и выразительное лицо, вежливый -  короче  говоря,
все, чего можно ожидать от таких молодых людей. Минуту спустя они  сидели  в
кабинете Макензи. Наружная и внутренняя двери были плотно закрыты,  прижатые
к стальным рамам, придававшим зданию административных служб  конструкционную
прочность линейного корабля. Хикс поспешно сходил за кофе, он напоминал пажа
при дворе какого-то средневекового короля, что  в  точности  соответствовало
состоянию дел в самой могучей демократической стране мира.
   - Итак, что привело тебя к нам.  Боб?  -  спросил  Макензи  из-за  своего
стола. Хикс открыл блокнот и принялся записывать каждое сказанное слово.
   - Роджер, у нас во Вьетнаме появилась поистине уникальная возможность.  -
Слушатели широко открыли глаза и навострили уши.
   - И что же это за возможность?
   - Нам удалось опознать специальный концентрационный лагерь  к  юго-западу
от Хайфона, - начал Риттер и вкратце описал, что им было известно и что  они
подозревали.
   Макензи  внимательно  слушал  сотрудника   ЦРУ.   Напыщенный   и   полный
самомнения, бывший банкир, только недавно назначенный на  пост  специального
помощника президента, в прошлом он служил летчиком, во вторую мировую  войну
летал на Б-24 и даже принимал участие  в  эффектном,  хотя  и  закончившемся
неудачей, налете на Плоешти. Патриот с массой недостатков,  подумал  Риттер.
Он решил сконцентрироваться на первом,  стараясь  не  обращать  внимания  на
последнее.
   - Покажи изображения, - произнес через несколько минут Макензи, пользуясь
современным авиационным слэнгом вместо обычного "аэрофотоснимки".
   Риттер вынул из кейса папку с фотографиями и  положил  на  стол.  Макензи
открыл ее и достал из ящика увеличительное стекло.
   - Нам известно, кто изображен на снимке?
   - На обратной стороне более высококачественная  фотография,  -  подсказал
ему Риттер.
   Макензи сравнил семейную фотографию со снимком лагеря, затем посмотрел на
увеличенный снимок.
   - Очень похож. Нельзя ручаться за полное сходство, но  очень  похож.  Кто
это?
   - Полковник Робин  Закариас,  ВВС.  Он  провел  немало  времени  на  базе
военно-воздушных  сил  в  Оффуте.  Там  он  занимался  составлением   планов
стратегических  бомбардировок  на  случай  войны.  Ему  известно   все,   до
мельчайших подробностей.
   Макензи поднял голову и присвистнул - именно этого, подумал  он,  ожидали
от него при таких обстоятельствах.
   - А вот этот парень не похож на вьетнамца...
   - Полковник русских ВВС, имя не известно, но нетрудно догадаться,  почему
он находится в лагере.  А  вот  самое  главное.  -  Риттер  передал  Макензи
ксерокопию сообщения информационного агентства о смерти Закариаса.
   - Черт побери!
   - Да, неожиданно все становится весьма очевидным, верно?
   - Но это может сорвать переговоры  о  мире,  -  произнес  Макензи,  думая
вслух, Уолтер Хикс не мог вмешаться в разговор.  При  таких  обстоятельствах
его мнение никого не интересовало. Он был необходимым канцелярским  прибором
- нечто вроде живого магнитофона, и  единственная  причина,  по  которой  он
оказался здесь, заключалась  в  том,  что  его  босс  пожелал  иметь  запись
разговора. "Срыв переговоров о мире", записал Хикс  в  блокноте,  подчеркнул
эту фразу, и, хотя никто не обратил на это внимания, его  пальцы,  сжимавшие
карандаш, побелели от напряжения.
   - Роджер, по нашему мнению, офицеры, находящиеся в этом лагере, знакомы с
огромным количеством совершенно  секретных  документов.  Это  может  нанести
серьезный  ущерб  национальной  безопасности.  Да-да,  очень  серьезный,   -
спокойно заметил Риттер. - Закариас был допущен к планам ядерной  войны,  он
принимал участие в составлении ЕИПО. Согласись, это исключительно  важно.  -
Только упомянув аббревиатуру ЕИПО, просто напомнив о  существовании  Единого
интегрированного плана операций, Риттер намеренно повысил ставки, о  которых
шла речь. Оперативник ЦРУ сам удивился, насколько гладко прошла у  него  эта
ложь.  Все  эти  мудозвоны  из  аппарата  Белого  дома   могли   не   понять
необходимости спасения людей из вьетнамского плена, если напирать только  на
то, что это люди, американцы, их соотечественники, но у сотрудников аппарата
были свои слабые места, и планы  ядерной  войны  представляли  собой  святая
святых как в этом, так и в других храмах правительственной власти.
