ают, - заметил Джек.
   - Моя семья погибла во время Холокоста, - сказал Мендель тем же спокойным
голосом. - Весь смысл существования государства  заключается  в  том,  чтобы
обеспечить евреев кровом над головой и безопасностью.
   - Но президент посылает американские войска...
   - Мы посылали американские войска во Вьетнам, - напомнил раввин  Мендель.
- И тоже давали обещания и заключали договор. Израиль будет чувствовать себя
в  безопасности  лишь  в  пределах  границ,  которые  можно  защищать,   под
прикрытием своих собственных войск. Америка силой принудила Израиль  принять
условия этого  договора.  Фаулер  прекратил  поставки  военного  снаряжения,
необходимого для обороны Израиля, чтобы "дать понять" израильтянам,  что  от
них требуется. Таким  образом  Израилю  "дали  понять"  и  там  поняли:  или
принимайте наши условия, или поставки прекратятся совсем. Вот что  произошло
на самом деле. Я  могу  доказать  это  и  готов  выступить  перед  сенатским
комитетом по иностранным делам с доказательствами.
   - Так-так, - пробормотал Джек.
   - Скотт Адлер, заместитель государственного секретаря, лично передал  это
требование президента, а Джон Райан, заместитель директора ЦРУ, отправился в
Саудовскую Аравию. Райан обещал королю, что Америка усмирит Израиль. Ну  это
Райан, но как мог Адлер, еврей,  поступить  так...  -  Мендель  недоумевающе
покачал головой.
   - У этого Менделя отличные источники информации.
   - Это на самом деле так? - спросила Кэти.
   - Не совсем, но то, чем мы занимались,  должно  было  остаться  в  тайне.
Никто не должен был знать, что я уезжал из страны.
   - Я знала, что тебя не было в Америке.
   - Но не подозревала, куда я отправился. Впрочем, это не  имеет  значения.
Он пошумит-пошумит, тем дело и кончится.

***

   Демонстрации начались на другой день. Это было их козырем,  их  последней
ставкой. Руководителями являлись два русских  еврея,  которым  лишь  недавно
разрешили выехать из страны, не испытывавшей  к  ним  особо  теплых  чувств.
После прибытия на свою настоящую родину они поселились на Западном берегу, в
той части Палестины, которую отняли у Иордании  силой  оружия  в  результате
Шестидневной войны 1967 года. Их многоквартирный сборный  дом  с  комнатами,
крошечными по американским стандартам, но невероятно роскошными по  русским,
стоял на одном из сотен скалистых склонов, усеявших регион. Обстановка  была
для них незнакомой и новой, но здесь их дом, а за дом борются, его защищают.
Сын Анатолия - теперь он звал себя Натаном -  стал  офицером  в  израильской
армии. Ту же стезю выбрала и дочь  Давида.  Еще  недавно  приезд  в  Израиль
казался им настоящим спасением - и вот они снова должны покидать свои  дома?
Их жизни были полны потрясений, и это новое потрясение переполнило чашу.
   Весь многоквартирный дом был населен выходцами из России, и для  Анаголия
и Давиды не составило труда создать  хорошо  организованный  коллектив.  Они
призвали на помощь ортодоксального раввина  -  его  пришлось  пригласить  со
стороны, потому что  в  их  доме  не  было  представителя  культа,  -  чтобы
обеспечить духовное руководство, и начали марш  к  кнессету.  Впереди  несли
флаги и священную тору. Даже в такой маленькой стране на  это  потребовалось
время,  но  подобный  марш  неминуемо  привлек  внимание  средств   массовой
информации. К тому моменту, когда потные и усталые  демонстранты  прибыли  к
своей цели, весь мир узнал об их походе и его причинах.
   Израильский кнессет не является самым степенным и уравновешенным из  всех
парламентов мира. В  его  состав  входят  мужчины  и  женщины  самых  разных
политических ориентации -  от  ультраправых  до  крайне  левых,  причем  для
умеренных депутатов места почти не остается. Там часто говорят на повышенных
тонах, стучат и размахивают кулаками. Все  это  происходит  под  черно-белой
фотографией Теодора Герцля, австрийца,  который  в  середине  девятнадцатого
века увидел идеал сионизма в создании надежного прибежища, родного дома  для
его  оскорбленных  и  униженных  соотечественников.  Страсти   парламентских
дебатов заходили временами так далеко, что  многие  наблюдатели  удивлялись,
как  в  стране,  где  почти  все   являются   армейскими   резервистами   и,
следовательно, хранят автоматическое оружие в собственных шкафах,  никто  из
депутатов кнессета еще  не  прошит  оглушительной  очередью  прямо  в  своем
кресле. Интересно,  что  подумал  бы  сам  Теодор  Герцль  при  виде  такого
ожесточения? Проклятием Израиля являлась не излишняя оживленность дебатов, а
то, что правительство без конца раскалывалось на враждующие стороны по самым
разным  вопросам,  как  политическим,  так  и  религиозным.   Почти   каждая
религиозная группировка имела свой участок территории, а следовательно, свое
представительство в парламенте. Даже  французский  конвент  по  сравнению  с
кнессетом выглядел бы вполне умеренным и  организованным,  в  результате  на
протяжении целого поколения у  Израиля  не  было  прочного  правительства  с
последовательной государственной политикой.
   Демонстранты, к которым  присоединилось  много  сторонников,  прибыли  на
площадь  за  час  до  начала   дебатов   по   ратификации   договоров.   Уже
представлялось вероятным - более чем вероятным, - что  правительство  падет,
собравшиеся послали своих представителей к тем депутатам кнессета,  кого  им
удалось найти. Депутаты, принявшие точку зрения демонстрантов,  выходили  из
здания кнессета и в зажигательных речах отвергали договоры.

