и однообразные. В  Северном  Вьетнаме
наступление такой погоды означало сокращение воздушных  бомбардировок,  и  в
результате солдаты становились еще менее внимательными. Жаркий день привел к
накоплению электричества в облаках, росло там и количество влаги,  и  облака
тут же выплескивали лишнюю влагу на землю.
   - Что за дерьмовый день, наверняка говорят" охранники за  ужином.  И  все
согласно кивают, глядя на еду, вниз, но не  вверх,  внутрь,  но  не  наружу.
Джунгли вокруг лагеря промокли. Двигаться, ступая на мокрые листья,  намного
тише и безопаснее, чем на сухие. Не осталось ни одной сухой веточки, которая
могла бы хрустнуть. Влажный воздух будет приглушать звуки, не передавать  их
дальше. Короче говоря, ситуация создалась идеальная.
   Келли воспользовался наступающей темнотой, чтобы пошевелиться.  Его  тело
онемело от неподвижности. Он сел под своим кустом, стряхнул капли с  лица  и
съел еще несколько пищевых  таблеток  и  выпил  полную  фляжку  воды,  затем
выпрямил руки и ноги. Он видел место предстоящей высадки штурмовой группы  и
уже выбрал путь,  по  которому  направится  к  нему,  надеясь,  что  морские
пехотинцы проявят достаточно разума и не откроют по  нему  огонь,  когда  он
побежит к ним вниз по склону холма. В  21.00  он  включил  радио  и  передал
последнее донесение.

***

   "Зеленый свет", написал оператор на листе блокнота. Все спокойно, никаких
перемен.
   - Все. Это нам и требовалось. -  Максуэлл  посмотрел  на  остальных.  Все
кивнули.
   - Операция "Зеленый самшит", четвертая фаза, начинается  в  двадцать  два
часа. Капитан Фрэнке, передайте сигнал на "Нью-порт-Ньюз".
   - Слушаюсь, сэр.
   На "Огдене" экипажи  вертолетов  облачились  в  огнестойкие  комбинезоны,
затем направились к своим машинам,  чтобы  проверить  механизмы  и  прогреть
двигатели. Они увидели, что матросы  протирают  плексиглас  летных  кабин  и
иллюминаторов.  В  отведенном  им  помещении   морские   пехотинцы   одевали
маскировочные костюмы.  Оружие  почищено  и  проверено,  магазины  и  обоймы
полностью заряжены боеприпасами, только  что  извлеченными  из  герметически
запечатанных контейнеров. Солдаты разделились на пары и наносили друг  другу
на лица маскировочную окраску. Никаких  шуток  и  улыбок.  Все  были  такими
серьезными, как актеры во время первого спектакля, и деликатность, с которой
наносилась краска, казалась какой-то странной при мысли о том, что предстоит
через несколько часов. Впрочем, все, за исключением одного.
   - Не увлекайтесь тенями вокруг глаз, сэр, - произнес Ирвин,  обращаясь  к
явно нервничавшему капитану Элби, который испытывал  обычное  для  командира
группы волнение и нуждался в успокаивающих словах сержанта.