   - Я слушаю тебя, Боб.
   - Вы  ведь  мистер  Хикс,  верно?  -  произнес  Риттер,  поворачиваясь  к
помощнику Макензи.
   - Да, сэр.
   - Вы не могли бы оставить нас наедине?
   Молодой помощник посмотрел на своего босса.  За  бесстрастным  выражением
его лица таилась мольба, чтобы Макензи разрешил ему остаться в кабинете,  но
безуспешно.
   - Уолли, думаю, что мы с мистером Риттером пока будем говорить с глазу на
глаз, - сказал специальный помощник президента США, смягчая  удар  дружеской
улыбкой, и сделал жест в сторону двери.
   - Да, сэр. - Хикс встал и пошел к  выходу,  аккуратно  прикрыв  за  собой
дверь.
   В душе у него все кипело. Проклятье, подумал он, опускаясь в свое кресло.
Как он может давать советы своему  боссу,  если  не  знает,  что  произойдет
дальше? Роберт Риттер, вспомнил Хикс. Тот самый  подонок,  который  едва  не
сорвал важные переговоры, достигшие самого  деликатного  этапа,  потому  что
решил нарушить приказ и вывез  какого-то  проклятого  шпиона  из  Будапешта.
Информация, доставленная его агентом, каким-то образом повлияла  на  позицию
США за столом переговоров, и ввиду этого подписание соглашения затянулось на
три месяца, поскольку Америка потребовала дополнительных уступок от Советов,
которые и без того во всем  шли  навстречу  и  даже  не  отказались  от  уже
согласованных вопросов. Это спасло карьеру Риттера и, по-видимому,  укрепило
его идиотски романтическую точку зрения, что отдельные люди важнее всеобщего
мира, - и это в то время, когда мир единственно важен сам по себе.
   И Риттер хорошо знал, как  убедить  Роджера,  верно?  Все  эти  разговоры
относительно военных планов -  абсолютное  дерьмо.  Стены  кабинета  Роджера
увешаны фотографиями того времени, когда он летал на своем дурацком самолете
взад и вперед, притворяясь, что выигрывает в одиночку войну против  Гитлера.
Та война была еще одним примером того,  что  хорошая  дипломатия  без  труда
могла бы предотвратить ее, стоило людям сконцентрировать  свое  внимание  на
главных вопросах, подобно тому как собирались это сделать когда-нибудь они с
Питером. Надо всего лишь думать не об идиотских военных планах или ЕИПО, или
еще чего-то, во  что  играли  дураки  в  мундирах,  вовлекая  в  свои  мечты
сотрудников этой службы аппарата Белого дома, нет, надо думать о людях,  вот
о ком, Господи милосердный! Люди в  мундирах.  Солдаты-недоумки  с  широкими
плечами и крохотными мозгами, не способными на что-то  более  полезное,  чем
убивать других, словно благодаря этому мир становится лучше. И  к  тому  же,
проносились мысли в голове Хикса, они ведь знали, на что идут,  верно?  Если
им хочется сбрасывать бомбы  на  миролюбивый  и  дружественный  народ  вроде
вьетнамцев, ну что ж, следовало заранее задуматься о том, что  этому  народу
такое может не понравиться. И самое главное, если они были такими кретинами,
что  ставили  на  карту  свои  жизни,  следовательно,   они   недвусмысленно
соглашались с вероятностью, что могут потерять их, и  почему  тогда  другие,
вроде Уолли Хикса, должны беспокоиться о них,  если  им  выпали  проигрышные
карты?  Этим  парням,  наверно,   нравилось   воевать.   Такое   привлекало,
несомненно, некоторых женщин,  полагающих,  что  большим  членам  непременно
сопутствуют крохотные мозги, которым  нравились  эти  с  позволения  сказать
"люди", у которых при ходьбе  волочатся  по  земле  руки,  как  у  приодетых
обезьян.
   Это может сорвать переговоры о мире. Даже Макензи подумал об этом.
