ункте, выбранном потому, что его было просто опознать.
Динг провел их к сборному пункту меньше чем через час. Отделение  образовало
оборонительную формацию, пока командир и разведчик, идущий во главе  группы,
обсуждали план выхода к цели.
   Рамирес  снова  извлек  карту.  Чавез  и  капитан  включили  инфракрасные
приборы, входящие в комплект ночного видения, и провели пальцами по карте  и
спутниковым фотографиям возможные маршруты. Здесь же присутствовал  сержант,
отвечающий  за  оперативное  планирование,  причем  его  имя,  по  странному
совпадению,  было  Гуэрра  -  "война"  Дорога  подходила   к   аэродрому   с
противоположной стороны, делая петлю вокруг ручья, вдоль которого  отделение
вышло на сборный пункт. Единственное строение, видное  на  фотографии,  тоже
находилось на дальней стороне цели.
   - Я бы выбрал вот этот путь, сэр, - высказал свою точку зрения Чавез.
   - Думаю, вы правы, - ответил Рамирес. - Сержант Гуэрра?
   - Вполне разумно, сэр.
   - О'кей, парни, если встретите кого-нибудь, то это произойдет вот в  этом
районе. Время отправляться в путь. Чавез, я пойду с вами. Гуэрра, на  случай
тревоги вы проведете отделение позади нас, - Понятно, сэр,  -  ответили  оба
сержанта. Уже по привычке Чавез извлек бруски маскировочной краски и наложил
черные и зеленые полосы себе на лицо.
   Затем он натянул перчатки, хотя потные руки и раздражали его,  но  темные
кожаные перчатки скрывали светлую кожу.  Он  осторожно  двинулся  вперед,  и
капитан Рамирес последовал вплотную за  ним.  У  обоих  были  включены  очки
ночного видения, и оба шли очень медленно.
   Ручей, вдоль которого они двигались последние  полкилометра,  обеспечивал
хороший дренаж окружающей местности, и потому  под  ногами  ощущалась  сухая
твердая почва - по этой причине,  разумеется,  кому-то  и  пришло  в  голову
выровнять бульдозерами в этом районе  посадочную  площадку.  Чавез  особенно
остерегался мин-ловушек. Делая каждый шаг, он сначала проверял,  нет  ли  на
земле проводов, затем повторял то же на уровне поясницы и лица. Кроме  того,
сержант внимательно наблюдал за  тем,  не  нарушен  ли  где-нибудь  земляной
покров. И снова у него в голове промелькнула мысль о  дичи  в  этих  местах.
Если здесь водятся животные,  они,  понятно,  тоже  будут  наталкиваться  на
ловушки, правда? И как тогда  будет  реагировать  противник,  услышав  взрыв
мины?  Наверно,  отправят  кого-нибудь  проверить...  это  будет  неприятно,
независимо от того, что он надеялся обнаружить, ведь так?
   Самое главное, приятель, это хладнокровие, напомнил себе Чавез.
   И вот, наконец, он услышал  шум,  который  доносился  против  направления
ветра.  Отдаленные,  едва  различимые  голоса  людей.  Звуки  были   слишком
разрозненными и неясными, чтобы понять, на  каком  языке  разговаривают,  но
это, несомненно, были голоса людей.
   Контакт.
   Чавез повернулся к капитану,  указал  в  ту  сторону,  откуда  доносились
звуки, и постучал пальцем себе по уху. Рамирес понял  и  дал  знак  сержанту
продолжать движение.
   А вы не слишком умны, парни, мысленно произнес Чавез,  обращаясь  к  тем,
кого он выслеживал. Глупо разговаривать так громко,  что  речь  слышится  на
расстоянии двухсот метров. Вы облегчаете мою работу. Правда,  на  это  я  не
обижаюсь. Одно пребывание в джунглях уже было достаточно трудным.
   А теперь следы.
   Чавез  наклонился  и  начал  искать  отпечатки  ног.  Да,  вот   и   они,
направляются в ту сторону и возвращаются обратно. Он широко перешагнул узкую
тропинку Здесь Чавез остановился. Теперь Рамирес  и  он  образовали  связку,
находясь достаточно далеко друг от друга,  чтобы  не  оказаться  пораженными
одной очередью, но в то же время  обеспечивая  взаимную  поддержку.  Капитан
Рамирес был опытным офицером, в течение последних  восемнадцати  месяцев  он
командовал ротой легких пехотинцев, но даже ему мастерство Чавеза в скрытном
передвижении  по  джунглям  внушало  огромное  уважение.  Наступал  решающий
момент, как он сказал солдатам несколько минут назад,  и  на  долю  Рамиреса
выпала самая большая ответственность.  Капитан  командовал  отделением.  Это
означало, что он был обязан обеспечить успех операции. Но в  равной  степени
Рамирес отвечал за жизнь своих подчиненных.
