- Ясно. - Сержант опустил рацию. - Капитан хочет взглянуть на  молодчиков
сам. Думаю, он нервничает из-за шума.
   - Капитан слишком беспокоится, - заметил Вега.
   - За то офицерам и платят, правда?
   Рамирес появился на наблюдательном пункте через три минуты.  Чавез  хотел
было передать ему бинокль, однако на этот раз капитан принес свой. Он лег на
землю и поднес бинокль к глазам как раз в тот самый момент, когда,  пробитая
пулями, упада вторая банка.
   - Вот оно что.
   - Две банки и два полных магазина, - объяснил  Чавез.  -  Видно,  патроны
здесь слишком дешевы.
   Оба охранника не выпускали изо рта сигарет. Капитан и сержант следили  за
тем, как они смеялись, шутили и давали очередь за очередью. Наверно, подумал
Рамирес, им так же скучно, как и  нам.  После  вылета  первого  самолета  на
аэродроме "Рено" ничего не происходило, а  солдаты  переносят  безделье  еще
хуже, чем гражданские. Один из охранников - было трудно определить,  который
именно, поскольку  оба  походили  друг  на  друга  ростом,  телосложением  и
одеждой, - вставил в свой АК-47 новый магазин и выпустил очередь патронов на
десять. Крохотные фонтанчики грунта переместились в сторону банки,  все  еще
нетронутой, но не достали ее.
   - Я даже не подозревал, сэр, что все будет так просто,  -  заметил  Вега,
приложив щеку к прикладу и глядя в прицел своего пулемета. - Ну и мудаки!
   - Думая так о них, Осо, вы рискуете стать  ничем  не  лучше,  -  серьезно
напомнил Рамирес.
   - Вы правы, капитан, просто я вижу то, что вижу.
   -  Пожалуй,  вы  правы.  -  Капитан  смягчил  улыбкой  свое  укоризненное
замечание.
   Наконец слетела и третья  банка.  На  каждую  охранникам  понадобилось  в
среднем по  тридцать  патронов.  Теперь  они  принялись  гонять  автоматными
очередями уже изрешеченные банки по аэродрому.
   - Знаете, - заметил Вега после короткого молчания,  -  я  еще  не  видел,
чтобы они чистили свое оружие. - Для солдат  отделения  чистка  оружия  была
такой  же  святой  обязанностью,  как  утренняя  и  вечерняя   молитва   для
священника.
   - Автоматы Калашникова рассчитаны на самое неприхотливое  обращение.  Они
простые и надежные, - напомнил Рамирес.
   - Да, сэр.
   Вскоре эта игра надоела и охранникам. Один из них собран банки.  Пока  он
занимался этим, на поле появился грузовик, причем совершенно  неожиданно,  с
удивлением заметил Чавез. Ветер задувал с противоположной стороны, но даже в
этом случае сержант рассчитывал, что услышит шум мотора по крайней  мере  за
минуту или две. Это следовало иметь в виду. В грузовике  были  трое,  причем
один из них - в кузове. Водитель, выйдя из кабины, направился к  охранникам.
И тут же принялся кричать, указывая пальцем на грунт. Его крик в отличие  от
приближения грузовика был слышен с  пятисот  ярдов.  Это  показалось  Чавезу
весьма странным.
   - Чего это он? - спросил Вега. Капитан Рамирес негромко рассмеялся.
   - ПОП, - произнес он. - Это парень рассержен на ПОП.
   - Это еще что такое? - недоуменно поинтересовался Вега.
   - Повреждения от посторонних предметов. Если одна из этих гильз попадет в
авиационный двигатель, скажем в газовую турбину, она выведет его из строя.
   Точно - смотрите, они подбирают гильзы.
   Чавез снова направил бинокль на грузовик.
   - В кузове видны коробки, сэр. Может  быть,  сегодня  вечером  за  грузом
прилетит самолет. Но почему там нет канистр  с  горючим...  точно!  Помните,
капитан, когда мы прошлый раз следили за вылетом самолета, они не заправляли
его, верно?
   - Но рейс начинается  с  обычного  аэродрома  в  двадцати  милях  отсюда,
объяснил Рамирес. - Может, им просто не потребовалось пополнять баки...
   Впрочем, это действительно странно.
   - А вдруг у них в сарае хранятся бочки с топливом... - предположил Вега.
   Капитан Рамирес что-то проворчал под нос. Ему хотелось послать пару своих
людей поближе, чтобы проверить окружающую местность, но приказ запрещал это.
