уть влево. Когда яхта  сдрейфовала  примерно
на футов пятьдесят к югу, Келли сбросил второй якорь. Оба  каната  были  уже
закреплены на нужную длину, и, проверив, что все в порядке,  Келли  вернулся
на ходовой мостик.
   Пэм нервничала до тех пор, пока он не сел снова на крытую винилом скамью,
- все вокруг было уже мокрым, в том числе и одежда. Келли поставил  дроссели
в нейтральное положение и позволил ветру сдвинуть "Спрингер" назад футов  на
сто. К  этому  моменту  якоря  впились  глубоко  в  дно.  Келли  нахмурился.
Вообще-то следовало разнести их пошире, но в такой ситуации и  одного  якоря
было  вполне   достаточно.   Второй   поставлен   просто   для(   страховки.
Удовлетворенный, он выключил дизели.
   - Я мог пробиться через шторм, но предпочел не делать этого,  -  объяснил
он.
   - Значит, мы остановились здесь на ночь?
   - Совершенно верно. Ты можешь теперь спуститься к себе в каюту и...
   - Ты хочешь, чтобы я ушла?
   - Нет, я хочу сказать, если тебе здесь не нравится... - Ее рука поднялась
к его лицу. Он едва расслышал ее слова через ветер и дождь:
   - Мне здесь нравится.  -  Каким-то  образом  в  ее  словах  он  не  нашел
противоречия.
   Через мгновение Келли задал себе  вопрос:  почему  на  это  потребовалось
столько времени. Все признаки  были  налицо.  Произошла  еще  одна  короткая
дискуссия между эмоциями и здравым смыслом, и здравый смысл  снова  потерпел
поражение. Здесь нечего бояться, с ним на яхте еще один  человек,  такой  же
одинокий, как и он сам. Это так легко забыть. Одиночество не  говорит  тебе,
что ты потерял,  всего  лишь  указывает  на  то,  что  чего-то  не  хватает.
Потребовалось нечто вроде этого, чтобы дать  определение  пустоте.  Ее  кожа
была мягкой, мокрой от дождя и все-таки теплой. Все это  так  отличалось  от
купленной страсти, которую он пробовал дважды  за  последний  месяц,  причем
каждый раз он уходил прочь, испытывая чувство отвращения.
   А это было совсем другое.  Это  было  настоящее.  Здравый  смысл  пискнул
последний раз, что такого не может быть, что он подобрал девушку на  обочине
дороги и знаком с ней всего  ничего.  Эмоции  ответили,  что  это  не  имеет
значения. Словно чувствуя конфликт у него в душе, Пэм стянула  через  голову
лифчик. Эмоции победили.
   - Они мне нравятся. - Его рука протянулась к ее грудям и нежно  коснулась
их. Ощущение тоже было приятным. Пэм повесила лифчик на штурвал и  уткнулась
лицом в плечо Келли, прижимая его к себе  руками  и  очень  женственно  беря
инициативу на себя. Каким-то образом он почувствовал, что ее страсть  отнюдь
не животного свойства, и это преображало все. Келли не знал, что это, но  не
пытался найти причину, не в этот момент.
   Они встали. Пэм поскользнулась, но Келли подхватил ее и встал на  колени,
чтобы стянуть с нее  шорты.  Затем  наступила  ее  очередь  расстегнуть  его
рубашку, но сначала она положила его ладони себе на груди. Его рубашка долго
оставалась на месте, потому что ни один из них не хотел двигаться, но  потом
она сняла рубашку - сначала  один  рукав,  затем  другой.  Теперь  наступила
очередь джинсов.  Келли  сбросил  ботинки  вместе  с  опустившимися  на  них
джинсами. Они обнялись, покачиваясь на  неустойчивой  палубе,  под  потоками
дождя и порывами ветра. Пэм взяла его за руку, отвела от панели управления и
уложила на палубу, затем опустилась на него. Келли попытался сесть,  но  она
не дала ему подняться, наклонилась вперед, и он почувствовал, как  ее  бедра
начали двигаться с нежным неистовством. Келли не был готов к этому,  как  он
не был готов  ко  всему,  что  произошло  сегодня,  и  его  стон,  казалось,
прозвучал громче грома. Когда его глаза  наконец  открылись,  ее  лицо  было
всего в нескольких дюймах от него, а улыбка  походила  на  улыбку  каменного
ангела в церкви.
   - Извини меня, Пэм, я... Она прервала его хихикнув:
   - У тебя всегда получается так хорошо?
