настолько бесшумно, потому что многое перенял у него.
   - Привет, капитан, - поздоровался со своим офицером сержант Вега.
   - Ну что там происходит? -  спросил  Рамирес.  Чавез  ответил  на  вопрос
капитана, не отрывая глаз от бинокля.
   - Наши два друга наслаждаются утренней сиестой. -  После  обеда,  подумал
он, наступит время еще для одной, разумеется. Следующее  заявление  капитана
заставило его опустить бинокль:
   - Надеюсь, им нравится отдых. Он для них последний.
   - Как вы сказали, капитан? - озадаченно переспросил Вега.
   - Сегодня вечером за нами прилетит вертолет. Этот  аэродром  представляет
для нас посадочную площадку, парни. - Рамирес указал  на  взлетно-посадочную
дорожку. - Перед тем как улететь отсюда, мы все уничтожим.
   Чавез на  короткое  время  задумался  над  словами  капитана.  Он  всегда
ненавидел  торговцев  наркотиками.  Время,  в  течение  которого  Чавез  был
вынужден сидеть здесь и следить за тем, как эти ленивые мерзавцы  занимались
своим грязным делом в сущности абсолютно безнаказанно,  подобно  игрокам  на
поле для гольфа, ничуть не изменило его точку зрения.
   - О'кей, капитан, - кивнул Динг. - Как мы будем действовать, сэр?
   - Как только стемнеет, вы и я обойдем аэродром с северной стороны.
   Остальные разделятся на две огневые группы, чтобы в случае  необходимости
обеспечить нам поддержку. Вы, Вега, останетесь  здесь  со  своим  пулеметом.
Второй пулеметчик отойдет на расстояние метров в четыреста. После  того  как
снимем обоих охранников, заминируем бочки с горючим, что в сарае,  -  это  в
качестве  прощального  сюрприза.  Вертолет  заберет  нас  на  дальнем  конце
аэродрома в  двадцать  три  ноль-ноль.  Тела  охранников  возьмем  с  собой,
наверно, сбросим их в море.
   Да, какое-то неожиданное приказание, подумал Чавез.
   - Нам понадобится примерно тридцать-сорок минут, чтобы подобраться к ним,
не подвергаясь риску, но, судя  по  поведению  этих  недоносков,  это  будет
нетрудно, сэр. - Сержант знал, что убивать охранников придется  ему  -  ведь
оружие с глушителем находилось у него.
   - Я полагал, что вы  спросите  меня,  является  ли  это  дело  настоящим,
напомнил капитан Рамирес. Он только что задал такой  вопрос  по  спутниковой
связи.
   - Если вы отдаете такой приказ, я не сомневаюсь, что речь  идет  о  деле,
проводящемся всерьез. Моральные соображения  меня  ничуть  не  беспокоят,  -
заверил своего командира старший сержант Доминго Чавез.
   - Хорошо. Операция начнется, как только стемнеет.
   - Так точно, сэр, Капитан похлопал обоих по плечу и ушел на сборный пункт
Чавез посмотрел ему вслед, затем достал фляжку, отвинтил крышку, выпил  пару
глотков и лишь после этого посмотрел на Вегу.
   - Черт побери! - негромко заметил пулеметчик.
   - Да, у тех, кто руководит операцией,  неожиданно  прорезалась  смелость,
согласился Чавез.
   - С удовольствием вернусь в такое место,  где  есть  душ  и  кондиционер,
произнес Вега через некоторое время То, что на пути к этому  придется  убить
двух человек, мало интересовало  солдат.  Их  даже  развеселило,  что  после
нескольких лет службы в армии им,  наконец,  поручили  выполнить  именно  то
задание, ради успеха которого было потрачено на подготовку столько  времени.
Обоих не интересовали моральные  соображения.  Они  служили  в  армии  своей
страны. Их страна приняла решение, что двое дремлющих  в  нескольких  сотнях
метров мужчин были врагами и заслуживали смерти.
   Вот и все, хотя оба думали о том, как все это произойдет по-настоящему, а
не во время учения.
   - Давай договоримся о сегодняшнем вечере, - сказал Чавез, снова  поднимая
бинокль. - Ты уж поосторожней со своим пулеметом, Осо.
   Вега задумался.
   - Я не буду стрелять слева от сарая, если только ты не подашь мне сигнал.
   - Да, хорошо. Я буду подкрадываться вон от того толстого дерева. Вряд  ли
предстоят неприятности, - произнес он, размышляя вслух.
