бум  -  аж  по  восемь-десять
ярдов каждый раз... Он делает ничью, и те уходят в защиту, так? Значит,  нам
надо нажать - мы рассеиваемся по бокам. Я - наверху, в ложе  для  прессы,  и
вижу, что защита у них что надо! Хоть часы останавливай! И вдруг  -  как  во
сне! Томпсон прямо чудо! Так подал!... Двадцать один - девятнадцать. Надо же
- так закончить сезон!
   Тайлер был выпускником Аннаполиса и играл даже в сборной Америки, пока не
пошел служить на подлодках. Три года тому назад, как раз когда он уже  начал
сколачивать собственную футбольную команду, пьяный  шофер  оставил  его  без
левой  ноги.  Но  Скип  не   оглядывался   назад.   Защитив   докторскую   в
Массачусетском технологическом институте, он получил место  преподавателя  в
Аннаполисе и не  только  продолжал  интересоваться  футболом,  но  иногда  и
тренировал разные команды. "Интересно,  -  подумал  Джек,  -  счастливее  ли
теперь Джин?" В свое время она здорово не любила, когда  он  уходил  в  море
надолго. Теперь он все  время  был  у  нее  под  боком.  Когда-то  она  была
беззаботной, черноволосой девчонкой,  работала  секретаршей  у  адвоката,  а
сейчас, казалось, все время была на сносях.
   И - счастлива. С мужем  они  почти  не  разлучались.  Даже  за  покупками
ходили, взявшись за руки.
   - Что насчет рождественской елки, Джек?
   - Я пока еще не думал об этом.
   - Я нашел местечко, где можно срубить свеженькую. Еду туда завтра. Хочешь
со мной?
   - Конечно. Но нам надо еще всякие закупки сделать.
   - Ты, я вижу, совсем не в курсе  дела.  Кэти  позвонила  нам  на  прошлой
неделе, так что мы с Джин постарались. Она что же, не сказала тебе?
   - Нет, - Райан обернулся, и Кэти улыбнулась ему. - Спасибо, Скип.
   - Брось, - махнул тот рукой.  Они  свернули  на  окружную  дорогу.  -  Мы
собираемся  навестить  родителей  Джин  -  последняя  для  нее   возможность
попутешествовать перед появление двойни. А профессор Биллингс  говорит,  что
тебя ждет кое-какая работа.
   "Кое-какая, - подумал Райан. - Похоже, месяца на два..."
   - Когда ты сможешь выйти на работу?
   - С этим придется подождать, пока он не отделается от гипса,  -  ответила
вместо Джека Кэти. - Завтра мы едем в Балтимор,  к  профессору  Хоули  -  на
проверку.
   - Да с такой травмой лучше не спешить, - согласился  Скип,  имея  в  виду
собственный опыт того же рода. - Робби просил передать привет. Сам-то он  не
смог прийти - он в Пакс Ривер на летном тренажере. Они с  Сисси  в  порядке,
были у нас недавно. Ты выбрал  хороший  денек  для  возвращения.  Почти  всю
прошлую неделю дождило.
   "Я  дома,  -  повторял  себе  Джек,  слушая   эту   болтовню.   -   Снова
повседневность, которая тяготит тебя, пока ты ее почему-либо не  лишился.  И
как хорошо вернуться к обычному распорядку, где  нет  большей  неприятности,
нежели дождь, где все размеренно: подъем, работа, еда  и  снова  в  постель.
Новости по телевизору и футбол. Комикс в  газете.  Помочь  жене  с  посудой.
Развалиться в кресле с книгой в руках и стаканом вина, когда  Салли  наконец
уложена в постель". Теперь это уже не  казалось  ему  скучным  -  и  никогда
таковым не будет казаться, пообещал он себе. Последнее время жизнь крутилась
в слишком стремительном темпе, и он был  рад,  что  все  это  осталось  там,
далеко отсюда, за три тысячи миль.

***

   - Добрый вечер, мистер Кули, - сказал Кевин О'Доннелл, оторвав  глаза  от
меню.
   - Здравствуйте, мистер Джемисон. Рад вас видеть, - ответил  книготорговец
с хорошо сыгранным удивлением.
   - Не присоединитесь ко мне?
   - Почему бы и нет? Спасибо.
   - Что привело вас сюда?
   - Бизнес. На ночь я остановился у друзей в  Кобе.  Это  было  правдой.  А
кроме того, О'Доннелл, которого тут знали как Майкла Джемисона, понял, что у
букиниста есть важное сообщение для него.
   - Хотите взглянуть на меню?