   Шли минуты. Руки Келли обняли ее стройное тело, и  они  лежа  ли  так  на
палубе, пока не закончился шторм. Келли боялся шевельнуться, боялся нарушить
положение, казавшееся таким нереальным. Затем подул холодный  ветер,  и  они
спустились вниз. Келли достал  полотенца,  и  они  вытерли  друг  друга.  Он
попытался улыбнуться ей, но боль вернулась к нему, еще  более  острая  из-за
наслаждения, испытанного за последний час, и теперь  наступила  очередь  Пэм
почувствовать удивление. Она сидела рядом с ним на палубе  салона  и,  когда
положила его лицо себе на грудь, ощутила, что по нему текут слезы, отчего ее
грудь снова стала мокрой. Пэм не  задавала  вопросов.  Для  этого  она  была
достаточно сообразительной. Она только прижала его к себе и молчала  до  тех
пор, пока он не успокоился и его дыхание снова не стало размеренным?
   - Извини, - сказал он через некоторое время и попытался встать, но она не
пустила его.
   - Ничего не объясняй. Но я хочу помочь тебе, - прошептала она, зная,  что
уже помогла. Она заметила это почти с первого мгновения, когда  села  в  его
машину: сильный мужчина, только страдающий. Он так резко отличался  от  всех
остальных мужчин, которых она знала. Когда он снова заговорил,  она  ощутила
его слова у себя в груди.
   - Прошло почти семь месяцев. Я работал в устье Миссисипи. Мы  только  что
узнали о ее беременности. Она поехала  в  магазин  и..,  это  был  грузовик,
большой тягач с прицепом. Сцепление не выдержало... - Он  не  мог  заставить
себя продолжать, но этого и не требовалось.
   - Как ее звали?
   - Тиш - Патриша.
   - Сколько времени вы были...
   - Полтора года. И затем она.., просто исчезла. Я не ожидал этого. Я  хочу
сказать, что работал как мог, задания были опасными, но теперь все кончилось
и я остался один, а не она. Я никогда не думал... - Он снова  замолчал.  Пэм
посмотрела на него в сумрачном  свете  салона,  увидела  шрамы,  которых  не
заметила раньше, и подумала об  их  происхождении.  Впрочем,  это  не  имело
значения. Она положила щеку ему на голову. Сейчас он был бы отцом. Он мог бы
быть кем угодно.
   - И ты никому не говорил об этом?
   - Никому.
   - Почему же решил сделать это сейчас?
   - Не знаю, - прошептал он.
   - Спасибо. - Келли удивленно поднял голову. - Я  никогда  не  слышала  от
мужчины ничего более приятного.
   - Почему?
   - Неужели ты не понимаешь? - удивилась Пэм. - А вот  Тиш  поняла  бы.  Ты
позволил мне занять ее место. А может быть, это она  позволила.  Она  любила
тебя, Джон. Очень любила. И все еще любит. Спасибо, что ты  позволил  помочь
тебе.
   По его щекам снова потекли слезы, и Пэм опять прижала к груди его голову,
укачивая этого сильного мужчину, словно ребенка. Прошло десять  минут,  хотя
ни один из них не смотрел на часы. Когда  его  тело  перестало  дрожать,  он
поцеловал ее в знак благодарности, и этот поцелуй тут же превратился  в  жар
новой страсти. Пэм легла на спину, позволив ему взять  инициативу  на  себя,
потому что теперь  он  снова  превратился  в  мужчину,  сильного  духом.  Ее
вознаграждение соответствовало той щедрости, которой она одарила его,  и  на
этот раз ее стоны заглушили раскаты грома. Позже он заснул рядом  с  ней,  и
она поцеловала его небритую щеку. Лишь тогда хлынули ее слезы,  завершая  то
чудо, которое принес этот день после того ужаса, с которого начался.

Глава 2

Встречи

   Келли проснулся в обычное время, за  полчаса  до  восхода  солнца,  слыша
крики чаек и увидев первое тусклое сияние на восточном горизонте. Сначала он
в замешательстве посмотрел на тонкую руку, лежащую на его груди,  но  другие
чувства и воспоминания за несколько секунд объяснили ему все, что  произошло
вчера. Он осторожно отодвинулся от девушки, накрыл ее  одеялом  -  в  салоне
было по-утреннему холодно. Настало время заняться яхтой.