Им  разрешалось  всего  лишь  убедиться,  что  по  периметру  аэродрома  нет
дополнительной охраны. Им была дана команда не приближаться  больше  чем  на
четыреста метров к открытому пространству взлетно-посадочной площадки, и  от
этого они не отступали, непрерывно наблюдая за  двумя  охранниками.  Капитан
получил строжайший приказ ни в коем случае не рисковать  и  не  обнаруживать
свое присутствие. Таким образом,  им  запрещалось  патрулировать  окружающую
местность, хотя они могли бы узнать о противнике намного больше,  чем  знали
сейчас, узнали бы то, что могло бы им пригодиться. Рамиресу  хотелось  нести
военную службу  должным  образом,  и  приказ  не  делать  этого  был  глупым
приказом, поскольку, выполняя его, они подвергались  такому  же  -  если  не
большему - риску, какого старались избежать.
   Но приказы остаются приказами.  Тот,  кто  отдавал  их,  мало  понимал  в
полевых операциях. Рамирес впервые столкнулся с таким явлением,  потому  что
был слишком молод, чтобы помнить Вьетнам.
   - Они потратят на это целый день, - заметил Чавез. По-видимому,  водитель
грузовика заставил охранников сосчитать гильзы, а те никак не могли  все  их
отыскать. Вега взглянул на часы.
   - Через два часа закат. Держу пари, сегодня вечером  здесь  будет  что-то
интересное. Ставлю сто песо - еще до десяти вечера прилетит самолет.
   - Никаких пари, - сказал Рамирес. - Вот парень  у  грузовика  только  что
открыл ящик с факелами.
   Капитан скрылся в листве. Ему предстоял сеанс радиосвязи.

***

   Прошедшие два дня в Корезале были спокойными. Кларк только  что  вернулся
после затянувшегося обеда в офицерском клубе Форт-Амадора. Его удивило,  что
командующий армией Панамы размещался  в  том  же  здании;  это  было  весьма
странно, потому что в  настоящее  время  панамский  генерал  не  пользовался
особой популярностью среди американских военных. После обеда Кларк  прямо  в
клубе насладился недолгой сиестой. Местные обычаи, ответил он, иногда  очень
разумны.
   Как этот - самое жаркое время дня проводить в  дремоте.  Холодный  воздух
внутри  фургона  -  кондиционирование  защищало  чувствительные  электронные
приборы от душной влажности - сразу приободрил его.
   Группа "Кинжал" в первый  же  день  добилась  успеха,  сообщив  о  вылете
самолета. Две другие группы тоже  действовали  успешно,  и  все-таки  одному
самолету удалось добраться до места назначения, потому  что  на  истребителе
F-15 через десять минут после  взлета  вышел  из  строя  радиолокатор.  Факт
раздосадовал  всех.  Однако  этого  следует  ожидать,   когда   в   операции
задействовано так мало сил. Два из трех - совсем не так плохо, особенно если
принять во внимание,  что  всего  месяц  назад  береговой  охране  удавалось
перехватывать в лучшем  случае  один  самолет  в  месяц.  Однако  одному  из
отделений не повезло. Оказалось, что их аэродром  не  эксплуатируется,  хотя
разведданные всего за неделю до этого выглядели  весьма  многообещающими.  И
это явилось одной из  случайностей,  свойственных  операциям,  проводимым  в
реальном мире - "Переменный", это  "Кинжал",  ответьте,  -  неожиданно,  без
всякого предупреждения, донеслось из громкоговорителя.
   - "Кинжал", это "Переменный". Слышу вас хорошо. Готовы к приему.
   - На пункте "Рено" развиваются события. Возможен вылет сегодня вечером.
   Будем поддерживать связь. Конец.
   -  Принято,  вас  поняли  Будем  наготове.  Конец.  Один  из  сотрудников
Оперативного управления поднял телефонную трубку другого радиоканала.
   - "Орлиное гнездо", это "Переменный"... Приготовьтесь... Понятно... Сразу
сообщим. Конец. - Он положил трубку и повернулся. - Они сразу приведут все в
действие. Истребитель снова в строю. Оказалось, в  радиолокационной  системе
давно следовало заменить  кое-какие  детали.  Сейчас  все  впорядке,  и  ВВС
приносит извинения.
   - Еще бы не принесли, - проворчал второй оперативник.
   - Послушайте, ребята, вам никогда не приходило  в  голову,  что  операция
может проходить слишком гладко? - раздался из угла фургона голос Кларка.