   Вместе с ним здесь высадились десять человек, и от него  ждали,  что  все
десять вернутся обратно. Более того, будучи  единственным  офицером  в  этой
группе, он должен был по крайней мере ни в чем не уступать любому  из  своих
солдат,  а  желательно  превосходить  их.  И  хотя  это   было   нереальным,
подтверждения тому ждали все, в том числе и сам капитан Рамирес, который был
достаточно опытен, чтобы понимать невозможность подобных требований. Однако,
глядя на Чавеза, двигающегося в десяти метрах перед ним, на его серо-зеленую
фигуру в приборе ночного видения, напоминающую призрак,  скользящий  подобно
дуновению  ветерка,   Рамирес   испытывал   какое-то   чувство   собственной
неполноценности и безуспешно пытался избавиться от него. Через мгновение его
сменило ощущение безудержного восторга Командовать таким  отделением  лучше,
чем ротой. Десять отборных специалистов, каждый сержант - из лучших во  всей
армии, и все под его командованием...  И  тут  же  Рамирес  понял,  что  его
охватывает быстрая смена настроений, обычная перед началом боевых  операций.
Умный и достаточно молодой, чтобы все еще набираться опыта, капитан  овладел
очередным уроком, о котором история  много  говорит,  но  никогда  не  может
внушить  по-настоящему:  одно  дело  говорить,  думать  и  читать  о   таких
действиях,   но   только   реальная   действительность   создает   подлинное
представление о них, и заменить это учениями  или  тренировками  невозможно.
Подготовка помогает смягчить стресс  боевых  операций,  но  не  в  состоянии
устранить его совсем. Молодого капитана удивило, что все казалось ему  таким
ясным и понятным. Его ощущения, его чувства были поразительно  обострены,  а
мозг работал быстро и продуктивно.
   Он сознавал приближение опасности, но был готов к этому. И снова  капитан
почувствовал безудержный  восторг  на  новой  волне  эмоционального  взлета.
Какая-то отдаленная часть сознания следила за его действиями и оценивала его
поведение, обращая внимание на то,  что,  как  в  любом  контактном  спорте,
каждый солдат отделения  нуждается  в  потрясении  подлинного  столкновения,
прежде чем окончательно возьмет себя  в  руки  и  приступит  к  эффективному
исполнению своих обязанностей. Проблема  заключалась  лишь  в  том,  что  им
следовало избежать этого столкновения.
   Рамирес заметил, как взлетела вверх  рука  Чавеза,  и  тут  же  разведчик
спрятался за  деревом.  Капитан  ступил  за  куст  и  сразу  увидел,  почему
остановился сержант.
   Перед ними был аэродром.
   Вдобавок в нескольких сотнях ярдов на нем стоял  самолет  с  выключенными
двигателями, которые ярко светились в  инфракрасном  изображении,  созданном
очками ночного видения.
   - Похоже, пора приступать к делу, капитан, - прошептал Чавез.
   Рамирес и сержант разошлись влево и  вправо,  не  выходя  из-под  покрова
леса, чтобы установить расположение сил противника, но никого не нашли. Цель
- объект "Рено" - очень походила на то, что они узнали во время инструктажа.
Рамирес и Чавез, разумеется, не торопились и проверили это, а затем  капитан
отправился на сборный пункт. Чавез остался на краю леса, чтобы наблюдать  за
происходящими событиями. Через двадцать  минут  отделение  расположилось  на
небольшом холме к северо-западу от  аэродрома,  выходящем  на  поле  фронтом
ярдов в двести. Когда-то  это  место  было,  по-видимому,  фермой  какого-то
крестьянина,  и  сожженные  поля  просто  сливались  со   взлетно-посадочной
площадкой. С холма открывалась отличная панорама аэродрома. Чавез  находился
на правом фланге с сержантом Вегой, Гуэрра  -  на  левом  фланге  со  вторым
пулеметчиком, а капитан Рамирес был в центре вместе  с  радистом,  сержантом
Ингелесом.

Глава 12

Операция "Речной пароход" начинается

   - "Переменный", это "Кинжал". Приготовьтесь к приему.
