иной  в  милю,  представляющей  собой  норфолкские  верфи
Военно-морского флота США. Канал был совершенно пуст,  по  нему  шли  только
буксир и "Красный  Октябрь".  Интересно,  подумал  Райан,  команда  "Падуки"
обычная,  из  рядовых  моряков,  или  из  одних  адмиралов?  Он  решил,  что
вероятность того или другого примерно одинакова.

Норфолк, Виргиния

   Через двадцать минут они прибыли к месту назначения. Док  "Восемь-десять"
был  новым  сухим  доком,  построенным  для  обслуживания  флота   подводных
ракетоносцев  типа  "огайо",  вооруженных   баллистическими   ракетами.   Он
представлял собой огромную бетонную коробку длиной больше  восьмисот  футов,
что превышало обычные  размеры,  и  был  закрыт  стальной  крышей,  так  что
разведывательные спутники  не  могли  определить,  занят  док  или  нет.  Он
находился в той части базы, где безопасность обеспечивалась особенно  строго
и, чтобы подойти  к  доку,  не  говоря  уже  о  том,  чтобы  войти  в  него,
требовалось миновать несколько контрольно-пропускных пунктов с  вооруженными
охранниками - морскими пехотинцами, а не обычными штатскими.
   - Стоп машины, - приказал Манкузо.
   - Слушаюсь, стоп машины.
   "Красный Октябрь" уже в течение нескольких минут сбавлял ход и  полностью
остановился только через двести ярдов.  "Падука"  подошел  к  правому  борту
ракетоносца, чтобы развернуть его. Оба капитана -  русский  и  американец  -
предпочли   бы   сделать   это   самостоятельно,   маневрируя   собственными
двигателями, но поврежденная носовая часть затрудняла  разворот.  Буксиру  с
дизельной силовой установкой понадобилось пять минут, чтобы точно  выровнять
нос подлодки прямо перед огромной коробкой дока, заполненной  водой.  Рамиус
сам передал команду в машинное отделение - свою последнюю  команду  на  этой
субмарине. Лодка медленно поползла вперед по черной воде под широкую  крышу.
Манкузо  вызвал  на  палубу  своих  людей,  чтобы  они  закрепили  швартовы,
брошенные им горсткой моряков, стоящих на краю  дока,  и  ракетоносец  замер
точно в его середине.  Ворота,  через  которые  только  что  вошел  "Красный
Октябрь", уже закрывались, и по ним ползло брезентовое  полотно  размером  с
главный парус клипера. Только после того как брезент встал на место, в  доке
включили  освещение.  И  тут  человек  тридцать  офицеров  внезапно   издали
радостный  крик,  словно  были  на  футбольном  матче.  Недоставало   только
оркестра.
   - Стоп машины, заглушить реактор, - произнес по-русски Рамиус,  обращаясь
к офицерам в машинном отделении, затем перешел на английский:
   - Вот и все.
   Подвижный  мостовой  кран  поехал  к  ним,  остановился,  поднял  трап  и
осторожно установил его на ракетной палубе перед рубкой. Едва трап  оказался
на месте, как по нему начали спускаться - вернее, побежали - два  офицера  с
золотыми нашивками на рукавах, доходившими чуть ли не до локтей. Райан узнал
того, что был впереди, - адмирала Дэна Фостера.
   Командующий морскими операциями отсалютовал флагу,  остановился  на  краю
трапа и поднял голову к рубке.
