ый
набор  синонимов,  так  что  вы  можете  каждую  копию   документа   сделать
единственной в своем роде.
   - Хоть раз эта ловушка сработала? Они вам говорили? - спросил Холмс.
   - Нет, сэр, не говорили. Я не имею ничего общего с проблемами обеспечения
безопасности. "И слава Богу", - подумал он.
   - Да, она  сработала,  -  сказал  сэр  Безил,  помолчав  минуту.  -  Идея
чертовски проста... и чертовски блестяща! Но ведь в вашем рапорте было еще и
некое содержание, не так ли? Сообщили ли вам, что ваш доклад чуть ли  не  во
всех пунктах совпадает с проведенным нами в том году исследованием?
   - Нет, сэр, не сообщили. И, насколько мне известно, документы, с которыми
я работал, поступали только от наших людей.
   - Значит, вы пришли к выводам совершенно самостоятельно? Фантастика!
   - Ошибся ли я в чем-нибудь существенном? - спросил Райан адмирала.
   - Вам следовало бы попристальней  приглядеться  к  тому  парню  из  Южной
Африки. Конечно, это в основном наша сфера, и, возможно, вы  не  располагали
достаточной информацией. В данное время мы очень внимательно приглядываем за
ним.
   Райан допил свой  бокал  и  задумался.  О  мистере  Мартенсе  было  много
материалов... "Что же я пропустил?" Спросить об этом он не  мог.  Во  всяком
случае, не сейчас. Неприлично. Но можно было спросить так:
   - Разве южно-африканцы?..
   - Боюсь, уровень их сотрудничества теперь уже не тот,  что  был,  и  Эрик
Мартенс для них - немалая ценность. Их трудно винить за это, знаете  ли.  Он
умеет добывать  для  их  военных  то,  что  им  нужно,  и  это  ограничивает
правительство в смысле оказания на него давления, - объяснил Холмс. - Нельзя
упускать из виду и связи с Израилем. Время от  времени  они  отклоняются  от
заданного пути, но у нас, как и у ЦРУ, слишком много общих интересов,  чтобы
раскачивать лодку чересчур сильно.
   Райан  кивнул  понимающе.  Оборонная  промышленность  Израиля   старалась
извлечь как можно больше доходов из продажи оружия, и это время  от  времени
шло вразрез с интересами его союзников. "Я помню о связях Мартенса,  но  все
же я упустил что-то важное... Но что?", - продолжал он размышлять.
   - Не считайте, пожалуйста, это критикой, - сказал Чарльстон. -  Это  ведь
первая ваша работа, и она просто великолепна. ЦРУ должно взять вас  к  себе.
Это был один из редких докладов ЦРУ, от которого меня не клонило в сон.  Вы,
как минимум, могли бы, научить их аналитиков, как писать. Не сомневаюсь, что
вам предложили остаться там, не так ли?
   - Предлагали, сэр. Я решил, что для меня это не подходит.
   - Подумайте еще раз, - сказал сэр Безил. - Идея "юношеского университета"
очень хороша, не хуже "команды-Б" - программы  семидесятых  годов.  Мы  тоже
делаем это - приглашаем ученых со стороны, чтобы они по-новому взглянули  на
все те данные, которые сыплются на нас со  всех  сторон.  Судья  Мур,  новый
директор ЦРУ, - просто струя свежего  воздуха.  Великолепный  человек.  Дело
знает отлично, но он слишком долго был в  стороне  от  этого,  чтобы  родить
какие-то новые идеи. Вы - их  породы,  доктор  Райан.  Это  ваше  дело,  мой
дорогой.
   - Я в этом вовсе не уверен, сэр. Моя научная степень по истории...
   - Так же, как и моя, - сказал Билл Холмс. - Степени не имеют значения.  В
разведке  нас  интересует  подходящий  склад  ума.  И  вы,  похоже,  таковым
обладаете.
   Нет, мы вас вовсе не вербуем. Но я буду разочарован, если Артур и  Джеймс
вас упустят. Подумайте об этом.
   "Я уже думал, - сказал сам себе Райан. Он кивнул в ответ на слова Холмса,
а сам все думал про свое. - Но мне нравится преподавать историю".
   - Вот он - герой дня! - присоединился к ним еще один человек.
   - Добрый вечер, Джеффри, -  сказал  Чарльстон.  -  Доктор  Райан,  это  -
Джеффри Уоткинс из Иностранного отдела.
   - Как Дэвид Эшли из министерства внутренних дел? - протянул руку Райан.
   - На самом деле, я провожу  большую  часть  своего  времени  именно  тут,
сказал Уоткинс.
