отких  платьях  механически,  как
меняющийся сигнал светофора, улыбнулись ему, но он продолжал идти, глядя  по
сторонам, в то время как внутренний голос  напомнил  ему,  что  он  когда-то
реагировал на подобные знаки. Келли заставил  этот  голос  замолчать  -  его
сменила другая, более важная мысль о том, что ему предстоит. Келли был  одет
достаточно небрежно,  как  одевается  умеренно  богатый  человек  при  такой
влажной жаре и нависшей тяжелой атмосфере. Темная и не  обращающая  на  себя
внимания, его одежда давала свободу телу и в то же время  свидетельствовала,
что у ее хозяина есть деньги, но не слишком большие, а по его  походке  было
ясно, что с ним лучше не связываться.  Короче  говоря,  загадочный  человек,
решивший провести ночь, стараясь ничем  не  выделяться,  но  вообще-то  ночь
бурную и необузданную.
   Он вошел в бар "Дикая кошка" в  семнадцать  минут  девятого.  Его  первым
впечатлением был густой табачный дым и шум.  В  дальнем  конце  зала  играла
небольшая рок-группа, преисполненная энтузиазма.  На  танцевальной  площадке
размером семь на семь в  такт  музыке  двигались  пары  возраста  Келли  или
моложе; а вот и Пьер Ламарк, он сидит за столом с  несколькими  знакомыми  -
или так кажется, судя по их поведению. Келли прошел в туалет, во-первых,  по
необходимости и, во-вторых, чтобы осмотреть помещение. Сбоку  был  еще  один
вход, но не ближе к столу, за которым сидел Ламарк, чем тот,  через  который
вошли он и Келли. Самый прямой путь к белому кадиллаку проходил мимо  стойки
бара, у которой сидел Келли, и поэтому он решил остаться  именно  здесь.  Он
заказал пиво и повернулся в сторону рок-группы. Стол, за которым сидел  Пьер
Ламарк, оказался в поле его зрения.
   В десять минут десятого к Ламарку подошли две молодые женщины. Одна  села
ему на колени, другая наклонилась  и  стала  покусывать  его  за  ухо.  Двое
соседей по столу без особого интереса следили за тем, как  женщины  передали
ему что-то. Келли не заметил, что именно они передали, потому что смотрел на
рок-группу, стараясь не глядеть слишком часто в направлении Ламарка.  И  тут
же сутенер сам открыл секрет: оказалось, увидел Келли без всякого удивления,
что это деньги - Ламарк демонстративно добавил банкноты к толстой, свернутой
в трубку пачке, которую достал из кармана. "Шиковые деньги", понял Келли, не
пожалевший времени, чтобы узнать  этот  термин,  определяющий  важную  часть
публичного образа сутенера. Первые две женщины удалились, и скоро к  Ламарку
подошла еще одна, которая оказалась составляющей непрерывного потока.  Келли
увидел, что и к его соседям по столу также все время подходили женщины.  Все
трое сутенеров пили коктейль за коктейлем, платили за них наличными,  шутили
с обслуживающей их официанткой, временами лапая ее и тут же  щедро  одаривая
чаевыми в качестве компенсации.
   Келли время от времени менял позу;  он  снял  пиджак  и  закатал  рукава,
стремясь создать в глазах посетителей бара другой образ, и ограничился двумя
стаканами пива, стараясь растянуть их на как можно более длительный срок.  И
хотя окружающее не доставляло ему  удовольствия,  он  старался,  не  обращая
внимания на отталкивающую атмосферу, следить  за  происходящим  вокруг.  Кто
куда пошел. Кто появился и кто исчез. Кто остался. Кто  засиделся  на  одном
месте. Скоро Келли начал разбираться в развитии событий, узнавать  отдельных
их участников, которым присваивал вымышленные имена. Внимательнее  всего  он
наблюдал за поведением Ламарка. Тот, не сняв пиджака, сидел спиной к стене и
оживленно беседовал со своими компаньонами, но это не походило  на  близость
друзей. Шутки, которыми они обменивались, казались натянутыми. В их  манерах
проглядывала  излишняя  экспансивность,  не  свойственная   людям,   которые
собрались вместе с любой целью, кроме денег. Даже сутенеры иногда испытывают
одиночество,  подумал  Келли,  и  хотя  они   держались   своей   компанией,
чувствовалось, что их связывают  только  деловые  отношения.  И  тут  же  он
постарался отбросить свои философские размышления.  Раз  Ламарк  не  снимает
пиджак, причина тут может быть только одна - он вооружен.