   Старший сотрудник Оперативного управления, как заметил Кларк, хотел  было
огрызнуться, но передумал.
   - Они не могут не знать, что происходит что-то странное. Не  надо,  чтобы
все выглядело слишком очевидным,  -  объяснил  Кларк  другому  оперативнику,
затем откинулся назад и прикрыл глаза. Было бы  неплохо  продолжить  сиесту,
подумал он.
   Ночь может оказаться длинной.
   Желание Чавеза исполнилось почти сразу  же  после  захода  солнца.  Пошел
легкий дождь, и облака, надвинувшиеся с запада, обещали настоящий ливень.
   Наземная команда аэродрома зажгла факелы -  на  этот  раз  их  было  куда
больше, обратил внимание сержант, - и вскоре после  этого  совершил  посадку
самолет.
   Видимость из-за дождя ухудшилась. У Чавеза создалось впечатление, что  из
сарая к самолету протянули шланг. Возможно, там находились баки с горючим  и
ручной насос, но Чавез далеко не всегда мог различить,  что  происходило  на
расстоянии пятисот или шестисот  ярдов,  -  и  все  из-за  дождя.  Произошло
непредвиденное. Проехав по середине  взлетной  полосы,  водитель  бросил  из
кабины с десяток  дополнительных  факелов,  обозначивших  центральную  линию
взлета. Через двадцать минут после посадки самолет взлетел,  и  Рамирес  уже
докладывал об этом по системе спутниковой связи.
   - Вам удалось заметить номер на хвосте? - спросил "Переменный".
   - Нет, - ответил капитан. - Идет сильный дождь. Видимость очень плохая.
   Однако он взлетел в двадцать часов пятьдесят  одну  минуту  по  Гринвичу,
курс северо-северо-запад.
   - Понятно. Конец связи.
   У Рамиреса возникли  сомнения  по  поводу  безопасности  отделения  из-за
плохой видимости. Он направил к наблюдательному пункту еще двоих солдат,  но
тревога оказалась напрасной. На этот раз охранники не стали  гасить  факелы,
решив, что это сделает за них ливень. Грузовик вскоре  уехал,  и  обруганные
охранники тут же спрятались от дождя в сарай, опасаясь промокнуть. В  общем,
подумал капитан, вряд ли все могло пройти проще.
   Бронко тоже было скучно. Не то чтобы ему не нравилось это занятие, но оно
было слишком простым, не ощущалось вызова, настоящей опасности.  К  тому  же
ему удалось сбить только четыре самолета, и на этой цифре все застопорилось.
   Требовался еще один сбитый  самолет,  чтобы  попасть  в  категорию  асов.
Летчик знал, что операция проходила  более  успешно,  когда  в  руки  закона
попадали живые пилоты, - но, черт побери, сбивать этих мерзавцев было... так
приятно, хотя и удивительно просто. Бронко сидел за  штурвалом  истребителя,
способного вступить в бой с Лучшими перехватчиками, сделанными в России.  На
таком самолете сбить "Твин-Бич" так же просто, как заехать в офицерский клуб
за кружкой  пива.  Может  быть,  сегодня  вечером  он  придумает  что-нибудь
новое... Но что? Размышляя  над  этой  проблемой,  Бронко  барражировал  над
Юкатанским проливом,  чуть  позади  Е-2С  и,  конечно,  далеко  от  коридора
коммерческих авиалайнеров. Вызов поступил как раз вовремя.  Он  повернул  на
юг, чтобы найти цель, для чего ему потребовалось чуть больше десяти минут.
   - Все в порядке, парни, - передал он "Хокаю". - Вижу цель.
   Еще один двухмоторный самолет - следовательно, перевозчик кокаина. Гнев у
капитана Уинтерса по поводу неудачи прошлой ночью все еще  не  угас.  Кто-то
забыл проверить график технического  обслуживания  его  истребителя,  и  эта
крошечная деталь вышла из строя именно в  тот  момент,  как  и  предсказывал
подрядчик, через пятьсот три часа эксплуатации.  Поразительно,  как  это  им
удалось рассчитать все  с  такой  точностью.  Еще  более  поразительно,  что
самолет, на который затрачено столько миллионов  долларов,  вышел  из  строя
из-за крохотной штучки стоимостью в пять долларов, или диода, или чипа,  или
чего там еще. Эта штуковина стоила ровно пять  долларов.  Бронко  знал  это,
потому что спросил у сержанта.