   - Прошу разрешения войти на борт, сэр.
   - Разрешение...
   - Разрешаю, - подсказал Манкузо.
   - Разрешаю войти на борт, - громко произнес Рамиус.  Фостер  спрыгнул  на
палубу и по внешнему трапу вскарабкался  на  вершину  рубки.  Это  оказалось
непросто, потому что у ракетоносца все еще был заметный крен на левый  борт.
Адмирал тяжело дышал, когда появился на верхнем мостике.
   - Капитан Рамиус, меня зовут Дэн Фостер, -  произнес  он.  Манкузо  помог
командующему  морскими  операциями  перешагнуть  через  комингс  <Комингс  -
окаймление отверстия в  палубе  корабля,  например  грузового  или  сходного
люка.>. На мостике стало  тесно.  Американский  адмирал  и  русский  капитан
первого ранга пожали друг другу руки, затем Фостер пожал руку Манкузо.  Джек
оказался последним.
   - Похоже, мундир надо привести в порядок, Райан. Да и лицо тоже.
   - Видите ли, у нас возникли небольшие осложнения.
   - Оно и заметно. Что случилось?
   Райан не  стал  ждать  конца  объяснений.  Не  спрашивая  разрешения,  он
спустился вниз. Там, на мостике, у офицеров были свои интересы, которые  уже
не входили в сферу его деятельности. В центральном посту стояли  улыбающиеся
моряки, но все молчали, словно опасаясь, что  магия  этой  волшебной  минуты
исчезнет слишком быстро.  Для  Райана  она  уже  исчезла.  Он  огляделся  по
сторонам, увидел люк, ведущий на палубу, и пролез через  него,  прихватив  с
собой все, что принес на борт "Красного Октября". Затем  поднялся  по  трапу
навстречу потоку  офицеров,  спускавшихся  на  борт  ракетоносца.  Никто  не
обратил на  него  внимания.  Два  санитара  несли  носилки,  и  Райан  решил
подождать на краю дока, пока  сюда  поднимут  Уилльямза.  Британский  офицер
пропустил все происшедшие события, потому что пришел в сознание  только  три
часа назад. Ожидая его, Райан выкурил последнюю русскую сигарету. Наконец на
краю дока появились носилки с пристегнутым к ним Уилльямзом. Следом шли Нойз
и оба санитара с подводных лодок.
   - Как вы себя чувствуете? - спросил Райан, идя рядом с носилками к машине
"Скорой помощи".
   - Я жив... - прошептал Уилльямз. Его бледное лицо осунулось. - А вы?
   - Слава Богу! Наконец-то я почувствовал твердь под ногами. - А  лейтенант
скоро почувствует под собой больничную койку. Мне было приятно познакомиться
с вами, Райан, - коротко произнес  врач.  -  Побыстрее,  парни.  -  Санитары
вкатили носилки в машину, стоящую у широких дверей. Через минуту она уехала.
   - Вы - капитан Райан, сэр? - спросил сержант морской пехоты, салютуя ему.
   - Да, - ответил Райан, приложив руку к фуражке в ответном салюте.
   - Вас ждет машина, сэр. Прошу следовать за мной.
   - Идите, сержант.
   Автомобиль, серо-голубой "шевроле", привез их на  базу  морской  авиации.
Здесь Райан поднялся на борт вертолета. К этому времени он  так  устал,  что
сел бы и в сани с оленьей упряжкой. Во время перелета  на  авиабазу  Эндрюз,
продолжавшегося тридцать пять минут, Райан сидел  в  салоне  один,  глядя  в
пустоту. На авиабазе ждал другой  автомобиль,  который  отвез  его  прямо  в
Лэнгли.