   Кули наскоро проглядел меню и вернул его О'Доннеллу.
   Никто не мог бы заметить, как он  вложил  между  страниц  меню  небольших
размеров конверт. Джемисон тут же  незаметно  уронил  его  себе  на  колени.
Потом, где-то с час, они болтали о  всяких  пустяках.  Соседний  столик  был
слишком близок к ним, чтобы  говорить  о  чем-то  ином,  да  и  вообще  Кули
старался никогда не касаться опасных тем. Его дело было войти  в  контакт  и
смыться. "Слабак", подумал о нем О'Доннелл. Но вслух он этого никому не стал
бы говорить. У Кули не было необходимых  качеств  для  участия  в  настоящем
деле, но для разведки он подходил. На что и был соответственно  натаскан.  С
идеологией у него тоже было все в порядке. И все-таки О'Доннелл  угадывал  в
нем слабость характера, хотя и при хороших мозгах.  Ничего.  Зато  Кули  вне
подозрений у полиции. Он никогда даже камней не  швырял,  не  говоря  уже  о
бутылках с зажигательной смесью. Он  предпочитал  наблюдать  со  стороны,  и
ненависть его зрела, не проявляясь в эмоциональных всплесках.  Пусть  он  не
мог пролить кровь, но зато не проливал и слезы. "Ты - серенький  середнячок,
ты можешь очень даже помочь в разведданных, и хотя ты слабак  насчет  мокрой
работы, все же помог прикончить... десяток , а то и дюжину.  Да  есть  ли  у
него вообще какие-то эмоции? Похоже, что нет, рассудил  О'Доннелл.  -  Ну  и
отлично. Хорошо иметь своего  собственного  маленького  Гиммлера,  -  сказал
самому себе О'Доннелл. - Гиммлера или, может, Дзержинского.
   Дзержинский - более подходящий образец. Вот именно -  Железный  Феликс  -
вот кто он. Маленький, дышащий ненавистью человечек. Только лицом, круглым и
пухлым, он похож на Гиммлера, но внешность мы ведь себе не выбираем, не  так
ли? У Кули есть будущее в Организации. Когда придет время,  нам  понадобится
свой Дзержинский".
   Разделавшись с кофе, Кули выписал чек. Он настоял на этом - дела, в конце
концов, шли отлично. О'Доннелл сунул конверт в карман и вышел из  ресторана.
Ему хотелось тут же вскрыть конверт, но  он  подавил  в  себе  это  желание.
Терпение не было сильным качеством Кевина, и  именно  поэтому  он  принуждал
себя к нему. Он знал, что куда больше операций  погорело  из-за  нетерпения,
чем из-за британской армии. Это был урок, усвоенный еще во времена, когда он
сотрудничал с "Временными". Не превышая скорости, он вилял на своем  БМВ  по
узким улочкам, пока не выбрался на проселочную дорогу. Но и тут он не  прямо
устремился к дому и при этом то и дело поглядывал в зеркало заднего  обзора.
Он знал, что с безопасностью  у  него  было  все  в  порядке,  но  не  менее
отчетливо понимал, как необходимо всегда быть начеку. Машина, в  которой  он
ехал, была  зарегистрирована  на  имя  головной  конторы  его  корпорации  в
Дандолке. Это был настоящий бизнес девять траулеров бороздили холодные воды,
омывавшие Британию. Заправлял корпорацией отличный менеджер, человек,  никак
не причастный к Раздору, чьи  деловые  таланты  позволяли  О'Доннеллу  вести
жизнь сельского дворянина  далеко  на  юге  страны.  Традиция  полагаться  в
бизнесе на управляющего была одной из самых старых в Ирландии  -  английское
наследие, как и дом О'Доннелла.
   Менее чем через час он уже был у въезда в свои владения, отмеченные двумя
каменными столбами, а еще через пяток минут - в своем доме над морем. Как  и
водится в тех местах, машину он запарковал на улице и тут же прошел к себе в
кабинет. Там его - с книжкой стихов Йитса в руках -  поджидал  Маккини.  Еще
один книголюб, хотя этот и не испытывал отвращения к крови. Под его  внешним
спокойствием пряталась взрывчатая готовность к действиям. Майкл был того  же
типа человеком, что и сам О'Доннелл. И подобно О'Доннеллу десять лет  назад,
его молодое  нетерпение  нуждалось  в  сдерживающем  начале.  Потому  его  и
назначили шефом  разведки,  чтобы  он  научился  терпеливо  собирать  нужную
информацию, прежде чем действовать. ,Временные" фактически никогда  этим  не
занимались.  Они  ограничивались  сбором  разведданных  тактического,  а  не
стратегического значения.