***

   В готовой каюте  авианосца  "Констелейшн"  невысокий,  худощавый  молодой
командир  эскадрильи  Джошуа  Пейнтер  проводил   инструктаж.   Его   восемь
"фантомов" F-4 были до предела загружены боезапасом.
   - Сегодня мы осуществляем прикрытие  специальной  операции.  Нашей  целью
являются батареи зенитных ракет к югу от Хайфона,  -  говорил  он,  не  имея
представления о самой операции и надеясь, что она заслуживает той опасности,
которой подвергнутся  пятнадцать  его  офицеров,  вылетающих  вместе  с  ним
сегодня вечером. А ведь это была только его  эскадрилья.  За  ним  последуют
десять штурмовиков А-6 "Интрудерс", которые нанесут удар по своим  целям,  а
почти все остальные самолеты  авиакрыла,  базирующегося  на  "Конни",  будут
прикрывать их,  производя  максимальное  количество  электронного  шума  для
подавления вьетнамских радиолокационных станций. Пейнтер искренне  надеялся,
что цель операции  является  такой  важной,  как  говорил  об  этом  адмирал
Подулски. Игры с батареями, вооруженными зенитными ракетами, не относились к
числу его любимых развлечений.
   Крейсер "Ньюпорт-Ньюз" находился сейчас в двадцати пяти милях от  берега,
приближаясь к точке, где  он  окажется  точно  между  "Огденом"  и  берегом.
Радиолокационные станции крейсера были выключены, так что  береговые  радары
скорее  всего   не   знали   его   координат.   Последние   несколько   дней
северо-вьетнамская армия с большей, осторожностью относилась к использованию
своих береговых станций  обнаружения.  Капитан  сидел  на  мостике  в  своем
кресле. Он посмотрел на часы, вскрыл запечатанный конверт из плотной  бумаги
и быстро прочитал хранившийся там приказ о предстоящих  действиях  крейсера.
Этот конверт хранился в его сейфе уже две последние недели.
   - Гм, - хмыкнул он себе под нос, а затем громко произнес:
   -  Мистер  Шумэн,  распорядитесь,  чтобы  в  машинном  отделении  подняли
давление до максимального в котлах один и  четыре.  Мне  понадобится  полная
мощность двигателей, причем как можно быстрее.  Сегодня  мы  снова  займемся
серфингом. Передайте помощнику, командиру корабельной артиллерии  и  главным
старшинам, что я хочу встретиться с ними немедленно в своей походной каюте.
   - Слушаюсь,  сэр.  -  Вахтенный  офицер  сделал  необходимые  пометки.  С
максимальным давлением  пара  во  всех  четырех  котлах  "Ньюпорт-Ньюз"  мог
развивать скорость в тридцать четыре  узла  и,  следовательно,  стремительно
приближаться " берегу и так же стремительно уходить от него.
   - Серф-сити, жди нас! - громким голосом пропел стоящий у  руля  старшина,
как только капитан спустился с мостика.  Это  была  официальная  корабельная
шутка - поскольку она нравилась  капитану,  -  возникшая  несколько  месяцев
назад, когда старшина первой статьи произнес ее  впервые,  которая  означала
максимальное сближение с берегом, прямо в волны прибоя, откуда  проще  вести
огонь прямой наводкой. - Отправляемся в Серф-сити, где ставки два к одному!
   - Доложите курс, Бейкер, -  вмешался  вахтенный  офицер,  чтобы  прервать
хоровое пение.
   - Один-восемь-пять, мистер Шумэн, - тотчас отозвался  рулевой.  Его  тело
продолжало двигаться в такт ритму песни. Серф-сити, жди нас!
   - Джентльмены, если вас интересует,  как  мы  заслужили  все  эти  забавы
последних нескольких дней, выслушайте объяснение, - произнес капитан в своей
походной  каюте,  расположенной  под   мостиком.   Объяснение   продолжалось
несколько минут.  На  столе  лежала  карта  берегового  района,  где  каждая
зенитная батарея была нанесена на  основании  информации,  полученной  после
аэрофотосъемки  и  спутникового   фотографирования.   Офицеры   и   старшины
артиллерийской  боевой  части,  внимательно  смотрели  на  карту.  Там  было
отмечено немало горных  вершин,  по  которым  можно  вести  радиолокационную
наводку.
   - Вот это да! - выдохнул главный старшина, ведущий  управление  огнем.  -
Значит,  сэр,  можно   использовать   всю   корабельную   артиллерию?   Даже
пятидюймовки?
   Шкипер кивнул.
   - Чиф Скелли, вы меня весьма разочаруете, если мы вернемся в Субик-бей  с
неиспользованным боезапасом.
   - Сэр, я предлагаю вести  стрельбу  из  пятидюймового  орудия  номер  три
осветительными снарядами и по мере возможности пристреливаться визуально.
   Вообще-то  обстрел  береговых  зенитных   батарей   был   просто-напросто
геометрическим упражнением. Артиллерийские специалисты - в их число входил и
командир крейсера - склонились над картой и быстро решили, как  лучше  всего
это осуществить. Они уже все рассчитали  заранее,  и  единственным  отличием
было то, что раньше предполагалось вести обстрел в светлое время суток.
   - Там не останется никого, кто сможет произвести хотя бы один выстрел  по
нашим вертолетам, сэр.
   На письменном столе командира заворчал телефон прямой  связи  с  мостиком
крейсера. Командир снял трубку.
   - Капитан слушает.
   - Все четыре котла приведены в  готовность,  сэр.  Полный  ход  тридцать,
экстренный тридцать три.
   - Приятно слышать, что главный механик не  спит.  Очень  хорошо.  Пробить
боевую тревогу. - Он положил трубку в тот момент,  когда  по  всему  кораблю
заревели колокола громкого боя. -  Джентльмены,  мы  должны  защитить  наших
морских пехотинцев, - решительно произнес  командир.  Артиллерийская  боевая
часть его крейсера ничем не уступала линейному  кораблю  "Миссисипи".  Через
две минуты он снова вернулся на мостик.
   - Мистер Шумэн, я беру управление на себя.
   - Управление кораблем взял на себя капитан, - объявил вахтенный офицер.
   - Право руля, переходим на курс два-шесть-пять.
   - Есть право руля, переходим  на  курс  два-шесть-пять.  -  Старшина  Сэм
Бейкер принялся вращать штурвал. - Сэр, руль положен на правый борт.
   - Очень хорошо, - отозвался капитан и добавил:
   - Серф-сити, жди нас!
   - Так точно, сэр! - одобрительно воскликнул рулевой  старшина.  Вообще-то
шкипер был не так уж плох для старого пердуна.