***

   - Это мне не нравится. - Лиз Эллиот в своем кабинете наблюдала за экраном
телевизора. Политический  шторм,  который  разразился  в  Израиле,  оказался
намного мощнее, чем она ожидала, и Эллиот вызвала к себе Райана  для  оценки
создавшейся ситуации.
   - Что делать, - согласился заместитель директора ЦРУ, - такие эмоции  нам
не подвластны. Не так ли?
   - Весьма полезный совет, Райан! -  На  столе  советника  по  национальной
безопасности  лежали  материалы  опроса   общественного   мнения.   Наиболее
уважаемая израильская фирма, занимающаяся  такими  опросами,  узнала  мнение
пяти тысяч человек и пришла к  выводу,  что  38  процентов  всех  опрошенных
поддерживают договор, 41 процент выступает против него и 21 колеблется.  Эти
цифры более или менее отражали расклад сил в кнессете, где правое  крыло  по
числу депутатов несколько превосходило левое, а  умеренный  центр  постоянно
раскалывался на небольшие группы, каждая из которых ожидала более  выгодного
предложения от той или другой стороны, чтобы присоединиться к  ней  и  таким
образом повысить свой политический вес.
   - Скотт Адлер объяснил  ситуацию  несколько  недель  назад.  Приступая  к
переговорам о заключении договора, мы знали, что  израильское  правительство
неустойчиво. Бог мой, а когда за последние двадцать лет оно было устойчивым?
   - Но если премьер-министр не сумеет убедить...
   - Тогда придется приступить к осуществлению плана "Б". Ты хотела  оказать
давление на их правительство, правда? Такая возможность еще представится.  -
И все-таки подобное положение никто не рассматривал серьезно, подумал Райан.
Однако суть проблемы заключалась в том, что даже  самое  подробное  изучение
этого вопроса ничем бы не помогло. Израильское правительство  было  образцом
анархии на  протяжении  последних  двадцати  лет.  При  заключении  договора
исходили из предположения, что, когда договор  станет  свершившимся  фактом,
кнессет будет вынужден ратифицировать  его.  При  этом  не  поинтересовались
мнением Райана, хотя он и был в общем согласен с такой оценкой.
   - Политический советник посольства утверждает, что  баланс  власти  может
оказаться в руках маленькой партии, находящейся под влиянием нашего  "друга"
Менделя, - заметила Эллиот, пытаясь казаться спокойной.
   - Вполне возможно, - согласился Райан.
   - Но это абсурд! - взвизгнула Эллиот. - Этот старый пердун даже не  бывал
там...
   - Это у него религиозный  бзик.  Я  проверил.  Он  отказывается  ехать  в
Израиль до прихода Мессии.
   - Господи! - Советник по национальной безопасности была потрясена.
   -  Совершенно  точно.  Ты  права.  -  Райан  засмеялся  и  был   удостоен
разъяренного взгляда. - Послушай, Лиз, у  него  есть  право  на  собственные
религиозные убеждения. Нам  может  казаться,  что  он  слегка  чокнутый,  но
конституция требует, чтобы мы  проявляли  к  таким,  как  он,  терпимость  и
уважение. Именно так мы живем в этой стране, ясно?
   Эллиот, словно угрожая, махнула рукой в сторону телевизора.
   - Но этот безумный раввин мешает нам! Неужели нельзя сделать что-нибудь?
   - Что, например? - спросил Джек спокойно. Он заметил, что в ее  поведении
появилось что-то кроме паники.
   - Не знаю - что-нибудь...  -  Эллиот  не  договорила,  предоставив  гостю
делать свои выводы.
   Райан подался вперед и подождал, пока ее внимание сосредоточится на нем.
   - Вы ищете исторический прецедент,  доктор  Эллиот,  который  сводится  к
одному: "Неужели никто не избавит меня от этого священнослужителя, с которым
столько хлопот?". Но если вы намерены  сказать  мне  что-то,  давайте  будем
говорить прямо и откровенно. Согласны? Значит, вы  предлагаете  вмешаться  в
деятельность   парламента   дружественной   демократической   страны?    Или
настаиваете, чтобы мы совершили что-то незаконное на территории  Соединенных