   Чем и объясняется общая безмозглость  их  стратегической  линии,  подумал
О'Доннелл. Еще одна причина, по которой он расстался с "Временными". Хотя он
все равно вернется в ту стаю. Или, точнее, стая вернется  к  нему.  Тогда  у
него будет собственная армия. У Кевина уже был план на этот счет, хотя  даже
и ближайшие соратники не знали о нем - точнее, не знали всех деталей.
   О'Доннелл расположился в кожаном  кресле  и  извлек  из  кармана  пиджака
конверт. Маккини колдовал у бара в углу комнаты - готовил виски  для  босса.
Со льдом - согласно привычке, которой Кевин обзавелся за годы жизни в жарких
местах. Он поставил стакан на край письменного стола, и Кевин  приложился  к
нему, по-прежнему не произнеся ни слова.
   В документе было шесть страниц печатного текста - через один интервал,  -
и О'Доннелл читал его не менее вдумчиво, нежели Маккини - Йитса. Несмотря на
репутацию  человека,  готового  к  молниеносным   действиям,   глава   Армии
освобождения Ольстера порой казался Маккини существом, вырубленным из  камня
- особенно когда тот собирал и обрабатывал разведданные.  Как  компьютер,  -
заряженный злой энергией компьютер. Ему понадобилось целых  двадцать  минут,
чтобы изучить документ.
   - Да-а, наш друг Райан уже в  Америке,  где  ему  и  место.  Прилетел  на
"конкорде", и, по просьбе его жены, их в аэропорту встретил друг.  Наверное,
на будущей неделе  он  уже  вернется  в  эту  свою  Военно-морскую  академию
преподавать. Его высочество с очаровательной супругой прибудут  домой  через
пару деньков. Похоже, что в их самолете какие-то  проблемы  с  электрической
системой, и теперь для них перегонят новый самолет из Англии - так  это,  во
всяком случае, будет представлено публике. На самом же деле, им так, похоже,
понравилось в Новой Зеландии, что они решили остаться там еще  на  несколько
деньков. По возвращении в Англию, охрана их будет весьма впечатляющей. Можно
сказать, что в ближайшие несколько месяцев через их охрану не прорваться.
   Маккини фыркнул.
   - Нет такой охраны, чтобы уж совсем нельзя было через нее  прорваться.  И
мы уже доказывали это.
   - Майкл, мы же  не  собираемся  убивать  их.  Это-то  любой  дурак  может
сделать, - сказал Кевин тоном терпеливого наставника. - Наша цель - взять их
живьем.
   - Но...
   "Неужели они никогда не усвоят?' - подумал О'Доннелл.
   - Никаких "но", Майкл. Если бы я хотел их смерти, они уже были бы мертвы,
а вместе с ними и этот ублюдок Райан. Убить легко, но тогда  мы  не  получим
того, чего хотим.
   - Так точно, сэр, - кивнул Маккини. - А Син?
   - Еще недели две он пробудет в брикстонской тюрьме - наши друзья из Си-13
пока хотят, чтобы он был у них под рукой.
   - Означает ли это, что Син...
   - Маловероятно, - перебил его О'Доннелл. - Так или иначе, я полагаю,  что
Организация сильнее с ним, нежели без него, не так ли?
   - Но как мы узнаем?
   -  Нашим  товарищем  интересуются  на  очень  высоком  уровне,  -  сказал
О'Доннелл многозначительно.
   Маккини задумчиво кивнул,  стараясь  не  показать  раздражение  тем,  что
командир не  хочет  сообщать  ему,  начальнику  разведки,  о  том,  кто  его
информирует. Он понимал всю важность поступающей информации, но что  это  за
источник -  было  величайшим  секретом  АОО.  Ну  что  же,  справился  он  с
раздражением, у него тоже есть свои источники информации, и он день ото  дня
все более овладевает  искусством  использования  их.  Необходимость  слишком
долго готовиться к действиям угнетала его, но он  был  вынужден  признать  -
правда, сперва не очень охотно, - что успех  ряда  сложнейших  операций  был
обеспечен именно тщательной подготовкой. Одна из операций,  проведенная  без
соответствующей подготовки, закончилась для него  пребыванием  в  блоке  Эйч
тюрьмы в Лонг-Кеше. И он извлек из этого должный урок: революции нужны более
умелые  люди.  И  за  неэффективность   Временной   группировки   Ирландской
освободительной армии  он  возненавидел  ее  руководство  даже  больше,  чем
британскую армию.