   Сразу после полуночи Келли, надев пиджак, еще раз  прогулялся  в  туалет.
Закрывшись  в  кабине,  он  достал  автоматический  пистолет,  спрятанный  в
кармане, и сунул его под поясной ремень. Два стакана пива  за  четыре  часа.
Должно быть, его печень уже устранила алкоголь из крови, а даже  если  и  не
устранила - два стакана пива  не  могут  оказать  какого-то  воздействия  на
такого  крупного  мужчину,  как  он.  Келли  надеялся,  что   столь   важное
соображение соответствует действительности.
   Он точно рассчитал время. В пятый раз  намыливая  руки,  Келли  увидел  в
зеркале, как открылась дверь. Он видел только затылок, но ниже темных  волос
был белый костюм, и потому Келли не торопился и выжидал, пока не услышал шум
спускаемой воды. Этот парень следит за  собственной  гигиеной,  подумал  он.
Мужчина повернулся, взгляды их встретились в зеркале.
   - Прошу прощения, - произнес Пьер Ламарк. Келли сделал шаг в сторону, все
еще вытирая руки бумажным полотенцем.
   - Мне понравились девушки, - тихо проговорил он.
   - Что? - спросил Ламарк. Он выпил не меньше шести коктейлей, и его печень
плохо справлялась со своими обязанностями.  Впрочем,  это  не  помешало  ему
взглянуть в грязное зеркало, восхищаясь собственным отражением.
   - Те, что подходили к вам. - Келли заговорил еще тише. - Они  ведь,  э-э,
работают на вас, верно?
   - Да, можно сказать, что  работают,  приятель.  -  Ламарк  достал  черную
пластмассовую гребенку и поправил прическу. - А почему вы спрашиваете?
   - Мне понадобятся несколько, - смущенно ответил Келли.
   - Несколько? Вы полагаете, - что справитесь,  дружище?  -  Ламарк  лукаво
ухмыльнулся.
   - Со мной в город приехали приятели. У одного день рождения, вот...
   - Вечеринка, - весело заметил сутенер.
   -  Совершенно  верно.  -  Келли  попытался  выглядеть  сконфуженным,   но
показался просто неуклюжим. Ошибка сыграла ему на руку.
   - Тогда почему бы вам так и не сказать? Сколько девушек вам  понадобится,
сэр?
   - Три, а может быть, четыре. Поговорим об этом снаружи? Мне  хотелось  бы
подышать свежим воздухом.
   - Конечно. Вот только вымою руки, идет?
   - Буду ждать у входа.
   Улица была тихой. Каким бы веселым городом ни был Новый  Орлеан,  сегодня
все-таки середина недели,  и  тротуары,  хотя  и  не  пустые,  не  выглядели
переполненными. Келли ждал,  глядя  в  сторону  от  входа  в  бар,  пока  не
почувствовал на плече дружескую руку.
   - Из-за этого не стоит смущаться. Всем нам нравится немного поразвлечься,
особенно когда дом далеко отсюда, не так ли?
   - Я заплачу хорошие деньги, - пообещал Келли, застенчиво улыбнувшись.
   Ламарк  усмехнулся,  как  и  полагается  умудренному   опытом   человеку,
стараясь, чтобы этот деревенский простофиля почувствовал себя непринужденно.
   - Это уж непременно, мои девушки стоят дорого. Может быть, вам  надо  еще
что-нибудь?
   Келли кашлянул и сделал несколько шагов вперед, увлекая за собой Ламарка.
Тот действительно, пошел рядом.
   - Пожалуй, что-нибудь, ну, чтобы получше повеселиться, а?
   - И об этом я позабочусь, - заверил его Ламарк, когда они приблизились  к
узкому проходу между домами.
   - Мне кажется, мы уже встречались, пару лет назад. Я  помню  девушку,  ее
звали... Пэм? Да, Пэм. Стройная, рыжеватые волосы.
   - О да, с ней можно было  позабавиться.  Ее  больше  нет  у  меня,  -  не
задумываясь, ответил Ламарк. - Но мои нынешние девушки  ничуть  не  хуже.  Я
обслуживаю и тех, кому нравятся молоденькие, только приехавшие...
   - Не сомневаюсь. - Келли протянул руку за спину. - Все они принимают -  я
имею в виду, все они пользуются тем, что делает их...
