гла взять таблетки два или, может быть, три раза, и лишь теперь понял,
почему у нее были такие мечтательные глаза, словно она была не от мира сего.
   - Сара? - спросил Сэм.
   - Триста миллиграмм. По-видимому, дело еще не зашло слишком далеко, но ей
нужна профессиональная помощь.
   Несколько секунд спустя в  гостиную  вошла  Пэм  и  сказала,  что  забыла
какие-то свои вещи на яхте. Руки у нее не дрожали, но только потому, что она
сжимала их вместе. Она отчаянно пыталась контролировать себя, и это ей почти
удавалось, но Пэм не была актрисой.
   - Не вот это? - спросил Келли, протянув бутылочку. Наградой  за  жестокий
вопрос был взгляд, похожий на хорошо нацеленный удар ножом в сердце.
   Несколько секунд Пэм  молчала.  Ее  глаза  не  отрывались  от  коричневой
пластмассовой бутылочки, и первое, что увидел в них  Келли,  было  внезапное
голодное выражение, словно в мыслях она уже протянула руки к бутылочке,  уже
достала оттуда одну или  больше  таблеток,  заранее  предвкушая  облегчение,
которое она получала от проклятых наркотиков, ничуть не беспокоясь, даже  не
замечая, что в комнате присутствовали  посторонние.  Затем  ее  лицо  залила
краска стыда, она поняла, что  тот  образ,  который  она  пыталась  создать,
стремительно исчезает. Но самое главное, после того как ее взгляд  скользнул
по лицам Сары и Сэма, глаза ее остановились на Келли, перебегая с бутылочки,
которую он держал в руке, на его лицо. Сначала голод боролся со  стыдом,  но
стыд одержал верх, и, когда ее взгляд сомкнулся с его взглядом, на  ее  лице
появилось  выражение  ребенка,  пойманного  за  чем-то   нехорошим,   однако
непослушный ребенок и она сама стремительно повзрослели  и  превратились  во
что-то другое, когда Пэм поняла, что чувство, способное  стать  любовью,  за
несколько ударов сердца перерастало в презрение  и  отвращение.  Ее  дыхание
мгновенно изменилось, стало сначала  быстрым,  потом  прерывистым,  пока  не
наступили рыдания, и  она  поняла,  что  наибольшее  отвращение  было  в  ее
собственном сознании, потому что даже наркоман может заглянуть внутрь самого
себя, а когда это происходит глазами других, ощущение становится только  еще
более жестоким.
   -  И-з-з-в-и-и-н-и   м-ен-я,   Ке-л-ли.   Я   н-е-е   с-с-с-к-а-а-з-а-л-а
т-е-е-б-е-е, - зарыдала она, съеживаясь прямо на глазах.  Она  увидела,  что
последний шанс исчезает и  позади  этого  скрывается  только  отчаяние.  Пэм
отвернулась, содрогаясь  в  рыданиях,  не  в  силах  смотреть  на  человека,
которого полюбила.
   Для Терренса Келли наступил решающий момент.  Он  мог  показать  ей,  что
чувствовал себя преданным и обманутым, а мог продемонстрировать по отношению
к девушке такое же сочувствие, которое продемонстрировала  она  сама  меньше
двадцати часов назад. Но решающим оказался ее взгляд, тот стыд, который  был
так очевиден. Он не мог просто стоять здесь. Ему нужно было сделать  что-то,
иначе его гордый образ исчезнет с такой же быстротой  и  неизбежностью,  как
исчез ее.
   Глаза Келли наполнились слезами.  Он  подошел  к  Пэм,  обнял  ее,  чтобы
удержать на ногах, прижал к груди, как ребенка, потому что  наступило  время
показать ей свою силу, отбросив в сторону все те  мысли,  что  терзали  его.
Даже та противоречивая часть сознания, что отказывалась  соглашаться  с  его
действиями, прекратила в это мгновение хихикать: "А ведь я говорила  тебе!",
потому что у него в руках было сейчас существо, нуждающееся  в  поддержке  и
любви, слабое и  беззащитное,  такое  страдающее,  и  на  сомнения  не  было
времени. Пока они стояли, прижавшись друг к другу, несколько минут,  супруги
Розен смотрели на них с личной тревогой и профессиональным бесстрастием.
   - Я старалась, - прошептала наконец Пэм, -  действительно  старалась,  но
мне было так страшно.
   - Все в порядке, - старался успокоить ее Келли, не  совсем  понимая,  что
она только что сказала. - Раньше ты помогла мне, и теперь моя очередь помочь
тебе.
