с друзьями, сказал себе Келли.
   - Видишь ли, у нас было так много работы в лаборатории, -  быстро  начала
Сара. - Джон, я хотела сказать тебе, как мне  жаль,  что  я  попросила  тебя
приехать в город. Я могла бы послать тебя куда-нибудь  в  другое  место.  Ей
было совсем необязательно встречаться с Мадж. В Аннаполисе  есть  прекрасный
практикующий врач... - Она неловко замолчала.
   Она чувствует себя виноватой, подумал Келли.
   - Ты ни в чем не провинилась, Сара, - сказал он. - Ты так  хорошо  к  ней
относилась. Если бы ее мать относилась к ней так же, может быть...
   Но Сара словно не слышала его.
   - Я должна была назначить ей более поздний срок. Если бы день встречи был
другим...
   В этом она права, подумал Келли. Все это переменные величины.  Что  если?
Что, если бы он выбрал другой квартал для стоянки машины? Что, если бы  Билл
не заметил их? Что, если бы я не поехал совсем  и  позволил  ублюдку  просто
заниматься своим делом? Другой день, другая неделя? Что, если  бы  произошло
много других вещей? Прошлое случилось, потому что сотня маленьких  случайных
событий совпали таким образом, что оно произошло точно так, в  именно  такой
последовательности, и, хотя  так  просто  воспринимать  удачные  результаты,
остается лишь неистовствовать по поводу  неудач.  Что,  если  бы  он  выбрал
другой маршрут от продуктового склада? Что, если бы он  не  заметил  Пэм  на
обочине дороги и не подобрал ее? Что, если бы он не заметил  таблеток?  Что,
если бы он остался к этому равнодушен или был  бы  настолько  возмущен,  что
бросил бы ее? Была бы она жива  теперь?  Если  бы  ее  отец  проявил  больше
участия и она не убежала из дома, они никогда бы не встретились. Хорошо  это
или плохо?
   И если бы все это случилось в действительности, что тогда имеет  значение
для людей?  Неужели  вся  их  жизнь  состоит  из  одних  случайностей?  Суть
заключалась в том, что никто не мог ответить на этот вопрос. Если бы он  был
Богом, взирающим с небес на все, что происходит  внизу,  может  быть,  тогда
события сложились бы в стройную систему, но, если смотреть на  все  изнутри,
это просто происходило, подумал Келли, и ты делаешь все, что в твоих  силах,
пытаясь  научиться  на  собственных  ошибках,  подготовиться  к   следующему
случайному событию, происходящему с тобой. Но есть ли  в  этом  смысл?  Черт
побери, есть ли вообще смысл в чем-нибудь? Этот вопрос  был  слишком  сложен
для бывшего боцмана военно-морского флота, лежащего на больничной койке.
   - Сара, ты ни в чем не виновата. Ты помогла ей, и никто не помог  бы  Пэм
лучше тебя. Разве можно это изменить?
   - Черт возьми, Келли, мы ведь спасли ее!
   - Я знаю. Это я привез ее сюда, и это я проявил неосторожность, а не  вы.
Сара, все говорят мне, будто я ни в чем не виноват, а тут еще появляешься ты
и утверждаешь, что это твоя вина. - Гримаса на его лице  почти  походила  на
улыбку. - Все это могло бы стать очень запутанным, если бы не один момент.
   - Это не было случайностью? - поспешно проговорила Сара.
   - Да, не было.

***

   - Вот он, - тихо произнес Ореза,  направив  свой  бинокль  на  отдаленную
точку. - Точно, как вы сказали.
   -  Ну  давай,  иди  к  папочке,  -  прошептал  в  темноте  рулевой  рубки
полицейский.
   Это было просто удачное совпадение, сказал себе лейтенант. Те, о ком  шла
речь, владели кукурузной  фермой  в  графстве  Дорчестер,  но  между  рядами
кукурузы там росла марихуана. Как говорится, простенько,  но  с  толком.  На
ферме находились амбары и другие  строения,  но  самое  главное  -  им  было
обеспечено  уединение.  Будучи  неглупыми  людьми,  они  не  захотели  везти
полученный продукт по мосту через залив в своем грузовичке, потому что летом
там порой происходили непредвиденные случайности  и  к  тому  же  контролер,
взимающий плату за проезд  по  мосту,  уже  однажды,  месяц  назад,  проявил
бдительность и помог полиции  штата  арестовать  груз  марихуаны.  Они  были
слишком осторожны, чтобы стать потенциальной угрозой для своего друга. Риску
нужно положить конец.