Штаб-квартира ЦРУ

   Когда Райан наконец вошел в кабинет Грира, было четыре часа утра.  Вместе
с адмиралом в кабинете сидели Мур и Риттер. Грир протянул ему стакан,  но  в
нем был не кофе, а настоящий американский бурбон - "Уайлд  Терки".  Все  три
руководителя ЦРУ пожали ему руку.
   - Садись, парень, - сказал Мур.
   - Ты чертовски здорово поработал, - улыбнулся Грир.
   - Спасибо. - Райан сделал большой глоток. - Что дальше?
   - Теперь мы ждем от тебя подробного рассказа, - ответил Грир.
   - Нет, сэр. Теперь я улетаю домой,  черт  побери.  Усмехнувшись,  адмирал
достал из кармана пиджака конверт и бросил его на колени Райана.
   - Тебе забронировано место на первом самолете,  вылетающем  в  Лондон  из
Международного аэропорта Даллеса в 7.05. Не забудь помыться, сменить наряд и
прихвати Барби-лыжницу.
   Райан допил остаток бурбона. От крепкого виски заслезились глаза,  но  он
сумел удержаться от кашля.
   - Похоже, вашей форме  морского  офицера  изрядно  досталось,  -  заметил
Риттер.
   - Мне тоже. -  Райан  сунул  руку  под  куртку  и  достал  автоматический
пистолет. - Да и он не лежал без дела.
   - Агент ГРУ?  Разве  его  не  сняли  с  ракетоносца  вместе  с  остальной
командой? - спросил Мур.
   - Так вы знали о нем? Знали и не предупредили меня! Господи!
   - Успокойся, сынок, - мягко сказал Мур. -  Мы  опоздали  на  полчаса.  Не
повезло, но ты справился с ним. Вот что главное.
   Райан слишком устал, чтобы закричать от  ярости,  вообще  слишком  устал.
Грир поставил на стол магнитофон и достал блокнот,  страницы  которого  были
исписаны вопросами.
   - Уилльямз, британский офицер, в тяжелом состоянии, - сказал Райан  через
два часа. - Правда, врач говорит, что  он  выкарабкается.  Подлодка  уже  не
способна идти куда-нибудь. У нее смят нос, а в борту  огромная  пробоина  от
торпеды. Между прочим,  адмирал,  они  были  правы  относительно  "тайфуна".
Русские построили эту крошку на совесть, слава Богу. Знаете, на этой "альфе"
кто-то мог остаться в живых...
   - Очень жаль, - произнес Мур.
   - Я так и подумал, сэр, - медленно кивнул Райан. - Не  уверен,  сэр,  что
можно оставить людей умирать такой смертью.
   - Мы тоже так считаем,  -  согласился  Мур,  -  но  если  удастся  спасти
кого-нибудь с "альфы", тогда, понимаешь, все, через что мы  прошли  -  через
что ты прошел, - окажется напрасным. Тебе этого хочется?
   - К тому же вероятность, что кто-то жив, - один к тысяче, - добавил Грир.
   - Не знаю, - пробормотал Райан, допивая третью порцию бурбона  и  начиная
чувствовать его действие. Он предполагал, что  Мур  не  проявит  интереса  к
тому, остался ли кто-нибудь живой на "альфе" или нет. А  вот  реакция  Грира
удивила его.  Значит,  старый  моряк  поддался  развращающему  влиянию  этой
операции - или это стало результатом службы  в  ЦРУ  -  и  забыл  о  кодексе
морской чести. А что тогда сказать о самом Райане? - Не знаю, - повторил он.
   - Это война, - заметил Риттер  мягче  обычного,  -  настоящая  война.  Ты
хорошо справился со своей работой, парень.
   - Главное на войне - это вернуться домой живым. - Райан встал. -  И  это,
господа, я и собираюсь сделать, прямо сейчас.
   - Твои вещи в ванной. - Грир посмотрел на часы. -  Если  хочешь,  успеешь
побриться.
   - Ах да, едва не забыл. - Райан сунул руку под  воротник  и  снял  с  шеи
цепочку с ключом. Он передал его Гриру. - Вроде ничего  особенного,  правда?
Однако этим можно убить пятьдесят миллионов людей.  "Имя  мое  Озамандус,  я
король королей, взгляни на труды мои, Всемогущий, и приди  в  отчаяние!".  -
Райан направился к ванной, понимая, что пьян, иначе он не стал бы цитировать
Шелли.
   Они смотрели ему вслед. Грир выключил магнитофон и посмотрел  на  ключ  у
себя в руке.
   - Все еще хочешь представить его президенту? - спросил он.
   - Нет, пожалуй, не стоит, - покачал головой Мур. - Парень  опьянел,  и  я
ничуть не виню его. Проследи, чтобы  он  попал  в  аэропорт,  Джеймс,  и  не
опоздал на рейс. Завтра или послезавтра пошлем в Лондон группу специалистов,
которые выжмут из него все остальное.
   - Отлично. - Грир посмотрел в свой пустой стакан. - Не  слишком  ли  рано
для этого, а? Мур осушил свой третий бокал.
   - Пожалуй, - согласился он. - Но это был  относительно  удачный  день,  а
солнце еще не взошло. Пошли, Боб. Нужно заканчивать операцию.

Верфи ВМС в Норфолке

   Манкузо и его люди поднялись на борт буксира "Падука",  который  доставил
их обратно на "Даллас". Ударная подлодка типа 688 немедленно вышла в море  и
погрузилась еще до восхода солнца. "Поги", который так и не входил  в  порт,
предстояло  закончить  патрулирование  без  своего  санитара.  Обе  подлодки
получили приказ оставаться в  море  еще  тридцать  суток.  В  течение  этого
времени членов их команд будут  убеждать,  что  они  ничего  не  видели,  не
слышали и ничем не интересовались.
   "Красный Октябрь" одиноко стоял в  сухом  доке,  из  которого  откачивали
воду.  Его  охраняли  двадцать  вооруженных  морских  пехотинцев.  Для  дока
"Восемь-десять" в этом не  было  ничего  необычного.  Группа  из  специально
отобранных  инженеров  и  техников  уже   принялись   за   осмотр   русского
ракетоносца. Первыми забрали с  подлодки  шифровальные  книги  и  кодирующие
устройства.  Еще  до  полудня  их   доставят   в   штаб-квартиру   Агентства
национальной безопасности в Форт-Миде.
   Рамиуса и его офицеров с личными вещами отвезли на тот самый аэродром,  с
которого вылетел Райан. Через час они оказались  в  "безопасном"  доме  ЦРУ,
расположенном  среди  живописных  холмов  к  югу  от  Шарлотсвилла  в  штате
Виргиния. Все они сразу отправились спать - за  исключением  двух  офицеров,
которые остались смотреть кабельное телевидение,  уже  изумленные  увиденным
ими в Соединенных Штатах.