   Ну ладно, вот  он.  Двухмоторный,  похож  на  "Бич-кинг-эйр".  Летит  без
опознавательных огней и намного ниже, чем его наиболее выгодная  крейсерская
высота.
   О'кей, подумал Бронко, уменьшая до предела скорость своего истребителя  и
передавая по радио первое предупреждение.
   Да, конечно, это контрабандист, перевозящий наркотики. Он проделал тот же
самый идиотский маневр, который делают все, - уменьшил газ, опустил закрылки
и нырнул к самой поверхности моря. Уинтерсу никогда не  удавалось  подняться
выше четвертого уровня, преследуя вражеский самолет на игровом автомате,  но
сбить настоящий самолет при таких обстоятельствах было  куда  проще,  причем
даже не приходилось опускать монету в двадцать  пять  центов...  Однако  это
такая скука.
   Нет, нужно попробовать что-то другое.
   Он позволил самолету контрабандиста снизиться, сохраняя прежнюю высоту  и
скорость, чтобы сразу опередить его. Бронко  убедился,  что  опознавательные
огни на его истребителе  выключены,  и  бросил  свой  Р-15  в  крутой  левый
поворот, едва не поставив его на крыло. В результате радиолокационный прицел
замкнулся  на  цели,  и  летчик  увидел  "Кинг-эйр"  на  своем  инфракрасном
сканнере,  присоединенном  к  видеорекордеру  подобно  системам   вооружения
истребителя.
   Ты думаешь, скрылся от меня...
   Наступило время позабавиться. Сегодня было по-настоящему темно.  На  небе
ни луны, ни звезд, да и вообще неба не видно -  сплошные  облака  на  высоте
десяти или двенадцати тысяч футов. Р-15  был  серо-голубого  цвета,  который
днем сливался с небом, а ночью казался  матово-черным.  Сейчас  машина  была
невидима. Команда "Кинг-эйр" смотрела, должно быть, во все стороны,  пытаясь
увидеть его, - Бронко не сомневался в этом. Глядят по сторонам вместо  того,
чтобы смотреть прямо перед собой.
   Самолет контрабандистов летел на высоте пятидесяти  футов,  и  на  экране
капитан Уинтерс видел, как воздух от винтов сбивал пену  с  морских  волн  -
пяти или шести футов высотой, подумал он, - на расстоянии чуть больше мили о
г истребителя. Бронко мчался навстречу "Кингу" со скоростью пятьсот узлов  и
на высоте сто футов. Ровно в миле от цели летчик снова включил огни.
   Предсказать остальное было так просто. Пилот "Кинга" увидел  прямо  перед
собой  стремительно  летящий   самолет   с   ослепительными,   как   солнце,
прожекто-рами и,  стремясь  избежать,  казалось,  неминуемого  столкновения,
поступил так, как должен  был  поступить  любой  летчик.  Он  резко  свернул
вправо, инстинктивно нырнув вниз - ровно  на  пятьдесят  футов,  -  коснулся
правым крылом волн и живописно кувыркнулся в море. Наверно,  даже  не  успел
понять, что он натворил, подумал Бронко, рассмеялся, взял штурвал на себя  и
повернул истребитель на крыло, чтобы последний раз взглянуть на место гибели
самолета контрабандистов Вот это настоящий класс, решил  капитан  Уинтерс  и
направился домой. Парням из ЦРУ очень не понравится, но самое главное  -  он
завоевал звание  аса.  Ведь  совсем  не  обязательно  расстреливать  самолет
противника, чтобы занести его гибель на свой счет. Достаточно  сделать  так,
чтобы он разбился.

Глава 13

Кровавый уик-энд

   Пожалуй, несправедливо томить его в ожидании, ведь правда? - думала Мойра
по пути домой вечером в среду. Что, если он не сможет приехать? А вдруг  ему
нужно знать об этом заранее? Наконец,  он  может  запланировать  на  уик-энд
что-то важное? Вдруг не сумеет изменить свои планы?
   Нужно позвонить ему.
   Миссис Вулф опустила руку  в  сумку,  что  лежала  на  сиденье  рядом,  и
попыталась нащупать обрывок почтовой бумаги из отеля - он все  еще  лежал  в
карманчике, застегнутом на молнию. Ей показалось, что цифры,  написанные  на
нем, обжигают пальцы. Она должна позвонить.
   Движение сегодня было необычайно напряженное. У кого-то спустила шина  на
мосту с 14-й улицы, и Мойра чувствовала, как потеют ее руки  на  пластиковом
покрытии руля. Что, если он не сможет приехать?