   Радиосигнал, ретранслированный через спутниковый канал, звучал совершенно
чисто, подобно передаче местной коммерческой станции. Техник-связист погасил
окурок сигареты и включил передатчик.
   - "Кинжал", это "Переменный". Слышу вас хорошо. Готовы к приему. - За его
спиной Кларк повернулся на  своем  вращающемся  стуле,  чтобы  взглянуть  на
карту.
   - Мы находимся у цели "Рено", и, представьте себе, - на  взлетной  полосе
стоит двухмоторный самолет, и в него грузят коробки.
   Кларк резко повернулся и удивленно посмотрел на радиоаппаратуру.  Неужели
их оперативная разведка поставлена так хорошо?
   - Можете сообщить номер на хвостовом киле, вопрос.
   - Нет, угол расположения самолета по отношению  к  нам  неудачен.  Но  он
совершит разгон прямо мимо нас. Мы  находимся  на  запланированной  позиции.
Пока не обнаружили никакой охраны.
   - Черт побери, - заметил один из сотрудников Оперативного управления.  Он
поднял трубку. - Докладывает "Переменный". "Рено"  сообщает,  что  в  гнезде
сидит птичка, время сейчас ноль-три-один-шесть по  Гринвичу...  Ясно.  Будем
держать в курсе. Конец связи. - Он повернулся  к  сотруднику.  -  Из  Штатов
сообщают, что будут готовы через час.
   Ну что ж, превосходно, подумал второй сотрудник.
   Под внимательными взглядами Рамиреса и Чавеза, наблюдающими в бинокли  за
происходящим, погрузка коробок в самолет закончилась. По мнению  обоих,  это
был "Пайпер-Шайен", небольшой двухмоторный  самолет,  используемый  частными
компаниями,  рассчитанный  на  относительно   продолжительные   перелеты   в
зависимости от полезной нагрузки и характера полета. В местных мастерских на
них устанавливались  дополнительные  топливные  баки,  увеличивающие  радиус
действия  сверх  того,   что   рассчитан   заводами-изготовителями.   Грузы,
перевозимые контрабандистами в Америку, не отличались большим весом или - за
исключением  марихуаны  -  объемом.  Определяющим  их  количество   фактором
являлись деньги. Всего лишь один  самолет  мог  перевезти  такое  количество
очищенного кокаина, что даже при  оптовых  ценах  рассчитаться  за  него  не
хватило бы наличных средств в большинстве федеральных резервных банков.
   Пилоты поднялись в самолет, пожав руки наземной команде, - это показалось
наблюдателям таким же обычным,  как  и  процедура  вылета  любого  самолета.
Начали  вращаться  пропеллеры,  и  рев   моторов   пронесся   по   открытому
пространству в сторону легких пехотинцев.
   - Господи, - мечтательно заметил сержант Вега, - да я  мог  бы  поджарить
эту  птичку,  не  сходя  с  места.  -  Его  пулемет,  разумеется,  стоял  на
предохранителе.
   - Наша жизнь станет тогда слишком интересной, - заметил Чавез. -  Да,  ты
был прав, Осо. Раньше охранники окружали  самолет.  Теперь  они  расходятся.
Сержант схватил портативную рацию. - Капитан...
   - Вижу. Всем приготовиться на случай, если потребуется  быстро  отойти  в
лес.
   "Пайпер" вырулил  к  самому  концу  взлетной  дорожки,  двигаясь  подобно
раненой птице, подпрыгивая на амортизаторах  шасси.  Взлетная  дорожка  была
освещена  только  несколькими  пылающими  факелами  -  намного  меньше,  чем
используется обычно  для  того,  чтобы  обозначить  края  взлетной  дорожки.
Солдатам показалось, что это опасно,  и  внезапно  Чавезу  пришла  в  голову
мысль, если самолет разобьется при взлете, его обломки могут упасть там, где
находится часть отделения.
   Нос самолета опустился,  когда  пилот  включил  полный  газ,  готовясь  к
разгону, затем уменьшил обороты, чтобы проверить, что моторы  не  выйдут  из
строя при нормальной работе. Убедившись в их надежности, он  снова  увеличил
газ, убрал тормоза, и самолет двинулся вперед. Чавез опустил бинокль,  чтобы
следить за  взлетом  "Пайпер",  тяжело  нагруженный,  с  полными  топливными
баками, сумел пролететь всего  в  двадцати  метрах  над  вершинами  деревьев
справа от Чавеза.