   - Нет. все должно пройти гладко.
   Если не считать, что на этот раз все будет всерьез. Чавез не  отрывал  от
глаз бинокля, рассматривая охранников, убить которых  ему  предстояло  через
несколько часов.
   Полковник Джоунс получил приказ о предстоящем вылете  примерно  в  то  же
самое время, что и все оперативные  группы,  причем  ему  передали  комплект
совершенно новых тактических карт, которые еще предстояло изучить. Вместе  с
капитаном Уиллисом он тщательно обсудил план ночного рейда  в  тишине  своей
комнаты. Им предстояло подхватить и эвакуировать солдат. Тех самых,  которых
они высадили несколько дней назад. Они возвращались обратно гораздо  раньше,
чем предполагалось. Пи-Джи подозревал, в чем тут причина.  По  крайней  мере
отчасти.
   - Прямо с аэродромов? - удивился капитан - Да. Или все  четыре  оказались
запасными и не использовались, или наши друзья собираются захватить их перед
тем, как мы прилетим за ними.
   - Вот как, - понял капитан Уиллис после недолгого размышления.
   - Отыщите Бака, пусть он проверит еще  раз  готовность  шестистволок.  Он
сразу поймет, в чем дело, как  только  вы  скажете  А  я  выясню  погоду  на
ближайшие сутки.
   - Эвакуация в обратном порядке по отношению к высадке?
   - Да, мы дозаправимся в пятидесяти милях от берега и еще раз на  обратном
пути.
   - Ясно. - Капитан Уиллис отправился искать сержанта Циммера. Пи-Джи пошел
в противоположную сторону, к  метеорологической  станции  базы.  Прогноз  на
вечер и ночь разочаровал его: слабый  ветер,  безоблачное  небо  и  луна  во
второй четверти.
   Идеальная летная  погода  для  всех,  но  летчики,  занятые  специальными
операциями, рассчитывают на обратное. Ну что ж, ничего с этим не поделаешь.
   Они уехали из мотеля в  полдень.  Кортес  мысленно  поблагодарил  судьбу,
которая улыбнулась ему на  этот  раз,  -  Мойре  захотелось  закончить  этот
уик-энд пораньше. Она заявила, что ей нужно вернуться к детям,  хотя  Кортес
заподозрил, что она приняла это решение лишь для того, чтобы избавить своего
измученного  любовника  от  дальнейших  усилий.  Еще  ни  разу  женщины   не
испытывали  надобности  жалеть  его,  и  тяжесть  унижения  компенсировалась
желанием  как  можно  быстрее  выяснить,  что  за  чертовщина  происходит  в
Колумбии.
   Они ехали по шоссе 81, как всегда молча. Кортес взял автомобиль с обычным
сиденьем во всю ширину машины, и Мойра сидела на середине,  склонившись  ему
на плечо, а он обнимал  ее  правой  рукой.  Почти  как  подростки,  если  не
принимать во внимание тишину, и он снова ощутил к ней чувство благодарности.
Но теперь это объяснялось не тихой страстью. Его  ум  работал  с  быстротой,
намного опережавшей движение автомобиля, который  ехал  по  шоссе  в  точном
соответствии с разрешенным пределом скорости. Он мог бы включить  радио,  но
это нарушило бы атмосферу в салоне. Можно ли пойти на такой риск?  Если  его
работодатель положился на свой здравый смысл - а у Эскобедо его было немало,
заставил себя признаться Кортес, - то сейчас  он  все  еще  обнимает  правой
рукой  исключительно  ценный  источник  развединформации.  Эскобедо   всегда
заглядывал далеко в  будущее,  готовя  свои  деловые  операции.  Он  понимал
значение этого - и тут же Кортес вспомнил про его высокомерие и  самомнение.
Вспомнил, как легко было его обидеть, и если он считал, что  простая  победа
недостаточна, чтобы  излечить  его  гордость,  Эскобедо  шел  на  то,  чтобы
унизить, сокрушить, полностью уничтожить тех, кто  как-то  задел  его,  даже
совсем незначительно. В руках у него была огромная власть  и  такие  деньги,
которые обычно имеются только у государства. А вот чувства  перспективы  ему
недоставало Несмотря на незаурядный ум и здравый смысл,  Эскобедо  находился
во власти ребяческих эмоций, и эта мысль все более укреплялась в сознании.