   -  Джефф  -  офицер  связи  между  Иностранным  отделом   и   королевским
семейством.
   Он организует брифинги, следит  за  протоколом  и  чинит  всем  всяческие
препоны, объяснил, улыбаясь, Холмс. - И сколько лет уже, Джефф?
   Уоткинс нахмурился, подсчитывая.
   - Уже более четырех лет, вроде бы. А кажется,  словно  неделя  прошла.  И
никакого блеска, на самом-то деле. В основном я таскаюсь тут с  папкой,  где
всякие документы, да прячусь по углам.
   Райан улыбнулся. Он понимал этого Джеффа.
   - Чепуха, - возразил Чарльстон. - Одна из лучших голов  в  отделе.  Иначе
его не стали бы тут держать. Уоткинс смущенно отмахнулся.
   - Я тут слишком занят.
   - А как же иначе? - заметил Холмс. - Кстати, вас уже несколько месяцев не
видно в теннисном клубе.
   - Доктор Райан, служащие дворца просили меня выразить  вам  благодарность
за ваш поступок, - сказал Уоткинс.
   Джеффри Уоткинс был человеком лет сорока, ростом сантиметра на  три  ниже
Райана. Его аккуратно подстриженные  черные  волосы  уже  начали  седеть  на
висках, кожа была бледной, как у всякого, кто редко бывает на солнце.  Более
всего он походил на дипломата.  Улыбка  его  была  столь  совершенной,  что,
казалось, он разучивал ее перед зеркалом. Такая улыбка  могла  выразить  что
угодно. Или - что  более  верно  -  ничего.  Однако  в  его  голубых  глазах
светилось любопытство попытка разгадать, из какого теста слеплен  этот  Джон
Патрик Райан. Объект  сего  любопытства  уже  здорово  устал  от  всех  этих
испытующих взглядов, но приходилось терпеть.
   - Джефф в какой-то мере эксперт по Северной Ирландии, - сказал Холмс.
   - В этих делах никто не эксперт, - покачал головой Уоткинс.
   - Я был там вначале, еще в шестьдесят девятом году. Я тогда был в  армии,
младшим офицером... ну, это не важно. Как по-вашему, доктор Райан, мы должны
подходить к этой проблеме?
   - Мне вот уже три недели задают этот вопрос. Откуда же мне знать?
   - Все еще в поисках новых идей, Джефф? - спросил Холмс.
   - Должна же где-то наличествовать верная идея, - ответил тот, не  спуская
глаз с Райана.
   - У меня таковой нет, - сказал Джек. - А если она у кого-то и  есть,  как
вы об этом узнаете? Я преподаю историю - преподаю, а не творю ее.
   - Просто учитель истории, и вдруг эти двое падают на вашу голову...
   - Мы хотели проверить, правда ли, что он  работает  на  ЦРУ,  как  о  том
сообщили газеты, - вклинился Чарльстон.
   Джек понял намек. Уоткинсу вовсе не было положено знать все, тем более  о
былых контактах Райана с Управлением. Другое  дело,  если  он  сам  об  этом
догадывался.  Но  -  правила  есть  правила.  "Вот  поэтому-то  я  и  отверг
предложение Грира, - вспомнил Джек. - Из-за  этих  дурацких  правил.  Нельзя
говорить  ни  с  кем  о  том-то  и  о  том-то.  Даже  с  собственной  женой.
Безопасность. Безопасность.
   Безопасность... Чушь! Ясно, что кое-что должно храниться в тайне, но если
никому нет доступа к этой тайне, какой же от нее  толк?  Кому  нужна  тайна,
если вы не можете использовать ее?"
   - Знаете, так хорошо было бы вернуться в Аннаполис. Курсанты, по  крайней
мере, не сомневаются в том, что я - преподаватель.
   - Верно, - заметил Уоткинс и про себя  подумал:  "И  глава  "Интеллидженс
сервис" интересуется вашим мнением о Трафальгарском сражении. Так кто же  вы
все-таки, доктор Райан?"
   Оставив в 1972 году  военную  службу  и  поступив  в  Иностранный  отдел,
Уоткинс  часто  играл  в  популярную  среди  мидовских  служащих  игру   под
названием: "Кто шпион?" С этим Райаном он никак не мог понять что к чему,  и
это его интриговало. Уоткинс обожал игры. Всякие.
   - Чем вы занимаетесь теперь, Джефф? - спросил Холмс.
   - Вы имеете в виду - что я делаю после двенадцатичасового рабочего дня?
   Умудряюсь еще что-то читать. Сейчас вот перечитываю "Молль Флендерс".