   Пилот, по-видимому, настоящий сорвиголова. Это  слово,  промелькнувшее  в
мозгу сержанта, показалось ему очень подходящим для характеристики пилота.
   - Самолет взлетел. Это "Пайпер-Шайен". - Рамирес прочиал  регистрационный
номер на вертикальном  руле.  Самолет  был  американским.  -  Курс  примерно
три-три-ноль. - Это означало, что он  направляется  к  Юкатанскому  проливу,
между Кубой и Мексикой.
   Связист в фургоне сделал соответствующие пометки.  -  Что  происходит  на
"Рено"? - спросил один из сотрудников Оперативного управления.
   - Я насчитал шесть человек У четверых  винтовки;  про  остальных  сказать
ничего не могу. Один грузовик у сарая, точно как на спутниковых фотографиях.
   Грузовик уезжает, и, по-моему... да, они гасят  взлетные  факелы.  Просто
засыпают их землей. Одну минуту, грузовик направляется в нашу сторону.
   Слева от Рамиреса сержант Вега установил  пулемет  на  сошки,  и  длинный
ствол неотрывно  следовал  за  грузовиком,  двигавшимся  к  восточной  части
взлетно-посадочной  полосы.   Через   каждые   несколько   метров   грузовик
останавливался, из кабины выскакивал  мужчина  и  засыпал  землей  очередной
затухающий факел.
   - А ты не стой, пройди дальше и коснись кого-нибудь... - шептал Джулио.
   - Держи себя в руках, Осо, - предостерег его Динг.
   -  Все  в  порядке,  не  беспокойся  -   Большой   палец   Веги   касался
предохранителя, все еще не снятого, а указательный  лежал  не  на  спусковом
крючке, а на скобе.
   Факелы гасили один за другим.  Грузовик  остановился  на  короткое  время
метрах в ста пятидесяти от солдат, но ни разу не направился  в  их  сторону.
Они просто оказались в том месте, мимо которого пролегал его  маршрут.  Вега
вел ствол пулемета вслед за грузовиком, пока тот не повернул от  них.  Тогда
Джулио опустил приклад на землю и повернулся к приятелю.
   - По-видимому, местная полиция или армия  их  не  беспокоит,  -  произнес
капитан.
   - Думаете, их купили? - поинтересовался Вега.
   - Вряд ли,  скорее,  у  них  отбили  охоту.  После  этого  контрабандисты
остановились на транспортировке наркотиков с полудюжины аэродромов вроде вот
этого. Нам придется побыть здесь некоторое время. -  Наступило  молчание.  -
Если что-нибудь случится...
   - Мы сейчас же оповестим вас, сэр, - пообещал Вега.
   - Змей не заметили? - спросил Рамирес.
   - Слава Богу, нет. - Белозубая улыбка капитана была видна даже в темноте.
   Он хлопнул Чавеза по плечу и отошел назад, в кусты.
   - Причем тут змеи? - озадаченно спросил Вега.
   Наблюдая за посадкой "Пайпера", капитан Уинтерс испытывал разочарование.
   Это уже второй самолет подряд. Большой авиалайнер, который он привел сюда
раньше, уже исчез. Куда их переправляли, Уинтерс не  знал.  Может  быть,  на
огромную свалку в  пустыне.  Еще  одна  поршневая  птичка  вряд  ли  вызовет
интерес. С другой стороны, продать такие самолеты, как этот "Пайпер", совсем
нетрудно.
   Крупнокалиберный пулемет выглядел еще более впечатляюще на  уровне  глаз,
хотя сейчас, когда наступал рассвет, прожекторы слепили не  так  сильно.  На
этот раз уловку с кубинским разведывательным самолетом не применяли. Морские
пехотинцы обращались с контрабандистами так же грубо, как  и  раньше,  и  их
действия принесли желанный эффект. Сотрудник  ЦРУ,  руководивший  операцией,
раньше служил в Управлении по борьбе с наркотиками,  и  он  с  удовольствием
использовал другие методы убеждения. Оба пилота,  несмотря  на  американский
регистрационный номер самолета, оказались колумбийцами. При всей их  мужской
гордости им достаточно было первого же взгляда на Никодемуса. Можно проявить
бесстрашие перед пулей или даже свирепым  псом,  но  храбрость  перед  живым
гигантским аллигатором... На допрос потребовалось меньше часа, а затем обоих
отвезли к "ручному" судье федерального округа.