   Кортеса, когда он свернул на шоссе I-66, направляясь теперь на восток,  в
сторону Вашингтона. Как это странно, думал он с горькой улыбкой, что в мире,
переполненном информацией, ему приходится размышлять подобно ребенку,  когда
достаточно лишь одного - нажать кнопку радиоприемника, но он  заставил  себя
не делать этого.
   Они въехали на стоянку аэропорта как раз вовремя.  Он  остановился  возле
машины Мойры и вышел, чтобы перенести ее чемоданы.
   - Хуан...
   - Да?
   - Не расстраивайся из-за того, что произошло ночью.  Это  я  виновата  во
всем, - тихо проговорила она. Кортес заставил себя улыбнуться.
   - Я ведь предупреждал тебя,  что  отнюдь  не  молод.  И  доказал  это.  В
следующий раз постараюсь побольше отдохнуть, чтобы не разочаровать тебя.
   - Когда...
   - Не знаю. Я позвоню тебе. - Он нежно поцеловал Мойру. Через  минуту  она
выехала со стоянки, а он замер у своего автомобиля, глядя ей вслед, как  она
и рассчитывала.
   Затем Кортес сел в машину. На часах  было  почти  четыре,  и  он  включил
радио, чтобы услышать новости, которые передавались каждый  час.  Еще  через
две минуты он вернул автомобиль на стоянку компании "Хертц", забрал багаж  и
вошел в здание аэропорта, надеясь улететь первым же самолетом, куда бы он ни
отправлялся. На самолете авиакомпании "Юнайтед", вылетающем в Атланту,  были
свободные  места,  и  Кортес  знал,  как  приобрести  билет  в  похожем   на
муравей-ник здании  аэропорта  Он  успел  подняться  в  самолет,  когда  уже
собирались откатывать трап.

***

   Мойра Вулф ехала домой. С лица ее не сходила улыбка, но в то же время она
чувствовала себя виноватой. То, что произошло с Хуаном прошлой  ночью,  было
очень унизительно для мужчины, но все это из-за  нее.  Она  хотела  от  него
слишком многого, а ведь он, по его  собственному  признанию,  не  молод.  Ее
чувства взяли верх над здравым смыслом, и в результате она обидела  мужчину,
которого... которого любила. Мойре долго казалось, что она больше никогда не
будет испытывать это чувство, но оно вернулось, принеся с собой всю  страсть
молодости, и хотя Хуану недоставало энергии юноши, он  вполне  компенсировал
этот недостаток своим терпением и фантастическим искусством обращения  с  ее
телом.
   Она протянула руку и включила радиоканал, по которому  передавали  старые
мелодии. В течение всего пути Мойра  находилась  во  власти  воспоминаний  о
самых  сладостных  минутах,  ее  переполняло  ощущение   молодого   счастья,
усиленное мелодиями, под которые она танцевала тридцать лет назад.
   Ее удивило, что на противоположной стороне улицы, прямо напротив ее дома,
стоит автомобиль, очень напоминающий машины Бюро, хотя это могла оказаться и
дешевая машина, взятая напрокат. Но нет  -  над  крышей  автомобиля  торчала
антенна. Да, это машина Бюро. Как  странно,  подумала  она.  Остановив  свой
автомобиль у входа в дом и достав чемоданы из багажника, Мойра направилась к
двери, но, когда открыла ее,  увидела  Фрэнка  Уэбера,  одного  из  агентов,
служивших в охране директора Джейкобса.
   - Привет, Фрэнк, - поздоровалась она. Уэбер помог ей с багажом,  сохраняя
мрачное выражение лица. - Что случилось?
   Как бы сказать помягче,  подумал  Уэбер,  чувствуя  себя  виноватым,  что
нарушает столь приятный уик-энд.
   - Вечером пятницы убили Эмиля. Мы все это время пытаемся разыскать тебя.
   - Что ты сказал?
   - Это произошло по пути к посольству. Погибли все, включая охрану.
   Похороны Эмиля состоятся завтра. Остальных хоронят во вторник.
   - Боже мой. - Мойра опустилась на стоящий рядом стул. - А  Эдди,  Лео?  -
Она подумала о молодых  агентах  из  охраны,  к  которым  относилась  как  к
собственным детям.
   - Все до единого, - повторил Уэбер.
   - Я не знала, - прошептала она.  -  Я  не  читала  газет  и  не  включала
телевизор с... с вечера пятницы. А где?..
   - Твои дети в кино. Мы просим тебя приехать в штаб-квартиру и помочь нам.