   Революционеру сплошь и рядом  приходится  больше  опасаться  друзей,  чем
врагов.
   - Есть что-нибудь новенькое о наших коллегах? - спросил его О'Доннелл.
   - Кое-что есть, - ответил Маккини, просветлев.  "Нашими  коллегами"  была
Временная группировка Ирландской освободительной армии.
   - Одна из ячеек белфастской бригады собирается послезавтра навестить одну
пивную. Туда зачастили парни из Добровольческих сил  Ольстера.  Не  шибко-то
умно с их стороны...
   - Полагаю, мы это можем пропустить, - рассудил  О'Доннелл.  Конечно,  это
будет  бомба  -  погибнут  несколько  человек,  в  том  числе  и  кто-то  из
Добровольческих сил. Эти силы он считал  реакционной  организацией  правящей
буржуазии, а в сущности - головорезами, поскольку  у  них  не  было  никакой
идеологии. Так что, если кое-кого из  них  убьют,  это  хорошо,  но,  право,
достаточно было бы парочки-другой выстрелов, поскольку после этого парни  из
ДСО все равно прокрадутся в католические кварталы и  пристрелят  кого-нибудь
на улице. И детективы из  королевской  полиции  начнут  следствие,  но,  как
всегда,  все  будут  утверждать,  что  ничего  не  видели,  и  в  результате
католические районы будут по-прежнему пребывать в  состоянии  революционного
брожения. Ненависть это ценное достояние. Для Дела она даже важнее страха.
   - Что-нибудь еще? - спросил он.
   - Снова исчезла из поля зрения Двайер, специалистка по изготовлению бомб,
- сказал Маккини.
   - Последний раз это было... да, в Англии, не так ли? Другая компания?
   - Этого наш человек не знает. Он этим занимается, но я предупредил, чтобы
он был осторожнее.
   - Очень хорошо.
   О'Доннелл решил, что надо  будет  обдумать  этот  вопрос.  У  "Временных"
Двайер была лучшим специалистом по  бомбам,  настоящий  гений,  особенно  по
бомбам замедленного действия. Парни из скотленд-ярдовской Си-13 гонялись  за
ней настойчивей, чем за кем-либо еще. Ее поимка была бы тяжелейшим ударом по
руководству "Временных"...
   - Пусть наш парень блюдет осторожность, - сказал О'Доннелл, - но нам было
бы очень полезно узнать, где Двайер.
   Маккини понял, что к чему.  Что  же,  жаль,  конечно,  ее,  но  она  сама
виновата, раз выбрала не ту сторону.
   - А как насчет начальника белфастской бригады?
   - Нет, - покачал головой шеф.
   - Но тогда он снова ускользнет. В тот раз понадобился целый месяц...
   - Нет, Майкл. Не тот момент. Помните всегда о  верном  моменте.  Операция
это единое целое, а не простое нагромождение событий.
   За командиром белфастской бригады ВГИРА  ("Бригада...  Менее  двух  сотен
человек", - криво усмехнулся О'Доннелл) очень  даже  охотились  в  Ольстере.
Причем охотились не только  британцы.  Видно,  поэтому  он  и  был  вынужден
сделать так, что захватили его именно британцы. "Плохо. Я бы очень хотел,  -
думал О'Доннелл, чтобы ты лично заплатил  мне  за  то,  что  выбросил  меня,
Джонни Доил, за то, что назначил цену за мою голову. Но и тут  мне  придется
проявить терпение. В конце концов, я хочу большего, нежели всего  лишь  твоя
голова".
   - Кроме того, учтите; - сказал он, - что нашим ребятам надо  позаботиться
и о собственной шкуре. Причина, по которой так важно выбрать нужный  момент,
в том, что наш план может сработать всего  лишь  один  раз.  Вот  почему  мы
должны быть терпеливы. Надо ждать нужного момента и не промахнуться с этим.
   "Что значит "нужный момент"? Какой план?" - недоумевал Маккини. Несколько
недель тому назад О'Доннелл заявил, - что "момент настал", а потом дал отбой
после телефонного звонка из Лондона, прямо-таки в  самую  последнюю  минуту.
Син Миллер знал о плане, знали и еще один-два  человека,  но  кто  они,  эти
привилегированные, - этого Маккини не  ведал.  Если  командир  во  что-то  и
верил,  так  это  в  секретность.  Начальник   разведки   понимал   значение
секретности, но молодая кровь его пузырилась от  раздражения  -  он  знал  о
важности происходящего, не зная, что же именно происходит.
   - Трудно, Майкл, а?
   - Да, сэр, трудно, - признался тот с улыбкой.
