лся за
его лодкой, или на случайно проходящий танкер просто для  практики.  Он  был
командиром "Итана Аллена" в течение трех лет, чередуя свою "золотую" команду
с "синей" командой <На американских ракетоносцах "золотая" и "синяя" команды
- это сменные экипажи, они  сменяют  один  другой,  чередуя  продолжительное
пребывание в море.> другого капитана. Базой ракетоносца был тогда Холи-Лох в
Шотландии. Да, это были хорошие годы, подумал он, куда лучше,  чем  те,  что
пришлось сидеть за письменном столом и слушать влетающих в  кабинет  молодых
энергичных адъютантов. Старая морская  игра:  вверх  и  вниз,  стоит  только
добиться чего-то, в чем ты разбираешься по-настоящему хорошо,  как  приходит
конец. В этом есть смысл, конечно. Нужно уступать  место  молодым  офицерам,
которые делают свою карьеру - но, Господи Боже мой, чего не  отдашь  за  то,
чтобы снова быть молодым и стать командиром одной из этих новых субмарин, на
которых ему, старому тощему  козлу  из  Норфолка,  разрешают  плавать  всего
несколько часов и то в виде одолжения.
   Да, ракетоносец словно приготовлен для этого, решил Галлери. Конечно,  он
предпочел бы другой конец для своего первого корабля, но, раз уж речь  зашла
об этом, почетный конец  для  боевого  корабля  -  редкая  честь.  "Виктори"
Нельсона, "Конститьюшен" в гавани Бостона, иногда переход названия от одного
боевого корабля к другому - это почетный конец. Большинство боевых  кораблей
используют  в  качестве  мишеней  при  учебных  стрельбах  или  пускают   на
бритвенные лезвия. А вот "Итан Аллен" погибнет ради  дела.  Безумного  дела,
это верно, но, возможно, достаточно безумного,  чтобы  из  этого  получилось
что-то полезное, думал Галлери, возвращаясь в свою штаб-квартиру.
   Через два часа  к  причалу,  где  мирно  дремал  "Итан  Аллен",  подъехал
грузовик. Главный старшина, находившийся в то время на  палубе  ракетоносца,
заметил, что грузовик этот с базы морской авиации Оушиэна. Странно,  подумал
он. Еще более странным было то, что у офицера, вышедшего из кабины, не  было
на груди ни силуэта дельфина, ни крылышек летчика. Значит, он не моряк и  не
авиатор,  подумал  главный  старшина.  Офицер  отсалютовал   сначала   флагу
подлодки, затем несущему вахту старшине, так как оба  офицера,  входившие  в
состав команды, руководили ремонтными работами  в  машинном  отделении.  Под
контролем офицера, приехавшего с базы морской авиации, рабочие погрузили  на
лодку четыре овальных предмета. Они были так велики, что едва  прошли  через
палубные люки, предназначенные  для  погрузки  торпед.  Понадобилось  немало
потрудиться, чтобы загадочные  предметы  оказались  внутри  подлодки.  Затем
последовали  пластиковые  поддоны,  на   которые   поместили   предметы,   и
металлические тросы, надежно закрепившие  их  на  месте.  Похоже  на  бомбы,
подумал старший электрик, наблюдавший за погрузкой. Однако вряд ли; судя  по
всему, они были слишком легкими и сварены из  обычной  листовой  стали.  Час
спустя подъехал еще один грузовик с цилиндром в  кузове.  Из  лодки  удалили
весь личный состав и тщательно проветрили ее. Затем три техника подтащили  к
каждому  из  четырех  предметов  по  шлангу.  Закончив  работу,  они   снова
проветрили подводную лодку и оставили  рядом  с  каждым  овальным  предметом
газовые датчики. К этому времени, заметили члены команды, их причал  и  тот,
что находился рядом, уже охраняли вооруженные  морские  пехотинцы,  так  что
никто не мог подойти и посмотреть, что делается на "Итане Аллене".
   Когда погрузка, или наполнение, овальных предметов,  или  чего  там  еще,
было  закончено,  старшина  спустился  вниз,  чтобы   осмотреть   их   более
внимательно. Он достал блокнот  и  списал  с  предметов  нанесенную  на  них
аббревиатуру:  "PPB76A/J6713".  Старший  писарь  достал   каталог,   и   тут
выяснилось, что ему совсем не нравится то, что он там обнаружил:  маркировка
РРВ76 означала бомбу и на борту "Итана Аллена" их было  четыре.  Бомбы  были
далеко не такие мощные, как те, что когда-то несла подлодка, но  куда  более
зловещие,  признали  члены  команды.  С  общего  согласия   горящую   лампу,
предназначенную для курильщиков, решили погасить еще до того, как  последует
по этому поводу какой-нибудь приказ.