   Поэтому они воспользовались судном. Это совпадение,  ниспосланное  свыше,
позволило  береговой  охране  принять  участие   в   операции   по   захвату
контрабандистов и таким образом поднять значение своей службы в  собственных
глазах. Это ничуть не повредит, особенно после того, как он использовал их в
качестве ширмы, чтобы помочь с убийством Анджело  Ворано,  подумал  улыбаясь
лейтенант Шарон.
   - Арестовываем их сейчас? - спросил Ореза.
   - Да. Те, кому они везут товар, у нас под контролем. Только  не  говорите
об этом никому, - добавил полицейский. - Мы не хотим скомпрометировать их.
   - Можете на нас положиться. - Главный старшина передвинул вперед рукоятки
газа и повернул штурвал вправо. - Хватит спать, ребята, принимаемся за дело,
- сообщил он команде.
   Сторожевой катер длиной в  сорок  один  фут  присел  на  корму  от  резко
возросшей  скорости.  В  ушах  командира  катера  ворчание  дизелей  звучало
пьянящей музыкой. Маленький стальной штурвал  вибрировал  у  него  в  руках.
Ореза направил катер по новому курсу. Самое забавное заключалось в том,  что
предстоящее для везущих груз станет сюрпризом. Несмотря на то что  береговая
охрана  являлась  основным  органом,  осуществляющим  соблюдение  закона   в
прибрежных водах, они всегда занимались главным образом поиском и спасением,
и мало кому было известно об их подлинном назначении. И очень жаль,  подумал
Ореза. За последние пару лет он застал нескольких служащих береговой  охраны
за курением марихуаны, его  ярость  была  такова,  что  о  ней  до  сих  пор
вспоминали те, кто были тому свидетелями.
   Цель  была  теперь  ясно  различима  -  тридцатифутовый  рыбачий  баркас,
построенный на одной из маленьких верфей на берегу залива.  Множество  таких
баркасов ловило рыбу в прибрежных водах. Судя по всему, на нем стоял  старый
двигатель от "шевроле", а это означало, что баркас вряд ли способен скрыться
от преследователей. Перевозка наркотиков  на  рыбачьем  баркасе  -  отличная
маскировка, подумал с улыбкой Ореза, но все-таки не настолько хороша,  чтобы
ставить на одну карту, какой бы превосходной  она  ни  была,  свою  жизнь  и
свободу.
   - Примите меры, чтобы все  выглядело  как  обычно,  -  негромко  произнес
полицейский.
   - А вы посмотрите по сторонам, - предложил  Ореза.  Команда  катера  была
настороже, но этого не было  заметно  со  стороны,  а  оружие  находилось  в
застегнутых кобурах. Курс сторожевого катера  был  проложен  почти  точно  к
станции береговой охраны на Томас-Пойнт, и если кто-то на  рыбацком  баркасе
заметил их - сейчас никто не смотрел в их сторону, - то просто заключил  бы,
что катер направляется на свою стоянку. До баркаса оставалось пятьсот ярдов.
Ореза до предела выжал рычаги газа, чтобы увеличить скорость еще на один-два
узла.
   - Вон там мистер Инглиш, - произнес один из матросов.  Второй  сторожевой
катер направлялся к ним встречным курсом  от  станции,  двигаясь  строго  по
прямой примерно в направлении маяка, который тоже обслуживался станцией.
   - Не слишком умно с их стороны, верно? - спросил Ореза.
   - Ну, будь они умными, стоит ли нарушать закон?
   - Совершенно с вами согласен, сэр. - Оставалось триста ярдов. На  баркасе
в сторону сверкающего белого катера береговой охраны повернулась голова.  На
борту были трое, и тот, что  посмотрел  на  них,  наклонился  вперед,  чтобы
сказать что-то парню за штурвалом. Было почти  комично  наблюдать  за  ними.
Ореза догадывался о каждом слове, которым они обменивались. Позади нас катер
береговой охраны. Ну и что, не  дергайся,  может  быть,  они  просто  меняют
дежурный катер, посмотри вон  туда...  Нет,  мне  это  совсем  не  нравится.
Успокойся, черт побери. Нет, это мне не нравится. Да замолчи  ты,  посмотри,
прожектора выключены, а вон там находится их станция. Так что не переживай.