   - Серьезно? - спросил Холмс. - А я несколько дней тому  назад  взялся  за
"Робинзона  Крузо".  Если  хочешь  отключиться,  нет  лучшего  способа,  чем
классики.
   - А вы, что скажете о классиках, доктор Райан? - спросил Уоткинс.
   - Читывал когда-то. Образование-то я получил у иезуитов, так  что...  Они
без старья никуда. "Разве "Молль Флендерс" - классика? - мелькнуло  у  него.
Это не латынь и не греческий. Да и не Шекспир..."
   - "Старье". Что за непочтительность! - рассмеялся Уоткинс.
   - Вы когда-нибудь пытались читать Вергилия в оригинале? - спросил Райан.
   - Arma virumque cano, trojae qui primus ab oris?..
   - Мы с Джеффом вместе учились в Винчестере, - пояснил Холмс. - Contiquere
omnes, intenteque ara tenebant... - И оба выпускника  частных  университетов
залились смехом.
   - У меня тоже был хороший балл по латыни, но сегодня, увы,  я  ничего  не
помню, - сказал Райан, как бы оправдываясь.
   - Как всякий провинциальный человек, - сказал  Уоткинс.  Райан  заключил,
что Уоткинс ему не по душе.  Он  подначивал  его,  провоцируя  на  резкость.
Райану эта игра уже давным-давно приелась. Он был вполне доволен тем, чем он
был, и для выяснения своих индивидуальных особенностей не нуждался в  такого
рода любительских допросах.
   - Прошу прощения, но у нас отчасти другая шкала ценностей.
   - Ну, само собой, - ответил Уоткинс. Улыбка  его  оставалась  в  точности
прежней. Это удивило Джека, хотя он и не мог понять почему.
   - Вы ведь живете неподалеку от Военно-морской академии, не так  ли?  Там,
кажется, был недавно какой-то инцидент? - спросил  сэр  Безил.  -  Я  где-то
читал об этом, но подробностей так и не уловил.
   - Это не был акт терроризма - скорее, обычная уголовщина. Двум  курсантам
показалось, что они засекли торговцев наркотиками, и они вызвали полицию.
   Арестованные оказались членами местной мотоциклетной банды. Неделей позже
другие члены банды решили отомстить морякам. Где-то  часа  в  три  утра  они
прокрались мимо охраны - это были гражданские охранники - и проскользнули  в
Банкрофт-холл. Они, видно, считали, что там, как в каком-нибудь студенческом
общежитии. Однако курсанты,  несшие  ночную  вахту,  засекли  их  и  подняли
тревогу.
   Ну, тут и началось. Они заблудились - там одних коридоров километра  три,
- и их загнали в угол. Поскольку это случилось на территории,  принадлежащей
государству, вмешалось ФБР, а оно не любит тех, кто пытается  сводить  счеты
со свидетелями. Так что эти банды на какое-то время поутихнут. Хорошо, что в
результате всего этого увеличили число морских пехотинцев в охране Академии.
   Теперь вы можете легко туда войти и легко выйти.
   - Легко? - спросил Уоткинс. - Но...
   - Если морячки расставлены по внешнему обводу, то, значит,  больше  ворот
остаются открытыми.
   - Конечно. Я... - начал было Чарльстон, но что-то вдруг отвлекло его.
   По комнате прошло какое-то движение. Чарльстон с Холмсом  отвернулись  от
Райана, а Уоткинс и вовсе куда-то испарился.  Райан  обернулся  -  в  дверях
появилась королева. Возле нее был герцог. А вот  показалась  и  Кэти,  держа
приличествующую дистанцию, она шла за королевой, чуть  в  стороне.  Королева
направилась к Райану.
   - Вы теперь выглядите намного лучше.
   Джек попытался отвесить поклон так, чтобы не задеть  своей  закованной  в
гипс рукой королеву. Труднее всего было, оказывается, хранить  равновесие  -
эта штука сильно тянуло его влево.
   - Благодарю вас, Ваше величество. Я чувствую себя намного  лучше.  Добрый
вечер, сэр.
   Стоило обменяться с герцогом рукопожатием, как сразу  чувствовалось,  что
имеешь дело с мужчиной.
   - Еще раз здравствуйте, Джек. Будьте как дома. Сегодня мы тут без  всяких
формальностей. Без приветствий, без протокола.
   Так что можете расслабиться.
   - Шампанское помогает мне в этом.
   - Ну и чудесно, - заметила королева. - Я думаю, мы дадим вам  возможность
поговорить с Каролиной. И они с герцогом отошли в сторону.
   - Полегче со спиртным, Джек.