   Вскоре на лодку вернулся Галлери и провел с каждым из  старшин  отдельную
беседу. Молодых матросов отослали на берег вместе  с  их  личными  вещами  и
строгим указанием забыть, что они видели, слышали или заметили необычное  на
борту "Итана Аллена". Ракетоносец будет затоплен в море, вот и все. Какое-то
политическое  решение,  принятое  в  Вашингтоне,  и   если   вы   расскажете
кому-нибудь  о  том,  что  происходило   на   лодке,   лучше   подумайте   о
двадцатилетнем сроке в тюремных казематах Мардо-Саунд, объяснил кто-то.
   К чести Винсента Галлери все старослужащие  старшины  остались  на  борту
ракетоносца. Отчасти  ради  того,  чтобы  последний  раз  выйти  в  море  на
старушке, проститься с  нею.  Но  главной  причиной  было  то,  что  Галлери
подчеркнул особую важность операции,  а  ветераны  помнили,  что  он  всегда
говорил им только правду.
   Офицеры прибыли на ракетоносец к заходу солнца. Самым младшим из  них  по
званию был капитан-лейтенант. Два капитана  первого  ранга  вместе  с  тремя
главными старшинами займутся  реактором.  Еще  два  капитана  первого  ранга
возьмут на себя навигационное обеспечение, а пара капитанов третьего ранга -
электронику. Остальные офицеры рассредоточатся по лодке  и  будут  выполнять
специальные  работы,  необходимые  для  успешного   функционирования   столь
крупного и сложного военного корабля. Общий состав, по числу не  достигающий
и четверти обычной команды, мог вызвать, по-видимому, иронические  замечания
со стороны главных старшин, не ведающих, каким опытом обладают эти офицеры.
   Главный боцман с изумлением узнал, что один из офицеров  будет  управлять
вертикальными рулями глубины. Старший электрик, с которым боцман обсудил эту
проблему, не усмотрел в этом ничего странного. В конце концов,  заметил  он,
самое интересное заключается в управлении лодками, а офицеры получают  такую
возможность только в Нью-Лондоне. После этого им остается  только  слоняться
без дела, сохраняя важный вид. Это верно, согласился боцман, но справятся ли
они с этими обязанностями?  Ничего  страшного,  ответил  электрик,  если  не
справятся, то дело возьмут в свои руки старшины - для  чего  еще  существуют
старшины, как не для того, чтобы присматривать за офицерами и исправлять  их
ошибки? Затем они принялись спорить о  том,  кто  из  них  возьмет  на  себя
командование лодкой. У обоих был почти одинаковый стаж и опыт.
   В 23.45 ракетоносец "Итан Аллен" вышел из  гавани  в  последний  раз.  Он
самостоятельно, без помощи портового  буксира,  отошел  от  причала.  Шкипер
осторожно отвел лодку от пирса. Команды его в машинное отделение были такими
спокойными и швартовы он отдал с  таким  умением,  что  заслужил  восхищение
боцмана. Ему довелось служить с этим шкипером и  раньше,  на  "Блэкджеке"  и
"Уилле Роджерсе".
   - Представляешь, без буксиров и без всякой посторонней помощи, -  говорил
он позднее соседу по койке. - Старик знает свое дело.
   Через час подлодка миновала Виргиния-Кейпс и приготовилась к  погружению.
Прошло десять минут, и "Итан Аллен" исчез из виду.  Погрузившись,  на  курсе
один-один-ноль маленькая команда из одних  старшин  и  офицеров  взялась  за
сложное дело управления старым ракетоносцем, что при столь небольшом составе
было непросто. "Итан Аллен" повиновался командам беспрекословно, двигаясь со
скоростью двенадцать узлов. Его старые механизмы работали почти бесшумно.

День одиннадцатый

Понедельник, 13 декабря

Истребитель-штурмовик А-10 "тандерболт"

   Летать на нем было куда  интереснее,  чем  управлять  авиалайнером  DC-9.