   Пожалуй, пора, улыбнулся Ореза, пора включать... Ну вот: проклятье!
   Он усмехнулся, увидев,  как  парень  за  штурвалом  повернулся,  его  рот
открылся и закрылся, произнеся именно это слово. Один из молодых матросов на
катере прочитал тоже его по губам и засмеялся:
   - Думаю, они только сейчас догадались, шкипер!
   - Включить огни! - скомандовал  главный  старшина,  и  на  крыше  рулевой
рубки, к неудовольствию Орезы, замигал полицейский фонарь.
   - Слушаюсь, сэр!
   Рыбачий баркас быстро повернул на юг, но идущий  встречным  курсом  катер
тоже повернул, чтобы отрезать его, и тут всем стало  ясно,  что  баркасу  не
удастся уйти от сорокафутовых сторожевых катеров с двумя винтами.
   - Пустили бы деньги на что-нибудь спортивное, с более мощным  мотором,  -
пробормотал себе под нос Ореза, зная, что  и  преступники  учатся  на  своих
ошибках и  что  купить  что-то,  способное  уйти  от  патрульных  судов,  не
составляет такой  уж  сложной  проблемы.  Задержать  этот  баркас  оказалось
нетрудно. Не составило бы труда задержать и ту маленькую парусную яхту, если
бы этот полицейский  кретин  позволил  им  действовать  как  полагается,  но
простые задачи не будут попадаться им вечно.
   Рыбацкий  баркас,  зажатый  между  двумя  патрульными  судами,   выключил
двигатель. Уоррент-офицер Инглиш остановил свой катер  в  нескольких  сотнях
ярдов, тогда как Ореза подошел вплотную.
   -   Привет,   -   послышался   голос   главного    старшины,    усиленный
громкоговорителем. - Это судно береговой охраны США, и мы  пользуемся  своим
правом высадиться к вам на борт и произвести досмотр. Прошу всех  оставаться
там, где мы можем видеть вас.
   Зрелище удивительно походило на наблюдение за людьми, которые только  что
проиграли матч в профессиональной футбольной лиге. Они знали, что не  смогут
изменить ситуацию, как бы ни  поступили.  Они  понимали,  что  сопротивление
бесполезно, поэтому просто стояли, унылые и примирившиеся со своей  судьбой.
Интересно, подумал Ореза, сколько времени это  продлится?  Сколько  времени,
прежде  чем  кто-то  окажется   настолько   глупым,   что   примет   решение
сопротивляться до конца?
   Двое матросов из его команды перепрыгнули на борт баркаса, и еще двое  на
корме прикрывали их. Мистер Инглиш подвел катер чуть  ближе.  Ореза  увидел,
как  умело  он  проделал  это.  Впрочем,  ничего  удивительного  -   хороший
уоррент-офицер умеет обращаться со своим судном, и он тоже  расставил  своих
людей  на  случай,  если  преступникам  придет  в  голову   безумная   мысль
сопротивляться. Пока все трое на баркасе стояли в поле видимости, глядя вниз
и надеясь, что это всего лишь осмотр средств безопасности, два матроса Орезы
прошли в носовую каюту. Они вышли  оттуда  меньше  чем  через  минуту.  Один
приложил руку к козырьку  фуражки,  показывая,  что  все  в  порядке,  затем
похлопал себя по животу. Да, на борту  баркаса  наркотики.  Пять  хлопков  -
наркотиков много.
   - Мы вынуждены произвести арест, сэр, - спокойно заметил Ореза.
   Лейтенант Марк Шарон из  отдела  по  борьбе  с  наркотиками  полицейского
департамента Балтимора оперся плечом на дверную раму - или люк, или как  там
еще это называют моряки - и улыбнулся. Он был в штатском, и его легко  могли
принять  за  сотрудника  береговой  охраны,  особенно  с  надетым  оранжевым
спасательным жилетом.
   - Вот и принимайтесь за дело. Как это будет записано в бортовом журнале?
   - Производилась обычная проверка  средств  безопасности.  Смотрим,  а  на
борту наркотики, - произнес Ореза с насмешливым удивлением.
   - Совершенно верно, мистер Ореза.
   - Благодарю вас, сэр.
   - Рад оказать содействие, капитан.