   - Счастливыми, приятель. Вот потому они и  готовы  повеселиться  в  любое
время.  Им  полагается  относиться  к  этому  должным  образом.   -   Ламарк
остановился у прохода и посмотрел  по  сторонам,  беспокоясь,  возможно,  не
появятся ли полицейские. Это вполне устраивало  Келли.  За  спиной  Ламарка,
куда  он  не  удосужился  посмотреть,  открывался  темный,  едва  освещенный
сквозной проход между глухими кирпичными стенами, где кроме  бродячих  кошек
никого не было. - Ну-ка прикинем. Четыре девушки на весь оставшийся вечер и,
скажем, что-нибудь, чтобы подогреть вечеринку..,  пятисот  долларов  хватит.
Мои девушки стоят денег, зато вы получите...
   - Обе руки - чтобы я их видел! - приказал Келли, и автоматический "кольт"
замер в двенадцати дюймах от груди Ламарка. Первой  реакцией  сутенера  было
возмущение:
   - Приятель, глупо с твоей стороны... Голос Келли звучал по-деловому:
   - Спорить с пистолетом еще глупей, приятель. Повернись и марш вон  в  тот
проход. Тебе, может, даже удастся вернуться  в  бар  за  стаканом  виски  на
дорогу.
   - Тебе что, очень нужны деньги, решиться на такое...  -  Сутенер  пытался
вложить в свои слова угрозу.
   - Ты готов умереть за свои деньги? - рассудительно спросил Келли.
   Ламарк подумал о своих шансах и повернулся, направляясь в темноту.
   -  Стой,  -  скомандовал  Келли,  когда  они  прошли   ярдов   пятьдесят,
по-прежнему скрытые густой тенью прохода. Левой рукой он схватил сутенера за
горло и прижал к кирпичной стене. Взгляд его скользнул по проходу - в одну и
другую сторону. Келли прислушался к звукам, не похожим на шум транспорта,  -
откуда-то доносилась музыка. Пока здесь все было тихо и безопасно. - Дай мне
свой пистолет - только очень медленно и осторожно.
   - У меня нет... - Щелчок взведенного курка удивительно громко прозвучал в
тишине над самым ухом Ламарка.
   - Ты считаешь меня идиотом?
   - Ну хорошо, хорошо. - Сутенер начинал терять самообладание. -  Давай  не
будем нервничать. Это всего лишь деньги.
   - Вот это  разумно,  -  одобрительно  отозвался  Келли.  В  руке  Ламарка
появился маленький пистолет. Келли сунул указательный палец внутрь спусковой
скобы. Незачем оставлять на оружии отпечатки. Он и так рисковал, и, несмотря
на всю осторожность, проявленную им до настоящего момента,  опасность  стала
внезапно большой и реальной. Пистолет поместился в кармане его пиджака.
   - А теперь посмотрим на деньги.
   - Вот они, приятель. - Самообладание совсем покинуло Ламарка. Это было  и
хорошо и плохо. Хорошо - потому что Келли получал удовлетворение  от  такого
зрелища, а плохо - по той причине, что панически перепуганный человек  может
сделать  какую-нибудь  глупость.  Вместо  того  чтобы  расслабиться,   Келли
почувствовал еще большее напряжение.
   -  Спасибо,  мистер  Ламарк,  -  вежливо  произнес  он,  чтобы  успокоить
сутенера.
   И тут Ламарк шевельнулся, его голова повернулась на  несколько  дюймов  -
сознание наконец пробилось сквозь туман выпитых за вечер шести коктейлей.
   - Одну минуту - ты сказал, что знаком с Пэм.
   - Сказал.
   - Но почему... - Он повернулся еще, чтобы увидеть лицо, скрытое темнотой,
только глаза мерцали отражавшимся от  их  влажной  поверхности  светом.  Все
остальное казалось лишь бледным овалом.
   - Ты -  один  из  тех,  кто  разрушил  ее  жизнь.  Ламарк  издал  возглас
возмущения:
   - Но послушай, приятель, она пришла ко мне сама!
   - И ты тут же начал  давать  ей  таблетки,  чтобы  она  лучше  развлекала
клиентов, так ведь? - казалось, что голос принадлежит призраку.  Он  уже  не
помнил, как выглядит этот мужчина.
   - Это бизнес, ведь тебе самому  она  доставила  удовольствие  в  постели,
правда?
   - Да, она была именно такой.
   - Мне следовало бы лучше присматривать за ней, и тогда ты  мог  бы  снова
взять ее вместо.., ты сказал - была?
   - Она умерла, - кивнул Келли, опуская руку в карман. - Кто-то убил ее.
   - Ну и что? Ведь это сделал не я!  -  Ламарку  казалось,  что  перед  ним
последнее испытание, основанное на правилах, которых он не понимал, - он  не
представлял его цели.