Международный аэропорт Даллеса

   Райан  не  видел  восхода  солнца.  Он  поднялся  на   борт   авиалайнера
"Боинг-747", который вылетел в 7.05, точно по расписанию. Небо было затянуто
облаками, и когда самолет пробил густую облачность и его залили лучи солнца,
Райан уже спал. Впервые в жизни он заснул во время перелета.



    Том КЛЭНСИ
    БЕЗ ЖАЛОСТИ


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Anna virumque cano
   Воспеваю подвиги героя.
   Вергилий

   Остерегайтесь гнева терпеливого человека.
   Джон Драйден

   А если я уйду, пока ты остаешься еще здесь...  Знай,  я  продолжаю  жить,
мерцая в другом мире,  за  пеленой  тумана,  сквозь  который  ты  не  можешь
заглянуть. Пусть не видя меня, верь, я жду  тот  миг,  когда  мы  соединимся
вновь. А до этого наслаждайся жизнью и, когда я понадоблюсь тебе, лишь шепни
мое имя в сердце... И я приду.
   С любовью в память Кайла Хэйдока
   5 июля 1983 года - 1 августа 1991 года

   Этот роман никогда не  был  бы  написан  без  "профессиональных"  советов
Билла, Даррелла и Пэт, дополнивших  их  Крейга,  Курта  и  Джерри,  а  также
Рассела с его неожиданными для меня познаниями.
   Кроме того, я весьма благодарен ex post facto за блестящую помощь Дж.  Р,
и Уэйну, Шелли за труды, Крейгу, Курту, Джерри, Стиву П., Стиву Р, и Виктору
за то, что они помогли мне понять:

   Подумайте, где человеческая слава чаще всего начинается и  заканчивается.
И скажите, что моя слава состоит в том, что у меня были такие друзья.
   Уильям Батлер Йитс

Пролог

Точки пересечения

Ноябрь

   "Камилла" была или самым  мощным  ураганом  в  мире,  или  самым  большим
торнадо  в  истории.  Несомненно,  она  полностью  уничтожила  эту  нефтяную
платформу, подумал Келли, надевая  на  спину  свои  баллоны  для  последнего
погружения в залив. Верхняя часть  платформы  была  разрушена,  и  оказались
повреждены все четыре ее массивных подводных опоры -  они  были  скручены  и
изогнуты и походили на сломанную игрушку какого-то гигантского ребенка. Все,
что можно было снять, не  подвергая  опасности  рабочих,  было  уже  срезано
автогеном и "опущено краном в баржу,  которой  они  пользовались  как  своей
базой при погружениях. Теперь перед  ними  осталась  лишь  голая  платформа,
похожая на скелет, которая скоро даст приют смелым  местным  рыбам,  подумал
он, спускаясь в баркас,  чтобы  подойти  к  самой  платформе.  С  ним  будут
работать еще два ныряльщика, но  Келли  возглавляет  команду.  По  пути  они
обсудили процедуру взрывных работ. Тем временем  катер  службы  безопасности
крейсировал  поблизости,  чтобы  не  допустить,  к  опасному  месту  здешних
рыбаков. Бессмысленно им находиться в этом  районе  -  еще  несколько  часов
рыбная ловля тут будет никудышной, однако подобные события всегда привлекают
любопытных. А зрелище действительно будет весьма впечатляющим, подумал Келли
с усмешкой, бросаясь спиной вперед с водолазного бота.
   Как жутко под водой, мелькнула мысль, но и приятно тоже.  Солнечный  свет
пробивался  через  волнующуюся  поверхность,  создавая  меняющиеся  световые
занавесы между  опорами  платформы.  Свет  содействовал  хорошей  видимости.
Взрывные заряды С4 были уже установлены (каждый  из  них  представлял  собой
блок размером шесть дюймов на шесть и толщиной три дюйма), туго  привязанные
проволокой  к  стальным  опорам  таким  образом,  чтобы  сила  взрыва   была
направлена внутрь. Келли не торопился. Он проверил каждый заряд,  начиная  с
первого ряда над дном. И сделал это быстро - ему не хотелось находиться  под
водой слишком долго,  да  и  другим  тоже.  Ныряльщики,  следующие  за  ним,
протягивали  пентритовый  детонирующий  шнур,  туго  обматывая  его   вокруг
зарядов. Оба были местными жителями, опытными подрывниками, знавшими толк  в
таких делах почти так же хорошо, как и он сам. Келли проверял их  работу,  а
они - его, поскольку осторожность и  тщательность,  -  лучшие  показатели  в
труде таких людей. Они закончили с нижним уровнем за  двадцать  минут  и  не
спеша всплыли к верхнему, всего в десяти футах от поверхности.  Там  процесс
повторился, медленно и тщательно. Когда вы имеете дело с взрывчаткой, нельзя
спешить и нельзя рисковать.