   Он  уже  объяснил  процедуру  Орезе  и  Инглишу.  Чтобы  защитить   своих
осведомителей и не скомпрометировать их, заслуга  ареста  контрабандистов  с
крупной партией наркотиков  будет  принадлежать  береговой  охране,  что  не
вызвало неудовольствия ни у главного старшины, ни у  уоррент-офицера.  Ореза
сможет нарисовать символ победы на своей мачте - или как там называется  эта
штука,  на  которую  опирается  радиолокатор,  -  изображение   пятилистника
марихуаны, а члены команды  получат  возможность  похвастать  случившимся  в
барах. Они смогут - не исключено -  даже  продолжить  приключение,  выступив
свидетелями в федеральном окружном суде. Впрочем, это  маловероятно,  потому
что такие  мелкие  контрабандисты,  как  правило,  признаются  в  совершении
преступления, за которое полагается самое малое наказание - этим займутся их
адвокаты, которые будут договариваться с федеральным прокурором.  Из  тюрьмы
они сообщат, что их, по-видимому, предали те, кому они везли марихуану. Если
повезет, эти люди  даже  совсем  исчезнут,  что  и  вовсе  упростит  задачу.
Возникнет ниша в экоструктуре наркотиков - еще одно модное слово, услышанное
лейтенантом Шароном. В самом крайнем случае потенциальный  соперник  в  этой
экоструктуре навсегда покинет ее. Лейтенант Шарон получит  благодарность  от
своего капитана, возможно, и цветистое благодарственное  письмо  от  Корпуса
береговой охраны США и окружного прокурора, не говоря уже о поздравлениях  с
проведением такой тихой и эффективной операции, при  которой  не  пострадали
его осведомители. Один из  наших  лучших  детективов  -  снова  торжественно
заявит о нем капитан.  Как  вам  удается  завербовать  таких  осведомителей?
Капитан, вы же знаете, как это делается, я  должен  обеспечить  безопасность
своих людей. Ну конечно, Марк,  я  понимаю.  Продолжай  действовать  так  же
успешно.
   Сделаю все, что в моих силах, сэр,  подумал  про  себя  Шарон,  глядя  на
заходящее солнце. Он  даже  не  повернулся,  чтобы  посмотреть  на  матросов
патрульного судна, надевающих наручники на подозреваемых, зачитывающих им их
конституционные права по покрытой пластиком карточке. Они  улыбались  -  для
них это было увлекательной игрой. Но ведь это была игра и для Шарона.

***

   Где эти проклятые вертолеты? - спросил себя Келли. Эта паршивая  операция
с самого начала пошла наперекосяк.  Пикетт,  его  обычный  партнер,  слег  с
сильнейшей дизентерией и не смог отправиться в  джунгли,  и  Келли  пришлось
идти одному. Не слишком хорошо, но операция была очень важной.  Так  что  он
отправился один, осторожно, очень осторожно ступая по вонючей  воде  этой..,
на карте это было обозначено как река, но она  не  заслуживала  того,  чтобы
Келли думал о ней как о реке.
   И разумеется, они пришли именно в эту деревушку, поганые ублюдки.
   "Нежный цветок", думал он, глядя и слушая. Какому идиоту пришло в  голову
так назвать операцию?
   "Нежный  цветок"  было   кодовым   наименованием   группы   политического
реагирования - или как там они  называют  такие  группы  -  армии  Северного
Вьетнама. У группы были и другие названия, гораздо менее привлекательные.  И
уж несомненно, у этих северо-вьетнамских мясников, подготовленных  в  Ханое,
были свои методы "завоевывать сердца и умы".
   Мэр деревушки, глава, староста или кто там еще, оказался слишком  смелым,
и потому его нельзя было  назвать  иначе,  как  дураком.  И  вот  теперь  он
расплачивался за собственную глупость на глазах  у  боцмана  первого  класса
Дж.Т.Келли, наблюдавшего за происходящим с приличного расстояния.
   Группа прибыла в деревушку в половине второго ночи, и ее члены  принялись
весьма организовано и почти вежливо заходить  в  каждую  хижину,  будить  ее
обитателей, главным образом крестьян, и собирать их на центральной  площади.
Там уже находились заблудший герой, его жена и три дочери, со страхом ждущие
начала представления. Они сидели прямо в  грязи,  а  руки  их  были  жестоко
связаны за спиной.  Майор  северовьетнамской  армии,  возглавляющий  "Нежный
цветок", пригласил всех жителей деревушки присесть. Келли, который находился
на своем наблюдательном пункте меньше чем  в  двухстах  метрах  от  площади,
слышал его вежливый голос. Майор объяснил, что жители  деревни  нуждаются  в
уроке,  чтобы  понять,   как   глупо   сопротивляться   народному   движению
освобождения. Нельзя сказать, что они какие-то там неисправимо плохие  люди,
просто они сбились с правильного пути, и он надеется, что этот простой  урок
сделает для них очевидными прошлые ошибки.