   - Но... - Ее рыдания возобновились,  и  понадобилось  не  меньше  минуты,
прежде чем она сумела закончить:
   - ..я не та, за кого ты меня принимаешь.
   Келли позволил улыбке отразиться в его голосе, когда  он  упустил  второе
предостережение.
   - Ты ведь не знаешь, что я думаю, Пэмми. Все в порядке. Поверь  мне,  все
действительно в порядке. - Его  внимание  было  полностью  сосредоточено  на
девушке, которую он держал в своих объятиях, и он  не  заметил  Сару  Розен,
подошедшую к ним.
   - Давай прогуляемся, Пэм, - предложила она, и девушка согласно кивнула.
   Сара вывела ее из гостиной, оставив Келли и Сэма смотреть друг на друга.
   - Ты - настоящий мужчина. - Розен  был  явно  удовлетворен  правильностью
своего более раннего диагноза по отношению к  характеру  этого  человека.  -
Келли, какой ближайший город, где сейчас открыта аптека?
   - Соломоне, пожалуй. А разве ее не следует отправить в больницу?
   - Пусть Сара примет решение, но мне это не кажется необходимым.
   Келли взглянул на пластмассовую бутылочку, которую все еще сжимал в руке.
   - А сейчас я утоплю проклятую стерву!
   - Ни в коем случае! -  резко  бросил  Розен.  -  Я  возьму  с  собой  эти
таблетки. На них есть номера партии, выпущенной на фабрике.  Полиция  сможет
опознать, кем и как был похищен груз этих таблеток. Я запру бутылочку у себя
на яхте.
   - Тогда чем мы сейчас займемся?
   - Ничем. Подождем немного.
   Сара и Пэм вернулись через двадцать минут, держась за руки подобно матери
и дочке. Голова у Пэм была теперь поднята, хотя в глазах все  еще  виднелись
слезы.
   - У нас здесь волевая девушка, парни, - заявила Сара. - Оказывается,  она
пыталась отказаться от наркотиков целый месяц безо всякой помощи.
   - Сара говорит, что это не так уж трудно, - заметила Пэм.
   - А мы сможем сделать это намного легче, - заверила ее Сара. Она передала
мужу листок бумаги со списком. - Найди открытую аптеку,  Сэм.  А  ты,  Джон,
запускай дизели на своей яхте. Прямо сейчас.
   - Что с ней случится? - спросил Келли спустя тридцать минут. Они  были  в
пяти милях от острова, и Соломоне проступил уже коричнево-зеленой  линией  у
горизонта на северо-западе.
   - Режим лечения вообще-то очень прост. Мы поддерживаем ее  барбитуратами,
постепенно уменьшая их дозу.
   - Значит, вы даете ей наркотики, чтобы излечить ее от наркотиков?
   - Совершенно верно, - кивнул Розен, - именно так проводится  лечение.  На
то, чтобы из организма удалить все остатки наркотиков, требуется время. Тело
становится зависимым от барбитуратов, и,  если  ты  лишаешь  его  наркотиков
слишком быстро, возможны неблагоприятные последствия  -  конвульсии  и  тому
подобное. Бывает, от этого даже умирают.
   - Что?! - встревоженно воскликнул Келли. - Я понятия не  имел  ни  о  чем
этом, Сэм.
   - А зачем тебе знать? Это наша работа, Келли. В  данном  случае  Сара  не
видит особых трудностей. Успокойся, Джон. Ты даешь ей,  -  Розен  достал  из
кармана список, переданный ему Сарой, - да, так  я  и  думал,  ты  даешь  ей
фенобарбитал, чтобы ослабить симптомы отказа  от  наркотиков.  Послушай,  ты
умеешь управлять яхтой?
   - Да, - ответил Келли, зная, что последует дальше.
   - Вот пусть каждый из нас и занимается своим делом. Согласен?

***

   Служащие береговой охраны заметили, что штатский не хочет  спать,  а  это
отнюдь не содействовало их хорошему настроению. Не успели они оправиться  от
приключений предыдущего  дня,  как  он  уже  встал,  выпил  кофе  в  комнате
управления операциями и снова принялся рассматривать  карты,  обводя  руками
круги по отношению к курсу, который катер береговой охраны прошел накануне.
   - Насколько быстро может плыть парусная яхта? -  спросил  он  усталого  и
раздраженного главного старшину Мануэла Орезу.