   - Просто-напросто помни, куда привело нас нетерпение, - сказал О'Доннелл.
Глава 7

ИНФОРМАЦИЯ

   - Ну, я думаю, с этим почти все в порядке. Спасибо от имени Бюро  за  то,
что вы выследили этого парня.
   - Я, право, не думаю, что мы нуждаемся  в  такого  сорта  туристах,  Дэн,
ответил Оуинс. Житель Флориды, присвоивший в банке в  Орландо  три  миллиона
долларов,  допустил  ошибку,  остановившись  в  Англии  по  пути  в   другую
европейскую страну, - страну с  отчасти  иными  банковскими  законами.  -  Я
думаю, что в следующий раз, прежде чем арестовать, надо дать ему возможность
сделать покупки на Бонд-стрит. Можете  назвать  это  побором  -  побором  за
задержание.
   - Ха! - гоготнул представитель ФБР и закрыл последнюю папку.  Было  шесть
часов вечера.
   Дэн Мюррей откинулся на спинку стула. За  окном,  по  ту  сторону  улицы,
серели в сумерках кирпичные  постройки  конца  восемнадцатого  века.  На  их
крышах, как и на всех крышах домов в Гросвенор  Скуэар,  были  тайные  посты
наблюдения.
   Охрана американского посольства не была такой уж многочисленной, но  зато
были  приняты  дополнительные  меры,  поскольку  за   минувшие   шесть   лет
американцам не раз угрожали  террористы.  Перед  зданием  посольства  стояли
полицейские, а сама  улица  была  закрыта  для  движения.  Тротуар  украшали
бетонные "цветочные горшки", которые и танку своротить было бы  непросто.  В
проходной,   за   стойкой   из   пуленепробиваемого    стекла    стоял    со
"смитт-вессо-ном" на поясе капрал морской  пехоты.  "Чертовщина,  -  подумал
Мюррей. - Чудесный мир международного терроризма".  Мюррей  терпеть  не  мог
работать  в  здании,  напоминавшем  часть  Линии  Мажино,  терпеть  не   мог
остерегаться каждую минуту, как бы напротив его  кабинета,  на  той  стороне
улицы,  не  оказался  какой-нибудь  иранец,  палестинец,  ливиец   или   еще
какой-нибудь  безумец  с  реактивным  гранатометом.  Это  не  был  страх  за
собственную жизнь. Он рисковал своей жизнью не раз.  Его  выводила  из  себя
сама чудовищность факта, что существуют люди,  убивающие  других  людей  для
достижения каких-то там политических целей. "Но они вовсе не сумасшедшие.
   Психологи  утверждают,  что  они  психически  здоровы.  Они,  видите  ли,
романтики верующие, посвятившие себя служению некоему идеалу и готовые  ради
этого идеала на любое преступление. Романтики!"
   - Джимми, помните старые добрые времена, когда мы охотились всего лишь за
грабителями банков?
   - Я такими делами никогда  не  занимался.  Я  чаще  гонялся  за  обычными
ворами, а потом меня послали заниматься убийцами.
   Но терроризм заставляет с тоской вспоминать  об  обычном  ворье.  Я  даже
помню дни, когда у воров были манеры вполне цивилизованных  людей,  -  Оуинс
подлил  себе  в  стакан  портвейна.  Для  полиции  все   большей   проблемой
становились участившиеся случаи использования огнестрельного оружия, которое
стало популярным благодаря теленовостям о терроризме в Ирландии. И  хотя,  в
отличие от американских, лондонские парки  и  улицы  были  еще  относительно
безопасны, все же гулять в них было куда  более  рискованно,  чем  в  совсем
недавние времена. Новые веяния коснулись и Лондона, и Оуинс вовсе не  был  в
восторге от этой новизны.
   Зазвонил телефон. Мюррей поднял трубку.
   - Алло. А-а, привет, Боб. Да, он как раз здесь. Джимми, это Боб  Хайленд,
он протянул трубку Оуинсу.
   - Слушаю, - сказал Оуинс  и  отхлебнул  из  своего  стакана,  но  тут  же
поспешно поставил его на стол и потянулся  за  блокнотом  и  ручкой.  -  Где
именно? И вы уже... Хорошо, отлично. Я сейчас же иду.
   - Что там? - тревожно спросил Мюррей.
   - Только что поступили сведения о некоей Двайер. В квартире на Тули-стрит
у нее мастерская по изготовлению бомб.
   - Это прямо напротив Тауэра, через реку?
   - Именно, черт побери. Я пошел, - Оуинс вскочил и схватил свое пальто.