Майор Энди Ричардсон налетал больше десяти тысяч  часов  на  авиалайнерах  и
всего шестьсот на своем штурмовике А-10 "тандерболт-II", но явно предпочитал
полеты на меньшем из этих двухмоторных самолетов. Ричардсон был  приписан  к
175-й тактической эскадрилье истребителей Мэрилендской национальной гвардии.
Обычно его эскадрилья базировалась на небольшом военном аэродроме к  востоку
от Балтимора, но два дня назад, перед самым началом переподготовки, 175-ю  и
шесть других кадровых и резервных  эскадрилий  перебросили  на  и  без  того
загруженную  авиабазу  стратегической  авиации  в  Лоринге,  штат  Мэн.  Они
вылетели оттуда в полночь и дозаправились в воздухе всего полчаса  назад,  в
тысяче миль над Северной Атлантикой. Теперь Ричардсон и его звено из четырех
штурмовиков  летели  на  высоте  всего  сто  футов,   скользя   над   черной
поверхностью океана со скоростью четыреста узлов.
   В ста милях за четырьмя  штурмовиками  на  высоте  тридцати  тысяч  футов
следовали девяносто самолетов, что для  русских  очень  походило  на  "атаку
альфа" - мощную ударную операцию вооруженных тактических  истребителей.  Это
действительно было так, хотя операция была ложной,  цель  ее  заключалась  в
том, чтобы отвлечь внимание  от  четырех  штурмовиков,  летящих  на  бреющем
полете - именно они играли ключевую роль.
   Ричардсон не скрывал любви  к  своему  А-10.  Пилоты,  летающие  на  этом
штурмовике называли его с  насмешливым  уважением  "африканский  кабан"  или
просто - "кабан". Почти  все  самолеты  тактической  авиации  имели  изящную
обтекаемую форму, обусловленную необходимостью скорости  и  маневренности  в
бою. "Кабан" составлял исключение и являлся, пожалуй, самым  безобразным  из
боевых самолетов, когда-либо построенных для военно-воздушных сил. Казалось,
два его турбореактивных  двигателя,  подвешенные  у  хвостового  оперения  с
двойными  стабилизаторами,  которые  сами  по  себе  принадлежали  к   эпохе
тридцатых годов, просто вовремя  забыли  поставить  и  кое-как  приляпали  в
последнюю   минуту.   Массивные   короткие   крылья   торчали   из   корпуса
перпендикулярно в отличие от  стреловидных  несущих  плоскостей  современных
истребителей. Более того, в середине  они  были  изогнуты,  для  того  чтобы
поместить под ними неуклюжее шасси. На нижней  поверхности  крыльев  имелись
многочисленные крепления для подвески боезапаса, а сам  фюзеляж  словно  был
построен  вокруг  главного   оружия   штурмовика   -   тридцатимиллиметровой
вращающейся пушки GAU-8, предназначенной для уничтожения советских танков.
   Для  сегодняшней  операции  пушки  звена  Ричардсона   снарядили   полным
боекомплектом снарядов из обедненного урана <Для борьбы с танками используют
снаряды  из  обедненного  урана  практически  утратившего   радиоактивность,
которые обладают большим удельным весом - 19,05 г/см3.>, а  под  крыльями  у
каждого штурмовика висело по паре бомбовых канистр,  наполненных  крохотными
бомбочками "рокай" - еще одним  видом  противотанкового  оружия.  Прямо  под
фюзеляжем находился подвесной обтекаемый контейнер, в котором была размещена
система низковысотной  навигации  и  ночного  наведения  на  цель;  ко  всем
остальным гнездам крепления были подвешены топливные баки.
   175-я эскадрилья национальной  гвардии  была  первой,  оснащенной  такими
системами. Эти системы представляли собой сочетание электронных и оптических
устройств, которые позволяли "кабану" искать цели ночью, совершая  полет  на
минимальной высоте. Датчики этой системы выдавали изображение  местности  на
лобовое стекло штурмовика, фактически превращая ночь  в  день,  что  снижало
опасность ночных операций. Рядом с каждым  контейнером  находился  небольшой
предмет, который в отличие от  пушечных  снарядов  и  бомбочек  "рокай"  был
предназначен для применения именно этой ночью.
   Ричардсона не беспокоила - скорее даже наоборот, привлекала  -  опасность
предстоящей операции. Два из трех его компаньонов  служили,  как  и  он,  на
гражданских авиалиниях, третий занимался опрыскиванием с воздуха полей.  Все
трое были опытными пилотами, с большой практикой полетов на малой высоте.  А
сейчас им предстояла интересная операция.