   Келли включил электрический кофейник, затем натянул плавки и поднялся  на
верхнюю палубу. С удовлетворением он заметил, что вчера  не  забыл  включить
якорный  огонь.  Небо  очистилось,  и  воздух  после  вчерашней  грозы   был
прохладным. Келли прошел вперед и с  удивлением  заметил,  что  под  напором
ветра один из якорей немного сдвинулся. Он упрекнул себя за это, хотя особой
опасности   в   том   не   было.   Поверхность   залива   была    спокойной,
маслянисто-гладкой. Дул легкий бриз. Розово-оранжевый свет первых  солнечных
лучей окрасил далекий восточный берег, поросший лесом.  В  общем  утро  было
великолепным, и он не мог припомнить, когда в  последний  раз  видел  такое.
Затем он вспомнил, что все изменившее его жизнь не имело никакого  отношения
к погоде.
   - Черт  возьми,  -  прошептал  он,  глядя  в  сторону  рассвета,  еще  не
начавшегося  по-настоящему.  Келли  чувствовал,  что  его  тело  онемело,  и
проделал несколько упражнений на растяжение, чтобы избавиться от жесткости в
мышцах. Лишь теперь  он  понял,  как  хорошо  чувствует  себя  без  обычного
утреннего похмелья, и еще больше времени прошло,  прежде  чем  он  вспомнил,
сколько спал. Неужели целых девять часов? - подумал он.  Неудивительно,  что
он чувствует себя так хорошо. За дело. Теперь он взялся за  швабру  и  начал
сгонять воду, скопившуюся на фиберглассовой палубе.
   Услышав низкий приглушенный рокот морских дизелей,  посмотрел  на  запад,
пытаясь  рассмотреть,  откуда  он  доносится,  но   там   поверхность   моря
растворилась в легком  тумане,  гонимом  бризом,  и  он  ничего  не  увидел.
Пришлось подойти к панели управления на ходовом мостике и  достать  бинокль.
Он направил его в сторону шума как раз в тот момент, когда ослепительный луч
двенадцатидюймового прожектора сверкнул  сквозь  его  морской  7  X  50.  На
мгновение Келли ослепило, но тут же  прожектор  погас,  и  голос,  усиленный
громкоговорителем, пронесся над морской поверхностью:
   - Извини, Келли. Я не знал, что это  ты.  -  Через  пару  минут  знакомый
силуэт  патрульного  катера  береговой  охраны  приблизился  к  яхте.  Келли
поспешил к левому борту, чтобы опустить резиновые кранцы.
   - Ты пытаешься убить меня или как? - спросил Келли дружеским тоном.
   - Извини. - Главный старшина Мануэль Ореза, "Португалец", ступил с одного
планшира на другой с привычной легкостью. Он махнул рукой в сторону кранцев.
- Обижаешь?
   - Плохое поведение на море, не иначе, - продолжал Келли, подходя к гостю.
   - Я уже сказал об этом молодому матросу, - заверил его  Ореза.  -  Доброе
утро, Келли. - Он протянул руку, в которой  был  стайрофомовый  стаканчик  с
кофе. Келли взял его и рассмеялся.
   - Принимаю ваши извинения, сэр. - Ореза славился искусством приготовления
кофе.
   - Работали всю ночь. Устали как собаки, да еще у меня молодая команда,  -
устало объяснил старшина. Орезе было почти двадцать восемь, и  возрастом  он
намного превосходил самого старшего матроса своей команды.
   - Неприятности? - спросил Келли. Ореза кивнул, глядя на море.
   - Да, пожалуй. Какой-то кретин в маленькой яхте, рассчитанной на  дневное
плавание, исчез после этого маленького шторма прошлым вечером, и  теперь  мы
ищем его повсюду.
   - Сорок узлов - скорость  ветра.  Это  порядочный  шквал,  Португалец,  -
напомнил ему Келли. - Да и подул так неожиданно.
   - Это верно. Мы все-таки спасли шесть яхт, исчезла только  одна.  Прошлым
вечером ты не видел ничего необычного?
   - Нет. Вышел из Балтимора около.., пожалуй, шестнадцати ноль ноль. Два  с
половиной часа, чтобы добраться до этой стоянки. Встал на якорь перед  самым
штормом. Видимость была очень плохой, когда мы спустились вниз.
   - Мы, - заметил потягиваясь Ореза. Он подошел к  штурвалу,  снял  с  него
намокший лифчик и бросил Келли. Выражение его лица было бесстрастным,  но  в
глазах играли огоньки интереса. Он надеялся, что его  друг  нашел  для  себя
кого-нибудь. Жизнь для него не была особенно легкой.
   Келли вернул стакан обратно с бесстрастным выражением лица.
   - Вслед за нами из порта  вышел  грузовой  корабль,  -  продолжал  он.  -
Итальянский флаг, контейнеровоз, загружен до  половины,  шел,  должно  быть,
узлов под пятнадцать. Еще кто-нибудь выходил из порта?