   Солдаты  начали  с  жены  деревенского  старосты.  На  это  потребовалось
двадцать минут.
   Я должен что-то предпринять! - сказал себе Келли.
   Но там одиннадцать человек, идиот, возразил он сам себе. И хотя  майор  и
отъявленный садист, десять солдат, прибывших с ним, отобраны для  участия  в
операции  не  только  за  правильность  своих  политических  взглядов.   Это
преданные, опытные и надежные солдаты. Как  может  человек  быть  преданным,
когда от него требуют подобное, выходило за пределы  воображения  Келли.  Но
то, что они были  преданными,  оставалось  фактом,  который  он  не  мог  не
принимать во внимание.
   Однако где эта проклятая группа  поддержки?  Он  вызвал  ее  сорок  минут
назад, а база всего в двадцати минутах  на  вертолете.  Им  был  нужен  этот
майор. Члены его группы тоже могут пригодиться, но  майор  нужен  живым.  Он
знал местопребывание политических руководителей этого района,  оставшихся  в
живых, после того как морские пехотинцы  уничтожили  остальных  в  блестящем
рейде, проведенном шесть  недель  назад.  Операция  северовьетнамской  армии
была, по-видимому, ответом на этот рейд и намеренно проводилась так близко к
американской  базе,  чтобы  продемонстрировать,  что  нет,  вы   не   сумели
уничтожить всех нас и никогда не сумеете.
   И в последнем, пожалуй, они правы, подумал Келли, но это выходило  далеко
за рамки его сегодняшней задачи.
   Старшей дочери старосты было, наверно, лет пятнадцать. Трудно  определить
возраст   невысоких,   обманчиво   хрупких   вьетнамских   женщин.   Девушка
продержалась целых двадцать пять  минут  и  все  еще  была  жива.  Ее  крики
доносились до Келли через открытое поле,  и  его  руки  сжимали  пластиковый
приклад  автомата  CAR-15  с  такой  силой,  что,  заметь   он   это,   явно
забеспокоился бы, как бы чего ни сломать.
   Десять солдат, сопровождавших майора, были расставлены  именно  так,  как
положено. Двое из них находились рядом с майором, время от  времени  меняясь
местами с охраной, стоящей по периметру площади,  чтобы  все  могли  принять
участие в развлечении, пока один из солдат не добил девушку ножом. Следующей
дочери было лет двенадцать.
   Келли  старался  среди  звуков,  исходящих  из  облачного  неба,  уловить
характерный  свист  двухлопастного  ротора  вертолета  "Хьюи".  Но  до  него
доносился лишь грохот 155-миллиметровых гаубиц  с  огневых  позиций  морской
пехоты, расположенных к востоку, и рев проносящихся над  головой  реактивных
истребителей, однако они не могли заглушить пронзительные крики  ребенка.  И
все-таки их было одиннадцать против него одного, и даже если бы  с  ним  был
сейчас Пикетт, шансы оставались самоубийственными. У Келли был  его  автомат
CAR-15 с тридцатью патронами в магазине и другой такой  же  магазин,  только
перевернутый и прикрепленный к первому изоляционной лентой, а также еще  два
таких же комплекта. Кроме того, у него было четыре осколочных  гранаты,  две
динамитных шашки и две дымовых гранаты. Самым смертоносным вооружением Келли
было его радио, но он уже дважды вызывал группу поддержки и оба раза получил
ответ, что его вызов принят, и приказ сидеть и ждать.
   Как легко говорить это, сидя на базе, верно?
   Девочке двенадцать лет, не больше. Слишком молодая для  этого.  Хотя  для
этого не существует возраста, сказал себе Келли. И тут не изменишь положение
вещей в одиночку, какой смысл прибавить свою смерть к  смертям  членов  этой
семьи?
   Но  как  они  могут  делать  это?  Разве   они   не   мужчины,   солдаты,
профессиональные воины вроде него? Неужели есть на свете что-то,  ради  чего
они забывают о всякой человечности? То,  что  он  видел,  было  невозможным.
Такого не могло произойти. Но оно происходило. Слышалась отдаленная кано