   - Вот эта? Да не слишком быстро. При благоприятном ветре и спокойном море
узлов пять, может быть, чуть  быстрее,  при  опытном  шкипере.  Эмпирическое
правило для парусных яхт: яхта может плыть со скоростью один и  три  десятых
от квадратного корня ее длины по ватерлинии. Для этой яхты скорость составит
пять или шесть узлов. - Он надеялся, что  штатский  должным  образом  оценит
этот тривиальный морской закон.
   - Но прошлой ночью дул сильный ветер. - Штатский был явно недоволен.
   - Небольшая парусная яхта не  увеличивает  скорость  при  большой  волне.
Наоборот, ее скорость уменьшается. Дело в том, что она тратит больше времени
на вертикальную качку, чем на продвижение вперед.
   - Тогда каким образом ей удалось ускользнуть от нас?
   - Она ускользнула не от меня, ясно? - Ореза не совсем  понимал,  кем  был
этот мужчина и насколько высокое положение он занимал, но он  не  согласился
бы со столь оскорбительными замечаниями даже от настоящего офицера - правда,
настоящий морской офицер не стал бы  преследовать  его  такими  замечаниями;
настоящий офицер прислушивался бы к  его  ответам  и  понял,  что  он  хочет
сказать. Старшина глубоко вздохнул, пожелав на этот раз - в виде исключения,
-  чтобы  поблизости  оказался  офицер,  способный   объяснить   создавшуюся
ситуацию. Штатские прислушиваются к мнению офицеров, что в значительной мере
отражает склад их ума. -  Послушайте,  сэр,  это  ведь  вы  сказали  мне  не
приближаться к яхте, верно? Я предупредил вас,  что  мы  потеряем  ее  из-за
штормовых помех. Так и произошло. Эти старые радиолокаторы, установленные на
катерах береговой охраны, никуда не годятся в плохую погоду и уж тем  более,
когда мы преследуем такую крохотную цель, как маленькая парусная яхта.
   - Вы уже говорили об этом.
   И буду повторять до тех пор, пока вы не поймете, с  трудом  удержался  от
ответа Ореза, успев заметить грозный взгляд мистера Инглиша. Португалец  еще
раз глубоко вздохнул и посмотрел на карту.
   - Как вы считаете, где она сейчас?
   - Залив не так уж и широк - у нас две береговые линии, которые  нуждаются
в проверке. Большинство домов имеет  свои  маленькие  причалы,  а  с  другой
стороны - масса узких заливов. Если бы спросили мое мнение,  я  принялся  бы
обыскивать заливы. Ведь в таком месте легче спрятаться от преследования, чем
у причала, верно?
   - Значит, вы утверждаете, что яхта исчезла, - мрачно заметил штатский.
   - Совершенно точно, - согласился Ореза.
   - Мы потратили на это три месяца работы!
   - Я в этом не виноват, сэр. - Старшина помолчал. - Послушайте,  я  думаю,
что она скорее направилась на восток, чем на запад. Легче идти при  попутном
ветре, чем галсами навстречу ему. Это хорошая новость. А  плохая  состоит  в
том, что такую яхту можно вытащить из воды  и  погрузить  на  трейлер.  Черт
побери, она сейчас может быть уже в Массачусетсе.
   Штатский поднял голову от карты.
   - Именно это мне и хотелось сейчас от вас услышать!
   - Вы хотите, чтобы я лгал вам, сэр?
   - Три месяца подготовки - и все прахом!
   Он просто не может примириться с неудачей, подумали одновременно Ореза  и
Инглиш. Нужно научиться мириться с промахами. Иногда море  забирает  у  тебя
что-то и вы из кожи вон лезете, чтобы обнаружить пропажу; большей частью это
вам удается, но не всегда, и,  когда  вы  терпите  неудачу,  приходит  время
примириться с ней и позволить морю  одержать  верх.  Ни  одному  из  них  не
удалось привыкнуть к этому, но такова жизнь.
   - Может быть, стоит вызвать вертолеты для  поддержки.  У  военно-морского
флота есть вертолетная  группа  на  реке  Пакс,  -  напомнил  уоррент-офицер
Инглиш. Другим преимуществом этого будет то, подумал  он,  что  вертолетчики
заберут  штатского  парня,  заберут  со  станции  береговой  охраны  -  цель
достойная всяческих усилий после  тех  неприятностей,  которые  он  причинил
Инглишу и его подчиненным.
   - Пытаетесь избавиться от меня? - спросил штатский со странной улыбкой.