***

   Наступило время нервничать. Что может теперь помешать операции? - спросил
себя Келли, глядя на лагерь с вершины холма. Да что угодно. Вертолеты  могут
столкнуться в воздухе. Или напорются на неопознанную зенитную батарею, а она
мигом собьет низко летящие машины.  Может  выйти  из  строя  и  какая-нибудь
крохотная деталь или клапан, и винтокрылая громадина рухнет на землю. А если
сегодня  проводит  маневры  местная  национальная  гвардия?  Всегда   что-то
отдается на волю случая. Ему доводилось видеть, как  операции  срывались  по
самым глупым и непредсказуемым причинам. Но не сегодня, пообещал он себе. Не
сегодня, после всей тщательней шей подготовки. Экипажи вертолетов готовились
три недели, так же  напряженно,  как  и  морские  пехотинцы.  За  "птичками"
ухаживали  с  любовью  и  вниманием.  Матросы  "Огдена"  придумывали   много
полезного.  Нельзя  совершенно  устранить  элемент  риска,   но   тщательной
подготовкой и тренировкой можно  уменьшить  его.  Келли  посмотрел  на  свою
автоматическую винтовку, убедился, что она наготове, и снова замер. Это тебе
не то что сидеть в угловом доме в северной части Балтимора. Это -  настоящая
операция. Ее успешное проведение позволит ему оставить позади все остальное.
Его попытка спасти Пэм кончилась  неудачей  из-за  собственной  ошибки,  но,
возможно, так ему и было суждено. При  подготовке  к  этой  операции  он  не
допустил ни единой ошибки, да и остальные тоже. На этот  раз  он  спасал  не
одного человека - нет, он  спасал  двадцать.  Келли  взглянул  на  циферблат
часов. Секундная стрелка ползет так медленно. Он закрыл глаза, надеясь, что,
когда снова откроет их, стрелка  поползет  быстрее.  Но  так  не  случилось.
Впрочем, он знал  это.  Бывший  старшина  "тюленей"  заставил  себя  сделать
глубокий вдох и продолжать выполнение задания. Для него это означало, что он
положил карабин  на  колени  и  сконцентрировал  все  внимание  на  бинокле.
Наблюдение за лагерем должно продолжаться  до  того  самого  момента,  когда
первые гранаты, выпущенные  из  М-79,  разнесут  караульные  вышки.  Морские
пехотинцы рассчитывали на него.

