е, смотрели на Райана с нескрываемой
враждебностью.
   - Боже! Нужно  немедленно  спасать  людей.  За  один  раз  можно  забрать
двадцать пять человек, сэр.
   - Не спешите, капитан Райан.  Какой  будет  судьба  моих  подчиненных?  -
громко спросил Рамиус.
   - С ними будут обращаться, как с гостями, разумеется. Если им понадобится
медицинская помощь, она будет оказана. Их вернут в Советский Союз при первой
возможности. Неужели вы думаете, что их отправят в тюрьму?
   Рамиус  что-то  проворчал  и,  повернувшись  к   присутствующим   отсеке,
заговорил по-русски. Во время перелета с "Инвинсибла"  Райан  договорился  с
Уилльямзом сохранить в тайне то,  что  англичанин  владеет  русским  языком.
Лейтенант был в форме американского офицера, и оба считали, что  русские  не
обратят внимания на различие в произношении.
   - Доктор Петров, - произнес Рамиус, - с вами отправится первая группа  из
двадцати пяти человек. Не спускайте с них глаз!  Не  позволяйте  американцам
говорить с каждым по отдельности, и пусть они никуда не ходят  по  одиночке.
Ведите себя корректно, но не более того.
   - Понял, товарищ командир.
   Райан наблюдал за тем, как Петров считал матросов, когда те  пролезали  в
люк и поднимались по трапу. Затем Уилльямз задраил сначала люк "Мистика",  а
потом люк на спасательном отсеке "Красного Октября". Рамиус поручил  мичману
проверить их герметичность. Они услышали,  как  ГСУ  отделилось  от  корпуса
ракетоносца и начало всплывать.
   Наступившая тишина была неловкой  и  продолжительной.  Райан  и  Уилльямз
стояли в одном углу отсека, Рамиус со своими людьми  -  напротив.  Почему-то
Райану пришли на память танцы в школьном  зале,  когда  мальчики  и  девочки
собирались отдельными группами, а в середине зала была  нейтральная  полоса.
Когда один из русских офицеров достал сигарету, он решил нарушить молчание.
   - Не дадите ли закурить, сэр?
   Бородин щелкнул ногтем по пачке, и сигарета наполовину выскочила  наружу.
Райан взял ее, и Бородин чиркнул спичкой.
   - Спасибо. Вообще-то я  бросил  курить,  но  под  водой,  на  подлодке  с
неисправным реактором, курение вряд ли самое опасное занятие?
   Вкус первой русской сигареты показался  Райану  отвратительным.  От  дыма
черного грубого табака у него закружилась голова, и эта едкая вонь смешалась
со спертым воздухом подлодки, где и без того  стоял  запах  пота,  машинного
масла и капусты.
   - Почему вы оказались здесь? - спросил Рамиус.
   - Мы направлялись к побережью Виргинии, капитан. На  прошлой  неделе  там
затонула советская подлодка.
   - Вот как? - Рамиусу понравилась  легенда,  придуманная  американцами.  -
Советская подлодка?
   - Да, капитан. Она относилась к тому типу ударных  подлодок,  который  мы
называем "альфа". Это все, что мне известно. Перед тем как  лодка  пошла  ко
дну, с нее удалось спасти одного матроса, сейчас он в  морском  госпитале  в
Норфолке. Как вас зовут, сэр?
   - Марк Александрович Рамиус.
   - А меня - Джек Райан. А мой напарник -  Оуэн  Уилльямз.  Они  обменялись
рукопожатиями.
   - У вас есть семья, капитан Райан? - спросил Рамиус.
   - Да, сэр. Жена, сын и дочь. А у вас, сэр?
   - Нет, у меня нет семьи. - Он повернулся и обратился по-русски к младшему
офицеру. - Возглавите следующую группу. Вы слышали, что я говорил врачу?
   - Так точно, товарищ командир,  -  ответил  молодой  офицер.  Послышалось
жужжание моторов "Мистика". Через мгновение металлический щелчок возвестил о
том, что ГСУ состыковалось со спасательным люком подлодки. Все заняло  сорок
минут, но казалось, что прошла целая неделя. Господи, а вдруг у них и впрямь
авария реактора? - подумал Райан.