   Здесь останется человек, который присмотрит за твоими детьми.
   Прошло несколько минут, прежде чем она смогла встать. Но как только смысл
сказанного проник через заново выросший заслон эмоций, хлынули слезы.

***

   Капитану Рамиресу  не  хотелось  сопровождать  Чавеза.  Дело  было  не  в
трусости,  прост?  у  него  существовали   другие   обязанности.   В   своем
представлении об ответственности  командира  он  теперь  изрядно  запутался.
Рамирес еще недавно командовал ротой, а вести группу совсем не то же  самое,
что командовать.
   Командир роты должен оставаться позади своих солдат, управляя -  в  армии
не любили это слово - боевыми  действиями,  перемещать  свои  подразделения,
следить за ходом боя, чтобы контролировать происходящее, а командиры взводов
принимали непосредственное участие в схватке  вместе  со  своими  солдатами.
Научившись вести за собой подчиненных  будучи  лейтенантом,  он  должен  был
применить накопленный опыт на следующем, более высоком уровне,  хотя  бывали
случаи, когда капитану приходилось возглавлять действия своей роты. В данном
случае он командовал всего лишь отделением, и хотя для успешного  выполнения
операции  требовались   осторожность   и   опыт   командира,   размеры   его
подразделения означали, что он должен принять на себя личное руководство.  К
тому же он просто не мог послать двоих солдат на  убийство,  не  присутствуя
при этом лично, хотя Чавез был  подготовлен  для  выполнения  этого  задания
намного лучше его, мог ориентироваться в темноте и двигаться в джунглях тише
и незаметнее самого капитана Рамиреса.
   Противоречие  между  командованием  и  ответственностью  за   руководство
отделением беспокоило молодого офицера, но, как и  следовало  поступить,  он
склонился в сторону непосредственного руководства.  В  конце  концов,  разве
можно командовать своими людьми, если они не уверены в его способности вести
их? Подсознательно его не покидала мысль, что, если сегодня ночью он проявит
себя должным образом, впредь такая проблема перед ним не возникнет.
   Разместив огневые группы, они с Чавезом вышли из лагеря, обходя  аэродром
с северной стороны. Сержант шел впереди. Все развивалось по плану. Охранники
все еще сидели возле сарая, курили свои самокрутки - или что  там  еще  -  и
беседовали так громко, что их было слышно в  лесу  за  сотню  метров.  Чавез
тщательно  рассчитал  переход,  основываясь  на   патрулировании   периметра
аэродрома,  который  по  приказу  капитана  осуществили  прошлой  ночью.  Не
столкнувшись ни с какими неожиданностями, они через двадцать минут повернули
обратно и снова увидели аэродром. Теперь они двигались медленнее.
   Первым по-прежнему шел  Чавез.  Узкая  колея,  по  которой  подъезжали  к
аэродрому грузовики, служила удобным ориентиром.  Они  шли  по  ее  северной
стороне, чтобы не попасть в огневые  зоны  своего  же  отделения.  Точно  по
графику они увидели сарай. Как и было заранее запланировано, Чавез подождал,
пока его капитан  приблизится  с  дистанции  в  десять  метров,  на  которую
отставал. Они обменялись знаками. Теперь Чавез пойдет прямо, а капитан будет
идти справа.
   Стрелять станет  сержант,  но,  если  произойдет  что-то  непредвиденное,
Рамирес окажется на месте и тут же поддержит его. Капитан четыре раза  нажал
на клавишу передачи своей портативной рации и  услышал  в  ответ  два  тире.
Отделение заняло свои позиции на дальней стороне взлетно-посадочной площадки
и было готово в случае необходимости выполнить свою задачу,  Рамирес  сделал
знак Дингу, посылая его вперед.
   Чавез глубоко  вздохнул,  удивленно  почувствовав,  как  быстро  забилось
сердце. В конце концов, он сотни раз проделывал это во  время  учений.  Динг
взмахнул несколько раз руками, чтобы расслабить их, затем подтянул ремень на
автомате. Большим пальцем передвинул селектор ведения  огня,  поставив  свой
МР-5 на огонь очередями по три патрона. Прицел и мушка, покрытые  крошечными
пятнышками трития, светились в темноте экваториального  леса.  Очки  ночного
видения он сунул в карман - они будут только мешать.