***

   Ну что ж, может быть, это покажет парням из Филли, какой важный  пост  он
занимает. Операция Генри прекратится,  и  все  перейдет  в  мои  руки.  Эдди
Морелло  станет  главной  фигурой,  разжигал  он  пламя  своего   самолюбия,
направляясь по шоссе 40 к Абердину.
   Этот кретин не в состоянии управлять собственной операцией, найти  людей,
на которых можно положиться. Я ведь говорил Тони, что Генри слишком  запутал
все дело, все слишком осложнил, хочет показаться таким уж умником, а ведь он
не по-настоящему серьезный бизнесмен - о-о, нет, Генри серьезный парень.  Он
куда серьезнее, чем ты, Эдди.  Генри  станет  первым  ниггером,  принятым  в
семью, ставшим ее полноправным членом, вот увидишь.  Тони  добьется  своего.
Для тебя он сделать это не в силах.  Твой  собственный  двоюродный  брат  не
может сделать этого для тебя, после того как ты вывел его на  Генри.  Сделка
не случилась бы, если бы не я. Я добился заключения сделки,  а  вот  принять
меня в семью они не хотят.
   - Проклятье! - прорычал Эдди, увидев, как  перед  ним  загорелся  красный
сигнал светофора. Кто-то начинает громить  операцию  Генри,  и  меня  просят
разобраться. Будто Генри сам не может сделать этого. Может быть, это  просто
ему не под силу, может быть, он совсем не такой уж умный, как считает  себя.
Тогда он становится между мной и Тони.
   Так вот в чем дело, верно? - подумал Эдди. Генри хочет отделить  меня  от
Пиаджи - так же, как  он  тогда  воспользовался  ими,  чтобы  отделаться  от
Анджело. Анджело был его первым контактом, именно Анджело познакомил его  со
мной... А уже потом я познакомил его с Тони... Тони и я устанавливаем  связь
с Филли и Нью-Йорком... Анджело и я были парой связных...  Анджело  оказался
слишком слабым.., и  его  прикончили...  А  теперь  Тони  и  я  стали  парой
связных... Ведь ему нужен только один контакт, верно? Только  один  контакт,
соединяющий его с остальной организацией. Отделяет меня от Тони... Проклятый
ниггер.
   Морелло сунул руку в карман за сигаретой, а затем нажал кнопку  зажигалки
на панели своего открытого кадиллака. Крыша  была  опущена.  Эдди  нравились
солнце и ветер. Почти как  на  яхте.  Кроме  того,  так  легче  смотреть  по
сторонам. Ему не приходило в голову, что так легче и заметить его и  следить
за ним. Рядом с Эдди, на полу, лежал  кожаный  кейс  с  шестью  килограммами
чистого героина. В Филадельфии, сказали ему, чувствовалась большая  нужда  в
наркотиках, и там сами займутся подготовкой для розничной торговли.  Крупная
сделка с оплатой наличными. В данный момент на юг направлялся точно такой же
кейс,  до  отказа  набитый  банкнотами,  причем  ни  одной  меньше  двадцати
долларов. Его везут двое. Беспокоиться не  о  чем.  Эти  парни  -  настоящие
профессионалы, а сама сделка - долгосрочный деловой договор. Ему не придется
беспокоиться насчет ограбления, но Эдди на  всякий  случай  держал  наготове
свой  короткоствольный  револьвер,  спрятанный  за  пряжкой  пояса  в  самом
полезном и самом неудобном месте под выпущенной поверх брюк рубашкой.
   Нужно хорошенько все обмозговать, напряженно думал Морелло.  Может  быть,
его догадка в самом деле правильная. Генри играет  ими.  Генри  играет  всей
организацией. Черномазый хочет стать умнее всех.
   Не только хочет, но и с успехом добивается этого. Может, он сам  устранил
собственных людей. Грязный ниггер любит  женщин  -  особенно  белых.  Ничего
удивительного, думал Морелло. Они все такие.  Считает  себя  таким  умником,
наверно. Ну, может, он и впрямь умный. Но не особенно умный. Все, это теперь
в прошлом. Он сумеет объяснить Тони, как тот попался в ловушку  черномазого.
Эдди не сомневался в этом. Передаст товар и вернется обратно. Пригласит Тони
на ужин. Будет спокойным и рассудительным. Тони это нравится. Словно  учился
в Гарварде или еще где-то. Будто какой-то адвокат. Потом мы займемся Генри и
приберем его операцию к рукам. Это бизнес. Людям Генри придется  работать  с
нами. Они ведь занимаются этим делом не потому, что любят его. Нет, так  они
зарабатывают деньги. Все как-то зарабатывают деньги. Вот  когда  он  с  Тони
перехватит всю операцию, Эдди Морелло сделают полноправным членом семьи.
   Да, теперь ему все ясно. Морелло посмотрел на часы. Точно  в  условленное
время он въехал на полупустую  стоянку  у  придорожного  кафе.  Старомодное,
сделанное из железнодорожного вагона - Пенсильванская дорога  совсем  рядом.
Эдди вспомнил, как в первый раз ужинал вместе с отцом не дома, а в таком вот
кафе и наблюдал, как  мимо  идут  поезда.  Он  улыбнулся  при  воспоминаниях
далекого детства, достал изо рта окурок и выбросил его на асфальт площадки.
   На стоянку въехала еще одна машина. Это был синий "олдсмобил", как ему  и
сказали. Из машины вышли двое. Один, с кейсом, направился к кадиллаку  Эдди.
Морелло не знал этого  человека,  тот  был  хорошо  одет,  солидный,  как  и
полагается быть бизнесмену, в отличном светло-коричневом костюме. Он походил
на адвоката. Морелло едва заметно  улыбнулся,  стараясь  не  смотреть  в  ту
сторону, где стоял и наблюдал за ними второй мужчина. Да, серьезные парни. А
скоро они узнают, что и Эдди Морелло серьезный  человек  тоже,  подумал  он,
держа руки на бедрах, в шести дюймах от спрятанного револьвера.
   - Привез товар?
   - Привез деньги? - спросил в ответ Морелло.
   - Ты допустил ошибку, Эдди, - вдруг безо всякого предупреждения  произнес
мужчина, открывая кейс.
   - Что ты хочешь сказать? - спросил Морелло  и  внезапно  ощутил  тревогу,
опоздав на десять секунд и на целую жизнь.
   - Я хочу сказать - прощай, Эдди, - тихо сказал мужчина. По выражению  его
глаз Морелло все понял и тут же сунул руку за револьвером,  но  этим  только
облегчил задачу противника.
   - Полиция - не двигайся! - крикнул мужчина  в  тот  самый  момент,  когда
первая пуля пробила открытую крышку кейса.
   Эдди сумел-таки вытащить револьвер и даже ухитрился сделать один  выстрел
- пуля прошла через пол автомобиля, - но полицейский находился всего в  трех
футах и не мог промахнуться. Второй полицейский уже бежал к ним,  удивленный
тем, что лейтенант Шарон не сумел захватить преступника живым. На  глазах  у
второго полицейского кейс упал в  сторону,  детектив  протянул  руку,  почти
упершись дулом своего служебного револьвера в грудь Морелло и выстрелил  ему
прямо в сердце.
   Теперь все стало ясно для Морелло, но только на пару мгновений.  Все  это
дело рук Генри. Он сам облегчил ему задачу. И Морелло понял  -  единственной
целью его жизни было свести вместе Генри и Тони. Не слишком большая  цель  в
жизни, по крайней мере не сейчас.
   - Поддержка!  -  выкрикнул  Шарон,  склонившись  над  умирающим  Морелло,
протянул руку и схватил его револьвер. Через минуту на площадку с визгом шин
влетели патрульные полицейские автомобили.
   - Проклятый идиот, - говорил через пять минут своему партнеру Шарон, весь
дрожа, как это обычно бывает после убийства человека. - Решил  защищаться  -
сунул руку за револьвером. Я даже не успел схватить его.
   - Я  все  видел,  -  подтвердил  младший  детектив,  считая  теперь,  что
действительно так все и произошло.
   - Как вы и  говорили,  сэр,  -  заметил  полицейский  сержант  патрульной
службы. Он поднял кейс с пола "олдсмобиля" и  открыл  его.  Кейс  был  полон
мешочков с героином. - Удачная операция, сэр.
   - Да, - проворчал Шарон. - Если не считать, что этот кретин теперь  мертв
и  не  сможет  ничего  нам  рассказать.  -  Это  была   абсолютная   правда.
Поразительно, подумал лейтенант, стараясь не улыбнуться при мысли о безумном
юморе ситуации. Он только что совершил идеальное убийство, прямо  на  глазах
других полицейских. И теперь организация Генри в безопасности.