   Кэти было в белом платье  -  она  прямо-таки  сияла.  Платье  было  таким
великолепным, что Райан даже забыл спросить, во сколько оно обошлось. У  нее
была  красивая  прическа.  Более  того,  сегодня   она   воспользовалась   и
косметикой, что как врач далеко не всегда могла себе позволить.  Но  главное
было другое это была его Кэти. Не обращая  внимания  на  присутствующих,  он
поцеловал ее.
   - Джек, мы же не одни...
   - Плевать, - тихонько шепнул он ей. - Ну, как  ты,  детка?  В  ее  глазах
прыгали чертики от желания выплеснуть новость, но  тон  был  профессионально
сух:
   - Беременна.
   - Ты уверена? Когда?
   - Я уверена, дорогой, потому что, во-первых, я -  врач,  а  во-вторых,  у
меня уже две недели нет месячных. А насчет "когда" -  помнишь,  мы  приехали
сюда и уложили Салли спать?.. Все эти непривычные гостиничные кровати, Джек.
С ними всегда так, - она взяла его за руку.
   Ему нечего было сказать ей. Он обнял ее за плечи своей здоровой  рукой  и
сжал их. "Если у нее задержка на две недели... А у нее  ведь  всегда  точно,
как швейцарские часы... значит, я снова буду отцом!"
   - На этот раз я постараюсь мальчика, - сказала Кэти.
   - Это не так уж и важно, детка.
   - Я вижу - вы сказали ему, - королева подошла к ним по-кошачьи тихо.
   Герцог,  заметил  Райан,  беседовал  с  адмиралом  Чарльстоном.  О   чем,
интересно.
   - Поздравляю, сэр Джон, - сказала королева.
   - Благодарю вас, Ваше величество. И вообще - спасибо за все. Нам  никогда
не воздать вам должное за вашу доброту. Вновь - рождественская улыбка.
   - Это мы пытаемся воздать вам должное. Судя  по  тому,  что  сказала  мне
Каролина, у вас будет хотя бы одно приятное воспоминание о нашей стране.
   - Не только это, но и много других, мадам, - сказал Джек в духе  принятой
тут игры, с правилами которой он уже начал осваиваться.
   - Каролина, ваш муж всегда так галантен?
   - По совести говоря, нет, мадам. Вероятно,  мы  захватили  его  в  момент
слабости, - сказала Кэти. - Или это влияние здешней Цивилизации.
   - Ну и слава Богу. А то, знаете, он наговорил мне таких ужасных  слов  об
Оливии. Вы знаете, что сегодня она отказалась идти спать, не поцеловав меня?
   Девочка прелестна, просто ангел! А ваш муж так плохо отзывался о ней...
   Джек вздохнул. Он легко представил себе, как оно там все обстоит. За  эти
три  недели  Салли,  вероятно,  научилась  делать  грациознейшие   книксены.
Дворцовая прислуга, наверное, дерется  за  возможность  услужить  ей.  Салли
всегда  была  папиной  дочкой.   Она   умеет   командовать   окружающими   -
натренировалась на папочке.
   - Возможно, я преувеличил, мадам.
   - Это была настоящая клевета,  -  в  глазах  королевы  мелькнули  веселые
искры.
   - Оливия ничего не сломала. Ничего. И  я  должна  сказать  вам,  что  она
прекрасная наездница. На редкость.
   - Простите?
   - Уроки верховой езды, - объяснила Кэти.
   - На лошади?
   - А на чем же еще? - спросила королева.
   - Салли - на лошади? - спросил Райан, взглянув на жену.
   Ему это было отнюдь не по душе.
   - И делает великолепные успехи, - поспешила на помощь  Кэти  королева.  -
Это вполне безопасно, сэр Джон. Верховая езда - для ребенка  это  прекрасно.
Она приучает к дисциплине, координации и ответственности, "Не говоря  уже  о
прекрасной возможности сломать шею, которая еще довольно хрупка,  -  подумал
Райан. - Но, - вспомнил он, - с королевой не  спорят.  Тем  более  в  ее  же
дворце".
   - Вам сейчас, конечно, не до верховой езды, - сказала королева, - но ваша
жена чудесно выглядит на лошади.
   - У  нас  теперь  хватает  земли,  Джек,  -  сказала  Кэти.  -  Тебе  это
понравится.
   - Я упаду, - мрачно сказал Райан.
   - Тогда вскарабкаетесь снова, пока не получится, -  сказала  королева,  у
которой был более чем пятидесятилетний стаж верховой езды.
   "Это то же, что и на  велосипеде,  только  с  велосипеда  не  так  высоко
падать.