Штатов Америки? - Он замолчал, и  ее  глаза  сузились.  -  Я  не  допущу  ни
первого, ни второго, доктор Эллиот. Предоставим им самим возможность решать.
Если вам всего  лишь  пришла  в  голову  мысль  -  просто  мысль  -  оказать
воздействие на ход демократических процессов в Израиле и  я  буду  уверен  в
этом, президент получит мое заявление об отставке так скоро,  как  только  я
успею его привезти. А по поводу высказанного вами пожелания как-то повредить
этому старому раввину из Нью-Йорка, хочу напомнить, что  подобное  пожелание
подпадает под два, не меньше, законодательных акта о заговоре. Мой долг  как
рядового гражданина Соединенных Штатов - уж не  говоря  о  правительственном
чиновнике - состоит в том, чтобы немедленно  сообщить  о  своих  подозрениях
соответствующим административным органам. Лицо Эллиот исказилось от ярости.
   - Черт побери! Я не говорила ничего подобного...
   - Вы попали в самую опасную ловушку,  куда  легко  попасться,  состоя  на
правительственной службе, мадам. Вам начало казаться,  что  ваше  стремление
улучшить мир является более важным, чем те принципы, на которых основывается
деятельность нашего  правительства.  Я  не  в  силах  помешать  вам  лелеять
подобные мысли, но могу вас заверить, что моя организация, пока я  состою  в
ней, не будет  принимать  в  их  осуществлении  никакого  участия.  -  Райан
понимал, что его  слова  сродни  лекции,  но  он  был  убежден,  что  Эллиот
нуждалась в ней.
   - Я никогда такого не говорила! Чепуха, подумал Райан.
   - Хорошо, вы не говорили и не думали ничего подобного.  Я  ошибся,  Прошу
прощения. Дадим израильтянам самим решить, ратифицировать этот  договор  или
нет. У них демократическое правительство. Они имеют право сами  решать  свою
судьбу. У нас тоже есть  право  подтолкнуть  их  в  правильном  направлении,
напомнить, что уровень нашей помощи зависит от  их  согласия  ратифицировать
соглашение, однако мы не имеем права непосредственно вмешиваться  в  процесс
управления их страной. Существуют границы, которые нельзя  пересекать,  даже
если вы являетесь членом правительства США.
   Советник по национальной безопасности заставила себя улыбнуться.
   - Я с  интересом  выслушала  вашу  точку  зрения  на  то,  как  правильно
проводить государственную политику, доктор Райан. Вы свободны.
   - Благодарю вас, доктор Эллиот.  Между  прочим,  если  хотите  знать  мое
мнение, нужно дать событиям идти своим чередом. Договор будет ратифицирован,
несмотря на то что вы видите на экране.
   - Почему? - Эллиот взяла себя в руки, и ее  голос  был  почти  спокойным,
хотя внутри все бурлило.
   - Объективно говоря, эти соглашения полезны для Израиля. Население поймет
это, как только успеет  переварить  информацию,  и  сообщит  об  этом  своим
представителям.  Израиль  все-таки  остается  демократической   страной,   а
демократы, как правило, находят  разумный  выход.  Об  этом  свидетельствует
история. Демократический строй приобрел такую популярность  в  мире,  потому
что он действенен. Если мы ударимся в панику и  предпримем  поспешные  шаги,
ситуация только усложнится. Но стоит дать демократическому процессу свободу,
и произойдет, по-видимому, разумное разрешение проблемы.
   - По-видимому?
   - В жизни нет гарантий, существуют одни вероятности, - объяснил Райан. Ну
почему никто не понимает этого?  -  подумал  он.  -  Но  наше  вмешательство
приведет к неудаче с большей вероятностью, чем бездействие.  Зачастую  лучше
всего воздержаться от действий. Это именно такой случай. Еще  раз  повторяю:
на мой взгляд, нужно дать возможность их системе проявить себя.
   - Благодарю за оценку ситуации, - она отвернулась.
   - Как всегда, я делаю это с удовольствием.
   Эллиот подождала, пока не захлопнулась дверь, и только потом села.
   - Я прикончу тебя, заносчивый мерзавец! - пообещала она.