   - Да, это изрядно меня  беспокоит,  -  кивнул  Ореза  с  профессиональным
раздражением. - Проклятые грузовики рвут полным ходом, не глядя вперед.
   - Ну, разумеется, стоя на вахте перед рулевой рубкой, можно промокнуть. К
тому же впередсмотрящие могли  нарушить  какое-нибудь  профсоюзное  правило,
верно? Может быть, твоя пропавшая яхта просто попала ему под киль, - зловеще
заметил Келли. Такое уже случалось  не  раз,  даже  в  таком  цивилизованном
заливе, как Чесапикский.
   - Может быть, - согласился Ореза, оглядывая горизонт. Он  нахмурился,  не
веря такому предположению, и слишком устал, чтобы скрыть это. - Как бы то ни
было,  если  увидишь  маленькую  яхту,  рассчитанную  на  плавание  днем,  с
оранжево-белым полосатым парусом, сообщи мне, ладно?
   - Непременно.
   Ореза посмотрел вперед и повернулся к Келли:
   - Ты поставил два якоря  для  того  небольшого  ветерка,  что  дул  вчера
вечером? Они разнесены недостаточно широко.  Я  считал  тебя  более  опытным
моряком.
   - Старшим боцманом, - напомнил ему Келли. - С  каких  это  пор  бухгалтер
начинает поучать настоящего моряка? - Но это была всего  лишь  шутка.  Келли
знал, что Португалец лучше его умеет обращаться с  малыми  судами.  Впрочем,
совсем ненамного, и оба знали это.
   Ореза улыбался все время, пока переходил обратно на свой катер  береговой
охраны. Перепрыгнув на его палубу, он указал на лифчик в руке Келли:
   - Не забудь надеть свою рубашку, боцман! Мне кажется, она сшита  как  раз
на тебя. - Смеющийся Ореза исчез в рулевой рубке,  прежде  чем  Келли  успел
придумать  соответствующий  ответ.  На  палубе  катера  появился  мужчина  в
штатском, что удивило Келли. Мгновение спустя машины катера  взревели  и  он
взял курс на северо-запад.
   - Доброе утро. - Это была Пэм. - Кто это? Келли повернулся.  Она  была  в
том же виде, в каком он накрывал ее одеялом, и Келли решил, что  теперь  она
застанет  его  врасплох   лишь   в   том   случае,   если   сделает   что-то
непредсказуемое. Ее волосы были  спутаны,  как  у  медузы,  а  глаза  лишены
фокуса, словно она плохо спала.
   - Береговая охрана. Ищут пропавшую яхту. Как ты поспала?
   - Очень хорошо. - Девушка подошла к нему. В глазах  у  нее  было  мягкое,
мечтательное выражение. Оно казалось странным столь  ранним  утром,  но  для
моряка трудно придумать что-нибудь более привлекательное.
   - Доброе утро. - Поцелуй. Объятие. Пэм подняла руки над головой и сделала
что-то вроде пируэта. Келли схватил ее за тонкую талию и поднял.
   - Что ты хочешь на завтрак? - спросил он.
   - Я никогда не завтракаю. - Пэм протянула руки вниз, ему за шею.
   - А-а... - улыбнулся Келли. - Ну что ж, хорошо. Через час она передумала.
Он приготовил ей яичницу с беконом на печке в камбузе, и Пэм проглотила  все
так быстро, что, несмотря на  ее  протесты,  ему  пришлось  заняться  второй
порцией. Он заметил, что девушка была не просто худой, на ее теле проступали
ребра. Она плохо питается, подумал он, и это наблюдение подсказало  ему  еще
один вопрос, которого он не задал. Но какой бы ни  была  причина,  он  может
исправить положение. После того как она съела четыре яйца,  восемь  ломтиков
бекона и пять тостов - примерно вдвое больше, чем потреблял утром сам Келли,
- настало время приниматься за дневную работу. Он показал ей, как обращаться
с электрическими приборами на камбузе, пока сам займется якорями.
   Они отправились в путь незадолго до восьми часов, потому что работали  не
спеша. Суббота обещала быть жаркой и солнечной. Келли  надел  солнцезащитные
очки и сел расслабившись в своем кресле, время от времени  прогоняя  дремоту
глотком кофе из кружки.  Он  направил  яхту  на  запад,  вдоль  самого  края
судоходного  канала,  чтобы  не  встречаться  с  сотнями  рыболовных  судов,
которые, он не сомневался, выйдут из различных гаваней  для  ловли  морского
окуня.
   - А это что за штуки? - спросила Пэм, указывая на поплавки,  вытянувшиеся
слева от яхты.