Ударная подлодка "Скэмп"

   В двух милях от "Красного Октября" находились "Скэмп" с "Итаном Алленом".
Подлодки вели переговоры по подводному телефону. Акустики "Скэмпа" заметили,
что час назад поблизости прошли  три  подводные  лодки.  "Поги"  и  "Даллас"
находились теперь между "Красным Октябрем"  и  двумя  другими  американскими
подлодками.  Их  акустики  напряженно  прислушивались  к  подводным   шумам,
стараясь убедиться, что поблизости нет других кораблей. Район, где проходила
операция, находился достаточно далеко от берега, так что движения каботажных
судов и танкеров не было слышно, но это не исключало вероятности  того,  что
здесь мог появиться корабль, следующий из другого порта.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

   Когда "Мистик" забрал  третью  группу  моряков  во  главе  с  лейтенантом
Свиядовым, кок, стоявший последним, объяснил, что  ему  нужно  забрать  свой
кассетник, на покупку которого он копил деньги несколько  месяцев,  и  ушел.
Никто, включая Рамиуса, не  заметил,  что  кок  так  и  не  вернулся.  Члены
команды, даже опытные  мичманы,  спешили  покинуть  ракетоносец.  Оставалась
последняя группа.

Спасательное судно "Пиджен"

   Советских моряков,  доставленных  на  "Пиджен",  отвели  в  кают-компанию
рядового состава. Американские матросы с любопытством смотрели  на  русских,
но не вступали в разговор. На столах русские увидели  кофе,  бекон,  яйца  и
тосты. Это обрадовало Петрова. Проще следить за матросами, которые с волчьим
аппетитом набросились на еду.  Через  младшего  офицера,  исполнявшего  роль
переводчика, они передали, что не хватило бекона.  Коки  "Пиджена"  получили
указание давать русским столько пищи, сколько те попросят.  Вот  почему  все
были заняты в кают-компании,  когда  на  судно  совершил  посадку  вертолет,
доставивший с берега двадцать  человек.  Один  из  вновь  прибывших  тут  же
устремился на мостик.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