   - Не понимаю, сэр, - ответил Инглиш с невинным выражением лица. Как жаль,
подумал уоррент-офицер, что этот парень не полный идиот.

***

   Келли снова пришвартовался у пирса чуть  позже  семи.  Сэм  отправился  в
бункер  с  купленными  лекарствами,  пока  Келли  закрывал  крышками  панели
управления и готовил свою яхту к  ночевке.  Возвращение  из  Соломонса  было
тихим и спокойным. Сэм Розен умел объяснять, а  Келли  -  задавать  вопросы.
Все, что ему требовалось знать, он выяснил на пути от острова  и  в  течение
почти всего обратного  пути  был  наедине  со  своими  мыслями,  думая,  как
поступить дальше, что предпринять. На эти вопросы не было простых ответов, и
управление яхтой тоже не слишком помогало  ему,  несмотря  на  все  надежды.
Келли потратил даже больше времени, чем  нужно,  на  проверку  швартовых,  а
потом сделал то же самое с яхтой хирурга, прежде чем отправиться в бункер.
   Локхид-ОС-130Е "Геркулес" летел на крейсерской скорости высоко над низкой
облачностью, равномерно жужжа моторами, как это  делал  на  протяжении  2354
часов летного времени с момента завершения испытаний на  заводе  "Локхид"  в
Мариетте, штат Джорджия, несколькими годами раньше. Все предвещало  приятный
полет. В просторной кабине впереди  экипаж  из  четырех  человек  следил  за
прозрачным воздухом и показаниями  циферблатов  на  приборных  панелях,  как
этого  требовали  их  обязанности.  Четыре   турбинных   двигателя   вращали
пропеллеры с привычной надежностью, передавая на корпус самолета  постоянную
вибрацию высокого тона, которая заставляла дрожать удобные летные  кресла  с
высокими спинками и наводила рябь на кофе  в  стайрофомовых  чашках.  Короче
говоря,  в  самолете  царила  вполне  нормальная  обстановка.  Сам   самолет
принадлежал к 99-й эскадрилье стратегической разведки.
   За внешними двигателями  на  крыльях  "Геркулеса"  висели  дополнительные
устройства.  Каждое  из  них  являлось  беспилотным  самолетом  типа  147SC.
Первоначально  предназначенные  для  участия  в  тренировочных  стрельбах  в
качестве  высокоскоростных  целей  под  названием  "Файэрби-11"  , теперь они  получили  прозвище  "Буффало  хантерс"
. В заднем  грузовом  отсеке
DC-130E размещалась вторая команда, следившая за  работой  двигателей  обоих
миниатюрных  самолетов,  уже  запрограммированных   для   выполнения   столь
секретной операции, что ни  один  из  сержантов,  обслуживающих  беспилотные
самолеты, не был ознакомлен с ней. Впрочем, им это и  не  требовалось.  Надо
было всего лишь сообщить крохотным  самолетам,  что  им  предстоит  и  когда
следует  приступить  к  началу  операции.  Старший  техник,   тридцатилетний
сержант, работал с "птичкой" под кодовым названием "Коди-193".  Расположение
группы  обслуживания  его  самолета  позволяло  сержанту  поворачиваться   и
смотреть в небольшой иллюминатор, чтобы визуально наблюдать  за  "Коди-193",
что он и делал,  хотя  понимал  всю  бессмысленность  этого.  Сержант  любил
миниатюрные самолеты, как ребенок  любит  особенно  интересные  игрушки.  Он
работал в программе беспилотных  самолетов  в  течение  десяти  лет  и  этот
самолетик запускал шестьдесят один раз, что было рекордным  количеством  для
ВВС.
   У "Коди-193" была история, которой можно позавидовать. Производители этих
самолетов, "Теледайн-райан" в  Сан-Диего,  штат  Калифорния,  в  свое  время
построили "Спирит оф Сан-Луи"  -
самолет Чарлза Линдберга, однако компании так и не  удалось  воспользоваться
тем, благодаря чему она вошла в историю авиации. Выполняя то один  небольшой
контракт, то другой, она сумела наконец  добиться  финансовой  стабильности,
освоив  производство   воздушных   целей.   Истребителям   было   необходимо
тренироваться, стреляя по  чему-то.  Беспилотные  самолеты  типа  "Файэрби",
"Огненная пчела", начали свое существование именно как воздушные цели -  они
летели перед истребителями как крохотные реактивные самолеты,  и  их  задача
состояла в том, чтобы погибнуть славной смертью от руки летчика-истребителя.