   - Интересно, сколько самолетов  не  долетает  к  нам?  -  поинтересовался
сержант Блэк, когда арестованных увезли.
   - Что вы имеете в виду?
   - Я видел истребитель, сэр. Полагаю, он скомандовал пилоту: "Лети в. этом
направлении или пеняй на себя!" А ведь нас вызывали сюда гораздо  чаще,  чем
прилетало самолетов, верно? Я хочу сказать, сэр,  совершенно  очевидно,  что
некоторые парни не понимают намека, и тогда летчик в истребителе  показывает
им, что он имел в виду, говоря "пеняй на себя".
   - Вы не должны знать этого, сержант Блэк, - напомнил ему сотрудник ЦРУ.
   - Отлично понимаю. Меня устраивает и то, и другое, сэр. Я был еще  совсем
молодым, когда меня послали  во  Вьетнам.  Там  я  видел,  как  погибло  все
отделение только потому, что несколько солдат  были  наркоманами.  Я  поймал
гада,  продававшего  наркотики  солдатам  моего  отделения,  -  это  было  в
семьдесят четвертом или семьдесят пятом году - и избил  его  до  полусмерти.
Чуть не попал из-за этого под трибунал.
   Сотрудник ЦРУ сочувственно кивнул, словно заявление сержанта удивило его.
   Вообще-то, ничего странного в словах сержанта не было.
   - Вам не полагается знать об этом, сержант, - повторил он.
   - Слушаюсь, сэр. - Сержант Блэк собрал своих людей в повел их  в  сторону
готового к вылету вертолета. Так всегда  случается  с  секретными  "черными"
операциями, думал сотрудник ЦРУ, глядя вслед  уходящим  морским  пехотинцам.
Для них нужны надежные люди,  умные  и  сообразительные,  на  которых  можно
положиться.
   Однако у надежных, умных и сообразительных людей - у всех без  исключения
- есть воображение и здравый смысл, поэтому разобраться в секретах  операции
не составляет особого труда. После того как ситуация  повторяется  несколько
раз,  "черные"  операции  начинают  превращаться  в   серые,   подобно   уже
начинающемуся рассвету. Вот только яркий свет  не  всегда  идет  на  пользу,
верно?

***

   Адмирал Каттер встретил директора ЦРУ Мура и директора  ФБР  Джейкобса  в
вестибюле служебного крыла, и они  сразу  направились  в  Овальный  кабинет.
Агенты Секретной службы Коннор и Д'Агустино несли  охрану  в  приемной,  где
сидели секретарши, и по привычке внимательно осмотрели всех троих.  Затем  -
это было необычно для Белого дома - трое посетителей прошли прямо в  кабинет
для встречи с "Ковбоем"
   - Доброе утро, господин президент, - по очереди поздоровались они.
   Президент встал из-за стола и занял место в старинном кресле у камина.
   Именно здесь он обычно сидел во время "откровенных" разговоров. Президент
сожалел об  этом.  Старинное  кресло  было  далеко  не  таким  удобным,  как
специально изготовленное для него за письменным столом, к  тому  же  у  него
болела спина, но даже президентам приходится поступать так, как от них  того
ожидают.
   - Насколько я понимаю, вы собираетесь доложить о развитии событий.  Может
быть, начнете вы, судья Мур?
   - Операция "Речной пароход" идет полным ходом. Между  прочим,  нам  очень
повезло. Как раз в тот момент,  когда  группа  наших  наблюдателей  вышла  к
намеченной  цели,  они  увидели  взлетающий  самолет.  -  Мур  окинул   всех
присутствующих торжествующей улыбкой. -  Дальше  все  развивалось  в  точном
соответствии с планом. Захваченные контрабандисты арестованы и находятся под
охраной федеральных властей Разумеется, это было просто везение. Мы не можем
рассчитывать, что такое будет случаться очень часто, но в данном  случае  мы
перехватили девяносто килограммов кокаина, а это неплохо для одной ночи. Все
четыре разведывательные  группы  заняли  отведенные  им  места.  Им  удалось
избежать обнаружения.
   - А как функционирует спутник?
   - Все еще проводится калибровка в некоторых сферах. Впрочем,  эта  работа
ведется  главным  образом  компьютером.  То,  для   чего   мы   предполагаем
использовать "Риолит", начнет действовать  примерно  через  неделю.  Как  вы
знаете, этот элемент плана был задействован несколько поздно, и в  настоящее
время  приходится  импровизировать.  Проблема,  если  я  так  могу  с