   Все парни, что погибли там, из его поколения. А теперь придется пойти  на
риск продлить войну только из-за пятнадцати  или  двадцати  профессиональных
убийц,  которым,  наверно,  нравилось  то,   чем   они   занимались.   Какая
бессмыслица! "Что, если объявят войну и никто не придет, чтобы участвовать в
ней?" - было одним из любимых афоризмов его поколения, хотя  он  и  понимал,
что это всего лишь фантазия. Несбыточная фантазия, потому что люди, подобные
этому одному парню,  этому  Закариасу,  всегда  сумеют  соблазнить  людей  и
убедить их следовать за ними, потому что маленькие  людишки,  не  обладающие
широтой восприятия  Хикса,  не  в  состоянии  понять,  что  это  всего  лишь
напрасная трата сил. Это изумляло его больше всего. Разве не  очевидно,  что
война просто ужасна? Неужели нужно быть таким уж умным, чтобы понять это?
   Хикс увидел, как открылась  дверь  кабинета  и  оттуда  вышли  Макензи  и
Риттер.
   -  Уолли,  мы  на  несколько  минут  сходим  на  другую  сторону   улицы.
Предупреди, пожалуйста, того, с кем у меня назначена встреча в  одиннадцать,
что я постараюсь вернуться как можно быстрее?
   - Непременно, сэр.
   Ну разве это не типично? Риттер преуспел в совращении. Он  сумел  убедить
Макензи, и теперь тот сделает все, чтобы убедить советника  по  национальной
безопасности. И тогда они устроят настоящий скандал за столом переговоров  и
заключение соглашения  задержится  месяца  на  три  или  даже  больше,  если
кто-нибудь не разгадает эту уловку. Хикс поднял телефонную трубку  и  набрал
номер.
   - Секретарь сенатора Доналдсона.
   - Привет, мне хотелось поговорить с Питером Хендерсоном.
   - Извините, но он сейчас вместе  с  сенатором  находится  в  Европе.  Они
вернутся на будущей неделе.
   - А, совершенно верно. Спасибо. - Хикс положил трубку. Проклятье. Он  так
расстроился, что совсем забыл об этом.
   Есть вещи, которые нужно делать исключительно осторожно. Питер  Хендерсон
даже не знал, что его кодовое имя "Кассий". Его придумал для  него  аналитик
из советского Института США и  Канады,  который  любил  Шекспира  ничуть  не
меньше любого профессора в Оксфорде. Фотография в досье Хендерсона вместе  с
краткой, на одно -  странице,  характеристикой  агента  заставила  аналитика
подумать о самозванном "патриоте" из трагедии "Юлий Цезарь". Имя , Брута ему
не подошло бы.  Хендерсону,  по  мнению  аналитика,  недоставало  для  этого
характера.
   Сенатор находился в Европе с ознакомительной поездкой, связанной  главным
образом с НАТО, хотя они собирались побывать на мирных переговорах в  Париже
лишь для того, чтобы попасть на ленту телеоператора, которую могут  показать
осенью телевизионные станции Коннектикута. По правде говоря, ознакомительная
поездка  сводилась  чаще  всего  к   посещениям   магазинов   и   брифингов,
проводившихся каждый второй или третий день. Хендерсон,  совершающий  первую
такую поездку в качестве эксперта по  проблемам  национальной  безопасности,
был вынужден составлять  для  сенатора  необходимые  материалы,  однако  все
остальное время он был свободен и мог бывать там, где ему хотелось. В данный
момент он осматривал Белую башню, знаменитую тем, что она находилась в самом
центре королевского Тауэра, вот уже почти девятьсот  лет  охраняющего  устье
Темзы.
   - Сегодня тепло для Лондона, - послышался голос какого-то туриста.
   - Интересно, бывают ли у них  здесь  грозы?  -  небрежно  поинтересовался
американец, осматривая гигантские латы короля Генриха VIII.
   - Бывают, - отозвался турист, - но не такие сильные, как в Вашингтоне.
   Хендерсон огляделся в поисках выхода и направился к нему. Через мгновение
он шел по лужайке Тауэра со своим новым компаньоном.
   - Ваш английский совершенен.
   - Спасибо, Питер. Меня зовут Джордж.
   - Привет, Джордж. - Хендерсон улыбнулся, не глядя на своего спутника. Все
так походило на романы о Джеймсе Бонде, и то, что это происходило здесь - не
просто в Лондоне, а  даже  в  Тауэре,  исторической  резиденции  королевской
династии Великобритании, - казалось поистине восхитительным.