   А Салли и на велосипед еще рано, - подумал  Райан.  Он  нервничал,  когда
Салли ездила даже на трехколесном велосипеде. - Господи, она так  мала,  что
лошадь и не почувствует, что у нее там что-то на спине".
   Кэти прочла его мысли.
   - Дети должны расти. Ты не можешь защитить ее от всего.
   - Да, дорогая, я это знаю. - "Но защищать - это мой долг,  черт  подери!"
подумал он.
   Несколько минут спустя вся эта  публика  потянулась  в  Голубую  гостиную
прекрасный зал с колоннами, - а затем, через двойные зеркальные двери,  -  в
столовую.
   Контраст был потрясающим: после бледно-голубой гостиной  -  комната,  где
стены покрывал алый, как пламя, шелк. Сводчатый высокий  потолок  был  цвета
слоновой  кости  с  золотом,  а  над  камином  белоснежного  мрамора   висел
портрет...
   Чей? Несомненно,  короля.  Вероятно,  восемнадцатого  или  девятнадцатого
века, судя  по  белым  лосинам...  или  как  их  там  называли?  Над  дверью
красовалась  монограмма  королевы  Виктории.  "Чего  только  не  видела  эта
комната", - подумал Райан.
   - Вы, Джек, будете сидеть справа от меня, - сказала королева.
   Райан окинул взглядом стол. Места было достаточно - можно не волноваться,
что он толкнет королеву своей клешней. Это бы уж ни в какие ворота не лезло.
   Позже он так никогда и не  мог  вспомнить,  что  там  было  на  столе.  А
гордость не позволяла ему спросить об этом Кэти. Есть одной рукой  ему  было
не привыкать, но он никогда еще не делал этого публично, и ему казалось, что
все смотрят на него. В конце концов он - янки, диковинка для них всех даже и
без своей клешни.
   Он то и дело напоминал себе о необходимости быть осторожным, не  налегать
на вино и следить за своим языком. Временами он поглядывал на Кэти, сидевшую
напротив, возле  герцога  -  она  явно  была  всем  довольна.  То,  что  она
чувствовала себя непринужденнее, чем он, отчасти злило. "Я  тут,  как  белая
ворона, - подумал он. - Интересно, - мелькнуло у него, - оказался бы я  тут,
если б я был полицейским или рядовым солдатом? Вероятно, нет. А почему?"  Он
не  знал.  Ибо  не  сознавал,  что  нечто  в  самом  институте  аристократии
противоречило его американскому подходу к жизни. И в то же время ему льстило
то, что теперь он рыцарь. Это противоречие вселяло в него  какую-то  неясную
тревогу. "Все это внимание к твоей персоне действует развращающе, -  подумал
он, отпивая очередной глоток вина. - Хорошо бы от  всего  этого  отделаться,
наконец. Или нет? Я знаю, что это не мое. Но хотел бы  я,  чтобы  это  стало
моим?" В вине ответа не было.
   Надо было искать его где-то в ином месте.
   Райан глянул на жену - казалось, она чувствовала себя здесь превосходно.
   Кэти выросла в богатой семье, в большом доме, где то и дело  устраивались
приемы, где все говорили друг другу о том, какие они важные люди.  Это  была
жизнь, которую он отверг, и она вместе с ним. Они были  счастливы  тем,  что
имели. Но она была так весела сейчас - не значит ли это, что она тоскует  по
Другому образу жизни?.. Райан нахмурился.
   - Все в порядке, Джек? - спросила королева.
   - Да, мадам. Простите меня - боюсь, мне трудно привыкнуть ко всему  этому
сразу.
   - Джек, - сказала она тихо, - мы все вас любим  именно  таким,  какой  вы
есть. Постарайтесь не забывать этого.
   Ничего добрее этих слов он в жизни не слыхал. Возможно, аристократизм это
в большей степени образ мыслей, нежели конституция. Его бы  тестю  поучиться
этому, подумал он. Его тестю вообще многому тут надо было бы поучиться.
   Три часа спустя он наконец оказался в комнате, отведенной им с женой.
   Справа к спальне примыкала  гостиная.  Постель  была  уже  постелена.  Он
распустил галстук, расстегнул пуговицы на воротнике рубашки и  издал  долгий
вздох облегчения.
   - А ты ведь не шутила насчет превращения тыквы в карету.
   - Я знаю, - сказала Кэти.
   Она погасила ночник. Только свет  далеких  уличных  фонарей  просачивался
сквозь тяжелые оконные занавеси. В полумраке белело платье Кэти, но лица  не
было видно, угадывался лишь рот да блестели глаза. Все  прочее  было  в  его
памяти. Он обнял ее здоровой рукой, проклиная гипсову