***

   Райан сел в свой автомобиль у западного въезда в Белый дом. На  этот  раз
ты зашел слишком далеко, приятель, сказал он себе.
   Нет, ты поступил правильно. Она начала думать, что ей  все  дозволено,  и
нужно было вовремя остановить ее, пусть даже резко.
   Для члена правительства такие мысли были  исключительно  опасными.  Райан
уже не раз встречался с подобным. В Вашингтоне,  округ  Колумбия,  с  людьми
происходят ужасные перемены.  Они  приезжают  сюда  полные  идеалов,  и  эти
высокие мысли растворяются в сырой и туманной  атмосфере  города.  Некоторые
обвиняют в этом  систему  власти.  По  мнению  Райана,  это  было  одним  из
проявлений загрязнения окружающей среды. Сама атмосфера Baшингтона разъедает
душу.
   Что же делает тебя невосприимчивым, Джек?
   Райан  задумался,  не  замечая  вопросительного  взгляда  Кларка  зеркале
заднего обзора.  Автомобиль  мчался  в  сторону  Потомака.  До  сих  пор  он
оказывался невосприимчивым, потому что никогда не уступал, ни единого  раза.
Неужели не уступал? Ведь были вещи, которые он мог бы сделать по-другому.  А
были такие, что в действительности не работали так, как ему хотелось.
   Нет, ты ничем не отличаешься от других. Просто думаешь, что ты другой.
   Но пока  я  смотрю  в  лицо  такому  вопросу  и  ответам  на  него,  я  в
безопасности.
   Точно.