   И как поступить с детьми? Они достаточно взрослые, чтобы  справиться  без
нее, как раз в этом не было ничего сложного, но как объяснить детям, что  их
мать уезжает на весь уик-энд, чтобы - какое слово они для  это  употребляют?
"переспать" с кем-то. Их мать. Как они к этому от-несутся? Мойре и в  голову
не могло прийти, что ее ужасный секрет значил совсем иное для ее детей,  для
ее коллег по работе, для ее босса, и она была бы ошеломлена, узнав, что  все
они болеют за нее, сочувствуют ей,  хотят,  чтобы  она  "переспала"  с  этим
мужчиной, имени которого никто  не  знал.  Мойра  Вулф  запоздала  к  началу
сексуальной революции всего на  один  или  два  года.  Дрожащая,  страстная,
полная надежд, она попала в брачную постель девственницей и всегда  считала,
что ее муж тоже был девственником. Да, конечно, говорила она  себе  тогда  и
вспоминала позднее, уж слишком неловко вели они себя в первый  раз.  Но  уже
через три дня они разобрались с основными  правилами  -  молодая  страсть  и
любовь могут справиться с чем угодно, - и на протяжении последующих двадцати
двух лет молодожены действительно превратились в одно существо.
   Пустота, образовавшаяся в ее жизни после смерти мужа, походила  на  никак
не заживающую открытую рану. Его фотография стояла на  столике  рядом  с  ее
кроватью.
   Снимок был сделан всего за год до смерти,  когда  он  занимался  ремонтом
парусной яхты. В тот момент он уже не  был  молодым  человеком,  складки  на
пояснице, поредевшие волосы, но все та же улыбка. Как это  сказал  Хуан?  Ты
смотришь глазами любви и видишь любовь в ответ. Как нежно сказано,  подумала
Мойра.
   Боже мой, что подумал бы Рич? Она уже не раз задавала себе этот вопрос.
   Всякий раз, когда смотрела на фотографию, перед тем как  заснуть.  Всякий
раз, когда она смотрела на своих  детей,  выходя  из  дома  или  возвращаясь
домой, надеясь, что они ничего  не  заподозрят,  и  все-таки  бессознательно
понимая, что они должны знать об этом. Но разве у нее был выбор? Неужели она
должна до конца своих дней носить вдовий траур? Этот обычай должен  остаться
в далеком прошлом.
   Она оплакивала мужа должное время, разве не так? Мойра  плакала,  одиноко
лежа в постели, когда эта мысль приходила ей  в  голову,  во  все  годовщины
особых событий, получивших особый смысл за те двадцать два года,  когда  две
жизни  слились  в  одну,  и  нередко  просто  глядя  на   фотографию   Рича,
занимающегося яхтой, для покупки которой они так долго копили деньги...
   Чего ждут от  меня  люди?  -  спросила  она  себя  в  приступе  внезапной
мучительной боли. У меня еще есть жизнь. У меня желания обычной женщины.
   Что бы сказал обо всем этом Рич?
   У него не было времени сказать что-то. Рич умер по пути на работу,  через
два месяца после ежегодного медицинского осмотра, в результате которого врач
сказал, что ему следует сбросить несколько фунтов, что кровяное  давление  у
него несколько выше  нормы,  но  не  внушает  беспокойства,  что  содержание
холестерина для человека его лет у него отличное и  что  ему  следует  снова
явиться на осмотр на следующий год. Затем в 7.39 утра его автомобиль свернул
с дороги, уперся в дорожный брус  на  обочине  и  остановился.  Полицейский,
находившийся всего в квартале, подошел к машине и с удивлением  увидел,  что
водитель все еще сидит за рулем, и успел подумать,  неужели  человеку  может
прийти в голову напиться так рано, и только  потом  заметил,  что  не  может
нащупать пульс. Тут же вызвали "скорую помощь", и ее персонал обнаружил, что
полицейский оказывает мужчине первую помощь,  как  при  сердечном  приступе.
Медики пришли к такому же заключению и приняли все известные им меры. Но все
это оказалось напрасным. Аневризма сосуда головного  мозга.  После  вскрытия
патологоанатом объяснил, что смерть вызвана ослаблением стенки  кровеносного
сосуда. Спасти его было невозможно.
   Почему это произошло?.. Возможно, наследственное заболевание, а может,  и
нет.
   Повышенное кровяное давление не имело к