   -  Да,  я  знаю,  -  согласился  Келли,  навинчивая  глушитель  на  ствол
пистолета. Каким-то образом  Ламарк  увидел  это  -  видно,  глаза  его  уже
привыкли к темноте. Голос его превратился в хриплый стон:
   - Тогда зачем ты делаешь это? - Он был слишком озадачен,  чтобы  кричать,
просто  парализован  происшедшим  за  последние  несколько  минут  внезапным
переходом его жизни из привычной атмосферы бара к ее завершению  -  всего  в
сорока футах, перед глухой кирпичной стеной - и  он  не  мог  найти  ответа.
Почему-то это казалось ему важнее попытки спастись. Впрочем, он понимал  всю
ее бесполезность.
   Келли на пару секунд  задумался  над  его  вопросом.  Он  мог  по-разному
ответить на него, но сейчас будет только справедливо,  подумал  он,  сказать
ему правду. Пистолет поднялся вверх быстрым и окончательным движением.
   - Для практики.

Глава 14

Полученные уроки

   Утренний рейс из Нового Орлеана в Национальный  аэропорт  Вашингтона  был
слишком непродолжительным для  кинофильма,  а  позавтракать  Келли  успел  в
городе. Он расположился у иллюминатора, взял стакан  сока  у  стюардессы  и,
убедившись, что самолет заполнен только на треть,  начал  вспоминать  каждую
подробность происшедшего, как привык делать это после всех боевых действий в
своей жизни. Такая привычка закрепилась  у  него  со  времени  пребывания  в
группе коммандос ВМФ. После каждого занятия по боевой подготовке проводилось
то, что разные  командиры  называли  по-разному,  но  в  данном  случае  ему
казалось, что наиболее подходящим названием будет "критический разбор".
   Его первой ошибкой было то, что, стремясь исполнить  свое  намерение,  он
упустил нечто важное. Желая расправиться с  Ламарком  в  Темноте,  он  стоял
слишком близко к нему, забыв, что головные раны  часто  выбрызгивают  наружу
фонтан крови. Келли отскочил в сторону, словно ребенок, спасающийся  от  осы
во дворе своего дома, и все-таки  не  сумел  полностью  избежать  нескольких
капель. Хорошая новость заключалась в том, что  это  было  его  единственной
ошибкой. К тому же он выбрал для осуществления операции темный костюм, и это
уменьшило опасность. Раны,  полученные  Ламарком,  привели  к  мгновенной  и
гарантированной смерти. Сутенер тряпичной  куклой  свалился  на  землю.  Два
шурупа, завинченных в  отверстия,  что  Келли  просверлил  в  верхней  части
ствола, удерживали маленький матерчатый мешочек, сшитый им самим, куда упали
гильзы, выброшенные  отсечкой-отражателем  пистолета.  Это  лишило  полицию,
которая будет расследовать происшествие, ценных вещественных  доказательств.
Его ожидание в баре прошло вполне успешно  -  еще  одно  безымянное  лицо  в
большом тускло освещенном зале.
   Поспешно  выбранное  для  ликвидации  мерзавца   место   тоже   оказалось
достаточно хорошим. Келли вспомнил, как он  потом  пошел  вдоль  прохода  и,
выйдя из него на противоположной  стороне,  слился  с  толпой  на  тротуаре.
Отыскав свою машину,  он  вернулся  в  мотель.  Там  он  переоделся,  сложил
обрызганные кровью брюки, рубашку  и  нижнее  белье  (на  всякий  случай)  в
пластмассовый  пакет,  предоставляемый  мотелем  для  одежды,  сдаваемой   в
химчистку, и, перейдя улицу, бросил его в мусорный  бак  супермаркета.  Если
кто и обнаружит содержимое пакета, решил он, его  вполне  могут  принять  за
одежду неряшливого человека, резавшего  мясо.  Прежде  он  не  встречался  с
Ламарком. Единственное освещенное помещение, где  они  были  вместе,  -  это
мужской туалет, и там фортуна - и хороший расчет - улыбнулась ему.  Тротуар,
по которому они шли, был слишком темным и безлюдным. Может быть, посторонний
наблюдатель, знакомый с Ламарком, и мог сообщить следователю о  виденном  им
высоком и широкоплечем мужчине, каким был Келли, но ни о чем больше,  а  это
свидетельствует о разумном риске, подумал он, глядя вниз на  поросшие  лесом
холмы северной Алабамы. Внешне все  это  выглядело  как  ограбление:  тысяча
четыреста семьдесят  долларов  "шиковых"  денег  сутенера  лежали  сейчас  в
чемодане Келли. В конце концов, наличные это наличные, и если бы он не  взял
их, полиция сразу сообразила бы, что подлинным мотивом преступления является
нечто иное, а не вполне  понятная  и,  судя  по  всему,  случайная  причина.