Однако сержант  смотрел  на  дело  несколько  иначе.  Он  руководил  полетом
беспилотного самолета, и, по мнению сержанта, его задача заключалась в  том,
чтобы приучить этих важно вышагивающих орлов к мысли, что сбить  его  птичку
не так просто, преподать им урок,  управляя  своим  самолетом  так  искусно,
чтобы атакующие его истребители посылали свои  ракетные  снаряды  "воздух  -
воздух" всего лишь в пустое пространство. Дело у сержанта пошло так успешно,
что летчики-истребители буквально проклинали  его,  хотя  в  соответствии  с
этикетом ВВС ставили ему за каждый промах бутылку  виски.  Затем,  несколько
лет спустя, кому-то пришло в голову, что если беспилотный самолет  "Файэрби"
не поддается усилиям американских истребителей и его  трудно  сбить,  то  же
самое может относиться и к противнику, стреляющему по миниатюрному самолету,
только  цели  у  "Файэрби"  должны  быть  более  серьезными,  чем  ежегодные
соревнования  на  приз  американского  Вильгельма  Телля.  Кроме  того,  это
чертовски облегчит судьбу экипажей низколетящих разведывательных самолетов.
   Двигатель "Коди-193", подвешенный на  своем  пилоне,  работал  сейчас  на
полную мощность и даже увеличивал скорость  самолета-носителя  на  несколько
узлов. Сержант в последний раз посмотрел на маленький самолетик и повернулся
к  приборной  панели.  Слева  на  фюзеляже  "Коди-193",  перед  крылом,  был
нарисован шестьдесят один парашют -  символы  успешных  полетов,  и  сержант
надеялся, что через несколько дней, если повезет,  там  появится  шестьдесят
второй. Хотя он  не  знал  о  точном  назначении  операции,  желание  просто
одержать победу над противником было достаточной  причиной,  чтобы  проявить
предельную старательность при подготовке самолета, его личной  игрушки,  для
участия в этой игре.
   - Будь поосторожнее, бэби, -  тихо  прошептал  сержант,  когда  держатели
открылись  и  беспилотный  самолет  отделился  от  крыла.  "Коди-193"  начал
самостоятельный полет.

***

   Сара начала готовить легкий обед. Келли почувствовал запах еще  до  того,
как открыл дверь. Он вошел внутрь и увидел Розена, сидящего в гостиной.
   - А где Пэм?
   - Мы дали ей успокоительное, - ответил врач. - Сейчас она, наверно, спит.
   - Да, спит, - подтвердила Сара, пересекая гостиную по пути к кухне.  -  Я
только что проверила. Бедняжка, она  так  измучилась.  Ей  пришлось  столько
времени провести без сна. Сейчас она наверстывает упущенное.
   - Но если она принимала снотворное...
   - Джон, тело странно реагирует  на  наркотики,  -  объяснил  Сэм.  -  Оно
борется против них или пытается бороться и в то же самое время  привыкает  к
ним, становится зависимым от них. В течение некоторого времени сон будет для
нее серьезной проблемой.
   - И вот что еще, - добавила Сара, - она  чего-то  смертельно  боится,  но
отказывается говорить об этом... - Сара замолчала, затем решила,  что  Келли
нужно знать. - Ее телом злоупотребляли, Джон. Я не расспрашивала об  этом  -
все должно открываться постепенно, шаг за шагом, - но кто-то обходился с нею
очень жестоко.
   - Вот как? - спросил Келли с дивана. - Что вы хотите этим сказать?
   - Я хочу сказать, что ее подвергали сексуальному насилию, - ответила Сара
спокойным профессиональным голосом, скрывающим ее личные чувства.
   - Вы имеете в виду  изнасиловали?  -  тихо  спросил  Келли,  ощущая,  как
напрягаются мышцы у него на руках.
   Сара кивнула, не в силах теперь скрыть свое отвращение.
   - В этом почти нет сомнений. И, по всей вероятности, неоднократно.  Кроме
того, видны свидетельства физического насилия на ее спине и ягодицах.
   - Я не заметил этого.
   - Вы не доктор, - напомнила Сара. - Как вы встретились? Келли  рассказал,
вспоминая взгляд Пэм и понимая теперь, что он  мог  значить.  Почему  он  не
заметил этого сразу? Почему он упустил столько вещей? -  негодовал  на  себя
Келли.
   - Значит, она пыталась бежать... Интересно,  может  быть,  тот  же  самый
мужчина снабжал ее барбитуратами и  пытался  приуч