   Джордж было его настоящим именем - вообще-то его звали Георгием, что было
русским эквивалентом Джорджа, - и он теперь  редко  выезжал  на  оперативные
задания. Несмотря на то что он  был  исключительно  способным  оперативником
КГБ, он обладал столь выдающимися аналитическими способностями, что пять лет
назад его отозвали обратно в Москву, произвели  в  подполковники  и  сделали
начальником целого подотдела. Теперь  Георгий  был  полковником  и  надеялся
вскоре получить генеральские звезды. Причина, по которой он приехал в Лондон
- через Хельсинки и Брюссель, -  заключалась  в  том,  что  он  хотел  лично
познакомиться с Кассием и попутно купить кое-что для своей семьи. Всего  три
человека его возраста  во  всем  КГБ  имели  звание  полковника,  а  молодая
прелестная жена Георгия предпочитала западную одежду. Так  где  же  заняться
покупками,  как  не  в  Лондоне?  Он  не  говорил   ни   по-французски,   ни
по-итальянски.
   - Это наша первая и последняя встреча, Питер.
   - Вы считаете это лестным для меня?
   - Судите сами. - Джордж был  весьма  добродушным  человеком  -  необычная
черта для русского. Правда, это составляло часть его легенды. Он  улыбнулся,
глядя на американца. - Ваш сенатор имеет  доступ  к  чрезвычайно  интересной
информации.
   - Да, это верно, - согласился Хендерсон, наслаждаясь тем, как  обхаживает
его этот русский. Он мог и не добавлять: "И я тоже, конечно".
   - Эта информация может принести нам немалую пользу.  Ваше  правительство,
особенно ваш новый президент, откровенно говоря, пугают нас.
   - Это верно, президент пугает и меня, - признался Хендерсон.
   - Однако в то же самое время существует и  надежда,  -  продолжал  Джордж
рассудительно и  спокойно.  -  Он  является  реалистом.  Его  предложение  о
разрядке в международных отношениях истолковывается моим правительством  как
признак того, что мы можем  достигнуть  широкого  взаимопонимания.  По  этой
причине нам  хотелось  бы  убедиться,  что  его  предложение  о  переговорах
является искренним. К сожалению, у нас возникли собственные проблемы.
   - А именно?
   - Ваш президент, по-видимому, стремится уладить отношения между  нами.  Я
говорю это совершенно откровенно, Питер, - добавил Джордж.  -  Но  в  то  же
самое время у него сильно развито чувство.., конкуренции. Если он  узнает  о
нас слишком много, он может  в  некоторых  областях  оказать  на  нас  очень
сильное давление, и это помешает достигнуть взаимопонимания, к  которому  мы
так  стремимся.  В  вашем  правительстве  существуют  некоторые  реакционные
элементы. У нас тоже - пережитки, оставшиеся от  сталинской  эпохи.  Ключ  к
успеху переговоров, которые могут скоро начаться, заключается в том, что обе
стороны проявят разум и сдержанность. В контроле за реакционными силами  нам
требуется ваша помощь.
   Это высказывание удивило  Хендерсона.  Оказывается,  русские  могут  быть
такими откровенными, совсем как американцы.
   - И чем же конкретно я могу помочь?
   - Есть вещи, которые нам приходится хранить  в  тайне,  следить  за  тем,
чтобы они не просочились в прессу и не стали достоянием общественности. Если
они просочатся, это  может  подорвать  успех  переговоров.  Если  вы  знаете
слишком много о нас или если мы  узнаем  слишком  много  о  вас,  понимаете,
переговоры затянутся или уйдут в  сторону.  И  та  и  другая  сторона  может
потребовать слишком больших уступок, и  тогда  никакого  взаимопонимания  не
будет достигнуто, восторжествует стремление подчинить себе другую сторону, а
с этим никто не согласится. Вы понимаете меня?
   - Да, это разумно.
   - О чем я прошу вас, Питер, это информировать  нас  время  от  времени  о
некоторых специфических сведениях, полученных в Америке  о  моей  стране.  Я
даже не собираюсь говорить вам о  конкретных  областях.  Не  сомневаюсь,  вы
достаточно умны, чтобы увидеть это  самому.  Мы  полагаемся  на  вас.  Время
холодной войны осталось позади. Приближающийся мир,  если  он  действительно
наступит, будет зависеть от  таких  людей,  как  мы  с  вами.  Между  нашими
народами должно установиться доверие, но всякое доверие начинается  с  того,
что прежде оно  устанавливается  между  двумя  людьми.  Другого  способа  не
существует. Я очень сожалею об этом, но именно так устанавливается мир.