***

   - Итак?
   - Я могу сделать многое, - ответил Госн. - Но не в  одиночку.  Мне  нужна
помощь.
   - И безопасность?
   - Это - важный вопрос. Мне нужно серьезно оценить все  возможности.  Пока
мне известны только мои потребности. Я знаю, что  мне  все-таки  кое  в  чем
понадобится помощь.
   - В чем именно? - спросил командир.
   - С взрывчатым веществом.
   - Но ведь ты сам эксперт в этой области, - возразил Куати.
   - Для осуществления этой задачи, командир, потребуется  особая  точность,
какой раньше не требовалось. Здесь нельзя использовать  обычную  пластиковую
взрывчатку, в частности именно потому, что она пластиковая -  меняет  форму.
Разрывные блоки, используемые в бомбе, должны быть твердыми, как камень,  их
формы нужно  рассчитать  до  тысячной  доли  миллиметра,  а  сами  очертания
рассчитываются математически. Я могу  овладеть  теорией,  но  на  это  уйдут
месяцы. Мне хотелось  бы  лучше  потратить  время  на  переработку  ядерного
заряда.., и...
   - Да?
   - Мне кажется, я могу улучшить бомбу, командир.
   - Улучшить? Каким образом?
   - Если мои первоначальные расчеты верны, этот  тип  атомной  бомбы  можно
превратить из взрывного устройства в спусковой механизм.
   - Спусковой механизм чего? - спросил Куати..
   - Термоядерной бомбы, Исмаил, или, как ее еще называют, водородной. В ней
используется реакция синтеза. Мощность заряда увеличится в десять раз, может
быть даже в сто. Мы сумеем уничтожить Израиль - по крайней мере большую  его
часть.
   Командир помолчал  несколько  секунд,  обдумывая  полученную  информацию.
Затем он заговорил тихо, почти шепотом:
   - Итак, тебе нужна помощь. Где лучше всего найти ее?
   - У Гюнтера должны остаться в Германии ценные контакты"
   Если ему можно доверять, - добавил Госн.
   - Я думал об этом. На Гюнтера можно положиться. - Куати объяснил почему.
   - Ты уверен, что это правда? - спросил Госн. - Как и  ты,  я  не  верю  в
случайные совпадения, командир.
   - Я видел фотографию в немецкой газете. Она показалась мне  подлинной.  -
Германская  бульварная  газета  сумела  достать  выразительную   черно-белую
фотографию, на которой были видны последствия смерти от  повешения  во  всем
своем кошмарном "великолепии". Главным доводом в пользу публикации оказалось
то, что Петра на фотографии обнажена выше пояса. Нельзя отказать  германским
мужчинам в  столь  пикантном  зрелище,  как  смерть  убийцы  и  террористки,
особенно  если  принять  во  внимание,  что  одного  из  них   эта   женщина
кастрировала.
   - Наша проблема в том, что нужно свести  до  минимума  количество  людей,
посвященных в, эту тайну, иначе - извини меня, Исмаил.
   - Однако нам понадобится помощь. Да, я понимаю это. - Куати улыбнулся.  -
Ты совершенно прав. Надо обсудить эти  планы  с  нашим  другом.  Ты  намерен
взорвать бомбу в Израиле?
   - А где еще? Не мне заниматься такими планами, но мне кажется...
   - Я пока не думал об этом.  Будем  действовать  постепенно  и  не  спеша,
Ибрагим. Когда ты едешь в Израиль?
   - На следующей неделе.
   - Подождем результатов обсуждения договора. - Куати задумался. -  Хорошо,
принимайся за работу. С этим нельзя торопиться. Сначала ты должен определить
свои потребности. Потом мы постараемся удовлетворить их в  самом  безопасном
месте, которое я сумею отыскать.

***

   Казалось, на это потребуется целая вечность, однако вечность  в  политике
может быть периодом от пяти минут до пяти лет. В данном случае не  прошло  и
трех дней, как развернулись  важные  события.  На  площадь  перед  кнессетом
пришло еще пятьдесят тысяч демонстрантов. С ветеранами израильских  войн  во
главе  они  поддерживали   ратификацию   договоров.   Раздавались   выкрики,
демонстранты размахивали кулаками, однако стычек на этот раз не произошло  -
полиция сумела разделить  взволнованные  стороны.  Кончилось  тем,  что  они
старались перекричать друг друга.
   Кабинет министров снова собрался на закрытое заседание, игнорируя шум  за
окнами и в то  же  время  прислушиваясь  к  нему.  Во  время  обсуждения  на
удивление тихо вел себя министр обороны. В ответ на запрос он  признал,  что
дополнительные поставки вооружения будут как нельзя кстати: еще сорок восемь
истребителей-бомбардировщиков Ф-16, боевые  машины  пехоты  М-2/3  "Брэдли",
противотанковые ракетные снаряды "Хеллфайр", а также доступ к  принципиально
новым танковым  орудиям,  разработанным  американскими  инженерами,  которые
совершают революцию в артиллерийской технологии. Американцы  берут  на  себя
основную часть расходов по строительству новой высокотехнологической базы  в
пустыне Негев, похожей на их собственный национальный тренировочный центр  в
Форт-Ирвине, Калифорния, где  подразделения  Десятого  кавалерийского  полка
ведут непрерывную подготовку в  качестве  силы,  противостоящей  израильским
частям. Министр обороны знал, какое воздействие  оказывает  на  американскую
армию этот НТЦ, - сейчас армия США находилась на пике  боевой  подготовки  и
армейского профессионализма после окончания второй  мировой  войны.  По  его
мнению, после переоснащения  новым  вооружением  и  создания  тренировочного
центра мощь оборонительных сил Израиля вырастет на  пятьдесят  процентов.  К
этому он прибавил авиакрыло американских Ф-16 и механизированный  полк.  Обе
части, как это было