки, следуя за  КС-10.  Процесс
наполнения топливных баков нравился лишь сыну Роджера. На борту  самолета  в
помещении для совещаний находились бригадный генерал  ВВС,  капитан  первого
ранга из ВМФ, майор морской пехоты и еще четыре старших офицера. Все данные,
поступающие к президенту, автоматически направлялись и в Летающий  командный
пункт, в том числе и распечатка сообщений с "горячей линии".
   - Понимаете, они говорят разумные вещи: но было бы очень полезно знать, о
чем все они думают.
   - А вдруг это действительно было нападение русских? - спросил генерал.
   - Чего они хотели этим достичь?
   - Вы слышали переговоры между президентом и ЦРУ, сэр.
   - Да, но этот Райан прав, - сказал  Дарлинг.  -  Происходящее  совершенно
бессмысленно.
   - Кто утверждает, что в мире господствует здравый  смысл?  Как  объяснить
стычки в Берлине и на Средиземном море?
   - Это силы, развернутые на передней линии. Мы объявляем боевую тревогу, и
они делают то же. Войска находятся близко друг от  друга,  и  у  кого-то  не
выдерживают нервы.  Вроде  как  с  Гаврило  Принципом,  когда  он  застрелил
эрцгерцога. Произошла случайность, а затем все вышло из-под контроля.
   - Именно  для  этого  у  нас  и  установлена  "горячая  линия",  господин
вице-президент.
   - Это верно, - согласился Дарлинг. - И пока она, по-видимому, оправдывает
ожидания.

***

   Первые пятьдесят ярдов были пройдены легко, но потом  продвигаться  стало
труднее,  и  наконец  движение  вперед  стало  невозможным.  В  распоряжении
Кэллахана было пятьдесят пожарных, пытающихся пробиться к цели, и еще  сотня
обеспечивала поддержку. Подумав, он распорядился, чтобы на каждого мужчину и
каждую женщину лился поток воды. По крайней мере, рассуждал он,  струя  воды
смоет радиоактивную пыль или что там еще  сыплется  с  неба  после  ядерного
взрыва с его людей в систему городской канализации - если только  раньше  не
замерзнет,  разумеется.  Шедшие  впереди  пожарные   были   покрыты   льдом,
образующим прозрачный слой на жаростойких костюмах.
   С