   -  Последняя  группа,  -  пробормотал   Райан,   когда   "Мистик"   снова
состыковался  с  подводной   лодкой.   На   переброску   предыдущей   группы
потребовался час. Когда люки открылись, из ГСУ по трапу спустился лейтенант.
   - На этот раз придется  подождать,  господа.  У  нас  разряжены  батареи.
Потребуется девяносто минут, чтобы снова зарядить их. Вы не возражаете?
   - Сделаем так, как вы считаете нужным, - ответил Рамиус. Он перевел своим
людям слова лейтенанта и поручил  Иванову  возглавить  следующую  группу.  -
Старшие офицеры останутся на "Красном Октябре". Нам нужно кое-что сделать. -
Рамиус взял лейтенанта за руку. - В случае чего передайте в Москве,  что  мы
исполнили свой долг.
   - Слушаюсь, товарищ командир.  -  Лейтенант  Иванов  с  трудом  сдерживал
рыдания.
   Рамиус наблюдал за тем, как последняя группа русских моряков поднялась по
трапу. Закрылся спасательный люк "Красного Октября", затем задраили  люк  на
"Мистике". Через минуту  послышался  щелчок,  и  спасательная  лодка  начала
подъем. Шум электромоторов стих вдали. Райан почувствовал, как  смыкаются  и
давят на него зеленые переборки. Полеты на самолетах пугали Райана,  но  там
по крайней мере не было опасности погибнуть от давления окружающего воздуха.
А сейчас он находился под водой,  на  самой  большой  в  мире  субмарине,  в
трехстах милях от берега. И вместе с ним всего десять человек, знающих,  как
управлять лодкой.
   - Капитан Райан, - торжественно произнес Рамиус,  вытянувшись  по  стойке
смирно, - мои офицеры и я просим политического убежища в Соединенных  Штатах
и передаем вам этот маленький подарок. - Рамиус обвел вокруг рукой.
   Райан уже подготовил ответ.
   -  Капитан,  от  имени  президента  Соединенных  Штатов  я   имею   честь
удовлетворить вашу просьбу. Добро пожаловать в свободный мир, господа.
   Никто не знал, что  система  внутренней  трансляции  в  отсеке  включена.
Лампочка, указывающая на ее включение, была вывернута несколько часов назад.
В носовом отсеке кок прислушивался к разговору, говоря  себе,  что  поступил
правильно, приняв  решение  остаться  на  подводной  лодке  и  сожалея,  что
оказался прав в своих подозрениях. Что делать дальше?  -  спросил  он  себя.
Выполнить свой долг, конечно. Решение казалось  достаточно  простым,  но  не
забыл ли он, как осуществить его?
   - Не знаю, что и сказать вам, парни. - Райан пожал руки всем офицерам.  -
Вы сумели добиться своего. Подумать только, сумели добиться своего!
   - Извините меня, капитан, - сказал Комаров. - Вы говорите по-русски?
   - Мне очень жаль, но я не говорю по-русски  -  в  отличие  от  лейтенанта
Уилльямза. Предполагалось, что вместо меня сюда  прибудет  группа  офицеров,
владеющих русским языком, но прошлой ночью их вертолет упал  в  море  и  они
погибли. - Уилльямз  перевел  слова  Райана.  Четверо  русских  офицеров  не
говорили по-английски.
   - Что мы будем делать дальше?
   -  Через  несколько  минут  в  двух  милях  отсюда  взорвется   подводный
ракетоносец. Это один из наших кораблей, старый, отслуживший свое.  Полагаю,
вы сказали своим людям, что собираетесь взорвать и затопить свою подлодку, -
Господи, надеюсь, вы  не  поставили  их  в  известность  о  своих  подлинных
намерениях?
   - Чтобы на моем корабле разразились военные действия? - улыбнулся Рамиус.
- Нет, капитан Райан. Так что делать дальше?
   - Когда все убедятся, что "Красный  Октябрь"  действительно  затонул,  мы
направимся на северо-запад к заливу Окракок и будем  там  ждать.  Нас  будут
сопровождать подводные лодки "Поги" и "Даллас". Ваши  офицеры  смогут  вести
свой корабль?
   - Мои офицеры способны  управлять  любым  кораблем  в  мире!  -  произнес
по-русски Рамиус. Присутствующие улыбнулись. - Значит, вы считаете, что  моя
команда, перевезенная на спасательное судно,  не  узнает,  что  случилось  с
нами?
   - Совершенно верно. С "Пиджена" увидят подводный взрыв. Никто не заметит,
что он произошел в другом  месте.  Не  так  ли?  Вы  ведь  знаете,  что  ваш
военно-морской  флот  послал  сюда  множество   кораблей,   которые   сейчас
занимаются поисками "Красного Октября". Когда они убедятся в вашей гибели  и
уйдут отсюда, мы примем решение, как сохранить сделанный вами подарок. Я  не
знаю, куда поставят ваш ракетоносец. Члены вашей команды будут,  разумеется,