Физическая  сторона  события  -  Келли  не  думал  о  случившемся,   как   о
преступлении, - была, по его мнению, осуществлена аккуратно, и он не смог бы
сделать это лучше.
   А психологическая? - спросил себя Келли. Ликвидация Пьера Ламарка была  в
первую очередь испытанием его нервов, чем-то  вроде  эксперимента,  и  Келли
удивило собственное хладнокровие. Прошло немало времени с тех  пор,  как  он
принимал участие в боевых действиях, и  потому  он  ожидал,  что  следом  за
операцией наступит шок. Такое не раз случалось с ним раньше, но, несмотря на
то что Келли  уходил  от  трупа  Ламарка  не  совсем  уверенным  шагом,  все
остальное  он  осуществил  с  завидной  уверенностью,  характерной  для  его
многочисленных  операций  во  Вьетнаме.  Как   быстро   вернулись   к   нему
профессиональные  навыки!  Он  мог  перечислить  знакомые  ощущения,   снова
испытанные  им,  словно  смотрел  учебный  фильм,  поставленный  им   самим:
возросшее чувство опасности, словно его кожу  обдуло  мощной  струей  песка,
обнажившей каждый нерв, обострившей зрение, слух и  обоняние.  Я  был  таким
чертовски живым в тот момент, подумал он,  испытывая  смутное  сожаление  от
того, что положил конец человеческой жизни,  но  Ламарк  уже  давно  потерял
право на жизнь. В любом другом мире такое существо  -  Келли  никак  не  мог
думать о нем, как о человеке, - которое эксплуатировало беспомощных девушек,
просто не заслуживало права  дышать  одним  воздухом  с  остальными  людьми.
Возможно, где-то раньше он избрал ошибочный путь, может быть, его не  любила
мать или избивал отец. Не исключено, что Ламарк был лишен радостей  детства,
воспитан в нищете или учился в  плохой  школе.  Но  этим  должны  заниматься
психиатры и воспитатели безнадзорных  детей.  Ламарк  действовал  достаточно
хладнокровно, чтобы являться членом своего сообщества, и  единственное,  что
интересовало Келли, - жил ли он в соответствии с собственными  устремлениями
и желаниями. Келли убедился, что Ламарк был именно таким, а люди,  выбравшие
неверную линию поведения,  давно  решил  Келли,  должны  осознать  возможные
последствия своих действий. Каждая девушка, эксплуатируемая им, могла  иметь
отца или мать, брата,  сестру  или  возлюбленного,  испытывающих  ярость  от
подобного отношения к ней. Понимая это и согласившись  с  известным  риском,
Ламарк сознательно ставил на карту  свою  жизнь  -  в  большей  или  меньшей
степени. А азартные игры означают, что иногда ты можешь и проиграть,  сказал
себе Келли. Если Пьер Ламарк недостаточно тщательно взвесил такую опасность,
то это была его проблема, а не проблема Келли, ведь верно?
   Нет, это не моя проблема, сказал он, обращаясь  к  земле,  находящейся  в
тридцати семи тысячах футов ниже.
   А каковы его чувства по отношению к случившемуся?  Он  надолго  задумался
над этим вопросом, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза, словно  в
дремоте. Тихий голос в его сознании, может быть голос совести, говорил  ему,
что он должен чувствовать что-то, и Келли  старался  найти  в  себе  должные
эмоции. Однако после нескольких минут тщетных поисков он  так  ничего  и  не
нашел. Он не испытывал ни горя, ни  раскаяния,  ни  чувства  утраты.  Ламарк
ничего не значил  для  него  и,  возможно,  не  будет  потерей  и  для  всех
остальных. Может быть, его  девушки  -  Келли  насчитал  в  баре  пятерых  -
окажутся  без  сутенера,  но  не   исключено,   что   кто-нибудь   из   них,
воспользовавшись этим,  начнет  другую  жизнь.  Маловероятно,  но  возможно.
Реальный взгляд на мир подсказывал Келли, что ему не  под  силу  решить  все
глобальные проблемы,  тогда  как  известный  идеализм  нашептывал,  что  его
неспособность поступить так отнюдь не означае