   - Поплавки для ловушек, куда ловят крабов. Вообще-то они  больше  походят
на клетки. Крабы забираются внутрь и не могут  выбраться  обратно.  Поплавки
остаются на плаву, чтобы знать,  где  находятся  ловушки.  -  Келли  передал
девушке бинокль и указал на рабочий баркас,  находившийся  в  трех  милях  к
востоку.
   - Они ловят этих бедняжек? Келли засмеялся:
   - Пэм, ты ела бекон на завтрак? Свинья отнюдь не совершила  самоубийства,
верно?
   Она посмотрела на него озорным взглядом:
   - Пожалуй.
   - Так что у тебя нет оснований волноваться. Краб  -  это  просто  большой
морской паук, хотя он и очень вкусен.  -  Келли  повернул  штурвал  направо,
чтобы обогнуть красный конический буй.
   - И все-таки это кажется жестоким.
   - Жизнь - тоже жестокая штука, - отозвался Келли  и  тут  же  пожалел  об
этом.
   Ответ Пэм был таким же искренним:
   - Да, я знаю.
   Келли не повернулся, чтобы взглянуть на  нее  лишь  потому,  что  вовремя
остановил себя. Ее ответ прозвучал с таким чувством, что он понял - и у  нее
в  душе  скрывались  демоны.  Этот  момент,  однако,  быстро  миновал.   Она
откинулась на спинку большого вращающегося кресла, прикрепленного к  палубе,
прижалась к нему, и ему снова стало хорошо. В последний  раз  здравый  смысл
предостерег Келли, что здесь скрывалось что-то странное. Но ведь тут не было
демонов, правда?
   - Тебе лучше спуститься вниз.
   - Почему?
   - Сегодня солнце будет жечь вовсю. В медицинском шкафчике  есть  крем  от
загара, в главном гальюне.
   - Гальюне?
   - В туалете!
   - Почему на судне все называется по-другому?
   - Для того чтобы моряки  чувствовали  себя  тут  хозяевами,  -  засмеялся
Келли. - А теперь - брысь! Найди крем и как следует намажься, а то  к  ленчу
ты будешь выглядеть свежеподжаренной.
   На лице Пэм появилась гримаса:
   - Мне понадобится душ. Можно?
   - Отличная мысль, - отозвался Келли не оборачиваясь. -  Не  стоит  пугать
рыбу.
   - Какой ты грубый! - Она шлепнула его по руке и побежала вниз.

***

   - Исчезла, прямо-таки  исчезла,  -  проворчал  Ореза.  Он  склонился  над
прокладочным столом на станции береговой охраны Томас-Пойнт.
   - Надо было осмотреть район с воздуха, поднять вертолет или еще что-то, -
заметил штатский.
   - Прошлой ночью не имело смысла. Черт побери, чайки выдержали этот шторм,
сидя на поверхности.
   - Но куда он мог деться?
   - Понять не могу. Может,  утонул.  -  Ореза  смотрел  на  карту  сердитым
взглядом. - Вы говорите, что он направлялся на север. Мы  побывали  во  всех
этих портах, а Макс проверил  западный  берег.  Вы  уверены,  что  дали  нам
правильное описание яхты?
   - Уверен? Да мы сделали все что можно, едва ли не купили им эту проклятую
яхту! - Штатский был тоже раздражен - двадцать восемь часов без сна на одном
кофеине, не говоря уже о непрерывной  качке  и  морской  болезни  на  катере
береговой охраны. Ему казалось, что желудок выстлан стальными  стружками.  -
Может быть, он утонул, - проворчал штатский, сам не веря тому ни на минуту.
   - А это решило бы вашу проблему? - Попытка  главного  старшины  неуместно
пошутить вызвала предупреждающий взгляд  начальника  станции  -  седовласого
уоррент-офицера Пола Инглиша.
   -  Понимаете,  -  произнес  штатский,   близкий   к   состоянию   полного
изнеможения, - я не думаю, что что-то сможет решить  эту  проблему,  но  мне
поручили попытаться.
   - Сэр, мы провели тяжелую ночь. Моя команда устала, и,  если  у  вас  нет
по-настоящему весомой причины продолжать поиски, я советую вам поспать.
   Штатский поднял голову и посмотрел на Мануэла Орезу  с  усталой  улыбкой,
словно извиняясь за предыдущие слова.
   - Главный старшина Ореза, с вашим здравым  смыслом  вам  давно  следовало
быть офицером.
   - Если я такой умный, то почему мы прошлой ночью упустили; нашего друга?
   - А этот парень, которого мы видели на рассвете?
   - Келли, бывший боцман