гостями Америки. С ними захотят поговорить многие американцы. А пока  можете
не сомневаться, что с вами будут обращаться очень хорошо -  лучше,  пожалуй,
чем вы ожидаете. - Райан был уверен, что каждого  из  офицеров,  попросивших
политического убежища, обеспечат деньгами на всю жизнь  из  фондов  ЦРУ.  Он
промолчал об этом, опасаясь  оскорбить  людей,  проявивших  такое  мужество.
Райана удивляло, что  люди,  которые  просят  политического  убежища,  редко
рассчитывают получить деньги и почти никогда не просят об этом.
   - Как насчет политического перевоспитания? - спросил Комаров.
   - Лейтенант, когда-нибудь вам объяснят, как живут в нашей стране,  вот  и
все, - засмеялся Райан. - На это потребуется  пара  часов.  Затем  вы  сразу
приметесь объяснять нам, какие ошибки мы допускаем,  -  весь  остальной  мир
занимается этим, почему бы вам не поступить так же? Но  сейчас  я  не  смогу
сделать это. Мне не приходилось жить в несвободной стране, и потому  я  вряд
ли сумею должным образом оценить все достоинства Америки. Поверьте на слово,
вам понравится наша жизнь, может быть, даже больше,  чем  мне.  А  пока  нам
нужно заняться делом.
   - Правильно, - согласился Рамиус.  -  За  работу.  Пойдемте,  наши  новые
друзья, для вас тоже найдется занятие.
   Рамиус провел Райана на корму через множество водонепроницаемых  отсеков.
Вскоре они оказались в ракетном отсеке  -  огромном  помещении  с  двадцатью
шестью зелеными трубами, проходящими через две палубы, одна над другой.  Это
и есть тот отсек, подумал Райан, ради которого создан ракетоносец,  -  здесь
размещены двести с лишним термоядерных боеголовок. В отсеке царила  зловещая
тишина, полная мрачной угрозы, и  Райан  почувствовал,  как  у  него  встают
волосы на затылке. Перед ним были не абстрактные книжные построения, а  сама
реальность. Верхняя палуба, по которой они шли, была решетчатой,  а  нижняя,
как было видно через отверстия в ней, сплошной. Миновав еще один отсек,  они
оказались в центральном посту. В лодке царило  призрачное  безмолвие;  Райан
начал понимать причину суеверия моряков.
   - Садитесь сюда. - Рамиус показал Райану на кресло рулевого в левой части
отсека. Перед креслом виднелся штурвал, похожий на штурвал пилота, и пульт с
множеством приборов.
   - Что я должен делать? - спросил Райан, опускаясь в кресло.
   - Управлять кораблем, капитан. Неужели раньше вам  не  приходилось  этого
делать?
   - Нет, сэр. Я впервые на подводной лодке.
   - Но вы - морской офицер.
   - Нет, капитан, - покачал головой Райан. - Я  сотрудник  ЦРУ.  -  ЦРУ?  -
Рамиус произнес это слово будто хотел сплюнуть.
   - Я знаю, знаю. - Райан опустил голову на штурвал. - Нас считают  темными
силами. Капитан, перед вами та темная сила, которая,  возможно,  напустит  в
штаны, перед тем как закончится эта  операция.  Я  -  кабинетный  ученый,  и
поверьте вот чему, если не верите ничему остальному,  -  сейчас  мне  больше
всего хотелось бы оказаться дома с семьей и детьми. Если бы я  хоть  немного
подумал раньше, то остался бы в Аннаполисе и писал книги.
   - Книги? Что вы хотите этим сказать?
   - Я историк, капитан. Несколько лет назад  меня  уговорили  поступить  на
службу в ЦРУ в качестве аналитика. Вы понимаете смысл  этой  работы?  Агенты
присылают информацию, и я стараюсь понять, что она означает. Я вообще  попал
в это дерьмо по ошибке - можете мне не верить, но это правда. Короче говоря,
я пишу книги по военно-морской истории.
   - Как называются ваши книги? - спросил Рамиус с подозрением.
   -  "Возможности  и  решения",  "Обреченные  орлы",  а  моя  новая   книга
"Сражающийся моряк" - , биография адмирала Хэлси - выходит в  будущем  году.
Первая книга, которую я написал, касалась битвы в  заливе  Лейте.  Насколько
мне  известно,  рецензию  на  нее  напечатали  в  "Морском  сборнике".   Там
рассматривается процедура принятия тактических решений  в  боевых  условиях.
Несколько экземпляров этой книги находятся в библиотеке Академии Фрунзе.
   - Да, я знаком с этой книгой, - сказал Рамиус  после  короткой  паузы.  -
Читал отрывки из нее. Вы ошибаетесь, Райан. Хэлси действовал глупо.
   - Вы быстро освоитесь в моей стране, капитан Рамиус, раз уже способны  на
литературную критику. Капитан Бородин, не дадите еще сигарету?
   Бородин бросил ему полную  пачку  и  спички.  Райан  закурил.  Запах  был
отвратительным.