***

   Полковник Робин Закариас сосредоточил все свое  внимание  на  предстоящем
задании. Совсем недалеко, за следующим хребтом, находилась батарея  зенитных
снарядов "земля - воздух" СА-2. С нее  уже  выпустили  три  ракеты,  пытаясь
попасть в истребители-бомбардировщики, которые он обязан защищать. На заднем
сиденье его F-105G "Тандерчиф" сидел Джек Тейт, его "медведь",  подполковник
и специалист по подавлению  оборонительных  установок  вьетнамцев.  Они  оба
разработали план,  который  теперь  пытались  осуществить  на  своей  "Дикой
ласке". Их истребитель  появлялся  в  поле  зрения  вьетнамских  зенитчиков,
стараясь вынудить их на то, чтобы они выпустили в него  зенитную  ракету,  а
затем  нырял  под  нее,  атакуя  место  расположения   батареи.   Это   была
смертельная, жестокая игра, в которой нет охотника  и  жертвы,  а  есть  два
охотника,  один  маленький,  быстрый  и   хрупкий,   а   другой   массивный,
расположенный на укрепленной  позиции.  Эта  позиция  приводила  в  отчаяние
летчиков  его  авиакрыла.  Командир  батареи  искусно   маневрировал   своим
радиолокатором, зная, когда его включить и когда выключить. Кем  бы  ни  был
этот маленький ублюдок, он сумел на прошлой неделе  сбить  двух  "ласок"  из
соединения Робина, и  потому  полковник  сам  приготовился  к  осуществлению
задачи, как только поступил приказ еще раз попытаться вывести из  строя  эту
батарею. Его задача заключалась именно в этом:  разведка,  оценка  ситуации,
проникновение, и уничтожение установок противовоздушной обороны -  огромная,
быстрая, трехмерная игра, в которой наградой за победу была жизнь.
   Он вел свой ревущий истребитель на малой высоте, нигде  не  поднимая  его
выше пятисот футов. Его  пальцы  полуавтоматически  контролировали  движения
штурвала, глаза следили за вершинами, а  уши  старались  не  упустить  слов,
доносящихся с заднего сиденья.
   - Он сейчас на девять часов от нас, - говорил Джек. - Все еще  обшаривает
горизонт, но нас не видит. Описывает спирали.
   На этот раз мы предпримем другой маневр, подумал  Закариас.  Прошлый  раз
они попытались сделать это по-иному, и он каким-то образом  поймал  их.  Эта
ошибка  стоила  полковнику   майора,   капитана,   самолета...   Земляк   из
Солт-Лейк-Сити, Эл Уоллас... Столько  лет  были  друзьями...  Проклятье!  Он
отмахнулся от болезненной мысли, даже не упрекнув себя за ругательство.
   - Дадим ему почувствовать вкус победы, - сказал Закариас, беря штурвал на
себя. "Тандерчиф" прыгнул вверх, в зону радиолокационного излучения батареи,
и  застыл  в  ожидании.  Командира  установки,  наверно,  готовили  русские.
Полковник не знал, сколько именно самолетов сбил  этот  вьетнамец;  известно
было только, что он сбил их более чем достаточно, а потому должен быть  горд
своим успехом, а гордость смертельно опасна в таком деле.
   - Запуск.., второй.., вижу два  запуска,  Робин,  -  предупредил  Тейт  с
заднего сиденья.
   - Только два? - спросил пилот.
   - Может быть, ему приходится платить за  них,  -  насмешливо  предположил
Тейт. - Вижу их на девять часов. Время для волшебства пилота, Робин.
   - Вроде этого? - Закариас повернул налево, удерживая ракеты в поле зрения
и двигаясь к ним, а затем  резко  повернул  назад  и  вниз.  Он  великолепно
спланировал маневр, нырнув за хребет. Полковник выровнял самолет  на  опасно
малой высоте, однако  ракетные  снаряды  СА-2  "Гайдлайн"  потеряли  цель  и
пролетели в четырех тысячах футов над его головой.
   - Думаю, пора, - заметил Тейт.
   - Пожалуй, ты прав. - Закариас круто  повернул  влево  и  взвел  взрывные
устройства на своих гроздьях бомб. F-105G пролетел над самым горным  хребтом
и сн