   Инструктаж, проведенный летчиком морской авиации, занял больше часа.  Они
нанесут визит советскому флоту.  Ричардсон  читал  в  газетах,  что  русские
затеяли что-то, а когда во время инструктажа ему сообщили, что  они  послали
свой флот к самому американскому побережью, Ричардсона потрясла их наглость.
Его привело в ярость сообщение о том, что один из паршивых советских дневных
истребителей осмелился подбить "томкэт" морской авиации, так что летчик едва
не погиб. Ричардсона удивило, что морской авиации не позволили  ответить  на
это  должным  образом.  Он  видел,  что  большинство   самолетов   авиакрыла
"Саратога" замерли на  бетонных  площадках  в  Лоринге  рядом  с  Б-52,  А-6
"интрудерами" и F-18 "хорнетами", причем тележки, загруженные боезапасом для
этих самолетов, стоят всего в нескольких футах от них.  Ричардсон  пришел  к
выводу, что его операция - всего лишь первый  шаг,  деликатное  прощупывание
противника. Пока советские радары будут следить за самолетами,  участвующими
в "атаке альфа", которые барражируют на самом пределе досягаемости их  ракет
"корабль-воздух",  его  звено   из   четырех   штурмовиков   прорвется   под
радиолокационной завесой к флагману  советского  флота,  атомному  линейному
крейсеру "Киров", и даст русским понять, с кем они имеют дело.
   Странно,  что  для  такой  операции  выбрали  резервистов.  На  Восточном
побережье сосредоточена сейчас почти тысяча самолетов  тактической  авиации,
из них около трети пилотируют летчики  национального  резерва,  и  Ричардсон
пришел  к  заключению,  что  это  является  частью  плана.   Очень   сложная
тактическая операция возложена именно на резервистов, тогда как эскадрильи с
кадровыми летчиками стоят на взлетных дорожках  Лоринга,  Макгуайра,  Дувра,
Пизы  и  нескольких  других  авиабаз  от  Виргинии  до  Мэна,  заправленные,
проинструктированные, в полной боевой готовности.  Почти  тысяча  самолетов!
Ричардсон улыбнулся. Для них просто не хватит целей!
   -  Ведущий  "Лайнбэкер",  это   "Сентри-дельта".   Пеленг   на   цель   -
ноль-четыре-восемь, расстояние пятьдесят миль. Курс цели - один-восемь-пять,
скорость двадцать узлов.
   Ричардсон не подтвердил получение координат даже по кодированному  каналу
радиосвязи. В соответствии с полученным приказом полет проходил в  условиях,
исключающих всякое электронное излучение. Любые радиопередачи  могли  выдать
его звено русским. У  него  был  выключен  даже  радар  наведения  на  цель,
действовали только пассивные инфракрасные и телевизионные датчики, способные
работать при слабом освещении. Майор быстро огляделся по сторонам. Какие они
резервисты? Что за ерунда! - подумал он. Каждый из  них  налетал  не  меньше
четырех  тысяч  часов,  больше  многих  кадровых  пилотов  или   большинства
астронавтов, а  уж  ухаживали  за  птичками  национальной  гвардии  техники,
которым эта работа нравилась. По сути дела  у  его  эскадрильи  было  больше
готовых к вылету самолетов, чем у любой кадровой, и у летчиков  национальной
гвардии происходило меньше несчастных случаев,  чем  у  сопливых  мальчишек,
летавших на "кабанах" в Англии и в Корее. Они еще покажут русским!
   Ричардсон улыбнулся.  Летать  вот  так  куда  интереснее,  чем  совершать
регулярные рейсы на DC-9 для компании "Ю-Эс эйр" из Вашингтона в Провидено и
Хартфорд, а затем обратно,  и  так  каждый  божий  день.  Раньше  майор  был
летчиком-истребителем ВВС и ушел с военной службы, потому что его привлекало
более высокое жалованье и престиж пилота  коммерческих  авиалиний.  По  этой
причине он не воевал во Вьетнаме, а гражданские  рейсы  не  требуют  особого
мастерства; во всяком случае там не  надо  носиться  над  самыми  верхушками
деревьев.