Глубоководное спасательное устройство "Авалон"

   Четвертое  возвращение  "Мистика"  было  сигналом  для  начала   действий
"Скэмпа" и "Итана Аллена". Глубоководное  спасательное  устройство  "Авалон"
покинуло свое ложе на корпусе "Скэмпа" и проплыло несколько сотен  ярдов  до
старого ракетоносца. Его командир уже собрал свою  малочисленную  команду  в
торпедном отсеке. По всей лодке был  открыт  каждый  люк,  лаз  и  смотровое
отверстие. К собравшимся подошел  офицер.  За  ним  тащился  черный  провод,
присоединенный к каждой из бомб, находящихся на борту. Он подсоединил  концы
этого провода к таймеру. - Готово, капитан.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

   Райан наблюдал за тем, как Рамиус расставил своих  офицеров.  Большинство
он отправил на корму, в машинное отделение.  Будучи  воспитанным  человеком,
Рамиус отдавал приказы на английском языке и затем повторял их по-русски для
тех, кто не знали своего нового языка.
   - Комаров и Уилльямз, отправляйтесь в носовые отсеки и задрайте все люки.
- Рамиус объяснил свой приказ  Райану.  -  Если  что-нибудь  случится  -  не
случится, разумеется, но на всякий случай, - у нас  недостаточно  людей  для
того, чтобы провести ремонт. Поэтому мы герметизируем весь корабль.
   Райану такое решение показалось разумным. Он  поставил  пустую  чашку  на
основание штурвала, служившего в качестве  импровизированной  пепельницы.  В
центральном посту остались только он и Рамиус.
   - Когда отправляемся? - спросил русский капитан.
   - Как только вы будете готовы, сэр. Нам нужно прибыть в пролив Окракок во
время прилива, примерно через восемь минут после полуночи. Успеем?
   Рамиус посмотрел на карту.
   - Вполне.
   Комаров провел Уилльямза через радиорубку,  расположенную  перед  центром
управления. Они оставили открытой водонепроницаемую дверь и вошли в ракетный
отсек. Здесь они поднялись по трапу и  по  нижней  палубе  прошли  вперед  к
передней переборке ракетного отсека, затем еще через одну дверь в  помещение
склада, всякий раз проверяя люки. Недалеко от носа ракетоносца они поднялись
еще по одному трапу в торпедный отсек, задраили за собой люк и направились в
сторону кормы через хранилище  торпед  и  матросские  кубрики.  Оба  офицера
чувствовали, как странно идти по кораблю, покинутому командой, и не спешили.
Уилльямз смотрел  по  сторонам  и  задавал  вопросы  Комарову.  Лейтенант  с
готовностью  отвечал  на   родном   языке.   Оба   офицера   были   опытными
профессионалами, влюбленными в  романтику  своего  дела.  "Красный  Октябрь"
произвел потрясающее впечатление на Уилльямза, и он несколько раз сказал  об
этом. При строительстве ракетоносца огромное  внимание  обращали  на  мелкие
детали. Палуба, например, была  устлана  плитками,  люки  -  с  уплотняющими
резиновыми прокладками. Шагов идущих офицеров почти не было слышно. Одну  за
другой они  проверили  водонепроницаемость  переборок.  Было  очевидно,  что
потрачено немало усилий, чтобы сделать субмарину почти бесшумной.
   Уилльямз переводил на русский свою любимую  морскую  историю,  когда  они
открыли люк, ведущий на верхнюю палубу ракетного  отсека.  Пройдя  вслед  за
Комаровым, англичанин вспомнил, что  яркое  освещение  в  отсеке  оставалось
включенным. Разве нет?
   Райан пытался расслабиться, обрести спокойствие, но не мог.  Кресло  было
неудобным, и он вспомнил русский анекдот о том, как партия формирует  нового
советского человека - с помощью кресел в авиалайнерах,  где  ему  приходится
принимать самые невероятные позы. На корме, в  машинном  отделении,  офицеры
запустили реактор. Рамиус говорил по телефону со своим старшим механиком как
раз перед тем, как усилился шум хладагента,  прокачиваемого  насосами  через
реактор, и начал образовываться пар для турбогенераторов.
   Внезапно Райан поднял голову. Ему показалось, что  он  почувствовал  звук
еще до того, как услышал его. По спине его пробежала струйка холодного пота,
когда он понял, что это за звук.
   - Что это? - автоматически спросил он, уже заранее зная ответ.
   - Что именно? - Рамиус стоял ближе к корме, где  теперь  начали  работать
двигатели гусеницы. Странный грохот разносился по корпусу лодки.
   - Я слышал выстрел - нет, несколько выстрелов. На лице Рамиуса  появилась
улыбка, и он сделал несколько шагов вперед.
   - Это, скорее всего, шум моторов гусеницы, -  сказал  он.  -  Вы  впервые
оказались на подводной лодке, а первое плаванье всегда действует  на  нервы.
Даже мне оно показалось трудным.
   - Может быть, капитан, вы и правы, но уж отличить  выстрел  я  как-нибудь
сумею. - Райан встал, расстегнул пиджак и достал пистолет.
   - Отдайте его мне! - Рамиус протянул руку. - Я не разрешаю носить  оружие
на моей подлодке.
   - Где Уилльямз и Комаров? - заколебался Райан.
   - Они запаздывают, но это большой корабль, - пожал плечами Рамиус.
   - Я пройду вперед и проверю.
   - Оставайтесь на своем посту! - приказал  Рамиус.  -  Действуйте,  как  я
сказал!
   - Капитан, я только что слышал пистолетные выстрелы и собираюсь выяснить,
что произошло. В вас когда-нибудь стреляли? В меня стреляли, и шрам на плече
подтверждает это. Встаньте-ка лучше за штурвал, сэр.
   Рамиус поднял телефонную трубку и нажал на кнопку. Он произнес  несколько
слов по-русски и положил трубку.
   - Я пойду с вами  и  докажу,  что  на  моей  подлодке  нет  духов  -  или
по-английски лучше сказать призраков, да? Никаких призраков. - Он показал на
пистолет. - А вы действительно не шпион?
   - Капитан, вы можете верить, во что хотите.  Это  -  длинная  история,