   Теперь сержант двигался совсем медленно, обходя деревья и  кусты,  ступая
на твердые, ничем не покрытые участки земли  или  раздвигая  носком  листья,
чтобы затем встать сапогом на землю и приготовиться к следующему шагу. Здесь
нельзя допустить ошибки. Напряжение в теле исчезло, и  только  звон  в  ушах
свидетельствовал о том, что это не учение.
   Все.
   Охранники стояли на открытом месте,  метрах  в  двух  друг  от  друга,  в
двадцати  метрах  от  дерева,  на  которое  опирался  Чавез.  Они  все   еще
разговаривали, и, хотя сержант достаточно легко понимал слова,  по  какой-то
странной причине звуки, издаваемые ими,  казались  ему  чужими,  словно  лай
собак.
   Динг мог подойти поближе, но не хотел рисковать, ведь двадцать  метров  -
это достаточно близко, всего шестьдесят шесть футов. От того места,  где  он
стоял, до охранников не было никаких препятствий, только  еще  одно  дерево,
чуть в стороне от них.
   Отлично.
   Он медленно поднял автомат,  направил  кольцо  мушки  на  переднем  срезе
ствола так, что  оно  оказалось  в  середине  щели  ближней  части  прицела,
убедился, что отчетливо  видит  белый  кружок  на  фоне  черной  округлости,
представляющей  собой  затылок  человеческой  головы,  которая   больше   не
принадлежала человеку, - это была всего лишь цель. И Чавез  мягко  нажал  на
спусковой крючок.
   Автомат чуть вздрогнул в руках, но ремень,  намотанный  на  руку,  твердо
удерживал оружие на месте. Цель упала. Сержант тут же перевел прицел вправо.
   Вторая цель удивленно поворачивалась, и теперь в кружке прицела оказалось
нечеткое белое пятно, отражающее свет луны. Еще одна короткая очередь. Звука
выстрелов почти не было слышно.  Чавез  ждал,  переводя  ствол  автомата  от
одного распростертого тела к другому, но они не шевелились.
   Сержант быстро выбежал из-под прикрытия деревьев. Рядом  с  Одним  трупом
лежал АК-47. Чавез пинком отбросил  его  в  сторону,  достал  из  нагрудного
кармана маленький  электрический  фонарик  размером  с  карандаш  и  осветил
лежащие тела.
   Один получил все три пули в затылок. В другого попали только две,  однако
обе в середину лба. У первого лица не было совсем, тогда как на лице второго
отражалось изумление. Сержант присел рядом с телами и оглянулся по  сторонам
в поисках малейшего движения. В этот момент он  испытывал  душевный  подъем.
Все, ради чего он готовился и  тренировался,  сбылось  на  практике.  Нельзя
сказать, что дело оказалось таким уж простым, но и особенно трудным  назвать
убийство двух охранников тоже было нельзя.
   Ночь действительно принадлежит ниндзя. Через мгновение  подошел  Рамирес.
Он мог сказать только одно:
   - Отличная работа, сержант. Проверьте сарай.  -  Капитан  включил  рацию.
Говорит "Шестой". Цели сняты, всем двигаться ко мне.
   Отделение собралось у сарая через пару минут. Как это обычно  происходит,
солдаты столпились у мертвых тел, впитывая первое впечатление  от  настоящих
боевых действий. Сержант, отвечавший за сбор разведданных, обыскал  карманы,
а капитан расставил солдат по оборонительному периметру.
   - Ничего особенного, - доложил сержант, обыскав трупы.
   - Пошли заглянем в сарай. - Чавез уже убедился, что там  нет  еще  одного
охранника, которого они могли не заметить раньше. В сарае Рамирес  обнаружил
четыре бочки горючего и ручной насос. На одной из бочек лежал блок  сигарет,
что вызвало презрительное замечание капитана. На грубых полках - консервы  и
два рулона туалетной бумаги. Никаких книг,  документов,  лишь  одна  изрядно
потрепанная колода игральных карт.
   - Как, по-вашему, установить мины-ловушки? -  спросил  капитана  сержант,
отвечающий за  сбор  развод-данных.  Раньше  он  служил  в  частях  "зеленых
беретов" и был специалистом по минированию.
   - Тремя способами.
   - О'кей, - согласился сержант.
   Установить мины-ловушки было достаточно просто.  Сержант  разгреб  руками
небольшую ямку в земляном полу и укрепил ее по сторонам деревянными щепками.
В нее аккуратно поместил однофунтовый кубик пластиковой взрывчатки С-4 -  ею
пользовались во всем мире. Затем он установил два