   - Да, мир - это было бы здорово, - согласился  Хендерсон.  -  Но  сначала
надо бы покончить с этой проклятой войной.
   - Мы прилагаем все усилия для достижения этого, как вы знаете. Мы.., нет,
нельзя сказать, что давим -  настоятельно  советуем  нашим  друзьям  выбрать
более сдержанную линию поведения. Сколько уже погибло молодых людей.  Пришло
время положить этому конец. Надо, чтобы обе стороны поняли это.
   - Я рад это слышать от вас, Джордж.
   - Значит, вы согласны помочь нам, Питер?
   Они уже обошли всю лужайку Тауэра и теперь стояли перед  часовней.  Рядом
находилась плаха палача. Хендерсон не знал, действительно ли ею пользовались
или нет. Вокруг плахи висели ограждающие цепи, а рядом сидел ворон - один из
тех, что по-прежнему держали в Тауэре, то ли  в  силу  традиций,  то  ли  из
суеверия. Справа от них служитель вел группу туристов.
   - Я помогаю вам, Джордж. - Это было правдой.  Хендерсон  крутился  вокруг
приманки почти два  года.  Теперь  от  полковника  КГБ  требовалось  сделать
приманку более привлекательной и потом следить, проглотит ли ее Хендерсон.
   - Да, Питер, я знаю это, но теперь мы просим о большем, нам  нужна  более
важная, более секретная информация. Вы  сами  должны  принять  решение,  мой
друг. Борьба за мир может оказаться очень опасной. Никто  не  узнает  о  той
роли, которую вы играли. Люди, занимающие ответственные должности,  министры
в своих правительствах, подпишут соглашения и пожмут друг другу руки. Камеры
запечатлят эти события, которые навсегда войдут в историю. Но такие, как мы,
наши имена никогда не станут известны человечеству,  никогда  не  попадут  в
учебники истории. И тем не менее, наши  усилия  играют  огромную  роль,  мой
друг. Мы с вами идем впереди министров, прокладываем  им  путь.  Я  не  могу
заставить вас, Питер. Вы должны принять решение по собственной воле,  только
вы сами можете решить, нужно помогать нам или нет. Кроме того, вам предстоит
выбрать ту информацию, которая, по вашему мнению,  принесет  нам  наибольшую
пользу. Вы - умный молодой человек,  и  ваше  поколение  в  Америке  познало
уроки, которые ему нужно было познать. Если хотите, я могу  дать  вам  время
подумать...
   Хендерсон повернулся, приняв решение:
   - Нет. Вы правы. Кто-то должен помочь укрепить мир, и колебания тут не на
пользу. Я помогу вам, Джордж.
   - Это небезопасно, Питер. Вы знаете, - предостерег его Джордж.  Ему  было
нелегко удержаться от вздоха  удовлетворения,  но  теперь,  когда  Хендерсон
действительно заглатывал  наживку,  нужно  было  всадить  крючок  как  можно
глубже.
   - Я готов пойти на риск. Мир стоит того. А-а, наконец-то.
   - Таких смелых людей, как вы, нужно оберегать. Когда вы вернетесь  домой,
с вами свяжутся. - Джордж сделал паузу. - Питер, у меня есть дети  -  дочери
шесть лет и сыну два. Благодаря нашей с вами работе они вырастут  в  гораздо
более безопасном мире. Ради них я благодарен вам, Питер. А теперь мне  нужно
идти.
   - До встречи, Джордж,  -  произнес  Хендерсон.  При  этих  словах  Джордж
остановился, посмотрел на него и улыбнулся в последний раз.
   Нет, Питер, мы больше не встретимся, подумал  он  и  стал  спускаться  по
каменным ступенькам, ведущим к Воротам  предателей.  Потребовалось  все  его
немалое самообладание, чтобы не  рассмеяться  при  мысли  о  том,  чего  ему
удалось добиться, и невероятной иронии каменной  арки  с  опускной  решеткой
перед ним. Через пять минут он  сел  в  черное  лондонское  такси  и  сказал
шоферу, чтобы тот отвез его к универмагу "Хэрродс" в Найтсбридже.
   Кассий, подумал он. Нет, это имя не подходит Хендерсону. Скорее Каска. Но
менять сейчас кодовое имя слишком поздн