   Насколько ему было известно, никогда раньше "кабанов" не использовали для
боевых операций в море - это еще одна новая часть операции. Вряд ли  следует
удивляться, что они отлично проявят себя и здесь. Противотанковое вооружение
"кабанов" будет весьма эффективным против кораблей.  Бронебойные  снаряды  и
канистры "рокай" способны разносить в куски мощную броню  боевых  танков,  и
Ричардсон не сомневался, что тонкий стальной  лист  на  кораблях  не  сможет
противостоять им. Как жаль, что этот вылет не боевой.  Стоило  бы  преподать
Ивану хороший урок.
   На  его  распознавателе  опасности  замигала  лампочка  радиолокационного
датчика; скорее всего, это был коротковолновой  радар,  предназначенный  для
поиска на поверхности и еще недостаточно мощный,  чтобы  отразиться  от  его
самолета. У Советов не было воздушных радиолокационных платформ, а  действие
их радаров, установленных  на  кораблях,  ограничивалось  дальностью  прямой
видимости.  Луч  корабельного  радиолокатора  прошел   прямо   над   головой
Ричардсона; распознаватель опасности сработал лишь  потому,  что  задел  его
край. Пожалуй, реальнее  избежать  обнаружения,  если  снизиться  до  высоты
пятидесяти футов вместо сотни, однако приказ запрещал это.
   -  Звено   "Лайнбэкеров",   это   "Сентри-дельта".   Рассредоточьтесь   и
приступайте, - поступила команда с АВАКСа.
   Четыре А-10 разошлись с расстояния в несколько футов и вытянулись в линию
атаки, при которой интервал между самолетами  измерялся  милями.  В  приказе
говорилось, что рассредоточение должно произойти в тридцати милях  от  цели;
четыре минуты лета. Ричардсон взглянул на часы; звено  "лайнбэкеров"  шло  к
цели в соответствии с графиком. Летящие позади них  "фантомы"  и  "корсары",
имитирующие "атаку альфа", повернут сейчас  в  сторону  советских  кораблей,
чтобы привлечь их внимание. Скоро он увидит корабли русских...
   В изображении на лобовом стекле появились неровности на горизонте  -  это
внешнее кольцо охранения, эсминцы типа "удалой" и  "современный".  Во  время
инструктажа офицер показал им силуэты и фотографии кораблей.
   Бип!.. Это защелкал распознаватель опасности. По  штурмовику  только  что
скользнул луч радиолокационного  прицела,  потерял  его  из  виду  и  теперь
пытался восстановить контакт. Ричардсон  щелкнул  переключателем  и  включил
систему электронных помех - глушение радаров  противника.  Эсминцы  внешнего
охранения находились сейчас всего в пяти  милях.  Сорок  секунд.  Потерпите,
товарищи...
   Майор начал  резко  маневрировать,  беспорядочно  бросая  свой  штурмовик
вверх, вниз, в стороны. Всего лишь игра, но не следует слишком уж  облегчать
задачу Ивану. Если бы это была настоящая боевая операция,  "кабаны"  мчались
бы на предельной скорости вслед за  тучей  антирадарных  ракет,  и  за  ними
неслись бы "дикие ласки" <Истребители-бомбардировщики  F-105G  "тандерчиф">,
старающиеся вывести из строя советскую систему  управления  ракетным  огнем.
Теперь все происходило очень быстро. Прикрывающий флагман  эсминец  появился
прямо по курсу, и Ричардсон чуть отвернул в сторону, чтобы миновать его. Две
мили до "Кирова" - восемнадцать секунд.
   На лобовом  стекле  появилась  более  четкая  картинка.  Огромный  силуэт
"Кирова" (мачта - мостик - радар) заполнял все  стекло.  Он  видел  мигающие
огни по всему корпусу линейного крейсера.  Ричардсон  повернул  вправо.  Они
должны пролететь ровно в трехстах ярдах от крейсера - ни больше  ни  меньше.
Его "кабан" промчится мимо носа, остальные штурмовики рядом с  кормой  и  по
бортам. Он не хотел слишком уж приближаться. Майор проверил и убедился,  что
противотанковая пушка и  бомбосбрасыватели  стоят  на  предохранителях.  Нет
смысла увлекаться. При настоящей атаке вот сейчас, он нажал бы на  спуск,  и
поток бронебойных снарядов устремился бы к "Кирову", пробивая  тонкую  броню
его носовых ракетных установок. Их зенитные и крылатые ракеты обратились  бы
в гигантский огненный шар, и сверхпрочный крейсер кончил бы свои дни, словно
бумажный кораблик.
   В пятистах ярдах от крейсера Ричардсон опустил руку и снял предохранитель
с небольшого контей