***

   Время для начала почти  наступило.  Произошла  смена  караула.  Последняя
смена.  Дождь  продолжался  не  ослабевая.  Хорошо.  Охранники   на   вышках
съежились, стараясь не промокнуть. Безрадостный день наскучил им даже больше
обычного, а скучающие солдаты всегда менее бдительны. Свет выключен повсюду.
Не видно даже свечей в казарме. Келли тщательно оглядел лагерь в бинокль.  В
окне  офицерского  общежития  виднелась  фигура  человека,  который  смотрел
наружу, на непрекращающийся дождь, - это русский полковник, верно? Вот  как,
значит, это и есть твоя  комната?  Отлично:  первый  выстрел  гранатометчика
номер три - капрал Мендес, правда? - как раз и нацелен на это окно.  Жареный
русский.
   Ну, давайте, парни, действуйте. Мне нужно принять душ. Господи, у них там
еще остался "Джек Даниэле"? Правила есть  правила,  но  иногда  их  можно  и
обойти, если обстоятельства требуют того.
   Напряжение нарастало. Причина его крылась вовсе  не  в  опасности.  Келли
считал, что ему вообще не угрожает никакая опасность. Самая  пугающая  часть
операции - это высадка. Там  все  зависело  от  вертолетчиков,  а  затем  от
морских пехотинцев. Свое дело он почти закончил, подумал Келли.

***

   - Открыть огонь, - скомандовал капитан.
   "Ньюпорт-Ньюз" включил свои радиолокационные установки всего за несколько
секу